Пожалуй одним из самых влиятельных судебных процессов в истории судебной психиатрии является процесс «Королева против Дэниела МакНотена за убийство мистера Драммонда», состоявшийся в 1843 году. Современное законодательство о невменяемости во многих странах либо развилось из этого дела, либо испытало его значительное влияние.

Большая часть того, что известно о МакНотене, происходит из свидетельских показаний на его процессе и газетных публикаций, появившихся в период между его арестом и судом. Он родился в Шотландии, вероятно в Глазго, в 1813 году, внебрачным сыном токаря по дереву. После смерти матери он переехал жить к семье отца, где стал учеником, а затем подмастерьем в мастерской отца. Когда позже отец отказался предложить ему партнёрство, МакНотен оставил бизнес и после трёх лет карьеры актёра вернулся в Глазго в 1835 году, чтобы открыть собственную мастерскую по обработке дерева.

В течение следующих пяти лет он успешно вёл своё дело и благодаря экономному образу жизни сумел накопить значительную сумму денег. В декабре 1840 года МакНотен внезапно продал своё предприятие и следующие два года провёл между Лондоном и Глазго, совершив также короткую поездку во Францию. Летом 1842 года он слушал свободные лекции по анатомии в Глазго, но чем ещё он занимался в это время неизвестно.

В январе 1843 года МакНотена заметили ведущим себя подозрительно в районе зданий правительства и парламента в Лондоне. Его видели и неоднократно останавливали полицейские и солдаты, с которыми он разговаривал. Сотрудники правительства позже рассказывали, что считали его сотрудником полиции в штатском, а кому-то он отвечал, что им и является. 20 января 1843 года, МакНотен пошёл за Эдвардом Драммондом, одним из секретарей премьер-министра Роберта Пиля, который покинул свой офис и направлялся в банк. МакНотен вынул пистолет из кармана и выстрелил в упор в Драммонда. Пистолет был однозарядный, у МакНотена был второй, которой он впрочем достать не успел, его обезвредили. Полицейские, которые доставляли его в участок позже рассказывали, что МакНотен повторял, что правительство преследовало его и у него не было выбора. Драммонд скончался через пять дней от полученного ранения.

При обыске в его комнате обнаружили бумаги и записи, отражавшие бредовые идеи о преследовании. В них говорилось о том, что «католики и правительство следят за ним» и что он подвергается постоянным угрозам. Эти документы были приобщены к делу и сыграли значительную роль в подтверждении его душевной болезни. Таким образом, сразу после инцидента стало ясно: речь идёт не о политическом терроре, а о действиях психически больного человека с хроническим бредовым расстройством. Существовала версия, что целью МакНотена был премьер-министр Пиль, однако это так и осталось неясным.

Бредовая система МакНотена была расплывчатой, но неумолимой. По свидетельству отца на суде, за два года до происшествия МакНотен пришёл к нему и заявил, что подвергается многочисленным преследованиям, и умолял отца вмешаться у властей, чтобы это прекратить. Отец пытался убедить его в ошибочности этих представлений, но безуспешно. Через неделю МакНотен начал упоминать о вездесущих «шпионах» и «бандах», которые следовали за ним, но лишь тогда, когда он оставался один. С каждой неделей бред становился всё более стойким, и он стал называть конкретных людей в обществе. Примерно в это же время МакНотен продал своё небольшое дело по обработке дерева, а бредовые идеи заняли центральное место и стали темой его постоянных разговоров. Первоначально он называл своими врагами шотландцев и жителей Глазго, которых несколько раз доносил местному шерифу. Многие свидетели сообщали одно и то же: рассказы МакНотена о преследованиях были навязчивой темой его речи.

Обращаясь к комиссару полиции в Глазго за несколько месяцев до стрельбы, МакНотен утверждал, что его преследователи действуют при поддержке священников из местной католической часовни и что им помогают иезуиты. Через два-три дня после этого заявления он снова пожаловался тому же комиссару, что к преследователям присоединилось еще и правительство, которое вместе с католиками неустанно охотятся за ним.

В своём письменном и подписанном заявлении, сделанном на предварительном слушании, МакНотен утверждал:

«Правительство в моей родной стране вынудило меня сделать это. Они следуют за мной повсюду, куда бы я ни пошёл, и полностью разрушили мой душевный покой. Они преследовали меня во Франции, потом в Шотландии; на самом деле, они идут за мной куда бы я ни направился. Я не могу и шагу ступить без того, чтобы они не покушались на мою жизнь. Это можно доказать свидетелями».

МакНотен предстал перед судом из трех судей и 12-ти присяжных. События вызвали живой интерес общества. Процесс проходил в торжественной атмосфере: зал был переполнен адвокатами, обвиняемого защищала команда из четырёх известных юристов того времени. Защита финансировалась из собственных средств МакНотена, которые суд разрешил использовать для этой цели. Защита вызвала свидетелей-непрофессионалов (включая полицейских), которые вспоминали конкретные и стойкие бредовые идеи у обвиняемого за годы до инцидента. Эксперты-психиатры выступали позже, по данным дела привлекалось около 15-ти разных экспертов. Все они сошлись в том, что МакНотен длительно страдает психическим расстройством. Присяжные вынесли решение без совещания, признав МакНотена невменяемым. Он был отправлен в психиатрическую больницу, где скончался 3 мая 1865 года в возрасте 52 лет, предположительно от сердечной недостаточности.

Решение суда вызвало бурную реакцию общества - многие решили что он избежал законного наказания, притворившись душевнобольным. Пресса осудила результат, заявив, что МакНотен не был единственным «опасным безумцем на свободе» и что подобная снисходительность вызовет хаос и будет поощрять преступников. Недоверие вызвали как система уголовного правосудия, так и медицинское сообщество. После получения вердикта по делу МакНотена королева Виктория выразила своё недовольство. Ее связывали финансовые интересы и знакомство с семьей убитого, да и безнаказанное убийство государственного служащего вызывало беспокойство.

Палата лордов направила двенадцати судьям суда королевской скамьи пять вопросов, касающихся невменяемости в судах. В ответ было сформулировано "правило МакНотена", которое стало прародителем современных понятий: "Для того, чтобы защита могла быть построена на невменяемости, должно быть ясно доказано, что во время совершения деяния, обвиняемое лицо находилось под таким влиянием умственной болезни, что не могло сознавать природу и качества деяния, то есть отличать добро от зла".

Дело МакНотена открыло поток уголовных дел с заявлением о психическом расстройстве. Появление психиатров в судебном процессе стало привычным для судов. Их свидетельства выходили за рамки только невменяемости и включали более мягкие состояния, которые рассматривались судьёй и присяжными как смягчающие обстоятельства при оценке умысла в уголовных делах. Наказания таких лиц также изменились. Гораздо больше людей признавались «негодными» к ответственности, чем это происходит в современных судах, и психическое расстройство, даже если оно не приводило к помещению в лечебницу, обычно влекло более мягкий приговор. Началась новая эра в судебном производстве.

Здравствуйте, пикабутяне! Написать эту серию постов я решил, будучи доведенным до белого каления одним адвокатом, не понимающим разницы между 57 и 58 УПК, и втирающим своему (а заодно и моему) клиенту дичь о том, что прежде, чем рецензировать экспертное заключение, нужно, цитата, "получить разрешение судьи". В связи с этим у меня родился замысел просвятить людей и рассказать о такой одновременно интересной, спорной и скандальной науке, как судебная психиатрия. ВАЖНО! Если в текстах будут фигурировать какие-то практические примеры, то это всё плоды фантазии автора, в реальном мире ничего такого не было и быть не могло, автор пиздабол все совпадения случайны. Перезвездившись, приступим.

Возможно, для кого-то это будет откровением, но участники судебного процесса, а также судьи самого гуманного суда в мире, на самом деле об этом самом мире знают не так много. И это нормально: они должны понимать, как устроены законы и как они работают да и с этим возникают проблемы. Но что делать, если для решения вопроса, из-за которого так здорово мы все сегодня собрались, требуются специальные познания в той или иной науке? В этом случае на помощь уважаемому собранию приходит один из наших сегодняшних героев.

Эксперт - это обладающий специальными познаниями сотрудник экспертного учреждения, в случае с судебной психиатрией, только государственного. Его задача - ответить в рамках своих познаний на вопросы, которые ставит перед ним своим постановлением судья; кроме того, в рамках уголовного процесса этим правом обладает лицо, производящее предварительное следствие/дознание. Как правило, если адвокат/представитель ходатайствует об определенных вопросах, суд им не отказывает. Особенно это доставляет в рамках гражданского процесса, где они резвятся вовсю (автор помнит постановление о назначении экспертизы в рамках решения вопроса об определении места жительства детей после развода, где было 40 вопросов). Всё, что за пределами этих вопросов, эксперт вправе проигнорировать, но вправе и ответить, в рамках т.н. экспертной инициативы. На эксперта законодательством наложено множество ограничений, но если ты смелый, ловкий, умелый хорошо покопаться в законе, практически все из них можно обойти.

Специалист - это лицо, обладающее специальными познаниями, не являющееся сотрудником экспертного учреждения. Его задача - ответить в рамках своих познаний на вопросы, которые перед ним ставит кто угодно, заключивший с ним договор. Чаще всего, это одна из сторон процесса или их представители/адвокаты. Зачем, а главное нафига, если у нас есть экспертиза?

Затем, что голова предмет тёмный, и исследованию поддаётся с трудом. Психиатрия - отрасль медицины, для которой до сих пор не придумано 100% точных методов оценки и измерения (даже инструментальные исследования тут не помощники - так, у людей с практически одинаковыми изменениями на МРТ мозга, поведение может быть весьма разным). Особо это ухудшается, что очень многие судебные психиатры - наследники легендарного института Сербского, где подходы к оценке весьма, ммм... отличаются от общемировых, из-за чего у некоторых коллег депрессивное состояние превращается в эмоционально-волевой дефект, а подозрительность человека с расстройством личности превращается в бред. Бывают и обратные ситуации, когда гипомания расценивается, как признак гипертимного характера, и вместо больницы человек едет не доезжает до колонии, потому что уже в СИЗО гипомания разворачивается в полноценную психотическую манию. На возмущения же на всякие непонятки и вопросы в суде эксперт говорит красивыми и умными словами о том, что он прав, сами вы дураки, а судья и прокурор кивают ему.

И вот тут-то на сцену выходит специалист, который может не просто выразить своё ИМХО, но сделать это с помощью специального документа, который называется рецензией. Кроме того, специалист знает не меньше красивых и умных слов, которые могут заставить дрогнуть чашу весов у Фемиды. И судья принимает решение... А вот какие решения принимает судья, и какие принципиально важные вопросы решает судебно-психиатрическая экспертиза вы, ребята, узнаете в следующем номере.

Ну что же это хороший повод сесть на моего конька. Люди которые сравнивают психиатрию с хирургией и поют ей хвалебные оды просто не знают о чем пишут. У психиатрии нет доказательных методов диагностики, а их диагнозы делают человек дискриминируемым по всем направлениям. Как психиатрия диагностирует например БАР? Эти диагнозы не видны на МРТ и они МРТ они не делают вся их так называемая диагностика это карточки и наблюдение , и неважно сколько прошло лет 50 лет или 100, психиатрия сейчас проводит евгенику унижает репродуктивное здоровье людей их репродуктивный и генетический статус проще говоря людей стерилизуют как кошек и собак на столах и подписывают им это под благо , психиатрия красноя-коричневая. Психиатрия никому не помогла кому она может помочь человек к примеру с олигофренией так же и останется олигофреном , а все эти диагнозы типа расстройств личности это тупо критерии индивидуальные личностностные характеристики которые превращают в реальные диагнозы шизофрения ее клепают кому не лень , например я знаю человека у которого жизнь сломана еще на взлете ему выставили шизу, а потом внезапно оказалось что ее и не было и те кто это сделал преспокойно вышли на пенсию . Психиатры самый мерзкий тип людей наглые надменные возомнившие что они лучше других совершенно не по праву . Вам не будут лечить рак и удалять новообразование на основании карточек и наблюдений вам сделают МРТ и биопсию и только после вам будут удалять опухоль тот кто сравнивает психиатрию с хирургией либо верит тому что ему сказали по телевизору либо сам замешан в этой системе и намерено вводит людей в заблуждение. Как говорится в России две беды это дураки и дороги дураков тут к сожалению много, а людей которые реально шарят в теме мало и тех затыкают стигматизацией потому что про психиатров либо либо никак как про покойников иначе дурачок. Психиатрии плевать на законы, плевать на международные нормы права, их диагнозы это только слова психиатра просто мужика или тетки назвать их женщинами язык не поворачивается там такие персонажи что волосы дыбом и не стоит воспринимать как истину в последней инстанции их слова и писанину .

Психиатрия дискриминирует унижает достоинство это сегрегация это жестокое обращение и институционализированное насилие это системная и структурная дискриминация жертв психиатрии , это сексуализированное насилие де факто без последствий для преступников то есть буквально у людей отняли право на безопасность в обществе слабовики и полицаи те же отморозки опг МВД явно не хотят защищать жертв «с диагнозом» их показания заведомо объявлены ложью. Все это творят люди у кормушки и психиатры держат эту кормушку наравне с судьями и слабовиками, стигматизированны жертвы психиатрии она посягает на идентичность и достоинство человека, психиатрические препараты если и помогают то только на время ни один психиатрический диагноз не был излечен и это клеймо на всю жизнь, а от дискриминации у людей начинает ехать крыша круг замкнулся. Если кто то думает что психиатрия доказательная медицина а это было много лет назад предлагаю повторить эксперимент придите в приемный покой районного дурдома и скажите что у вас голоса ни опровергнуть ни доказать это они не смогут вас туда определять и будут «лечить» от шизофрении оттуда никого не отпускают из приемного покоя, психиатрические учреждения не соблюдают даже правила 48 часов до суда (вас могут держать по суду в терапии интересно очень сомневаюсь) а суды носят чисто номинальный характер и на стороне учреждения в том числе и так называемые адвокаты там который не выполняет свою функцию стороны защиты. Психиатрия является актором дискриминация и у ее жертв по полной программе отжат доступ к ресурсам и покалечена психика зайдите в любую психушку и увидите что там, и частные кстати не исключение вы платите деньги на счёт учреждения и за ваши вас там и ударить могут и приставать домогаться и все что угодно сделать, единственный плюс это то что у вас не будет официального диагноза, и исключение составляют проверенные клиники но это нужно знать как говорится места. И еще статус пациента ПНД и официальный диагноз всего этого нет и быть не может у людей из социальных групп выше среднего . Ну условно среднего. Возможно получить немного сумбурно, зато правда .