В Белгороде провели «общественные слушания» по поводу установки памятника погибшим при обстрелах белгородцам. «Слушания» я взял в кавычки, потому что решение уже было принято заранее, и его просто надо было донести, чтобы поставить точку.
Что я хочу сказать о макете памятника, который сделал скульптор Коробцов? Во-первых, Коробцов — молодой и талантливый человек, и его памятник во Ржеве — то, что заставляет трепетать, потому что там он проникся и сделал вещь, которая точно и однозначно вызывает нужные эмоции, и стала символом памяти. Но Коробцов абсолютно далёк от понимания того, что происходило и происходит в Белгороде. Классному скульптору в голову не поселить смыслы, эмоции, боль, контекст, который есть у белгородцев. Он не прочувствовал того, что чувствуют белгородцы, и не понял, причём тут «сердце», а просто сделал несколько набросков по ТЗ, которое ему довели, и из этих набросков уже предложили выбрать итоговый памятник.
Такой монумент, уж простите далёкого от искусства человека, мог появиться в любом городе Земли, и по любому случаю гибели детей, но он никак не связан с нашим городом. Просто банальное точное выполнение пожелания заказчика.
Мне вообще непонятно, зачем пытаются через монумент выразить мысль, что «гибель детей мы помним». Получается, что гибель всех взрослых надо забыть? Зачем нужна эта попытка сделать акцент на смерти одной группы, если смерть одинакова беспощадна и к детям, и к взрослым, и к старикам? И чисто погибших мирных взрослых у нас в разы больше, чем погибших детей, но и первые, и вторые заслужили о себе светлую память на долгое время. Поимённую...
Второй момент. Я был на голосовании, когда выбирали, какой эскиз монумента выбрать как основной. Мне не нравился ни один из вариантов, но так как варианта против всех не было, я выбрал вариант, который был мне ближе, и это был не тот, который в итоге победил.
Я видел на голосовании самого Коробцова, я видел, что это скульптор, которому поставили ТЗ, и я видел, что ему не понять, зачем просили у него крылья ангела сложить в сердце, поэтому сделал, как мог, но эти сложенные крылья ничем не напоминают белгородское «израненное сердце». Это попытка искусственно сделать что-то стоящее, что должно стать местом памяти и скорби. А как любая «мертвенно рождённая вещь» такая попытка имеет совсем немного шансов стать «живым [местом памяти]».
Макет сделан без прочувствования и понимания важности самого образа этого недолговечного «сердца», которое уже стало символом памяти о погибших, где не нужно придумывать смыслы — они уже есть в сознании свидетелей нынешних событий, где нет акцента на дети или нет, где нет банальных ассоциаций со смертью (уж простите меня, далёкого от искусства человека, во второй раз), а есть эмоции, есть реальное свидетельство того, что мы все пережили, в память о тех, кто не смог пережить это.
Третье. Поимённый список всех погибших должен быть. Пополняемый, потому что люди продолжают гибнуть. Не нужно никаких обобщений. Эти люди заслужили свою собственную минуту молчания. Как это воплотить? Возможно, как раз тут понадобится вписанный в композицию интерактивный экран с фотографиями погибших и краткой информацией о них, чтобы её можно было дополнить. Может как-то иначе, но не безликая память о «неких погибших», а поименная. Мы храним имена погибших, и для меня, в моей редакторской голове, даже несколько строк из их жизни, уже рождают конкретные образы и представления, кем и какими были эти люди. А именно это и есть мост к долгой памяти.
Четвёртое. Я за сохранение «Сердца». Пусть бы его отливали в металле или как-то ещё сохраняли «на века», раз это разрушается, но это уже символ, который люди приняли, и не нужно играть и продюсировать искусственные смыслы для нового. Хотите поставить монумент с детьми и ангелом? Поставьте его на месте гибели самого первого ребёнка при обстрелах. Это, если не ошибаюсь, была девочка Василиса в Новой Таволжанке. Там этот символ будет уместен во всех смыслах и с сохранением того стороннего видения, которое уже получил Коробцов.
Пятое. Прекратите проводить общественные слушания для формализирования нужного решения. Это не приведёт к диалогу, а только усилит разобщение. Если захотели услышать мнение людей, то сделайте открытое голосование, как делаете голосование за места благоустройства и прочие вещи.
Дайте людям выбрать самим, каким они видят место памяти. И тогда это будет бережное отношение и к памяти, и к близким погибших, и к мнению гражданского общества. Ведь это же и есть одна из наших, закрепленных примерно везде традиционных ценностей.
В Самаре проводится служебное расследование в связи с гибелью сотрудника полиции. Инцидент произошел, когда офицер, находившийся в ежегодном отпуске, скончался во дворе частного дома.
По предварительной информации, погибшим оказался 28-летний Усман С., который служил в управлении по борьбе с экономическими преступлениями и коррупцией.
Коллеги погибшего выразили шок от произошедшего, отметив его позитивный характер и отсутствие явных признаков перегрузки на работе.
«Я не думаю, что мотив связан с работой, потому что он не первый год работает и нагрузка не была сверхъестественной»
Четверо туристов в сопровождении тренера отправились на дайвинг около острова Верде. Из-за сильного течения во время погружения с аквалангами русских унесло от лодки. Лишь 2 дайверам и инструктору удалось вернуться на судно, а 29-летний Илья и 39-летний Максим не смогли противостоять морю, где на них напала акула.
Мужчины были разорваны хищной рыбой, останки обнаружили сотрудники береговой охраны. Тела драйверов были сильно искалечены: у Ильи правая рука была отделена от туловища, а акулы кружили вокруг. Максим был доставлен в больницу с рваными ранами по всему телу и скончался уже там. Как выяснила Readovka, Илья был IT-разработчиком в международной компании по созданию мобильных игр. В 2022-2024 годах он переезжал из страны в Турцию из-за мобилизации.
Командир роты МСБ с позывным «Гиря» спас из подвалов малышку, которой 1,5 годика, ее бабушку и беременную женщину. Нашел в подвале н.п. Украинск (ДНР, Покровское направление ), где проходили ожесточенные бои. Эвакуировались не все жители, которые не успели - прятались в подвалах.
Погиб 28 декабря 2024г. Скрипов Эдуард Игоревич, ты навсегда останешься в наших сердцах и памяти.
Министр обороны Израиля Исраэль Кац выразил радость в связи с освобождением в субботу из сектора Газа шестерых израильских заложников, но напомнил о скорби народа Израиля из-за судьбы матери и детей Бибас, убийство которых, по его словам, не может остаться без ответа.
"Возвращение Элии, Омера, Хишама, Аверы, Омера и Таля - это волнующий и радостный момент для их семей и всего народа Израиля. Однако он сопровождается глубокой болью из-за судьбы Шири Бибас и её сыновей, Ариэля и Кфира, которые были жестоко убиты террористами ХАМАС и их сообщниками. Мы не можем оставить этот ужасный и чудовищный поступок без ответа", - заявил министр, слова которого распространила пресс-служба ведомства.
Кац подчеркнул, что Израиль должен сделать все возможное для возвращения всех похищенных, включая погибших, и гарантировать, что правление движения ХАМАС в Газе будет уничтожено и больше не будет представлять угрозы для еврейского государства.
Израиль в субботу вызволил из сектора Газа последних шестерых заложников, которых палестинское движение ХАМАС должно было освободить в рамках первого этапа соглашения о прекращении огня в секторе Газа, таким образом, за пять недель перемирия Израиль добился возвращения 30 живых заложников и четверых тел погибших заложников в обмен на более тысячи палестинских заключенных, большинство из которых осужденны за убийства.
Израильские судмедэксперты установили, что тела принадлежат гражданке Шири Бибас и двум ее детям Ариэлю и Кфиру, а также пожилому израильтянину Одеду Лифшицу. Было установлено и объявлено, что Шири и ее маленькие дети были убиты в первые недели войны. Пресс-секретарь израильской армии заявил, что на основе имеющихся данных судмедэксперты пришли к выводу, что детей не застрелили, а убили голыми руками. Трагичная история семьи Бибас потрясла весь Израиль, а эти рыжеволосые маленькие дети в течение всего этого времени оставались символом борьбы семей заложников за возвращение своих близких из Газы.
Власти Израиля и руководство ХАМАС анонсировали, что на следующей неделе в рамках первого этапа сделки палестинская группировка выдаст Израилю тела еще четырех погибших заложников. Как только это случится, в палестинском анклаве останутся 59 израильских заложников, около половины из которых признаны погибшими.
Внимание, содержит жестокие зарисовки очевидца событий.
"В исторической литературе посвященной Бородинскому сражению, да, пожалуй, и всей, Отечественной войне 1812 г. уборке мест сражений уделено малое, можно сказать никакое, место. Существующие данные подсчёта захороненных павших воинов в исторической литературе используются с относительной долей скепсиса в применении к оценке воинских потерь. (...)
Худ. Семен Кожин. Панихида на Бородинском поле.
В данной ситуации мы располагаем рядом документальных источников по уборке "мёртвых тел" павших воинов на территории Можайского уезда в 1812-1813 гг. в фондах ЦГИА г. Москвы Канцелярии Московского генерал-губернатора, Канцелярии Можайского уездного предводителя дворянства". (Суханов Александр Александрович. "Ответ на вопросы по захоронению павших на Бородинском поле" - ЧИТАТЬ СТАТЬЮ). Из: Ф. Н. Глинка "Очерки Бородинского сражения". БОРОДИНО ЧЕРЕЗ 52 ДНЯ ПОСЛЕ БИТВЫ Наполеон оставил Москву. Войска его, разбитые под Малым Ярославцем, спешили захватить большую Смоленскую дорогу, и некоторые колонны взошли на нее близ Можайска. Наконец приблизились они к полю Бородинскому. Все было пусто и уныло около этого поля, жившего некогда страшною, огненною жизнью; теперь мертвого, оледенелого. Окрестные деревни сожжены; леса, обнаженные осенью и постоями войск, изредели; свинцовое небо висело над холмами полуубеленными. И в этом могильном запустении лежали трупы, валялись трупы, страшными холмами громоздились трупы!.. Это было кладбище без гробов! Тысячи раскиданы были без погребения. Пятьдесят два дня лежали они добычею стихий и перемен воздушных. Редкий сохранил образ человека. Червь и тление не прикасались объятым стужею; но явились другие неприятели: волки стадами сбежались со всех лесов Смоленской губернии; хищные птицы слетелись со всех окольных полей, и часто хищники лесные спорили с воздушными за право терзать мертвецов. Птицы выклевывали глаза, волки огладывали кости. В одном месте, к стороне Семеновских редантов, 20 000 тел лежали лоском в виде мостовой! Остовы лошадей, с обнаженными ребрами, искрошенное оружие, разбитые барабаны, каски, сумы, опрокинутые фуры без колес, колеса без осей, оледенелые пятна крови и примерзлые к земле, разноцветные лохмотья мундиров разных войск, разных народов: вот убранство поля Бородинского! Горецкие и Шевардинские курганы и большой центральный люнет стояли, как запустелые башни, ужасными свидетелями ужасного разрушения. В сумерках вечерних и при бледном мерцании луны зрение обманывалось: казалось, что на вершинах оставленных батарей мелькали изредка образы человеческие. Это действительно были люди ? мертвые, окостенелые! Захваченные стужею и прижатые грудами трупов к парапетам, они, мертвецы на страже мертвых, стояли прямо и мутными глазами глядели в поле... Ветер шевелил на них пестрые лохмотья одежд и придавал неподвижным вид какой-то мгновенной жизни, обманчивого движения. Но на этом поле смерти и уничтожения среди целого народа мертвецов был один живой! Сотни подобных ему несчастливцев, отстонав на берегах Стонца, пошли сетовать и умирать на берега Сетуни. Этот остался верным Бородинскому полю[30] . - Кто ты? - спросили французы, услышав близ большой дороги свой родной язык. - Я несчастный половинный человек, половинный мертвец! За восемь недель перед этим ранен я на великом побоище. Картечь раздробила мне обе ноги. Когда я пришел в себя, была уже ночь и никого не было в поле.
К илл. - Забытые французские раненые на Бородинском поле. Картина Христиан-Вильгельма фон Фабер-дю-Фора. В 1812 году в звании лейтенанта он служил во 2-й батарее 25-й Вюртембергской дивизии, корпус маршала Нея. На Бородинское поле прибыл 5(17) сентября, через 10 дней после сражения, был очевидцем последствий битвы и сделал ряд потрясающих в своем жестоком реализме зарисовок.
Я ползал по берегам ручья, питаясь травою, кореньями и сухарями, которые находил в сумах убитых. На ночь залезал я в остовы лошадей и прикладывал их свежее мясо к своим свежим ранам. Этот пластырь чудесно исцелял мои язвы! Свыкшись с остротою русского воздуха, я окреп и почувствовал в себе некоторую силу. Кровь не текла более из ран моих. Но я был один, один живой между тысячами мертвых. По ночам, правда, оживало это поле: какие-то странствующие огоньки блуждали по нем в разных направлениях. Это были баталионы волков, приходивших кормиться остатками баталионов наших. Я бил штыком о кремень, по временам сжигал понемногу пороху и тем отгонял от себя неприятелей. Да зачем им и добиваться меня! У них была богатая трапеза и без моих еще не остывших костей! Отчужденный от мира живого, от людей с теплою кровью, от движения гражданского, я наконец присмотрелся к своим неподвижным товарищам. Для них уже не существовало время, которое тяготело надо мною. С исходом каждого дня я клал по одному штыку солдатскому в приметное место, и вот уже их 50 с тех пор, как я здесь одиночествую. Если ночью пугали меня волки, то днем радовало присутствие собак, из которых некоторые удостаивали меня своими ласками, как будто узнавали во мне хозяина поля Бородинского. Эти стаи собак набегали из соседственных селений, но людей нигде не видно было!.. Иногда в тишине длинных, бесконечных русских ночей сдавалось мне, что где-то закипало сражение, сыпалась дробью перестрелка; какие-то звуки неясные, отдаленные, какие-то голоса мимолетные, глухой гул из России народов Европы.
Лейт. Христиан-Вильгельм фон Фабер-дю-Фор. На Бородинском полое через 10 дней после сражения.Над телами погибших уже потрудились мародеры; французские войска еще кого-то отыскивают и подбирают.
Правительство озаботилось освободить поля русские от трупов, которые, без сомнения, удвоили бы заразу, если б их оставили до теплых весенних дней. И вот в одну ночь, в одну длинную морозную ночь небо над застывшим полем Бородинским окатилось красным заревом. Жители Валуева, Ратова, Беззубова, Рыкачева, Ельни и самого Бородина, предуведомленные повесткою от земского суда, выползли из своих соломенных нор и, с длинными шестами, топорами и вилами, отправились на поле Бородинское, где уже работали крестьяне окольных волостей.
Лейт. Христиан-Вильгельм фон Фабер-дю-Фор. Мост через р.Колочь у дер. Бородино.Погибших уже сволокли в кучу, чтобы не мешали проходу войск - вперед, к новым боям и собственной гибели...
Длинные ряды костров из сухого хвороста и смольчатых дров трещали на берегах Стонца, Огника и Колочи. Люди с почерневшими от копоти лицами, в грязных лохмотьях, с огромными крючьями, валили без разбора тела убиенных на эти огромные костры. И горели эти тела, и густые облака тучного беловатого дыма носились над полем Бородинским. На тех кострах горели кости уроженцев счастливых стран, Лангедока и Прованса, кости потомков древних французских рыцарей, старинных князей, новых графов и генералов новой империи французской, потомков древних феодалов, сильных баронов германских, кости гренадер, егерей и мушкетеров французских и железных людей Наполеоновых. И горели, прогорали и разрушались кости вооруженных орд двадцати народов нашествия! Горели кости людей, которых возврата на родину, в благовонные рощи Италии, на цветущие долины Андалузии, так нетерпеливо ожидали отцы и матери в великолепных замках и невесты у брачного алтаря!
Вековечные титулы, отличия, порода, знатность ? все горело! И ужели не было существа, которое бы уронило слезу любви на эти кости врагов и соплеменников? Но вот, под заревом пожара небывалого, при блеске костров, являются два лица на поле Бородинском. То была женщина, стройная, величавая, то был отшельник, облаченный в схиму. Оба в черных траурных одеждах. У нее блестит на груди крест, на нем везде видны символы смерти - изображения черепа и костей адамовых. Между костров огненных, по берегам молчащего Огника идут они, молчаливые, ночью, под бурею. Она с запасом своих слез; он с фиалом святой воды и кропильницею. И плачет и молится жена, и молится и окропляет водою жизни смиренный отшельник, живой мертвец, тех мертвецов безжизненных.
Маргарита Михайловна Тучкова (урожд. Нарышкина), вдова генерал-майора А.А. Тучкова (погиб в сражении, командуя 1-й бр. 3-й пех. див-и у средней Семеновской флеши, тело не найдено) на Бородинском поле. Худ. Николай Матвеев.
И вот чьи слезы, чьи благословения, под ризою черной осенней ночи, под бурею, раздувающею костры, напутствуют в дальний, безвестный путь тех потомков древних рыцарей, тех генералов и герцогов, тех великанов нашего времени, которые, по какому-то непонятному, обаятельному действию исполинской воли чародея, пришли с своими войсками, с своими колоннами, чтоб положить кости на русской земле и предать те кости на пищу русскому огню, и отдать пепел тех костей на рассеяние ветрам подмосковным. И тот отшельник, схимник соседственного монастыря, и та женщина, вдова генерала Тучкова, среди исполнителей обязанности общественной были единственными представителями любви, высокой христианской любви!
Генерал А.А. Тучков (картина Дж. Доу из галереи героев 1812 г.) и его супруга Маргарита в дни жизни и счастья...
На одной из батарей Семеновских (на среднем реданте) Маргарита Тучкова, отказавшись от всех прав (а их так было много!) и притязаний на счастье мирское, сняв светлые одежды мирянки и надев черные монахини, построила храм Христу Спасителю и устроила общину, в которой живут и молятся смиренные инокини. Под сводом этого храма, на левой стороне, стоит памятник Александру Тучкову, и в нем сохраняется икона Божией Матери. С этою иконою был он во всех походах до Бородинского сражения, и во всех походах сопровождала его супруга, до смерти верная и по смерти с ним неразлучная!
Маргарита Михайловна Тучкова, в монашестве игуменья Мария, 1849 г.
И горели кости князей и герцогов и остатки эскадронов и обломки оружия с зари вечерней до утренней, и солнце застало поле Бородинское поседевшим от пепла костей человеческих. Прошла зима. Теплые весенние дожди напоили окрестности Можайска, и высоко росли травы и прозябения на местах великого побоища. Поселяне говорили между собою: "Земля наша стала сыта!". А чиновники местной полиции, сверяя донесения сотских, сельских старост и волостных писарей, выводили валовый итог: "1812-го года, декабря 3-го, всех человеческих и конских трупов на Бородинском поле сожжено: девяносто три тысячи девятьсот девяносто девять".
