Сервант. Часть 3
Сервант Часть 1 http://pikabu.ru/story/servant_chast1_4327410
Сервант.Часть 2 http://pikabu.ru/story/servant_chast_2_4327412
- Закрой шкафы, пойду, посмотрю, кого там принесло.
На пороге стоял мужчина пенсионного возраста.
- Как вы тут разместились, прошел он в коридор.
- Спасибо, все хорошо.
- Я на минутку заскочил, дрель забрать – снял ботинки хозяин квартиры и прошел в комнату.
-Здравствуйте – поздоровалась Анна.
- Ух ты, какая вещь!
- Да уж – вздохнула Анна.
- Немецким увлекаетесь – бросил взгляд мужчина на документы, которые лежали на серванте.
- Нет – вошел в комнату Сергей – Вот, наследство оставили, и в нем нашли какие-то старые бумажки.
- Позволите? – взял один из листов мужик.
- Вы немецкий знаете?
- Как ни как 40 лет преподавал его.
- Если переведете, будем благодарны.
- Конечно. Только очки надо надеть… Интересно – всматривался в документы и письма мужчина.
- И что там?
- Эта письма немецкого офицера, пишет своей супруге. Только странно как-то он пишет.
- В каком смысле?
- У него с головой не все порядке было, явно страдал манией преследования.
- Так, что пишет то?
- Пишет, что его теперь всегда будет преследовать какой-то советский офицер, пишет, что чувствует, как он идет за ним, чувствует, как идет не только за ним, но и за всей семьей.
- Какой офицер?
- Не знаю, он не говорит, просто говорит о том, что в 41-ом сделал что то такое за что теперь придется заплатить… Вот, вот тут пишет уже в 44-ом.
- Что пишет?
- Пишет, что скоро все закончится, а жене и ребенку надо уезжать, собирать все и уезжать в Швейцарию, говорит про какую-то картину, которую надо забрать с собой – мужик вздохнул и снял очки – Вообще на бред сумасшедшего похоже. Ладно, я же за дрелью приехал… - мужик прошел на кухню, достал свою дрель и вернулся обратно в комнату, Сергей и Анна сидели молча.
- С вами все нормально? – спросил он, видя, как пара сидит в оцепенении.
- Да, все хорошо…
- Ну, ладно, счастливо тогда, через мес. встретимся. Дверь не закрывайте за мной, я захлопну.
Сергей привстал и пожал руку. Мужик пожал плечами и ушел.
- По-моему я знаю, какой офицер его преследовал – вздохнула Анна.
- Думаешь этот прах, его?
- Не знаю, я уже ничего не знаю. Слушай, позвони тети Тани?
- Зачем?
- Может твой дед чего рассказывал?
- Смеешься? У него вечно был повышенный уровень секретности. Да и если даже, что и рассказывал, что это меняет?
- Не знаю. Тебе разве не интересно?
- Что интересно, Ань? Узнать, что мой дед псих конченный был?
- Может у него были причины?
- И думать не хочу об этих причинах. Пистолет надо выкинуть куда-нибудь – открыл шкафчик Сергей.
- Куда?
- Не знаю… Обойма, кстати, почти полная.
- А чего со всем остальным делать?
- Подумаем… Секунду, Леша звонит.
- Да, Леш!
- Привет! Танцуй! Вывезти можем ее через Калининград. С Валентином встречался?
- Да. Но я пока не решил ничего.
- А, что тут решать?
- Может, стоит ее все же отдать.
- Ты ненормальный? Ты своими руками миллионы собрался отдать, черт знает кому?
- Леш, я правда не знаю как поступать!
- Продать и не париться, тем более и покупатели есть, как Валя говорит.
- Я подумаю…
- Думай, только не долго.
В дверь снова позвонили…
- Не зарастет народная тропа – вздохнул Сергей.
- Как вы тут? – вошла в квартиру мать – Я в магазин заехала, тортик купила.
- Здравствуйте, теть Тань.
- Привет Анют… У вас что-то случилось? – посмотрела она на пару.
- Нет мам все хорошо.
Женщина прошла в комнату и осмотрела сервант.
- Ой – вздохнула она – Везде его с собой таскал и запрещал его двигать и трогать, только под его присмотром. До сих пор не понимаю, чего он так с ним носился? – открыла она шкафы и обомлела.
- Вот поэтому и носился… Мам мне нужно кое-что рассказать тебе, ты только не волнуйся – И Сергей начал по порядку все рассказывать.
Лицо женщины сменялось с удивления на ужас и обратно, Сергей сам не понимая до конца всей этой истории, пытался не только пояснить матери, но разобраться самому во всем, по ходу своего объяснения.
- В общем вот так, мам – закончил он свою речь.
Она посидела с минуту, все обдумывая, потом опять заглянула в сервант и полезла в сумку.
- Во-первых, вот – протянула она сыну небольшую книжку – А, во-вторых надо звонить – достала она телефон.
- Что это? И куда звонить?
- Дневник деда, теперь вся встало на свои места. А, звонить надо в милицию, пусть приедут и разберутся!
- Ты с ума сошла?
- Ты помнишь тетю Лиду?
- Нет!
- А, зря, когда у нее помер отец, осталось ружье, соседи знали и позвонили в милицию, потом к ней пришли и арестовали!
- Поэтому ты отцовское ружье сдала?
- Да!
- Мам, ее никто не арестовывал, довезли до отделения, она заявление написала и все.
- Ну, до отделения же довезли? Значит арестовали! Не спорь…
Люди старого формата, они все делают по закону, хотя закон уже давно не работает. Их животный страх перед правоохранительными органами поражает. Хотя чему Сергей удивлялся? Меньше года назад он повез мать на рынок, их остановили для проверки документов, мать устроила целое шоу, с криками: Не арестовывайте его, это я была за рулем! Полицейский лишь снисходительно улыбался, а в конце шепнул на ухо Сергею: Успокоительное ей купите, моей помогает…
- Мам, никуда мы звонить не будем! - задумался он – Хорошо хоть про Моне ей не сказал.
- Хорошо, но я останусь тут!
- Зачем, мам?
- Буду охранять, если кто придет, скажу что это все мое, пусть меня арестовывают.
- Никто не придет и никто никого не арестует!
- Сережа ты мне разрываешь сердце – присела на диван женщина.
- Ань…
- Да! – девушка пошла на кухню, принесла валокордин и чай – Выпейте, теть Тань – протянула она лекарство.
- Ладно, вы пообщайтесь, пойду на кухню, подумаю – взял дневник Сергей и пошел на кухню. За окном было уже темно, ветер плавно перетекал в ночь. Сергей открыл первую страницу и погрузился в чтение, почерк у деда был сбивчивым, многие слова были затерты, но смысл был и так ясен. В 41-ом году некое подразделение Ваффен СС – элитного подразделения Вермахта шли через Белоруссию, там, у деда была семья. Небольшое селение было стерто с лица земли, расстреляли и сожгли всех. С тех пор дед и загорелся мыслью о том, чтобы найти и отомстить тем, кто убил всю его семью. Поскольку он служил в НКВД, собрать данные ему было не очень сложно, единственное, что почти до конца войны он не знал имя того, кто командовал казнью.
«Теперь я уверен, что это он. В его документах все описано, именно он был там. Он пишет письма своей жене, а мне писать некому было все эти годы. Сегодня я допрашивал его, он говорит, что чувствовал, что я ищу его, но теперь он спокоен. Ожидание смерти, страшнее, чем сама смерть. Но он не умрет как офицер, от него уже ничего не надо, все уже предрешено, его солдат, кто остался в живых сожгли, хотя я и не уверен, что именно они были там, сколько лет прошло. Но, мне уже все равно, они получили то, зачем пришли. За эти годы я, наверно, как и они перестал быть человеком. Теперь наша дорога идет на Запад, в Германию мне надо увидеть его семью. Зачем? Я не знаю. Просто чувствую что надо» - Сергей встал из-за стола и полез в холодильник, налил водки и выпил.
- Сереж? Ты чего тут? – вошла на кухню Анна – Тетя Таня уснула, может, ты пойдешь? Я на раскладушке тебе постелю.
- Позже…
- Там что-то плохое? – показала она на дневник.
- Там жизнь.
- Тебя не трогать?
- Если можно – поцеловал он Анну
- Ладно, я тогда пойду тоже прилягу, а то голова болит. Долго не сиди.
Сергей опять присел за стол и уставился в дневник. «Мне повезло, они проживают в Восточном Берлине, или проживали, пока не добрался до их адреса. Внутри какое-то опустошение и желание помереть, дико устал от всего, и дико боюсь этой встречи, я не знаю, как поступить. По ночам все чаще снятся близкие, отец, почему то просит простить всех и отпустить эту ситуацию, просит радоваться победе, но я не знаю, как это сделать. Нач. штаба предложил вчера напиться, но сколько бы я не пил, я не пьянею, потому что не перестаю думать. Вчера ехал по городу, солдаты подкармливают местную детвору, странные люди. Их родственников убивали и сжигали, они умирали сотни, раз и все равно они не озлобились. Я ведь уже отомстил ему, зачем я должен идти к его семье? Не знаю, знаю, что просто должен. Проходит очередной день, и начинается очередная бессонная ночь. Кое-где еще стреляют, но все реже и реже, скоро будет совсем тихо, непривычно мучительно тихо – Сергей привстал опять из-за стола и открыл окно. Почему-то дико захотелось закурить, он полез по шкафам и нашел заначку, закурил и, выдыхая дым начал всматриваться вдаль. С одной стороны он хотел дочитать, а с другой он боялся того, что прочитает. Неужто дед мог убить беззащитных? Он выкинул сигарету в окно и пять начал читать.
«Я у его дома, вроде они проживают или проживали на третьем этаже. Это будет самый долгий путь в моей жизни. Каждый пролет мне дается с трудом, уже час я поднимаюсь в квартиру, ноги ватные. Может ну его все? Я стучу в дверь, мне открывает маленькая девочка с огромными голубыми глазами, долго осматривает меня и после того, как какая-та женщина кричит из комнаты, показывает мне, что я могу пройти. Я ставлю на стол вещмешок и кладу планшет с документами. Женщина пристально смотрит на меня, ее обнимает напуганный паренек лет 7-ми»
- Вы говорите по-немецки? – спрашивает она
Я молча киваю…
- Хорошо. Он писал про вас – полезла она в сервант и достала бутылку водки.
Я жестом показал, что пить не буду, не сводя с нее глаз.
- Биттер – настаивает она
Я качаю головой и присаживаюсь на стул.
- Он очень переживал, но вы же сами офицер, был приказ…
Даже сейчас, когда их город наполнен нашими войсками, когда их трупы лежат по всему пути, по которому они бежали, они продолжают верить в приказ. Странные приказы, сжигать всех заживо. Она все это время жила тут в достатке, не зная горести и боли, и теперь она мне за приказ рассказывает. Рука сама тянется к кобуре.
- Его уже нет в живых, ведь так?
Я кивнул.
- Вы пришли, чтобы нас убить? – пристально посмотрела она.
Я покачал головой, оглядывая ее детей.
- Поймите, мне очень жаль, что так произошло с вашими родными, но…
- Да, да, приказ – откашлялся я – Только поясните мне фрау, что нам мешает сейчас такой приказ издать и сжечь вас всех заживо?
- Я не знаю, что вам сказать – присела она напротив.
- И я не знаю… Наливайте – показал я на бутылку. Мы выпили с ней.
- Он приезжал по побывку в 42-ом – привстала она и подошла к комоду – Он предчувствовал, что вы придете, поэтому оставил это тут – поставила она урну на стол.
- Что это?
- Ночью, после того как все это случилось он все осознал, понял к чему идет вся эта война, понял, что обратного пути нет и конец неизбежен, он это понял еще с началом войны. Он прошел и собрал прах с пепелища, возможно тут прах ваших родных. Он убрал ее в немецкую урну, объясняя это тем, что там его друг, так и привез его сюда. Вы поймите, что он был не просто мясник, он из древнего рода военных, просто в какой-то момент ему промыли мозги, а когда он все понял, уже было поздно.
- Да-а-а-а, поздно – открыл я вещмешок и достал урну с его прахом.
- Спасибо – лицо женщины было каменным, видно было, как переворачивается все внутри, но она не проронила ни слезинки.
- Ладно, желаю всего хорошего – встал я со стула, убрав урну.
- Постойте. Вы сейчас куда?
- Завершу дела и домой, хотя где он теперь, я не знаю.
- Мы, скорее всего, будем уходить в Западный Берлин, тут нам жизни нет, если узнают, чьи мы родственники.
- Я некому ничего не говорил.
- Вам и не нужно говорить, пока суматоха мало кто будет разбираться, а вот потом… Ваше НКВД работает не хуже бывшего СС.
- К сожалению, я не могу помочь вам перебраться.
- Я это понимаю, и ничего прошу. Со всей утварью вряд ли могу уехать, поэтому вы можете забрать что хотите, это будет некой контрибуцией – улыбнулась она.
- Контрибуцией за что?
- За ваше горе и за то, что сохранили нам жизнь.
- Вы реально полагали, что я убью вас?
- Не знаю. Я бы убила… Мы проиграли же.
- Никто не проиграл и никто не выиграл, все мы потеряли многое безвозвратно.
- В любом случае, если вы решите… Это сервант с секретом, тут двойное дно, а сзади мой покойный муж спрятал очень дорогую картину.
- И зачем мне все это?
- Возможно, когда-нибудь все это поможет восстановить хотя бы часть того, что мы потеряли. Муж писал, но я не смогу все это увезти. Сохраните это для своих внуков, возможно, им повезет больше чем нам, и они будут жить по-другому и думать по-другому.
- Хорошо, я подумаю. У вас нет никакой сумки?
- У вас же вещь мешок?
- Тут тушенка, еда, конфеты, оставьте себе, мне для урны нужно.
- Да, конечно. Эльза принеси что-нибудь, куда можно положить эту вещь – попросила она дочь.
На пороге женщина отдала ключи от квартиры:
- Возьмите, завтра послезавтра мы уже уйдем, как бы вы не решили, простите за все…
- Давно простил – перебирая ногами, я спустился к машине.
«Года сменяют года, вот уже нет той Родине, которой я служил, я все чаще смотрю на этот сервант и вспоминаю эту фрау, ее детей, ее слова. То, что раньше было под запретом теперь разрешено, вроде бы свобода должна сделать людей лучше, но с каждым годом я вижу, что они становятся хуже и хуже. Алчность, ненависть друг другу стали нормой жизни. С каждым годом я задаю себе один и тот же вопрос: Ради чего все это было? Я чувствую, как старею и чувствую, что мои внуки и дети думают еще хуже, чем люди после той кровавой войны. Они разрывают меня умасливают, чтобы получить куски наследства, Господи, что же они готовы сотворить с другими, если они так относятся к своим? Когда вскрыл этот сервант, я удивился тому, что она оставила все вещи супруга, которые у нее были, она навсегда ушла, забыв свое прошлое, наверняка начала новую жизнь, мы же не можем отпустить это прошлое, цепляемся и грыземся за него. Ничего не добившееся поколение, которое застряло в потоке нашей крови и слезах. Приезжал Игорь, битый час рассказывал про то какой он Мерседес купил, и какой российский автопром дерьмо. Перемкнул ему палкой по хребту, что этот лодырь сделал, чтобы этот автопром был нормальным? Институт с натягом закончил, а все туда же. Мой ужас начинается только сейчас, и он в том, что мне абсолютно не понятно за что сгорело то село, не понятно, зачем я жил. Я не знаю, как жить дальше, но самое страшное я не знаю, как умирать, мне опять сняться предки, глаза этого немца, глаза всех тех кого я расстрелял ради идеи, ради… Ради…»
Сергей захлопнул дневник, налил водки и снова начал всматриваться в горизонт уже просыпавшегося города. Вечная внутренняя борьба не покидала его деда, как и его. Поиск вечного, как правило, может свести с ума кого угодно. Страх его деда заключался не в том, что он что-то вывез или в тайне хранил, страх заключился в постоянном чувстве одиночества и осознания того, что ты не знаешь, как поступить. Перед смертью он действительно только усилился и он не придумал ничего лучше, чем все списать на внука, который ничего никогда не просил, человеку которому ничего не надо, проще принимать решение, наивно полагал старик. Теперь Сергей остался один на один с теми же мыслями, что не покидали деда все эти годы.
- Ты спать вообще не собираешься? – вошла в комнату Анна.
- Иду…
- Накурил! Ты же бросил…
- Я немного.
- Сереж? Что там?
- Ничего. Ничего он не крал, ему все отдали.
- Кто?
- Жена этого офицера.
- Зачем?
- Как он написал, чтобы он правильно распорядился этим. Он не смог, значит, я должен это сделать.
- И ты знаешь как?
- Да… Завтра позвоню Леши, будем вывозить и продавать.
- Ты уверен?
- Нет. Но, лучше я попытаюсь исполнить его волю правильно, чем от всего откажусь.
- Хорошо.
- Пошли, поспим, завтра нужно будет ехать в Питер к Лешке, а потом в Белоруссию, надо Вальке еще набрать.
- Леш, у нас денег мало…
- Смешно. У нас сервант золота…Постараемся, чтобы оно пошло в нужное русло.
- Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.
- Не знаю, но лучше ошибиться, чем не делать ничего, если он выбрал меня, значит, верил, а значит он и все предки со мной. Закончим эту войну…