«Нет», — моргая и не веря своим глазам, подумал он, рассматривая открывшуюся ему картину. Ощутив, что ноги и все прочие мускулы его тела становятся ватными, удивленный и ужаснувшийся Чип рухнул на колени. Прямо перед ним, на ведущей к центральному входу дорожке и ровно на таком от него расстоянии, чтобы не быть задетой уже лежащим сбоку метательным дротиком, лежала освещенная установленной над крыльцом лампочкой… доминошка. Она лежала лицом вверх, и на одной ее половинке были видны пять точек, а на второй — одна, так что шаблон выдерживался неукоснительно. Однако, к огромному изумлению Чипа, игровая костяшка была не единственным открывшимся его взору предметом. Напротив, она служила основой одновременно озадачивающего и зловещего натюрморта, причём остальные предметы были расставлены на ней так, словно доминошка сама была доской для некоей игры.
На средней точке пятёрки, символизировавшей лично Чипа, находился отнюдь не воткнутый кинжал или что-либо подобное и столь же зловещее. Напротив, к своему совершеннейшему изумлению, Чип обнаружил там… мышиный бокал шампанского, до краёв наполненный игристым праздничным напитком. На горловине бокала плашмя лежал экземпляр «Полного собрания приключений Шерлока Джонса» — той самой книги, которую он в приступе ярости и отчаяния на заключительных этапах «игры» Айвэны разорвал на мелкие кусочки. Но это было еще не всё, поскольку, каким бы невероятным это ни казалось, на книге лежала точная копия его любимой фетровой шляпы, уничтоженной Томом в «Сигнэчэ Тэкнолоджиз» — та самая копия, которую Айвэна подбросила Гаечке в ходе ее личного этапа «игры». Рядом с этим комплектом, на точке пятёрки, символизировавшей Гайку, лежала адресованная ей рождественская открытка Чипа, к которой крепился другой «приз», пожалованный Айвэной Гайке — медальон, который изобретательница надела на шею отцу перед тем, как похоронить его. Но и это было еще не все, поскольку на второй половинке доминошки, прямо на точке-«единице», символизирующей Штаб Спасателей, стояла мышиных размеров шахматная фигура, а именно черный ферзь, самая сильная фигура на шахматной доске. Наконец, на самом виду, прямо перед доминошкой и всем, что на ней стояло, лежали два внушавших зловещие предчувствия предмета. В первом Чип распознал покрытую волосами и шерстью латексную маску… с лицом Айвэны. Рядом с ней, плотно прижатый весом доминошки, лежал сложенный листок бумаги с двумя хорошо различимыми словами, написанными безошибочно узнанным бурундуком почерком Айвэны: «Пока что…»
Он сразу же заметил, что это послание разительно отличалось от подброшенных ему Айвэной по ходу «игры» подсказок в двух аспектах. Во-первых, оно было первым после записки, которую он еще утром того ужасного дня обнаружил в полицейском участке, написанным не в стихотворной форме. Вторым сходу поразившим его моментом было неожиданное приветственное обращение, с которого начиналось письмо.
Оно гласило: «Сыщик».
Чип удивлённо моргнул, словно сомневаясь, что глаза ему не врут. В отличие от вступительной фразы записки, переданной Айвэной с первым дротиком, в этом приветствии на первый взгляд не было ничего оскорбительного. Никаких уничижительных инсинуаций также не просматривалось. Если уж на то пошло, это слово, похоже, было употреблено с умеренно уважительным тоном. Недоуменно поглазев на «сыщика», Чип продолжил чтение…
Сыщик, вне всякого сомнения, тебя удивляет, как я выжила. Я ограничусь следующим ответом: в эпоху, когда всё гораздо менее реально, чем кажется, овладение искусством иллюзии себя более чем оправдывает. Однако на тот случай, если ты до сих пор коришь себя за то, что не сумел отдать меня под суд, хочу сказать: не стоит. Как часто любил повторять мой братик: «Жизнь очень редко справедлива, и в любое время года в ней безо всяких оснований и вдруг меняется погода». Я должна поздравить тебя и твоих друзей, ибо все вы очень хорошо играли в мою игру и честно меня одолели. Однако не советую глупить и снижать бдительность, сыщик. Заверяю тебя: да, первый раунд ты выиграл, но игра далека от завершения. Наши пути вновь пересекутся, возможно, даже со дня на день, и мы снова сыграем в игру жизни и смерти. Даже в отсутствие спланированной игры вроде той, в которую я играла с тобой и твоими друзьями, жизнь и смерть играют между собой каждый день, и когда-нибудь, где-нибудь мы сыграем в неё снова, все вместе. В конце концов, сыщик, ты знаешь прекрасно и сам, что история всегда повторяется. А вот потерплю ли я в следующий раз поражение, покажет будущее… а в отличие от истории, будущее всегда неопределённо. Ведь, как тебе уже самому прекрасно известно, в жизни неизбежно лишь одно. Всё остальное… зависит от восприятия.
Интересно, Чип, ты действительно понял это? Что, как я говорила тебе на мосту, восприятие — всему голова? Задумайся, сыщик: любое живое существо выживает, а тем более сохраняет рассудок, если оно разумно, путём интерпретации того, что он, она или оно воспринимает как реальность. В первую очередь это относится к сыщикам вроде тебя — тем, кто натренировался наблюдать, тщательно изучать все видимое и ощущаемое; всё, что они осязают, обоняют, слышат и пробуют на вкус. Все подчинено цели отыскания истины. Успех и неудача сыщика сильнее, чем чьи бы то ни было, зависят от того, что он наблюдает или осязает, что впоследствии анализирует и из чего извлекает потенциально скрытые за всем этим факты. Но что, если фактам нельзя доверять, а, сыщик? Что если нельзя быть уверенным в том, что осязаешь? Что если нельзя доверять ничему? Что если всё не так, как кажется, и больше ни в чем нельзя быть уверенным? Даже в том, что подсказывают тебе собственные чувства и память? Каким будет ответ?
Недоумение, колебание, неуверенность, недоверие, безумие и, в конце концов, смерть — единственная определённость в этом мире… ну, то есть, помимо налогов.
Видишь ли, Чип, управляя по ходу игры тем, что ощущали ты и твои друзья, я по большей части управляла её исходом… и таким образом управляла самими вашими жизнями. Если не веришь мне, вспомни взрывчатку, которая, как я внушила вам, должна была на закате уничтожить здание, где вы находились, и которой, как ты теперь знаешь, там не было. Таймер, который ты видел, всего лишь показывал время, оставшееся до утопления всех твоих друзей в аквариуме [А вот это хороший ход. Серьёзно это отвечает на ряд вопросов. Которые заставляли нас недаумевать.]. Вспомни: не скажи я тебе, что вещество, введённое тебе в театре, не смертельно, ты вполне мог умереть, причём по собственной воле, ни больше ни меньше. Ибо тот, кто считает, что вот-вот умрёт, скорее всего, таки умрёт. Разум — очень мощное поприще, сыщик. В ваших архивных журналах я вычитала, что этот урок начал преподавать тебе ещё Дейл, когда вы провернули тот фокус с сестрой императора в Шангри-Ла. Столь впечатляющий урок, плодами которого вы с тех пор в своей работе практически не пользовались, что лично меня очень удивляет.
Как бы там ни было, ты, безусловно, должен понимать, что даже сейчас я по-прежнему управляю твоими чувствами и буду управлять ими и впредь, по крайней мере, вплоть до нашей следующей встречи. К примеру, я вижу, что Гаечка счастлива, веря, что могила её отца нетронута и невредима. Однако, принимая во внимание продемонстрированную мной по ходу игры похищенную технику, где гарантия, что я не взяла генератор быстрого старения Нимнула и не облучила им семена, ускорив их рост и быстро восстановив участок травы под тем особенным деревом? Я могла отращивать траву, а после подстригать её и подравнивать, пока она не станет такой же, как раньше, создавая впечатление неосквернённой могилы. Понимания именно этого, Чип, я добивалась от Гаечки: да, вполне возможно, что в той кислотной купели я уничтожила всего лишь дубликаты надгробной плиты и медальона, оставив оригиналы нетронутыми… а может, всё было как раз наоборот. Как, не проводя раскопки, узнать правду? Ты сказал Гаечке, что у тебя никогда не будет от неё никаких секретов. Готов ли ты разбить вдребезги счастье девушки, которую любишь, если вдруг выяснится, что её восприятие было всего лишь иллюзией?
Возьмём лежащую перед тобой маску. Обдумай возможные варианты, Чип. Я могу быть мышью, какой ты меня воспринимал, но не исключено, что мои уши были столь же фальшивы, как и моё лицо. Я могу быть крысой или бурундуком. Я, сыщик, могу быть даже не самкой. Как видишь, если исказить все факты, возможным становится абсолютно всё. Захвати контроль над тем, что субъект воспринимает истинным, и ты захватишь контроль над его жизнью. Всё предельно просто. Так что, сыщик, берегись своих восприятий… ибо очень многое гораздо менее реально, чем кажется.
Однако недаром говорят, что «победитель забирает всё», а раз так, я вынуждена кое-что тебе вручить, в том числе следующую чистейшую правду. Пока что у нас ничья. Пока что Спасателям нечего меня опасаться, ибо, как я уже намекнула выше, дела требуют моего присутствия в другом месте. Дела даже более неотложные, чем месть тебе и твоей команде, которую мне ещё предстоит свершить. В конце концов, к этому времени ты наверняка уже понял, что я лгала, утверждая, что убью вас всех без проволочек, в противном случае ты, сидящий вот так вот, на самом виду, уже не дышал бы. Нет, та моя фраза на мосту, равно как и попытка искушения Гаечки в ходе её этапа игры, имела целью испытать силу твоих убеждений. В конце концов, сыщик, уверена, ты слышал давнюю поговорку, гласящую: «Месть – это блюдо, которое надо подавать холодным и вкушать медленно». У меня запланирован обед из пяти блюд, и в нужное время я намерена насладиться каждым аппетитным его кусочком…
Во-вторых, за то, что ты оказался более чем достойным соперником столь острому уму, как у меня, и за победу в этом раунде игры вручаю тебе… подарок на день рождения. Его первая часть состоит из разложенных перед тобой предметов за вычетом твоей открытки для Гаечки и медальона её отца, которыми я награждаю её за победу в её этапе игры. Настоятельно прошу проследить, чтобы они были ей возвращены. А вторую часть подарка, как я погляжу, ты уже и сам нашёл на карте города. Меня это, впрочем, не удивляет, поскольку своим противостоянием мне ты непреложно доказал, что достоин титула сыщика. Я бы предложила тебе присоединиться к моему тосту за тебя, но совершенно уверена, что ты с недоверием отнесёшься к налитому мной тебе шампанскому, которым я в данный момент наслаждаюсь за нас обоих.
Также хочу сообщить тебе, Чип, кое-что о «яде», который ввела тебе в театре, ибо этот факт был слишком сладостно ироничен, чтобы не использовать его в игре. Сердечная недостаточность, которую ты испытывал? Эритема? Удушье и упадок сил, которые ты ощущал? Всё это побочные эффекты одного растительного друга врачей, используемого во всем мире для лечения болезней сердца. Растения, называемого ими дигиталис, однако более известного… как фоксглав.
Хотя формально оно считается ядом, оно не смертельно, а зачастую даже полезно… ну, ежели в достаточно малых дозах. Однако, как гласит другая давняя поговорка, вполне применимая к твоей соратнице, «всё хорошо в…»
На этом предложение обрывалось, и Чипу снова показалось, что слова многозначительно и злобно ухмыляются ему.
И последнее, сыщик. Прежде, чем распрощаться с тобой до нашей следующей встречи, хочу высказать одну мысль. Наряду со второй частью моего тебе подарка, которая явно важнее первой, так как выученный урок
всегда ценнее обычных вещей, хочу дать тебе маленький совет вдобавок к тем урокам, которые ты, сумев выжить, постиг, причём не только этой ночью, но и в свой день рождения, четыре дня тому назад. Совет, который сама я усвоила слишком поздно и дорогой ценой, и которым хочу поделиться с тобой в качестве последнего подарка… хотя, как показала сегодняшняя ночь, ты уже и сам это понял. Цени то, что имеешь, сыщик. Никогда не принимай то, чем следует дорожить, как должное. Ибо это лишь вопрос времени, и не успеешь оглянуться, как твоя жизнь, или жизнь кого-то из твоих друзей… исчезнет столь же запросто… как это послание.