1960е - Нефть закончится через 10 лет
1970е - Новый ледниковый период через 10 лет
1980е - Кислотный дождь разрушит все посевы через 10 лет
1990е - Озоновый слой исчезнет через 10 лет
2000 - Ледники растают через 10 лет
Ничего не случилось, но всё это закончилось повышением налогов.
Регулярно промываю нос подсоленной водой (примерно в концентрации физраствора), чтобы лучше дышал. Заметил одну осбенность: если выйти после этого на улицу, первую минуту отчётливо слышен запах озона.
Меня хорошо поймут те, кто посещал пещеры. При выходе на дневную поверхность там тоже остро чувствуешь носом озон: в пещерном воздухе его нет, из-за отсутствия солнечного света, а на поверхности есть.
Так вот, после полоскания носа я чувствую озон именно по выходе из подъезда на улицу, где солнце. Через короткое время нос привыкает, и ощущение исчезает.
Есть такие же?
p.s. Смущает одно: сегодня почувствовал запах озона рано утром, когда солнце ещё не встало, а небо затянуто тучами. Или я чего-то не знаю, и озон образуется из кислорода даже без УФ-излучения Солнца. Или это излучение дают уличные фонари. Или это просто иллюзия из-за воздействия соли на нос...
У Вас ошибочка закралась "Тема закрыта? Как бы не так. Снова появились проблемы, откуда их не ждали. Современные хладагенты, будучи хлорфторуглеродами, оказались сильнейшими парниковыми газами."
Видимо речь идет о "гидрофторуглеродах". "Фреоны" - первоначальное название хладагентов как торговая марка (что-то вроде Ксерокса") позже разделили на несколько групп. Первую - это ХФУ или хлорфторуглероды признали озоноопасной по количеству атомов хлора в молекуле. За эталон озоноопасности взяли хладон 11. Хладон 12, который рядом (12 - это не порядковый номер) тоже оказался "сильно" озоноопасным. Даже придумали некий коэффициент озоноопасности равный 1 у R11.
Вторая группа - ГХФУ (гидрохлорфторуглероды) например хладон (фреон) R22, но там меньше хлора в молекуле. Их признали переходной и разрешили использовать дольше. Впрочем и их уже запретили.
А вот третья группа - не содержит атомов хлора в молекуле вообще, ГФУ и признана озонобезопасной. Это R134a, R404a,R507, R407C и так далее Гидрофторуглероды были достаточно долго разрешены ( пока действовали патенты на производство и пока Китай не наладил их производство). А вот потом в этих озонобезопасных хладонах нашли то, что они обладают ПГП - Потенциалом Глобального Потепления.Туфта? Возможно, но ведь идея была опробована ранее и сработала, а именно "запатентовать" новое вещество, новую молекулу и запретить то, что широко используется. Эта новая молекула - HFO 1234yf. Это не CFC (ХФУ на иностранный манер) и не HCFC и не HFC. Это другая молекула HFO. Теперь этот "новый" продукт "пушат" как безопасный и хороший.
Забавно, что он растворим только в своем масле ( а растворимость - очень важно), а вот R134a - растворим и в своем масле и в этом новом, предназначенном только для него. Это значит, что мухлевать будут "только в путь" и вместо R1234yf будут литьR134a и никто этого не сможет понять.
Почему - так делают? Ну денег решили поднять. Себестоимость производства R1234yf - 16 долл, а R134a - 3. А продажная цена какая? Вот то-то.
Да, дурят нашего брата - это правда, ну так а когда было иначе?
Продолжаем знакомиться с книжкой Вацлава Смила.
Предыдущие части выложены в серии.
Трудно назвать более вездесущей вещи в быту, чем холодильник или кондиционер. Конструкцию из компрессора, конденсатора, расширительного клапана и испарителя Якоб Перкинс придумал ещё в далёком 1834 году, а вот с поиском подходящего хладагента не заладилось. Первое поколение включало в себя всё, что попадало изобретателям под руку. В него вошли разнообразные газы, начиная с метана и заканчивая диоксидом серы. Но им всем было далеко до идеала, который должен быть негорюч, неядовит и достаточно инертен. Это особенно было важно для бытовых холодильников, производителем которых примерно век назад стала всё та же Дженерал Моторс. Поиском хладагента занялись всё те же Кеттеринг с Миджли. И они нашли фреон, который Миджли представил на заседании Американского Химического общества оригинальным образом: он вдыхал порцию газа, после чего гасил выдохом пламя свечи.
Бытовые холодильники начали свою победную поступь по планете. В 1929 году GM произвели свой миллионный холодильник, через три года их число утроилось, несмотря на Великую Депрессию. Успех повторился в послевоенных Европе и Азии, и к началу семидесятых во всех развитых странах было больше холодильников, чем цветных телевизоров. А ещё кондиционеры! И все они работали на фреонах, производство которых в 1974 году превысило 800 тысяч тонн.
Примерно к этому же времени Джеймс Лавлок занялся измерением концентрации фреонов в атмосфере. Оказалось, она постоянно росла. Очевидно, эти газы слишком медленно разрушались. И примерно тогда же последовали первые предположения о том, что оксиды хлора могут разрушать озоновый слой нашей планеты. Был предложен механизм этого разрушения, за который его авторы впоследствии получили Нобелевскую премию по химии. Молекулы фреонов теряют свой хлор под влиянием солнечной радиации. Этот атом забирает один атом кислорода у озона, превращая его в кислород, а впоследствии теряет этот атом, становясь готовым к новому циклу. Такое каталитическое действие приводит к тому, что один-единственный атом хлора может разрушить порядка 100 тысяч молекул озона.
Очень плохо жить без стратосферного озона. Он защищает нас от губительного солнечного ультрафиолета. Озоновый слой дал развиться современной жизни. Особенно страдают от ультрафиолета морские флора и фауна, но и нам пришлось бы несладко. Поэтому запреты и ограничения начались практически сразу после высказывания учёными своих опасений, в середине семидесятых. Ведущими стали страны Запада. В марте 1985 года была подписана Венская конвенция об охране озонового слоя. Она пришлась как нельзя вовремя, поскольку примерно тогда же было экспериментально подтверждено истощение озонового слоя над Антарктикой, приводящее к образованию озоновых дыр. В 1986 году с помощью воздушных шаров было доказано протекание реакций хлора на краях полярных стратосферных облаков. Промышленность охотно согласилась предоставить замену фреонам, тем более, что альтернативы стоили в 5-10 раз дороже.
К 2010 году все страны должны были отказаться от хлорфторуглеродов. Снижение их производства привело к постепенному снижению концентрации вредоносных хладагентов в стратосфере. Озоновый слой тоже потихоньку стал восстанавливаться. По оценкам ООН, к 2060 году мы вернёмся к уровням семидесятых годов прошлого века. Надо, однако, сказать, что площадь озоновой дыры, а также её контуры, постоянно меняются.
Расчёты показывают, что при отсутствии запрета рост производства фреонов привёл бы в худшем случае к разрушению 17 процентов озонового слоя уже к 2020 году, а к 2065 году от озона осталась бы всего лишь треть, а ультрафиолет удвоил бы раздражения кожи у жителей умеренных широт. Короче, оно стоило того.
Тема закрыта? Как бы не так. Снова появились проблемы, откуда их не ждали. Современные хладагенты, будучи хлорфторуглеродами, оказались сильнейшими парниковыми газами. Снова нам нужна альтернатива, ведь отказаться от холодильников и кондиционеров мы не в состоянии. Выбор из того, что осталось, увы, невелик. Так что исследователи возвращаются к «старым добрым» хладагентам первого поколения, включая углекислый газ, аммиак и углеводороды.
Эта история, в отличие от истории тетраэтилсвинца, о вреде которого было известно с самого начала, послужила иллюстрацией по-настоящему непредвиденной неудачи изобретения. По этой причине автор не разделяет воплей в сторону «самого вредного изобретателя в истории» Миджли. В мире есть достаточно полезных вещей, которые обратили во вред. Никто ведь не обвиняет Даймлера, Бенца и Майбаха за то, что под колёсами их изобретения погибает 1,2 миллиона человек ежегодно.
Я где-то читал, что вся эта история вокруг запрета фреонов послужила средством для обогащения производителей холодильной техники. Есть скептики, отрицающие истощение озонового слоя или разрушительное влияние фреонов. Однако наука собрала достаточно доказательств, как и в более общем случае антропогенного влияния на климат. Наша вина бесспорна, и если мы можем сделать что-то для восстановления – должны делать. А если не можем – пытаться жить с этим.
В 1985 г. в Вене подписывают Конвенцию об охране озонового слоя. А двумя годами позже, 16 сентября, в Канаде принимают Монреальский протокол по веществам, способствующим разрушению озонового слоя. В Монреале 36 стран, в том числе и Россия, подписали документ, согласно которому страны-участницы должны ограничить и полностью прекратить производство озоноразрушающих веществ.
Из-за чего появляются «озоновые дыры», какие опасности несет за собой разрушение озонового слоя, как это предотвратить, ответы на эти и другие вопросы найдете в наших карточках.
Озоновый слой земли, о разрушении которого все чаще приходится слышать в новостях и передачах о природе, выполняет функции сложного щита, который отражает космические излучения (опасные для живых существ) и частично «гасит» ультрафиолетовые солнечные лучи. Длительное бездумное потребительское использование людьми имеющихся на планете ресурсов и варварское отношение к экологическим процессам прямо и косвенно стали причиной разрушения данного слоя и образования озоновых дыр. С целью его сохранения и обращения внимания человечества на данную проблему был учрежден международный праздник.
Международный день охраны озонового слоя отмечается ежегодно 16 сентября. Инициатором введения праздника стала Генеральная Ассамблея ООН. 19 декабря 1994 г. вышла Специальная резолюция № A/RES/49. В 2024 году дату справляют 30-й раз.
В Международный день охраны озонового слоя праздничные тематические мероприятия проводятся в более, чем 100 странах мира, в том числе России, Украине и Беларуси.
Несмотря на то, что открытие озонового слоя произошло еще в 1912 году, об изменениях толщины газовой среды и образовывающихся «проплешинах» заговорили только к 1973-1975 гг. В конце XX века ученые смогли определить уменьшение его плотности над Антарктидой практически наполовину. Это открытие, вместе с исследованиями Ф.Ш. Роуланда, М. Молина, П.Д. Крутцена и Х. Джоунстоуна, послужило основанием для принятия решения о сокращении и сворачиванию производств, которые приводят к разрушению озона в атмосфере.
По итогам Венской конвенции 1985 года была начата работа по составлению международного документа, в котором планировалось закрепить основные мероприятия по защите озонового слоя от разрушения в результате антропогенного воздействия. Первая версия протокола была подписана уже 16 сентября 1987 г. в Монреале (СССР в числе подписавших), а официально вступила в действие с 1 января 1989 г.
Дата первого принятия документа и послужила основанием для утверждения Международного дня защиты озонового слоя. Монреальский протокол пересматривали и дополняли более семи раз (при уточнении вредных производств и добавлении стран, подписавших соглашение). По состоянию на 2015 год, число участников договора превышает 190 государств. Стоит заметить, что не все страны ратифицируют каждую последующую поправку. В 1991 г. Россия, Беларусь и Украина подтвердили свое решение в качестве независимых государств.
В 1992 году ООН выступила инициатором рамочной конвенции о глобальном изменении климата, дополненной Киотским протоколом о процентном сокращении газовых выбросов (точкой отсчета является 1990-й). По различным исследованиям ученых, это позволит не только исключить возникновение новых озоновых дыр, но и восстановить подвергшуюся разрушению часть.
На самом деле, озоновая дыра – это значительное снижение общей концентрации озона в озоновом слое земли, а не его отсутствие, как считают некоторые. Кроме того, доказано наличие естественных причин (метановые испарения земли) их возникновения, которые усугубляются (усиливаются) специфическими производствами.
Плохие новости: планета в опасности, и человечество - одна из ключевых тому причин. Парниковый эффект, глобальное изменение климата, как следствие таяние ледников и повышение уровня моря, масса сопутствующих катаклизмов... Как обратить это вспять? Увы, иногда попытка решения проблемы лишь усугубляет ее, и возникает зеленый парадокс.
Ханс-Вернер-Зинн не философ, а экономист. Фигура известная, с 1980 года - автор множества статей и книг, посвященных тем или иным проблемам развития Германии. Его прогнозы и анализ сбывались с пугающей точностью, чем обратили на себя внимание немецких властей. Не слишком пристальное, впрочем: его много цитировали, но не прислушивались. Постепенно переносимое за границу производство, отсутствие реформ в области социальной политики и политики занятости - честно говоря, довольно обычные грабли, на которые в начале XX века наступило не одно государство первого мира. На в 2008 году вышла книга "Зеленый парадокс", которая вызвала настоящую бурю.
Строго говоря, Зинн не написал ничего нового, просто мастерски обобщил уже имеющиеся недостатки системы перехода на "зеленую" энергию. Их обсуждали и раньше, когда Германия, да и большая часть Европы взяла курс на отказ от невозобновляемых источников энергии. Но одно дело - разрозненные голоса, к которым можно и не прислушиваться, а другое - один из виднейших экономистов современности. Зинн больно ткнул в несколько очень больных мест, раскритиковал популистские меры и бессмысленные обсуждения. Неудивительно, что после этого на "Зеленый парадокс" и его автора накинулись многие политики, зато поддержали ученые. Книга многократно цитировалась в научных статьях, посвященных глобальному изменению климата, хотя по большому счету так и осталась гласом вопиющего в пустыне. Парадокс, но уже не зеленый, а самый обыкновенный.
Труд Зинна сперва предоставляет неудобный, но неизбежный факт: при сжигании ископаемого топлива, такого как нефть, газ и уголь, в атмосферу попадают атомы углерода. Около четверти этих атомов остается в атмосфере практически навсегда, со временем приводя к парниковому эффекту и последующему изменению климата. Часть углерода поглощается растениями - водорослями в океане и лесами на суше. Но даже если засадить деревьями все свободное пространство планеты, этого будет недостаточно, чтобы исправить проблему. Что остаëтся? Либо закачивать углерод назад в землю, что на данный момент фактически невозможно, либо извлекать его из земли поменьше. В теории "зеленые" программы в Европе, и в особенности в Германии, направлены именно на это. Экология ставится на первое место, на смену грязным и недолговечным ископаемым приходят ветряные, геотермальные и гидроэлектростанции, а так же солнечные панели.
Солнечные панели на крыше жилого дома
Задумка отличная, спору нет, но на практике ситуация не столь радужная, иначе бы книга Зинна называлась "Зеленое решение", а не "Зеленый парадокс". Переход на возобновляемые источники энергии оказывает давление на владельцев ископаемых ресурсов, которые реагируют единственным известным им способом - увеличением добычи и поиском новых рынков сбыта. И новые рынки тут же находятся - это те страны, что решили не переходить на ветряки, а остаться на том, на чем привыкли. Так оно надежнее, да и гораздо выгоднее.
Неумело проводимая "зеленая" политика приводит к тому, что добыча и потребление углерода растет с огромной скоростью, причем одновременно везде. Это в свою очередь приводит к усилению изменений климата, и ученые все больше бьют тревогу. Зеленый пародокс, как он есть - наглядно и очень печально. У возобновляемых источников энергии есть свои проблемы, временами тоже доходящие до уровня парадокса. Плюсы очевидны: мы берем силу ветра, воды, тепло подземных источников или излучение Солнца и превращаем эту силу в электричество. При этом ветра не становится меньше, а благодаря термоядерному синтезу наша звезда вырабатывает более чем достаточно энергии. Бери и пользуйся! Кому нужны нефть и уж тем более - уголь?
Мешают два момента. Во-первых, условия, при которых эту дармовую энергию можно собирать. Ветряки можно поставить лишь на плоской ровной местности, где постоянно дует ветер, но при этом почти не живут люди - ветряные электростанции издают специфический неприятный шум. Гидроэлектростанции стоят на реках, желательно в месте с перепадом высот, где можно эффективно построить плотину. Солнечные батареи хорошо работают лишь в очень ясные дни и подвержены быстрому износу.
Солнечная батарея
Геотермальная электростанция
Но эти недостатки можно было бы проигнорировать, если бы не вторая большая проблема - хранение энергии. На данный момент у человечества попросту нет рабочих аккумуляторов и батарей, чтобы накапливать выработанное электричество и равномерно его распределять. В итоге, даже лучшие солнечные электростанции подают ток лишь в дневное время суток, а по вечерам (когда потребление энергии пиковое) и ночам подключаются традиционные ТЭС, сжигающие ископаемые. Эта проблема не относится к нерешаемым, но стоит на грани. В этом плане любые формы ископаемых чрезвычайно удобны - они и есть энергия в удобной упаковке. Только вот кончаются, да и планету загрязняют.
Ситуацию могли бы исправить атомные электростанции как достойная альтернатива между идеальной возобновляемой энергией и тратой ресурсов. Проблема грамотного хранения ядерных отходов решается в миллион раз проще, чем глобальное изменение климата, а энергии АЭС дают столько, что хватит на всех. Но здесь вмешивается новый парадокс - политический. Та же Германия под давлением "зеленых" полностью отказалась от атомной энергии и была вынуждена компенсировать недостатки дополнительной добычей угля.
В идеальном мире будущего постепенная замена ТЭС на ГЭС и прочие чистые варианты позволят забыть про ископаемые. Только вот продержится ли мир до этого светлого "завтра"? Решение, которое предлагает Зинн, очень скучное, экономическое, но вполне эффективное. Налог с промышленности, с прироста капитала, с финансовых вложений владельцев ископаемых энергоносителей, создание единой глобальной системы торговли квотами на выбросы. Ключевое слово тут - "глобальная". Все страны должны объединиться в борьбе за свою планету. Такой проект уже существует:
Монреальский протокол
