Самым ценным предметом личного гардероба мой отец считал костюм-тройку восточногерманского происхождения, который он однажды удачно приобрёл во время службы в ГДР. Костюм этот он очень сильно любил и чрезвычайно гордился тем, что вещь импортная, превосходного качества и цвета слоновой кости в бордовую полоску.
Такой костюм надлежало всячески беречь и обращаться с ним предельно осторожно. Кроме того, нельзя было ходить в нём, например, в сберкассу за отложенной получкой или в комиссионку за электроутюгом. Это примитивно. Такому образу был необходим повод с большой буквы, событие!
Так вот. За всю свою жизнь отец воспользовался им по прямому назначению четыре раза.
Впервые это случилось, когда он его примерял, чтобы купить. В следующий раз он его надел, когда привёз домой и всем показал. Затем через несколько дней он в нём отправился устраиваться на завод им. Чкалова. Спустя практически десять лет он явился в нём в роддом, когда родилась моя младшая сестра. Вот и всё. Больше поводов облачиться в восточногерманский костюм-тройка цвета слоновой кости в бордовую полоску у него возникало. А зря, ведь импортный костюм сидел на нём идеально.
Шли годы. Менялись квартиры, генеральные секретари, мебель, ковры, росли мы, дети, но костюм по-прежнему был неизменно подвешен на плечики. Когда не стало ГДР, этому костюму уже исполнилось 15 лет. Всё это время он находился в платяном шкафу на самом почётном месте. Его не ела моль, и он не выцветал, ткань была крепка, а пошив неразрывен.
Вскоре после развала Союза мы переехали жить в сельскую глушь. Вещи, мебель и я были погружены в кузов грузовика и перевезены в новый дом. Многое пришлось оставить или выбросить. Но теперь вместо двухкомнатной квартиры на всех родственников у нашей семьи в распоряжении находилась целая собственная изба на улице Заречной. В кладовой на большие крючки родители повесили дублёнки, шубы, плащи, пуховики и прочие предметы верхней одежды. Сюда же на плечики переехал костюм-тройка восточногерманского происхождения. Его не забыли, не потеряли и случайно не порвали. Это была уже практически реликвия.
Отец же на протяжении последующих лет не примерял и даже не вспоминал о существовании своего некогда модного костюма. Лишь изредка случайно оказавшись в кладовой, он восклицал:
– Ну, надо же, мой костюм! Годы идут, а он как новый! Умели же делать!
Смахивал пыль с широких закруглённых лацканов и снова забывал о нем на какое-то время.
А вот я, когда немного подрос, то в отсутствии взрослых украдкой примерял этот знаменитый в нашей семье костюм на себя и с крайним любопытством смотрелся в большое зеркало. Экий франт! Каково!
– Гутен Таг. Их бин Илья. Унд ви хайс ду?
Вертелся я перед зеркалом. Костюм был мне явно велик. Не терпелось скорее подрасти и пойти в нём в школу, чтобы все немедленно восхитились. Сперва, конечно же, пришлось бы многим объяснять, что такое ГДР, и, возможно, даже принести отцовский армейский альбом «Моя служба в ГСВГ» и всем показать город Франкфурт-на-Одере. Но это детали. Главное – произвести правильное впечатление.
На протяжении многих лет отец неизменно ходил только в брюках, не признавая джинсы или, упаси боже, спортивные трико. Брюки от импортного своего костюма он не носил, поскольку форма штанов в стиле «клёш» давно вышла из моды. Это было не практично.
С годами и я про этот костюм напрочь забыл. Лишь изредка случайно оказавшись в кладовой, восклицал:
– Ну, надо же, отцовский костюм! Годы идут, а он как новый! Умели же делать!
Годы, действительно, неотвратимо сменяли друг друга. В какой-то суматохе и суете новое тысячелетие разменяло второй, а затем третий десяток. Повзрослели мы. Постарели родители. И как-то всё незаметно. Разъехались соседи. И мы вскоре разъехались. Остался только один наш дом на улице Заречной. Как сирота.
Внутри опустевшего дома убраны ковры и заколочены ставни. Никто здесь больше не живёт. А в кладовой по-прежнему на больших крючках висят шубы и плащи. Их как развесили там после переезда, так они и висят. И костюм-тройка восточногерманского происхождения всё также на своём почётном месте подвешен на плечики.
За прошедшие годы его не забыли, не потеряли и случайно не порвали. Его не съела моль, и он не выцвел, ткань по-прежнему крепка, а пошив неразрывен. А ведь этот импортный костюм сидел на отце идеально и он очень им гордился. Жаль, что поводов его надеть у него больше было. Так и провисел в кладовой. А отца похоронили в другом костюме, новом, но совершенно обыкновенном чёрном, который был куплен в ритуальном салоне.
