“Разъезжая на мотоцикле, он путешествовал в одиночестве. Он спал в гримёрке на киностудии, он был абсолютно один. Он не соблюдал манер и уклонялся от социально приемлемого поведения, потому что они представляли собой маскировку. А он хотел, чтобы он сам был обнажённым”.
Так писал о Джеймсе Дине режиссёр Николас Рэй, автор великих нуаров и самого известного фильма с Дином.
“Как актёр он полностью изменил мой подход к работе. Я думал, что я был лучшим молодым актёром Америки, если не мира, до тех пор пока не встретил его <…> он начал играть и я понял, что я ни в чём не был так хорош, как он. Я никогда не встречал никого, кто мог бы так же импровизировать как он” — вспоминал о Джеймсе Дине Деннис Хоппер, дебютировавший в небольшой роли в фильме Николая Рэя “Джонни гитара” и игравший с Дином в “Бунтаре без причины”.
“Нет, Дин не был моим другом. Я едва знал его. Но я был для него идеей фикс. Он повторял всё, что я делал. Он постоянно пытался сблизиться со мной, звонил мне, оставлял сообщения. Но я не перезванивал” — лукавя, рассказывал Трумену Капоте Марлон Брандо в 1957 году. Лукавя — по той причине, что вероятнее всего у двух самых блестящих молодых актёров своего времени был роман.
Сколько ни скажи о Джеймсе Дине — всё будет мало. Отчасти и этим и объясняется тот бесконечный и непрекращаюшийся по сей день поток книг, статей, документальных фильмов и конспирологических теорий, главным предметом которых становится Джеймса Дина. И все эти слова всё равно о Дине говорят меньше, чем первая сцена “Бунтаря без причины”: герой падает на тротуар, заводит игрушечную обезьянку, пытается завернуть её в подарочную упаковку и ложится рядом в позе эмбриона.
Джейм Дин был экстраординарным актёром. Три больших роли, а затем ранняя смерть — наверное, неудивительно что в массовом сознании закрепился его образ, как артиста, чей взлёт был оборван на старте.
Его путь был удивительным: от небольшой фермы в пыльном штате Индианы, через Нью-Йорк и напрямую к голливудским афишам. Начиная карьеру в Голливуде, он был просто ещё одним “красавчиком” из послевоенного поколения молодых актёров, мелькавших в картинах Дугласа Сирка, Сэмюэла Фуллера и Майкла Кёртиса. Звезда родилась после главной роли в “К востоку от Рая” Элиа Казана — все заговорили о том, что именно Дин затмит всех своих сверстников в будущем.
Он поразил зрителей и критиков своей необычной манерой игры, своим подчас грубым, непричесанным образом и бунтарским поведением за пределами съемочных площадок.
Дин был грубым и, в то же время, нежным; он воспринимался как мачо, но сочетал этот образ с проявлением неуверенности в себе.
О его романах слухов было не меньше, чем о бунтарском поведении — его связывали с Мерлин Монро и Натали Вуд, Монтгоммери Клифтом и Марлоном Брандо, Элизабет Тейлор и Стивом Маккуином (часть этих слухов распускали сами киностудии). А в своих интервью он постоянно подчеркивал свой бунтарский образ, рассказывая, что он рассекает по голливудским холмах на мотоцикле по той причине, что это отличное средство для интеллектуальной рефлексии и самоанализа.
1950-е были временем очередного потерянного поколения — подростки, росшие без отцов, активно бунтовали против образа жизни старшего поколения.
Голливуд отреагировал на это очень быстро — и нет ничего удивительного, что иконическим, эталонным образцом этого молодежного бунтарства и стал Джеймс Дин в “Бунтаре без причин”. Красный бомбер, джинсы, мотоцикл, постоянная трансляция мачизма и “патронирование” банды — но и внутренний надлом, фрустрация, неуверенность в себе, непонимание того, что гложет и пожирает душу.
В этот образ влюблялись подростки по всей Америке; ему подражал Элвис, которому льстило, когда его называли “Джеймсом Дином рок-н-ролла”; в честь Джейма Дина создавались клубы — подростки увидели благодаря образу Дина возможность создавать свою собственную семью, в которой они будут контролировать всё, что с ними происходит. Для них Дин был божеством и тотемом.
Но сам Джеймс этого не увидел. За несколько недель до выхода фильма в прокат, он разбился в автокатастрофе — вместе с механиком Вютерихом он мчался на спортивном Порше в Салинас, чтобы затем участвовать там в гонках. До Салинаса он не доехал — влетев в Форд, за рулем которого сидел студент Калифорнийского политеха. Он умер через 10 минут после аварии — но его образ и миф в тот момент получили бессмертие.
Как писала одна из его биографов, “то, что случилось с Джимми, стало описание того, что происходило в то время с Америкой. В своей жизни и в фильмах он проделал «Путешествие Пилигрима» — через Америку, от фермы к городу, придя к осуществлению мечты об успехе. Его приключения красноречиво говорят о нашем состоянии. Его жизнь освещает нашу собственную жизнь, так как он был достаточно любопытен, чтобы экспериментировать с самим собой и достаточно чувствительным, чтобы оставить четкий след своего путешествия”.
