Марксизм смог очень точно уловить изменения в экономике вследствие промышленной революции и последовавшие за ними изменения в социальной сфере. Понять суть происходящих процессов и предугадать, какие силы на политической арене будут конкурировать друг с другом. Также указать на те общественные институты, которые должны появиться в новом типе общества. Всё это выражается в одной фразе, которую я считаю зерном истины в марксистском учении: «Чем больший размер капитала, тем большие общественные силы приводят его в движение».
Однако марксизм оказался полным профаном в психологии личности, и посылы товарища Ленина «Труд — естественная потребность человека» и товарища Маркса «Платить управленцам, как рабочим, чтобы не было искушения добыть себе теплое местечко» по своей эпичности соревнуются с посылами господина Ильина о «естественном чувстве ранга» и «растекании народа» и госпожи Розенбаум с её шизоидными движениями плечами. В результате чего марксизм не смог полноценно описать свойства ни буржуазии, ни пролетариата.
Также есть менее заметный, но более важный паралогизм, вскользь высказанный Лениным в его «Сокращении невоенной работы». Коммунисты искренне считали, что учение влияет на человека больше, чем окружающая действительность. Они искренне считали, что коммуниста можно получить за студенческой партой. Однако реальность расставила всё по своим местам. Оказалось, что легко быть коммунистом, когда с пустым желудком и винтовкой в руках идешь воевать с интервентами. Легко быть коммунистом, когда с голой жопой и кайлом наперевес идешь строить ДнепроГЭС. Легко быть коммунистом, когда без единого шанса на выживание с гранатой у груди прыгаешь под фашистский танк. А вот когда в гастрономе колбаса по 2.20, под окном служебная машина, а летом отраслевой санаторий — коммунистом быть нет никакой возможности. Коммунист — это порождение кризиса, а не «авангард пролетариата», и паттерны поведения, которые марксизм в своей теории требует от человека, нормальны только в период кризиса. Когда учение противоречит окружающей действительности — оно отбрасывается и осмеивается, а когда мешает — становится ненавидимым.
В той же работе Ленина о «сокращении невоенной работы» прямо указывается, что СССР управлял никакой не пролетариат, а коммунисты. Причем исключительно методами пропаганды и насилия над несогласными пролетариями. Никакого плюрализма мнений. По моему мнению, после 1953-го всё пошло наперекосяк не из-за каких-то «заговоров недобитой буржуазии» или «Обама гадил в лифте Верховного Совета СССР». Просто коммунисты начали заканчиваться, и новых взять было негде. Не помогали ни Высшие Партийные Школы, ни «Моральный кодекс строителя коммунизма». А запасы коммунистов были не столь велики, Великая Отечественная война сделала своё дело. В конце концов управляющие кадры в СССР стали перерождаться в обычную нормальную буржуазию. Вот только действовала она в рамках государства, заточенного на управление коммунистами, а реформировать государство по китайскому образцу не смогли. Не нашлось пророка в своём Отечестве.
Возвращаясь к сегодняшней действительности — в России нет коммунистов, потому что нет кризиса такой глубины, который смог бы их породить. Есть микроскопическая кучка идеалистов, отбрасывающих свои идеалы при встрече с действительностью. Есть кучка конъюнктурных клоунов, дожирающих голоса престарелого электората. И есть хорошая такая часть общества, которая ищет социальной справедливости в период испытаний, а не каких-то там идеологий и учений. Это абсолютно нормально. Чем больше трудностей в стране, тем больше красных флагов мы видим. К большому сожалению, на нашем политическом поле нет такой силы, которая смогла бы удовлетворить эти стремления. В результате чего данная группа людей начинает давиться трупным ядом умершего строя: всеми этими «колбаса по 2.20», «бесплатные квартиры» и «власть пролетариата». И чем дальше от кончины СССР, чем больше покрывается забвением, до какого скотского состояния марксизм довел наш народ, тем более привлекательными кажутся нарративы советской пропаганды, от которых в свое время наш народ выворачивало мехом внутрь.
В нашей стране нет социалистической партии. По своей сути такой, которую марксисты — радикалы с наглухо отбитым мозгом, называют оппортунистической.
