Джеймс Хаймонд устало выдохнул и опрокинул очередную стопку виски. Кажется, третью по счету. Генри покачал головой. Всё-таки врач, тем более, психиатр, должен относиться к таким вещам куда более серьезно. Но говорить что-то не стал, так уж у них, у психиатров было заведено. Не анализировать поступки друг друга.
— Чертова неделя! Каких только придурков мне не принесла, – вздохнул Джеймс. – Главное, всё ноют и ноют, ноют и ноют. Господи, не дай бог мне купить пистолет, я же первому пациенту голову разнесу.
— Грейси, мне стаканчик! – махнул рукой Генри и татуированная пожилая женщина кивнула головой. – Да забей, это же наша работа.
— Только не тогда, когда она превращается в каторгу. Ты представляешь, новенький полчаса мне рассказывал историю о мальчике, который стал капитаном и вёл космический корабль. Среди звезд, боли, отчаяния и прочей фигни. Хотел доказать, что он куда более профессиональный пилот, нежели его отец, из-за которого он лишился счастливого детства.
— Разве это плохо?
— Этот драматизм. Хорошо, больной стихи не пишет, – хмыкнул Джеймс, толкая стопку пальцем. – Нет, реально! Самая отвратительная неделька вышла. А ещё эти головные боли. Эта твоя настойка, ты её хоть сам-то пил?
— Да. Я же говорю, она вполне нечего. Просто надо чаще употреблять и немного. Понимаешь?
— К черту. Все достало, – заметил Джеймс и запустил руку в карман, доставая телефон.
Генри посмотрел на экран. Это была Сара, жена. Она звонила Джеймсу примерно раз в десять минут, стоило лишь тому отлучиться из дома. И пусть даже она прекрасно знала, где он, но упёртая баба все равно тиранила своего любимого.
— Не. Не буду, – покачал головой Генри. – Достала. Как можно столько названивать? Я тебе говорил, что развестись хочу?
— На этой неделе ещё нет, – глубокомысленно заметил Генри и принял стопку из рук Грейси, мило ей подмигнув. – Вроде нет.
— Пошути. Это, между прочим, уже свершившийся факт. Осталось лишь юридически оформить.
— Ты живешь в её доме.
— И что? Ты забываешь, что у меня двести тысяч долларов в год?
— И ипотека в триста.
— Всё равно, оно того не стоит.
— Возможно, – потянул себя за бородку Генри, смакуя виски. – Лучше расскажи про того парня, у меня новеньких нет, так что сегодня ты банкуешь.
— Да очередной, со сроком. Точнее, он на условном. Назначили реабилитацию. Ты знаешь, как это бывает. У парня столько косвенных улик и ни одного прямого доказательства. Так что пришлось обойтись добрым доктором.
— Ты не добрый.
— И не доктор, – засмеялся Джеймс, опрокидывая очередную порцию. – Черт возьми, какое жесткое пойло!
— Да. Это точно.
— Знаешь, мне на самом деле это парень нравится. Пусть и треплется о своих фантазиях.
— Они все треплются.
— Но этот с фантазией.
— Ты опять про космический корабль?
— Нет. Не только, там ещё девочка, больная раком. Она играла на пианино и таким образом боролась с болезнью.
— А зачем это? Новый метод?
— Почти. Я попросил его придумать что-то более интересное, связанное с семьей. Чтобы помягче.
— О семейном быте?
— Да. Старая схема, понимаю. Но за эти деньги пусть скажут спасибо, что я вообще с ними работаю.
— А ты работаешь?
— Пашу.
Тут Джеймс заметил, как Генри отвлекся и стал смотреть на экран телевизора. Он повернулся в сторону старого висевшего над баром ящика. Там что-то передавали, нечто срочное, показав на экране невысоко паренька с космическим кораблем в руках.
— Грейси, сделай погромче! – крикнул Джеймс.
— Бегу, спотыкаюсь, дорогой! Давай уж как-нибудь сам! Не видишь, я, черт возьми, занята.
— Ах ты, старая жирная кобыла, – вполголоса заметил Джеймс и слез со стула. – Вот кому-кому, а ей точно психиатр не помешал бы!
Крутанув ручку, он встал напротив ящика. Но, увы, бледный мальчик так тихо говорил, что даже пол-оборота не смогли донести смысла слов. Джеймс крутанул ещё. Судя по всему, на полную.
— Что случилось?– раздался голос репортера с места событий.
— Убийство, – вмешался полицейский. – Будьте добры, за линию. Все пресс-конференции завтра.
— Позвольте!
— Нет. Извините, но это свидетель.
Потом подошёл кто-то ещё, и репортаж был сорван. Грамотная работа копа свела съемки на нет. Джеймс задумчиво выключил звук.
— Что-то не так. Ты какой-то бледный, – заметил Генри.
— Да. Есть немного. Я, наверное, домой поеду, – отстранённо заметил он, подбирая куртку
— В смысле? Мы только пришли.
— Да. Да. И все же мне надо ехать, – продолжал настаивать Джеймс.
— Давай хоть такси вызовем. Ты же пьян.
— Это долго. Я не могу ждать. Надо ехать сейчас.
— Да подожди! – ухватил его за рукав Генри. – Стой, тебе говорят! Хоть что случилось?
— А ты разве не понял? Этот паренек, он держал космический корабль в руках. Это тот герой, тот, из истории, и он только что потерял отца. Понимаешь?
— И что?
— А то, что его папаша мертв. Убит, точнее. Чтобы суть истории реализовалась. Он проецирует.
— Но причем тут ты?
— Когда я ему посоветовал придумать что-то более новое, связанное с семьей, он рассказал мне историю про доктора, чья прекрасная жена изменила ему с другим мужчиной, а Сара, поверь, изменять мне не будет, – Джеймса вдруг словно осенило, он посмотрел на телефон. – Господи, она ведь так и не перезвонила! О боже. Этот звонок. Он мог быть уже там. А я не взял.
— Я с тобой, – сказал Генри и, вытащив сто долларов, кинул их на стол. – Только вести буду я.