Сервант. Часть 2.
Предыдущая часть http://pikabu.ru/story/servant_chast1_4327410
Ночью Сергей не спал, он то и дело просыпался, вглядываясь в свернутый холст, который лежал на серванте. В душе все переворачивалось. Нет, это не было чувство меркантильности, скорее, чувство трепета, радости и дикого страха. Почему то ему вспомнилось произведение Роберта Льюиса Стивенсона: Приключения принца Флоризеля. Алмаз Махараджи. Там, все кто обладал этим алмазом, трепетал перед ним, боялся и в тоже время хотел всем его показать. Идиотская человеческая природа, с одной стороны желание всем обладать, а с другой стороны сидеть и трястись от страха за то, что ты всем обладаешь. Он привстал с дивана и подошел к холсту, развернул его и начал разглядывать в полусумраке начинающегося рассвета.
- Ты спать сегодня будешь? – гробовую тишину разрезал голос Анны.
Сергей от неожиданности и страха чуть не выронил холст из рук.
- О, Господи не пугай меня – он подошел к дивану и присел – Ань, чего мне делать, а?
- Спать! – отвернулась девушка и уткнулась в подушку.
- Ну, я серьезно. Может сдать его? Ну, и его к чертовой матери.
- Сдай…
- А, представь, сколько мы сможем сделать полезного на эти деньги? Может не сдавать, придумать что-нибудь?
- Не сдавай…
- Я серьезно. Что делать то?
- Слушай, Сереж – привстала девушка – Я устала, как собака. Дай поспать и сам ложись. Достал ты этой картиной. Выкину ее и все!
- Миллионы долларов выкинешь?
- Сережа, мне мой покой дороже всех этих миллионов, и если я из-за них не буду спать, есть и извини дорогой, элементарно не заниматься сексом, потому что буду сидеть и смотреть на этот холст, то загребись мне все это надо! Посмотри на себя. Ты за сутки изменился из-за него.
- Да, наверно ты права, извини – привстал Сергей и положил холст обратно на сервант и вернулся в кровать – Ань, а Ань…
- Что еще?
- А тебе вообще Моне нравится?
- Нравится.
- А чем?
- Ну, он один основоположников импрессионизма, у него довольна своеобразная манера письма, просто нравится, необычные краски.
- Если нравится, то почему сказала, что выкинешь?
- Издеваешься? – развернулась Анна – Моне уже помер, а я жива, но если я не буду высыпаться, то я тоже сдохну. Разница в том, что я картин не пишу и после себя ничего не оставлю, а все потому что кто-то со своим Моне мне не дает спать!
- Молчу, молчу… Ой…- вздохнул Сергей и опять уставился на холст – Ой…- опять вздохнул Сергей, явно намекая на то, что хочет продолжить дискуссию.
- Ладно, что не так? – Анна легла на бок и подперла голову рукой.
- Все хорошо, спи.
- Какой спи? Лежишь тут вздыхаешь. Говори…
- Вот этот Валентин, ну искусствовед, он объяснил, что картину эту в России не продашь, а Западе, тоже могут возникнуть проблемы, так как ее сперли в свое время немцы у кого-то француза. В теории, если они не заявят права, то можно ее продать там. На эти деньги, ни что один центр, по всей России можно будет отстроить различные центры для реабилитации и восстановления детей.
- Сереж, я с тобой все это время не потому что ты гений или миллионер, ни того ни другого, прости, у тебя нет. Ты всегда жил по совести. Поэтому и тут поступай, так как велит совесть. Вывести то ее можно…
- Как?
- Лидку помнишь? Однокурсница моя. Она сейчас в Белоруссии, муж у нее большой человек в их таможне. Вопрос в том, сможешь ли жить с тем, что увез картину из страны?
- А, она ей нужна? Тут вообще некому ничего не надо! А, на эти деньги реально можно много что сделать.
- Наивный ты. Шалаева помнишь?
- Да, в Самаре как раз встречались с ним, и что?
- Ничего. Он отказался спонсировать.
- Почему?
- Потому. По определению. Вопросы к нему возникают, когда он спонсорством занимается. Откуда, дескать, у вас деньги Олег Васильевич? Налоги не доплачиваем? Налево деньги уводим? Слишком много у вас! И вот представь, ты, гипотетически, продашь картину и начнешь миллионами сыпать, сразу прижмут.
- За что? Я же на детей буду тратить, а не на себя.
- Очнись. Кому эти дети, кроме родителей и нескольких товарищей нужны. Ты, до сих пор не понял, почему у нас все с таким скрипом идет? Потому что администрация, губернаторы и прочие с этого ничего не имеют. Цель не помочь, цель освоить средства, и если осваивать нечего, это никому не надо.
- Так, значит, ничего не делать?
- Ничего это не значит. С умом надо все делать, с волками, как говорится жить…
- А, если все-таки вывезти, продать, а потом к уполномоченному по правам детей обратиться, а? Так и так, хотим инвестировать в проекты, поддержите на гос. уровне.
- Сереж. Только упал намоченного и не хватало. Давай так, для начала мы поймем, вообще стоит заморачиваться с этой картиной или нет. Потому что, если, как говорит твой эксперт, на нее заявят права, ее придется вернуть и все.
- А, если на черном рынке толкнуть?
- Головой об стену толкнись! Я хочу жить спокойно Сереж, я не хочу трястись по ночам.
- Извини, согласен. Сделаем так, Леша с Валентином все узнают, а потом сядем и решим, что делать дальше. Давай спать…
- Угу, спать! Иди, чайник ставь, вставать через 40 минут. Сегодня дел навалом. Кстати, ты тети Тани сказал?
- Нет. Ее Кондратия хватит. Когда отец помер, осталось ружье, так она первым делом в милицию сообщила, чтобы изъяли, а тут картина. Прав был дед, подкидыши мы какие-то.
- Он так сказал?
- Да – встал с дивана Сергей.
- Просто яблоки упали далеко от яблони.
- Вопрос ни в этом, почему именно на меня он это повесил. Ведь знал.
- Он знал, что только ты сможешь принять правильное решение.
- Да уж, чувствую себя Фродо.
- Не дай Бог, волосатые пятки под одеялом я не выдержу – рассмеялась Анна.
Позавтракав, и собравшись, они вышли из квартиры и поехали по делам. Весь день Сергея терзала мысль о холсте. А, вдруг хозяин квартиры зайдет? Увидит, доложит. Приедут, арестуют. Ладно, арест, позор то какой, как матери в глаза смотреть потом? Совесть боролась со страхом, страх боролся с верой в то, что все он делает правильно, правильность действий боролось с тем, что он в чем-то виноват и так по кругу. Все мелькало с сумасшедшей скоростью перед глазами, так как мысли были абсолютно в другом месте.
- Ешь – показала на тарелку Анна
- А? Да…- осмотрелся Сергей – Нет, не хочу.
- Сереж, мы все обсудили, хватит уже в облаках летать. Дел куча, а ты как в прострации.
- О! Это Валентин, тихо… Але, слушаю…
- Привет. Две новости, одна хорошая, в кавычках, другая плохая.
- Почему в кавычках?
- Потому что вряд ли можно назвать абсолютно хорошей новостью то, что родственников у того, кто владел картиной не осталось. Они евреи, их всех расстреляли.
- Откуда такие подробности?
- У меня приятель, француз, тоже искусствовед, так по работе пересекались, он мне быстро информацию добыл, у них ни у нас, все быстро находят.
- А плохая?
- Плохая то, что все равно это собственность Франции, и они могут заявить права на эту картину от Министерства культуры.
- И что делать?
- Не знаю. Но если картину объявлять, то наше мин. культуры обязано сообщать о находке французской стороне, так как она была утрачена на территории Франции. Есть двусторонние договора, они сообщают нам, мы сообщаем им и так со всеми странами.
- Я понял. В любом случае ее придется отдавать.
- В принципе да. Если только не вывозить ее незаконно. Но это не по телефону.
- Ясно.
- Я до шести сегодня, если хочешь поговорить, я буду на Третьяковской в центре зала в 18:30.
- Что там? – спросила Анна
- Валя звонил. В общем, законно ее не продашь, так или иначе, отнимут.
- И что ты думаешь?
- Не знаю. Встречусь с ним, поговорю.
- Отдать не хочешь?
- Да, почему я ее должен отдавать? Такой шанс. Ни для себя же.
- Моя пре-е-е-елесть – протянула Анна, и рассмеялась – Хоббит превращается в Голлума.
- Очень смешно.
- Да, нет… Грустно. Ладно, ешь, надеюсь, тебя отпустит. Девушка… – подозвала официантку Анна – Можно принести грамм сто водки.
- Три часа дня, какая водка?
- Обычная. Тебе не предлагаю, ты и так ни в себе.
В 18:20 Сергей прогуливался в центре зала, разглядывая пассажиров. Они спешили с работы домой, к свои семьям, к своим проблемам, не думая ни о Моне, ни о миилионах. Как быстро может измениться жизнь. За несколько минут она может развернуться на 180 градусов, поменять не только привычный уклад, но и мысли, цели и даже состояние души. Интересно, а если кому-нибудь из них отдать эту картину, что он или она сделают? Продадут или отдадут? Он не заметил, как присел на лавочку и уставился на толпу, которая толкая друг друга, как муравьи разбегались по переходам подземки. Посоветоваться то не с кем, чтобы отвлеченно могли сказать: Что делать? Чертов извечный русский вопрос. Он возникает только в России, когда мысли борются с душой. Он повернулся направо, рядом с ним сидела девушка и что-то писала в телефоне.
- Извините, пожалуйста, разрешите вопрос? – обратился он к ней.
Она подняла голову и посмотрела на Сергея.
- Я замужем.
- Нет, нет, я не в том смысле. Я тоже, в каком роде замужем…
Девушка сделала удивленное лицо.
- В смысле женат – поправился Сергей – У меня вопрос, социологический.
- Извините, времени нет.
- Все один.
- Ладно, хорошо. Какой вопрос? – убрала телефон девушка.
- Представьте, у вас есть картина, которая стоит 20 миллионов долларов, продать законно вы ее не можете, выбор у вас или продать незаконно или отдать государству просто так. Что вы сделаете?
- Продам!
- Ну, так незаконно же.
- И что?
- Это не правильно.
- Ха! А правильно жить, когда на ребенка пособие 50 рублей? У меня двое детей, ипотека, муж головы не поднимает, работает. Продала бы и все.
- И не жалко, что картину никто не увидит больше, кроме покупателя?
- Ой, меня бы кто пожалел!
- Ясно, спасибо…- вздохнул Сергей.
- А, вы из кого социологического центра? Левада или ВЦИОМ? – спросила девушка.
- ВЦИОМ – пожал плечами Сергей, не понимая в чем разница.
- Богатеет страна, раньше про выборы спрашивали, теперь про миллионы – рассмеялась девушка и опять уткнулась в телефон.
Какая-то зависть накрыла Сергея. Зависть к родственникам, к этой девушки, у которых все просто. Их не мучают угрызения совести, они живут просто и понятно, здесь и сейчас. И если им что-то дается они не задумываются, берут и спокойно живут.
- Привет! – присел рядом Валентин, протянув руку.
- Здорово.
- Ну, чего решил?
- Не знаю, с Лешей еще поговорить надо.
- Пройдемся, а? На улицу, курить хочется – встал с лавки Валентин.
Они поднялись наверх и минуя Макдональдс пошли в сторону центра.
- В общем, если вывозить и продавать незаконно, есть только 5 человек, которые могут ее купить. Один живет в Испании, другой в Италии, и трое в Лондоне - закурил Валентин.
- Абрамович то ли? – усмехнулся Сергей.
- Нет, он таким не занимается, слишком мелко для него, да и в Европе он белый и пушистый. Хотя трое из пяти наши соотечественники. Сразу скажу, цена будет 50-75 процентов от реальной стоимости, то есть если ее оценивать в 20 миллионов, больше 10-15, ты не получишь.
- Валь, если честно, тебе не жалко, что эта картина может уйти из России?
- Как тебя объяснить. Когда я учился, начинал работать, я ведь горел, я идеализировал все это. Я искренне полагал, что наши музеи, хранилища – это одна из основ Мировой культуры. Ведь, эта работа не просто работа купи-продай, ее надо любить, ей надо жить и выживать на копейки, которые платят. И вот когда я во все это погрузился увидел как хранится у нас все, как ничего не каталогизируется, складируется черт знает как, как то идеалы сошли на нет. В той же Франции, когда был у них, у них все в идеальном состоянии, они каждую бумажку хранят, вплоть до любовной записки Людвига 14 своей любовнице, где он рассказывает, как ее хочет трахнуть, прости за мой французкий. А у нас, всем на все… Вспомни хотя бы пожар в библиотеки ИНИОН Академии наук. Сколько всего сгорело? Сколько украли и всем пофигу. Конечно, мне жалко, конечно мне больно, но так же знаю действительности.
- Ну, если один, второй будут бороться, доказывать, может все изменится?
- Бороться с системой все равно, что с консервным ножом на танк идти. Нет, безумству храбрых поем мы песни, но всему есть предел.
- Ты ведь не за просто так будешь помогать?
- Конечно, нет. Но у меня своя мечта, как и у тебя.
- И какая же? Купить дом в Испании и загорать? – ухмыльнулся Сергей.
- Хм, никогда не думал, что я похож на столь приземленного человека.
- Извини, я не хотел обидеть.
- Все в порядке, время диктует повестку дня и определяет бытие. Нет, я не хочу в Испанию. Где то, пару лет назад я прикупил дом недалеко от Суздаля, теперь латаю его по мере возможности, приезжаю туда. У меня неплохая коллекция картин, конечно, это не Моне, много современных авторов, времен застоя есть, и сам я люблю писать пейзажи. Так вот, я хочу расширить там все и сделать, что-то типа музея, только своего, понимаешь? Без всех этих предписаний, законов, принципов и прочей фигни, которая ничего не дает кроме волокиты и тотального воровства. Пополню экспозицию…
- Круто.
- Ну, не особо круто, но хотя бы что-то.
- Я тебя понял, Валь. Ладно, домой надо, а то моя там заждалась уже. Я подумаю, и дам тебе знать, хорошо?
- Хорошо – пожал руку Сергею, Валентин – Сереж, ты хороший мужик, все, что ты не решил бы, будет правильно! Поступай, как чувствуешь…
- Спасибо – Сергей пошел к метро.
Вернувшись, домой, Сергей опять погрузился в мысли. Анна, что то рассказывала, готовила ужин, смеялась… Чертова картина - подумал Сергей. Вот дед одарил! А, может Валя прав? Ну, отдам я ее, кому я сделаю лучше? А, не отдам? Совесть сожрет, что краденую вещь перепродаю. За что он так со мной? Ведь я ничего плохого этому старику не сделал. И почему он ее сам не отдал, при СССР еще? Там бы точно нормально ей распорядились. Хотя…Шлепнули бы его и дело с концом за то, что спер Моне. Зачем он вообще ее взял? Итак, пол Германии вывез. Жадный старик! А, может действительно выкинуть ее на хрен и все? И забыть все, как страшный сон.
- Выкини – улыбнулась Анна и поставила тарелку на стол.
- Я что-то вслух сказал?
- У тебя на лице все написано.
- Ничего у меня не написано.
- Ладно, ешь, давай и пошли убираться, развел тут без меня бардак. Я пока пойду, белье в стиралку закину.
Поужинав Сергей начал разбирать комнату, убрал картину в тубус, который купил и поставил его в угол, с глаз долой, чтобы меньше думать о ней, развесил вещи в шкафу и начал пылесосить.
- Лучше пылесосись! – командовала Анна – Вон в углу!
- Анют, может часть вещей в сервант?
- Согласна.
Они начинали заполнять полки серванта разными вещами, которые они скопили за совместную жизнь.
- Слушай гантели свои убери в нижний шкаф, а то мне надоело биться о них, когда на балкон выхожу.
- Да, нормально они стоят!
- Тогда в коридор их убери!
- Там и так не пройдешь из-за холодильника.
- Тогда убирай в нижние шкафы.
- Ладно – Сергей взял гантели и полез в нижний ящик, он поставил одну гантелью и рукой погладил Анну по ноге…
- Щекотно!
- Да, ладно!
- Ну, правда!- Анна дернулась и ударила его коленом по голове, вторая гантелью выпала из рук и грохотом упала на дно серванта.
- Твою…- взвыл Сергей.
- Прости, прости… Я же сказала: не трогай! Дай посмотрю, шишка теперь будет, погоди, я курицу принесу из морозилки.
Сергей приложил курицу к ушибу и пошел дальше искать вещи, которые надо было убрать в сервант.
- Книги эти тоже можно убрать вниз – присел он – Твою мать! Сломали!
- Что?
- Гантелей пробил дно. Старое же все. Блин, теперь надо искать чем заделать – пошел он на кухню за инструментами – От этого серванта одни проблемы, лучше фарфор взял.
- А что предлагали?
- Неа. Ну, тогда чего говорить.
- Можно я доску от ящика оторву, который на балконе?
- Так картошка вообще то.
- Одну доску, потом на помойке найду, прибью обратно.
- Бери – пожала плечами Анна.
Сергей оторвал доску от ящика, отпилил кусок и начал заделывать дырку. Удар, еще удар дырка только разрасталась, дерево, и правда уже было старое, поэтому начало тупо крошится.
- Чего делать то? Хрен заделаешь.
- Да плюнь, клеенку постелем и все, а то вообще разломаешь. Плотник из тебя…
- Тебе волю дай, ты все клеенками застелешь!
- Ну, что тут – ковырял дерево Сергей – Ань, а Ань?
- Чего?
- Это не дно…
- В смысле?
- Это фанера обычная, основание ниже, вот стамеской в него упираюсь. Как будто ее специально сюда положили.
- Может не надо ковырять? А? Нам уже одного подарка с это серванта хватило.
- Я уже начал, - снимал фанеру Сергей.
- Что там?
- Не знаю, ничего. Просто пусто.
- Фу, Слава Богу…- присела на диван Анна.
- Но тут еще три ящика.
- Вот и оставь.
- Тебе не интересно?
- Нет!
- А, мне интересно. Может там секрет какой? – улыбнулся Сергей.
- Угу, для маленькой компании, большущий такой секрет.
- Сереж, а хочешь выпей? Я разрешаю.
- Не хочу. Хочу расковырять еще один ящик – Сергей долбил стамеской по фанере - Пусто.
- Все, успокойся, пошли белье поможешь повесить.
- Погоди, еще два ящика.
- Ладно, долби дятел, я пойду, белье вытащу.
Через минут 10 Анна вернулась в комнату, Сергей сидел на полу и смотрел на сервант.
- Чего затих? Очередной Моне? – рассмеялась Анна.
- Что-то вроде – показал Сергей на два крайних ящика.
Анна подошла и посмотрела. Слитки немецкого золота с характерным клеймом Рейха, какие-то бумаги, немецкие ордена, Вальтер, золотые коронки от зубов, очки в золотой оправе, мужские перстни, явно все это сняли с немцев.
- Хорошо, что хоть костей нет.
Сергей молча показал на небольшую урну, в которой, судя по всему, был прах.
- Знаешь, я не знала твоего деда и понимаю, что он уже в другом мире, но я, почему то его боюсь – вздохнула Анна.
- Не одна ты…
В дверь раздался звонок…
Прочитал на вдохе.
2 замечательных рассказа, прочитал на 1 дыхании, требую продолжения)))
круто и очень интересно
МТА, найди редактора.