— До встречи, Нижний Тагил! Спасибо за машину! — крикнул и помахал рукой танкист, младший лейтенант Иван Гниломедов.

Эшелон набирал скорость. Худощавый, с тонкими чертами лица, крепко сбитый офицер стоял на платформе возле своего Т-34. О чем он думал? Может быть, о недавно услышанной легенде про седую девушку. Там, где она роняла волосы, появлялось белое волокно, не сгоравшее в огне. «Вот бы танки, сынок, этим асбестом, — говорил танкистам старик на заводе, где они получали машины. — Пусть попробовал бы тогда фашист поджечь…» А возможно, младший лейтенант думал о славных тружениках Урала, взявших на свои плечи снабжение фронта боевой техникой.

Эшелон делал короткие остановки. Танкисты соскакивали с платформ, бегали в продпункт, за кипятком. И опять мелькали уральские леса, занесенные снегом. Плыли склоны гор под глубокой синевой неба.

Танкистам казалось, что не будет этому ни конца, ни края. Но однажды утром они не увидели гор. Не было и вековых сосен в мохнатом инее. Эшелон несся по европейской части Союза. Мелькали на равнинах то в сиянии дня, то затемненные села, деревушки, города.

А потом — налет «юнкерсов» и выгрузка на опаленной земле Украины. Гниломедов увидел обгоревшие тополя, почерневшие и разрушенные хатки, печальных, но не сломленных людей. Ненависть к врагу кипела в сердце офицера. С этим благородным чувством в душе он и вступил в жаркие и очень тяжелые бои.

* * *
Командир танка Гниломедов имел боевой опыт: в недавнем прошлом он служил разведчиком на Карельском фронте. Это помогало воспитывать членов танкового экипажа. А дерзость и внезапность на поле боя всегда обеспечивали ему успех. Младший лейтенант умение сочетал с мужеством, решительность — с отвагой. Он никогда не действовал очертя голову, не пренебрегал осторожностью, чтобы сохранить и людей, и машину.

Танк Гниломедова вместе с сотнями других боевых машин Советской Армии крушил вражескую оборону и гнал фашистов на запад. На территории Польши бронированные части эсэсовцев не смогли сдержать советских танкистов. За смелые действия младшего лейтенанта наградили орденом Красной Звезды.

В упорном бою за один из польских городов столкнулись танковые силы, и фашисты откатились на запад. Отличившегося Гниломедова наградили вторым орденом. В эти же дни партийная организация приняла его кандидатом в члены партии.

Стремительным натиском советские войска захватили переправу через Вислу, вырвались на левый берег. Неистово бесновались фашисты. Земля дрожала от грохота орудий и бомб. Скрежетали гусеницы танков, ревели моторы. В небо подымался черный дым. Плацдарм был буквально перепахан снарядами.

В этом бою на танке Гниломедова замолчала рация, и он потерял связь с командиром взвода. Что делать? Что угодно, только не бездействовать.

— Вперед! — приказал командир экипажа.

Танк маневрировал, расстреливая вражеские машины. Затем он прорвался в глубину обороны противника. С хода раздавил противотанковое орудие и стал утюжить траншеи фашистов. Из дзота по нему открыли огонь. Использовав пересеченную местность, он зашел с тыла и разметал дзот. За инициативу и отвагу, проявленные в бою, весь экипаж танка был награжден. На груди Гниломедова появился орден Красного Знамени.

Советские войска с боями вступили на вражескую землю. Лейтенант Гниломедов получил задачу: занять двумя танками скрытую позицию севернее одного населенного пункта и не пропустить резервы фашистов в случае контрнаступления.

Два танка шли к намеченному пункту. Лейтенант то и дело поглядывал на часы, время истекало. Выглянув из люка, он увидел, что по дороге двигалась колонна фашистов: тягачи с орудиями, автомашины с пехотой, мотоциклы. Немцы уже всполошились.

— Пономарев, вступаем в бой! — приказал Гниломедов командиру второго танка. — Идем на противотанковые орудия.

Танки устремились по дороге. От огневого налета вспыхнули автомашины гитлеровцев. Сидевшие на них фашисты стали разбегаться. Расчеты отцепили орудия и успели развернуть их на танки. Пономарев неудачно атаковал противотанковую пушку. Гниломедов до боли сжал кулаки, когда увидел его загоревшуюся машину.

Задача усложнилась. И все же надо было задержать вражескую колонну. Фашисты стали окружать танк. Лейтенант маневрировал, не прекращая огня. Т-34 выскакивал из-за высоток и бил по гитлеровцам, по орудиям, исчезал, чтобы появиться в другом месте.

Свою боевую задачу танкисты выполнили. Резервы фашистов не сумели навязать нашим войскам бои на подступах к водным преградам. Советские танкисты и мотопехота вышли на этом участке фронта к Одеру и Варте.

Танк Гниломедова примкнул к своей роте, когда в излучине Одера начался танковый поединок. В этом бою экипаж сжег четыре самоходных орудия противника. Но окутался дымом и наш танк. Он судорожно рванулся в сторону, пополз неуправляемый и уперся в каменную стену.

Трудно было дышать в дыму. Затаив дыхание, лейтенант пробрался к поникшему механику-водителю. Потом, задыхаясь, пополз к командирскому люку. Заряжающий был убит. Песком удалось сбить пламя с танка. Превозмогая боль, командиру помогал механик-водитель.

— Э-гей, танкисты! — раздался знакомый голос. — Греетесь?

Гниломедов вытер вспотевшее лицо и оглянулся. На подножке автомашины стоял командир саперного взвода Рабинович, веселый парень. Но улыбка с его лица сползла, когда он разглядел раненых товарищей и еще дымившийся танк.

— Давайте в кузов! Я вас мигом доставлю в медсанбат, — сказал Рабинович и спрыгнул на землю.

Поехал один механик-водитель, пообещав вернуться после перевязки.

— А ты? — спросил Рабинович у Гниломедова и добавил: — А я?

— Сейчас перевяжешь мне руку, — ответил тот, — дашь папиросу. Потом кое-чему поучимся и… в бой, Аркаша. Слышишь, что там делается. Будешь у меня артиллеристом…

— Да какой я пушкарь? — удивился сапер.

— Сумеешь. Так надо.

Они забрались в танк. Было душно, пахло гарью. Лейтенант показал, как заряжать орудие, как работать с прицелом. Рабинович сделал выстрел.

— Хватит, — сказал Гниломедов. — Снаряды береги.

Так боевая машина вернулась в строй. Обожженный, закопченный Т-34, словно мстя за свои раны, преследовал врага. Сапер освоился, но попадал в цель не всегда точно. Гниломедову приходилось усиленно маневрировать.

…Навстречу мчался фашистский танк. Машины сближались на больших скоростях. Чьи нервы выдержат? Чья броня крепче? Руки лейтенанта будто приросли к рычагам управления. Снаряды взметали землю впереди вражеского танка. Гитлеровец не выдержал, он развернулся, подставив борт. Удачный выстрел превратил фашистскую машину в движущийся факел.

Советские танки и мотопехота захватили переправу на реке Одер.

Только после преодоления реки лейтенант Гниломедов доложил о выполнении поставленной задачи. Доложил без прикрас, точно, хотя правда и была горькой. Нелегко сообщать, что потерял машину Пономарева и сам остался без экипажа.

— Война есть война, — сказал командир батальона. Он внимательно смотрел на раненого и очень уставшего лейтенанта.

— Иван Андреевич, принимай взвод разведки, — сказал майор, развернул карту и, показав на ней нужное место, продолжал: — Здесь ожидается переход противника в контрнаступление. А вот здесь приказано поставить наш заслон. Взводу разведки придаются два танка и взвод автоматчиков. Задача: до утра не дать противнику выйти к городу. Связь по рации. Вопросы есть?

— Все ясно, товарищ майор.

Командир батальона пожал офицеру руку и вместе с ним вышел из штаба. Они немного постояли вместе, глядя на реку. Дул порывистый ветер.

…Пять советских танков с автоматчиками на броне взяли курс к городу. Время клонилось к вечеру.

Противнику удалось оторваться от наших наступающих войск, и теперь лейтенант Гниломедов вел свои машины по «ничейной» земле. Краснели черепичные крыши островерхих домов. Нигде не было видно ни одного человека. Ничто не предвещало непосредственной опасности. И вдруг над танками появилась тройка вражеских штурмовиков. Офицер понимал всю трагичность положения: в чахлом кустарнике не спрятать машин. Но помогла хитрость.

Когда штурмовики с оглушительным ревом набросились на беззащитные машины, из командирского танка выскочили два воина с дымовыми шашками в руках. Самолеты открыли огонь. Брызнула вверх земля. Фашисты пошли на второй заход, увидев результаты своего налета: от трех танков валил дым. После второй атаки окутались дымом и две остальные машины. Самолеты сделали круг и скрылись.

— Полетели докладывать о победе, — рассмеялись танкисты. Ни одна из наших машин, умело замаскированных дымом, не была повреждена штурмовиками.

…Слева виднелся город. Гниломедов поставил командирам машин боевую задачу. Наступали сумерки. Медленно, очень медленно текло время. Командир взвода думал о том, что недалеко Берлин, близка победа. А какой путь пришлось пройти к ней!

…Во второй половине ночи послышался отдаленный шум танковых моторов. А когда забрезжил рассвет, вдали, с возвышенности стали спускаться самоходные пушки и танки противника. Гниломедов насчитал тридцать машин. «Тигров» не было, и все же соотношение сил сложилось слишком неравное. Лейтенант собрал командиров экипажей и сказал:

— Вступаем в бай. За нами первый удар. Маскировку не нарушать, танков из укрытий не выводить. Метров с пятидесяти расстреливать машины и гитлеровцев в упор. Начинаю я. Командир автоматчиков, действуйте по своему усмотрению, но огня первыми не открывайте.

Вражеские танки приближались. Головной мчался левее замаскированной машины командира нашего взвода. Остальные следовали уступом. Из-под гусениц летели комки грунта. Засада молчала, ожидая сигнала командира. «Еще, еще ближе», — сдерживая волнение думал Гниломедов. Наконец, вырвалось:

— Огонь!

Голодной танк фашистов загорелся от первого выстрела. Вторая машина завертелась на одной гусенице. Другие танки нарушили строй и метались по поляне, беспорядочно стреляя. Вспыхнул еще один вражеский танк, загорелось самоходное орудие, задымила четвертая машина. Пять советских Т-34 все наращивали мощь огня. Дробно тарахтели автоматы, усеивая поляну трупами фашистов. В небо подымался густой черный дым. Вражеские танки развернулись и стали удирать. Загорелись еще две машины. На возвышенности мелькнул желтым крестом последний танк. Бой закончился.

Когда Гниломедов сообщил об этом в штаб, наши подразделения были уже на марше. Спустя четверть часа к пяти замаскированным машинам подошел танк командира батальона. Из люка вылезли майор и полковник — командир танковой бригады. Гниломедов представился и доложил о прошедшем бое.

— В наши руки, товарищ полковник, попал фашистский майор, — закончил лейтенант.

Три наших офицера вышли из кустарника, и взору их открылась поляна с трупами фашистов. Подбитые, обгоревшие танки и самоходные орудия чадили.

С поляны Гниломедов провел начальников к своему танку, возле которого под охраной автоматчика сидел фашист. Лицо его было в шрамах, подбородок залеплен розовой лентой. Из-под распахнутой куртки виднелся гитлеровский орден. Через автоматчика, знавшего немецкий язык, пленный спросил полковника:

— Правда ли, что усиленный панцирный батальон был обращен в бегство всего лишь взводом?

— Усиленным взводом, — уточнил полковник.

Пленный майор закрыл лицо руками и прошептал:

— Позор, позор…

* * *
Настал день, когда советские стальные машины, как грозный и бурный весенний поток, ворвались на улицы Берлина. Одним из первых шел танк недавно принятого в члены партии Героя Советского Союза старшего лейтенанта Ивана Андреевича Гниломедова.
В. Платонов, Рассказы о героях, 1965 г.