Для ЛЛ: Популярное утверждение, что Сталин не менее 15 раз посетил «Дни Турбиных» во МХАТЕ, основано на единственной публикации в журнале "Огонёк" за 1969 год (на котором есть примечание, сделанное рукой второй жены Булгакова Любови Евгеньевны Белозерской: «Это липа!»)

15 мая 1891 года родился писатель и драматург Михаил Афанасьевич Булгаков. Сегодня разберем один из многочисленных мифов, сложившихся вокруг фигуры писателя.

Частью мифологии вокруг Булгакова стали его отношения со Сталиным. Кто-то говорит, что Сталин настолько не любил писателя, что старался всеми возможными способами сжить его со свету. А кто-то, наоборот, утверждает, что генсек не менее 15 раз посетил «Дни Турбиных» во МХАТЕ и вообще к творчеству Булгакова относился весьма уважительно.

Где правда? Давайте разбираться.

Цензура и партийное руководство действительно недолюбливали Булгакова: его проза зачастую не публиковалась, а самому писателю был запрещен выезд за границу. В то же время во МХАТе успешно ставились «Дни Турбиных» и «Зойкина квартира». Зрительский успех соседствовал с разгромными статьями в прессе – многие критики указывали на идеологическое несоответствие произведений Булгакова ценностям коммунизма.

Претензии критиков и цензурные запреты не кажутся удивительными, если вспомнить, например, сюжет того же «Собачьего сердца». В Главлите о Булгакове писали так:

«Отдельные произведения проскальзывают иногда по недосмотру Главлита, часть пропускается сознательно редакторами — ответственными коммунистами... "Роковые яйца" М. Булгакова, произведение весьма сомнительного характера, вышли в "Недрах", это же издательство пыталось, но Главлит не разрешил, напечатать "Записки на манжетах", "Собачье сердце" того же Булгакова, вещи явно контрреволюционные…» (начальник Главлита Лебедев-Поляновский, докладная 1927 г.)

А вот в личных отношениях Сталина и Булгакова разобраться сложнее. Есть мнение, что вождь был самым внимательным зрителем булгаковских постановок, посетил «Дни Турбиных» не менее 15 раз (в частности, об этом писали литературоведы А. Смелянский, В. Лакшин). Сегодня мы уже знаем, что это миф. Корнями он уходит в 1969, когда появилась статья Виктора Петелина о Булгакове «М. А. Булгаков и „Дни Турбиных“» («Огонек», 1969, том XI).

Именно там впервые сообщается о 15 посещенных Сталиным спектаклей. А рядом примечание, сделанное рукой второй жены Булгакова Любови Евгеньевны Белозерской: «Это липа!». И поскольку Петелин не приводит источники, мы можем сделать вывод: любовь Сталина к постановкам Булгакова – миф. Или, по крайней мере, недоказанное предположение.

Но мы точно знаем, что Сталин читал Булгакова. Ведь именно комментарии Сталина к булгаковским пьесам стали негласным сигналом для их запрета. Про «Бег» вождь писал так:

"Бег" есть проявление попытки вызвать жалость, если не симпатию, к некоторым слоям антисоветской эмигрантщины, — стало быть, попытка оправдать или полуоправдать белогвардейское дело. "Бег", в том виде, в каком он есть, представляет антисоветское явление.

Как и любой писатель, Булгаков очень тяжело переживал запреты на публикацию. В 1930-м даже направил письмо Сталину с просьбой либо навсегда выпустить его заграницу, либо разрешить творческую работу и дать ему хотя бы мелкую должность в театре.

Вот, что он пишет в письме:

Произведя анализ моих альбомов вырезок, я обнаружил в прессе СССР за десять лет моей литературной работы 301 отзыв обо мне. Из них: похвальных было 3, враждебно-ругательных — 298. Последние 298 представляют собой зеркальное отражение моей писательской жизни <…> все учреждения, которым поручен контроль репертуара, в течение всех лет моей литературной работы единодушно и с необыкновенной яростью доказывали, что произведения Михаила Булгакова в СССР не могут существовать. И я заявляю, что пресса СССР совершенно права.

На это письмо Сталин отреагировал личным звонком и удовлетворил прошение писателя – Булгаков не уехал за границу, но получил должность ассистента режиссера во МХАТе. В телефонном разговоре Иосиф Виссарионович даже пригласил Булгакова на личный разговор, но встреча так и не состоялась. А вот миф о личной неприязни Сталина к писателю был развеян.

Некоторые литературоведы утверждают, что в «Мастере и Маргарите» Булгаков через Воланда показал свое отношение к Сталину. А эпиграф — «Я есть часть той силы, что вечно желает зла и вечно совершает благо» — показывает, что писатель оценил снисхождение Сталина и остался благодарен за разрешение на постановку «Дней Турбиных» и трудоустройство в театр. Однако, это лишь одна из теорий о, пожалуй, самом загадочном романе XX века.

(с) Цифровая история

Если уж и приспичит выпить человеку творческому и, в некоторых частях организма, даже интеллигентному, то почему бы и нет – спрошу я?

Тут главное подвести грамотную базу.

«Под Гашека» хорошо пьётся пиво – обязательно разливное, из кружки и вместо работы. Медленно и со вкусом, рассказывая немудрёные байки и поругивая власти.
Так и пойдёт: кружка за кружкой, кружка за кружкой...

«Под Тургенева» следует пить лёгкие сухие вина во времена студенческой юности, тоскуя по девушке с тонким станом.
Впрочем, быстротечно всё это.

За дружбу народов хорошо пить «под Гоголя»: тут уж либо наливочки с кулебякой и расстегаем, либо горилка с салом и чесночком!

Пить «под Толстого» нужно с лихостью, местами переходящим в гусарство. Ром, сидя на подоконнике верхнего этажа – с осторожностью!

Излишества в закусках и обилие спиртного может привести к пиршеству «под Рабле». Умеренность не приветствуется. Рыгнуть или пукнуть за столом – значит вызвать одобрительный смех своих собутыльников.

Выпивка «под Хемингуэя» предполагает широкий спектр напитков – от деревенской водки до абсента. Пьём по «методу айсберга» – живот полон, ноги не идут, но сидим с каменным выражением лица. В компании – суровые мужчины. Девчонок не берём!
Они остаются на заднем плане.

С девчонками хорошо пить «под Ремарка». В дело идёт коньяк. С друзьями и подругами шатаемся от заведения к заведению и мчимся куда-то в ночь на автомобиле.
Стоим обнявшись на тёмном пирсе, глядя в звёздное небо и говорим о любви.

Если добавить в это мероприятие танцев, музыки и китайской пиротехники, может получится пьянка «под Фицджеральда».
Придётся к месту и машина с открытым верхом, только нужно тщательно следить за дорогой и обращать внимание на пешеходов.

Водка...

Водку пьём «под Булгакова». Из гранёных стопочек под паюсную икру и горячие закуски. Можно под селёдку – ибо как же её ещё можно кушать?
Окна рекомендуется задёрнуть кремовыми шторами.
Девчонкам подливаем чистый спирт и величаем их королевами.
Тут тоже надо быть осторожнее. Спирт и титул – сочетание инфернальное.

Под вино конечно же идёт Дюма:
– Мьсе, передайте мне тетрапак с анжуйским. Мерси!
Шампуры лучше держать подальше от стола и помнить, что дуэли запрещены эдиктом кардинала Ришелье.

«Под Достоевского» лучше не пить. Чревато долговременным запоем. Душа может потребовать совершения подлостей или неразумных поступков в виде сжигания банковских карт в микроволновке.

От застолья «под Кафку» недалеко до распада личности.

Спонтанные пьянки, в дороге, с незнакомыми людьми и на последнюю мелочь – «под Ерофеева». Тут уж в дело могут пойти ассортимент аптечного и парфюмерного отделов.
Людям со слабым здоровьем противопоказано!

Много, много возможностей предоставляет нам мировая литературная классика.
Так будем же людьми культурными и не дадим пропасть этому наследию всуе!

nik.rasov

Источник: Ещё главу и спать 📚

https://tass.ru/obschestvo/2637179