Между тем, редкое поэтическое ня танкам от чудом не попавшего в жернова поэта-акмеиста Михаила Зенкевича, дотянул он аж до 1973 года. В стихотворении про танки, эрос, танатос и прочий фрейдизм в полный рост. Мало того, это про танки Первой Мировой Империалистической, так и под весьма необычным углом зрения (Фрейд аплодирует-аплодирует). Зенкевич крут, но неизвестен. Вот специально перепечатал вам из его сборника 1994 года.

Брызгая мозгом, расплющиваемые черепа
Лопаются, как под утюгом вши.
Сухопутные дредноуты, землечерпалки,
Карабкаясь по трапам трупов,
Танки тонут и тянут
Стонущие, черпающие пространство ковши...
Разворачивая утрамбованные воронками просторы,
По лугу черноземному, по логу,
По бороздам волочат чудовищные тракторы
Орудиями утыканные плуги.
И под барахтающиеся в бархате
Штыков бороны -
Сеют пулеметов сеялки -
Полновесные, отборные
Человеческих жизней зерна,
Чтоб на жертвах из мертвых лучезарно
Взошли Будущего жатвы...
Так идут в атаку
Танки по вспаханному
Елозя стальным пахом,
Нюхом разбухших от эрекций
Орудий обнюхивая ухающие горизонты,
Где свертывают бромом удушливые газы -
Легких и бронхов махровые газоны...
Огрызаясь лязгом на зуд
Осколков колющих стенки брони,
Наступление пехоты обороняя,
Не оборачиваясь назад
Оплодотворяя трупами - земли лоно,
Медленно, неуклонно
Ползут сквозь смерчи и взрывы
Бронированные бронтозавры -
Танки,
Как жующие мирную жвачку волы,
Твари, покорно творящие
Творческую карающую волю
Мировых революций...
А в небе зажатым в клубке
Разрывов авиаторам кажется,
Что в красной кашице
На черно-золотом лобке
Земли - сотнями полощатся
Зудящие стальные площицы.
(1918)

Пожалуй, всем известно о любви Маяковского к замужней женщине Лиле Брик — она стала музой всей его жизни. Поэт по инициативе Лилички сожительствовал с Бриками — и что Осип, что Владимир считали даму своей женой. Однако Лиля в открытую забавлялась над пылкими чувствами поэта и любила доводить его до истерики. Уже на закате своей жизни госпожа Брик предавалась воспоминаниям и рассказывала Андрею Вознесенскому:
«Я любила заниматься любовью с Осей. Мы тогда запирали Володю на кухне. Он рвался, хотел к нам, царапался в дверь и плакал…»
Отношения этих людей были максимально неоднозначными. У Маяковского с Бриками была своя система очень странных прозвищ и переписок, отдающих ролевыми играми в стиле pet-play: в своих дневниковых записях Лиля сравнивает Маяковского с собакой — он охотно принимал эту игру и в письмах подписывался как Щен — это была кличка их домашней дворняжки. Брик делится в мемуарах:
«Они [Маяковский и собака — прим. автора] были очень похожи друг на друга. Оба — большелапые, большеголовые. Оба носились, задрав хвост. Оба скулили жалобно, когда просили о чем-нибудь, и не отставали до тех пор, пока не добьются своего. Иногда лаяли на первого встречного просто так, для красного словца».
А вот фрагменты интимных записок, адресованных Лиле. Послания всегда сопровождались изображениями собак.
«Целую Кису в губки и в роту
Приеду в субботу», — Щен.
«Целую кета и в то и в это. Обцеловываю в этом роде Все ваше боди», — Щен.
Даже когда Киса-Лиля охладела к Маяковскому, он продолжал содержать развратное семейство: оплачивал их дорогие покупки и заграничные поездки. Страдая от тревоги и депрессии, поэт увлекся кокаином, увековечив этот эпизод своей биографии в стихотворениях:
«Горсточка звезд, / ори! / Шарахайся испуганно, вечер-инок! Идем! / Раздуем на самок / ноздри, / выеденные зубами кокаина!»
Интересно, правда ли это? Или это просто литературный взброс? :)

Хорошего дня!