-Тёть Вер, здравствуйте. Вы меня не знаете, но я ваша родственница, дочь пропавшего сорок лет назад Юрия.
Вера слушала девушку и только кивала головой, не понимая, что её не видно на том конце трубки. Теперь там были короткие гудки, а она так и сидела на полу, едва сдерживая слёзы.
Галя не хотела отпускать Юрку в город, тем более для таких пустых целей - с другом Васей болтаться по столице несколько дней.
-Баловство всё это. Сначала трястись в поезде два дня, потом беспокоить едва знакомых людей. Какой в этом интерес.
-Город поглядеть, мам, как люди живут столичные. Чего тут я видел толком-то? Как пьяный пастух коров в лес погнал? Вот веселуха! А Там нас примут дети Ворониных, не зря мы им этой весной баню просто так поправили!
Отец, до этого скромно молчал, крутил себе папиросу, а тут встрепенулся, заступился за сына.
-Тебе лишь бы подле юбки своей его держать! Вырос уже парень, вон, дочь у тебя есть, мала еще совсем, вот её и нанькай!
-Большой, ты погляди! А как штаны грязные стирать, так мамку тут же вспоминаем...
В таких перепалках всё же отпустили Юрку с Васькой в столицу, собрали гостинцев, чтобы не стыдно было перед людьми, нарядили парня в новую рубаху и сапоги отцовские дали - самый настоящий жених!
Спустя неделю возвращается Васька один, без Юрки и виновато разводит руками перед его родителями.
-Дядь Федь, я ему говорил, не нужно лезть куда не просят! Еще сам чудом на поезде остался...
Васька заикаясь рассказал историю.
Ехали парни уже домой, расселись по местам, чуток приняли на грудь. Только первую станцию объявили, как завязался спор, с шумными соседями, уж больно Юрка возмущался, что мужики проводницу обижали, непристойности говорили.
Слово за слово - завязалась драка, Васька тихой сапой спрятался в конце вагона.
-Ваш Юрка-то какой крепыш, а я хилый, меня соплей перешибешь. Вышел из укрытия, а драчунов и след простыл, проводница пояснила, что всех их сняли с поезда. Мол, пусть на улице разбираются, раз пить не умеют...
Собрались мать с отцом, Верку соседям оставили, а сами отправились сына искать, по горячим следам, так сказать. В поезде им историю Василия повторили, слово в слово, а что там потом случилось не ведают, не досуг им такими делами заниматься.
Вышли на станцию нужную, в милицию пошли - думали, может сидит их сынок бедолага, набедокурил, ждет, что приедут к нему, выручат.
-Не приводили таких и не обращались похожие... Драк в те дни не было, разобрались видно сами.
-Проводница говорит милицию позвали...
-Ну раз не было происшествия, что мы можем сказать? Да вы не переживайте, загулял чуток парень, новых друзей нашел, или девку какую заводную, вернётся!
Вернулись Федор с женой не живы, не мертвы - куда пропал сын? Не мог же сквозь землю провалится... И самое страшное - не знамо что делать дальше, где искать, куда бежать...
Федор совсем потерял покой, но глядя на жену еще держался, бодрил её когда своя душа просыпалась от слёз.
-Не горюй раньше времени, Галюнь. То же мне, хоронит живого человека. Погоди, явится Юрка, я ему уши надеру!
Галя совсем расклеилась, плакала на ровном месте, стоило только упомянуть о сыне. Вот и сейчас - глаза покраснели, подбородок задрожал, она махнула на мужа рукой.
-Ну тебя, Федя, молчи лучше, совсем сил уже нету никаких. Полгода нет его, неужто если бы живой был, нам бы не сообщил? Знает же какое горе не знать ничего...
-Может память потерял, лежит где, вот чует мое сердце, что жив Юрка. Оправится рано или поздно - уж как я за него молюсь! Вернется - мы с ним в баньку пойдем, невесту найдем, женим путешественника нашего... Вон, Дашка, какая хорошая девочка.
Галина на какое-то время забывалась, мечтательно вглядывалась вдаль, слегка улыбалась.
-Это Тонькина дочь-то? Она же с Васютиным Егором вроде как гуляет, нет? Да и худовата, видать совсем не ест.
-На счет Егора не слыхал, а как в невестки возьмем, живо откормим, будет глаз не отвести, девица.
-Главное, чтобы Юрке понравилась, а наше дело уже маленькое... Чай не спросят, сейчас знаешь они какие?
Фёдор распалялся, хмурился, возмущался нынешним нравам, чесал подбородок.
-Отца послушает уж, не обидит. Меня вон и не спросили больно, хочу жениться, али нет и ничего, сколько годков уже с тобой как рыба с водой.
-Я тоже особо не выбирала, мамка сказала - вон парень хороший, надо брать. Боялась я тебя - большой, бородатый, старый такой!
-На три годочка всего и старше, какой еще старый?
Муж и жена посмеялись воспоминаниям о своем знакомстве, на какое-то время позабыли о горе, что так нежданно свалилось им на плечи.
Вера в свои двенадцать лет очень хорошо видела картину, как резко постарели мать с отцом - стали тревожные, ходили гуськом друг за другом, часто сидели у ворот и с надеждой смотрели на дорогу. Про неё, казалось позабыли, будто только сын у них и был, особенно мама, совсем отдалилась от дочери. Федор иной раз говорил с ней, просил не обижаться и понять...
-Так бывает Верочка, самые близкие к сердцу дети те, что нанесли ему больше всего ран.
Оттого и уехала девочка скорее из дому, с обидой не на родителей, а на пропавшего брата.
Первой сдала Галя - едва дождавшись, когда Вера уедет учится в районный поселок, едва посадив дочь на автобус и вернувшись домой, стала звать Фёдора, чудить.
-Федя! Где ты ходишь, вот и Верка уехала. А куда Юрка ушел? Вот только тут стоял. Совсем уже не думает о себе, в такой холод босиком бегает по крыльцу.
Фёдор опешил, завел её домой и теперь его дни омрачались состоянием жены, он боялся оставлять её одну и иногда даже завидовал жене - в своей голове она вновь воссоединилась с сыном, совсем перестала плакать, даже видит его изредка.
Что-то надломилось в ней, болезнь истощала её с каждым днем, и превратила вполне цветущую женщину в сухой, изможденный скелет. Перед смертью совершенно ясными глазами взглянула на мужа, улыбнулась, велела одному век не куковать, иначе сердце её будет не спокойно.
-Душа моя успокоится только когда твоя на месте будет. Юрке передай, что я на него не в обиде, поешьте борща. Говорила же - не пропал он, а ты говоришь...
Фёдор на миг просветлел, узнав прежнюю Галю и после слов о Юрке опять сник, сжав прохладную ладонь жены...
Второй раз Федя так и не женился - не то чтобы совсем против был, нет - просто не хотел снова привыкать, огорчаться лишний раз, устал от разочарований. Так и жил только ради дочери и внуков, держался бодрячком соблюдал в чистоте дом, держал хозяйство - кур, барашек.
Спустя столько лет уже спокойно вспоминал о сыне, представлял, каким он мог быть - возмужавшим и взрослым. Любые дела - будь то топка бани, уборка двора или столярные работы сопровождались мыслями, теперь уже не совсем грустными, больше светлыми, чистыми.
-Вот, сынок, был бы рядом, помог бы папке, тяжело мне уже таскать одному эти доски. Столько дел нужно переделать, вон ворота покосились, штакетник весь кривой - соседские свиньи повадились мордами курочить мне тут. Ну да ладно, справляюсь, уже хорошо. Но с тобой бы совсем другое дело было.
На дочь слегка обижался - вышла замуж за городского, осталась там жить, сюда приезжает не так часто, как хотелось бы, радовался уж тому, что внуков, мальчишек - погодок привозят на всё лето, вот тогда у него, Федора, настоящее веселье - и рыбалка тебе и прятки и блины по три раза на дню.
А осенью совсем тоскливо одному.
Вера звала к себе в город, но куда в двушку, ему старику? В семью лезть, чтобы бояться шаг ступить, нет уж, лучше тут, в родном дорме, где хотя бы память о сыне и Галине живет. Отчего-то был уверен, что Юрка, если бы вернулся, ни за что бы от отца не уехал, жил бы с ним вместе с молодой женой, Дашенькой в счастии и согласии.
Уезжать не хотел еще по одной причине - вдруг всё же явится Юрка, а дом совсем пустой....
Родня про Юрку чего только не выдумывала - и в воздухе растворился и похитили инопланетяне и что попал он во временное пространство, кому и сны снились дикие, болтали кто во что горазд.
Федор пресекал эти разговоры, от них становилось жутко ночами, виделся ему во сне Юрка с протянутыми руками и молящий о помощи, иногда виновато стоял в стороне, а стоило Федору к нему на встречу идти - обиженно корчил гримасы и растворялся во тьме. После таких снов понимал Федор - нету его больше в мире живых...
Совсем уже старый стал Федор, больше сидел теперь у ворот, особенно в теплые, солнечные дни. И не ждал никого, просто наблюдал за проходящими людьми, с тоской и улыбкой глядел на малышню, что лазала на чужие огороды за кислыми яблоками, заходил только выпить воды из ведра, да перехватить чего, яйцо вареное или хлеба краюху с маслом.
Завидев Веру вдали не вскочил встречать, думал видится ему сослепу, немного протер глаза, прищурился - и правда она, с мужиком каким-то шагает от автобусной остановки - вроде и не муж, слишком рослый, и не сын её - борода седая уже, лысина блестит.
Махнул рукой, пошагал навстречу, всё же нежданно явилась Верочка, не случилось ли что? Дочь к его радости улыбнулась, правда волновалась сильно, всё глазами на спутника своего указывала, поглаживала отца по руке.
Федор присмотрелся по-лучше, голову вбок склонил и ахнул, ноги подкосились, стал заваливаться схватился за большую руку мужчины.
Юра подхватил отца, поставил на ноги, крепко обнял прямо посреди улицы, под нескромные взгляды соседей из окон - не каждый раз увидишь картину, как трое взрослых людей плачут навзрыд обнявшись.
История Юры была проста - сошел с поезда, выпил с новыми товарищами, перебрали, кто-то подрался, в итоге один из выпивающих достал нож, ударил рядом стоящего. Все остальные разбежались в разные стороны, Парень до приезда скорой не дожил, умер на руках Юрия, а милиция забрала его как виноватого.
Юра и сам не понял, как выбросил паспорт, зачем-то представился другим именем - каким то чудом эта уловка прокатила, так не смогли выяснить кто он на самом деле, отправили по этапу как есть.
Отсидел положенные двенадцать лет совсем вдали от дома, вышел, сразу нашел себе женщину, у них родилась дочь. Сообщить о себе в деревню так и не решился - стыдился судимости, боялся, что не поверят они в его невиновность.
Дочь Юлька как-то в школе работу выполняла - генеалогическое дерево, вот и стала выяснять, кто дед, кто бабушка. Юрий решил рассказать ей все, чего уж скрывать, столько лет прошло, ничего не исправишь...
Не знал он, что она ковыряться начнет, докопается, найдет свою тётушку, даже поговорит с ней, а Вера позабудет все свои обиды сама поедет к брату и чуть ли на аркане потащит его к отцу.
Юрка, большой и крепкий мужик забился в угол, кусал ногти и боялся встречи с отцом.
-Стыдно мне Вера, как в глаза ему взгляну?
Юра вместе с женой и дочерью переехал в деревню - держаться вдали особо не за что, звезд с неба не хватал, судимых на работу берут без восторга, дают самую грязную. Жена его, приятная женщина чуть постарше Юрки годами оказалась легкой на подъем, не сомневаясь уехала за тысячи километров из привычного дома.
Успел еще Федор порадоваться, глядя на сына - парень оказался рукастый, в первый же год и ворота в одиночку поправил, и баню новую поднял, отца парил там как следует. Дарья (чудны дела господни - виданное ли дело- и там себе Дашу нашел?) вмиг дом в конфетку превратила - занавески новые, половички, из кухни запах домашний пошёл.
Федор помолодел, спину расправил ходил по селу героем, сам своему счастью не верил. Соседи, видя его радость, поздравляли, в который раз слушали историю, кивали, будто впервые слышат, удивляются.
-Говорил же вам, не пропал Юрка!
