Представьте себе: знакомый всем добрый старик Джеппетто... но его деревянное дитя вовсе не должно было обрести человеческое сердце! Да-да, ужасающе, но изначально Карло Коллоди задумал вовсе не сказку с хэппи-эндом, а жестокую притчу о расплате.

Шокирующая развязка ждала Пиноккио в самой первой версии! Когда главы публиковались в 1881 году в детской газете Il Giornale per i Bambini, финал поверг читателей в ледяной ужас: Кот и Лиса ХОЛОДНОКРОВНО КАЗНИЛИ деревянного мальчишку! Да-да, вы не ослышались – они ПОВЕСИЛИ Пиноккио на ветвях старого дуба!

Этот мрачный финал был кошмарным "назиданием". Коллоди видел в нем символичную, жуткую кару за детские грехи – за ложь, за непослушание, за лень. Виселица как финал детской сказки! Трудно представить что-то более пугающее и безнадежное для маленьких читателей.

Реакция была мгновенной и оглушительной. Редактор газеты, родители, сами дети – все были в УЖАСЕ и ШОКЕ! Общественность буквально взбунтовалась против такого леденящего душу окончания. Давление на Коллоди обрушилось лавиной. **Неужели он всерьез хотел оставить детей с этим жутким образом – с маленьким деревянным трупиком, качающимся на дубе?!

И под этим натиском – а может, где-то в глубине души и сам Коллоди содрогнулся от собственной жестокости – произошло ЧУДО. Автор неожиданно для всех (и, наверное, для себя!) передумал! Он взялся за перо снова. Под давлением и, возможно, проснувшейся совестью или интуицией, он вырвал Пиноккио из петли и подарил ему шанс.

Так из мрака виселицы родился свет. Появились новые главы, испытания, искупление. И вместо жуткого символа наказания мир получил чудо превращения – награду за доброту, жертвенность и искреннее раскаяние. Тот самый, любимый всеми финал, где деревяшка становится настоящим мальчиком.

ВЗЯЛ ТУТ

Начальник позвонил за минуты до конца рабочего дня, мурлыча что-то на коньячном. Кое-как разобрала: велит отметить полученной и отложить его посылку под сукно. Это значит — под дерюжку, изображающую "коврик-прованс", за моей стойкой.

Пока я копалась в пыли и нитках драного ковра, в пункт выдачи заказов вошёл клиент. Кругленький молодой мужчина в одних шортах, тапках и с бутылкой молока.

Под закрытие всегда местные приходят, с района.. На стиле, в домашнем, но с телефоном на пузе, и с хлебом, пивком или памперсами из магаза рядышком. Я ввела код получения и пошла за его заказами. Он же, слышу, начал о чём-то говорить.

Обернувшись, поняла — это он в телефон. Просто звонка не было. Может, сам набрал, или на беззвучке, или голосовое отправляет. Да мне то что, накружилась просто за двенадцать часов смены, вот и цепляюсь ко всему, к ерунде. Беру уже его коробку, тут он как гаркнет: "Что ты сочиняешь! Не цепляйся ко мне со своей ерундой!". И ещё добавляет громче, но вроде плаксиво: "Я один знаю, звонит мне кто-то или нет"...

Я аж развернулась — ну да, орёт в телефон. Ох, подумала ещё, когда же кончится этот день. Так, вдруг мысль закрутилась, надо за ним пойти и дверь закрыть, время-то уже.. И вышла к нему с посылкой, проверив ключ в кармане.

А он стоит такой причуденный, словно принял чего. Голову задрал, покачивается в своих тапках, руки сзади растопырил. Пустые, без молока. И ещё: мужчина был сильно пониже меня — даже с задранной головой — поэтому я точно видела, что из закрытых глаз у него бегут слёзы. А из носа идёт кровь, которую он не спешит утирать.

Вот я и попала в нежданчик, хоть не в пивной работаю. Десятый час вечера, я в маленьком ПВЗ наедине с окровавленным мужиком, качающимся посерёдке нашего загона. Как к двери-то пройти? Или убежать через склад, кинув в него коробок? А вдруг ему просто помощь нужна?.. Пока шагаю назад, на стойке моей есть проверенная тревожная кнопка.

Но он как-то раз — и очухивается, ненормально тряся головой, выхватывает у меня заказ. С этим окровавленным лицом из кошмаров кидается на дверь.. А у меня реакция пошла, коленки подогнулись, слабость в теле. Не могу до двери три шага сделать.

И тут голос. Просто голос говорит. Мне. "Сегодня придётся выпить, переносить уже некуда". Я поворачиваюсь вокруг себя, как картонный человечек, приклеенный к палочке. Кажется, что встаю на голову, настолько всё нереальное.

И вижу на своей стойке, в углу за монитором, разлитое молоко. В белой луже плавает чужой телефон. Я его беру, кликаю, но там никого нет! Звонка никакого нет в смысле, не идёт звонок.. Просто показывает экран. А в списке вызовов последний от мамы был вчера. Точно как и у меня.

Он жил в этом доме, в этом подъезде. Развязавшись, я в какую-то неделю запоя плюхнулась рядом с ним ночью на скамейку. И вот отсюда я уже всё помню.

Вот он повернулся ко мне — как время назад отмотал. Привет, говорит, я Лев Непьющий. Зовут так, гыгыкает. У меня как приход случается, перед луной обычно, так я людей внутри слышу. Слабостям их самым мерзким потакаю. Хоть и не хочу, противлюсь, пью таблетки, а совладать не могу! Только кровь носом бьёт от упора — и всё. Как побеждаю человека, так запиваю сам. С горя.. А мне вообще пить нельзя, у меня гормоны играют и нервишки шалят.. И телефоны ещё теряю постоянно, крёстный замахался покупать. Ты прости, что так вышло.

Сука ты, говорю, шизоидная.. Я ж три года была в завязке, года!.. Три. Убить тебя мало. Ткнула его бутылкой (пустой) в бочину, потом по морде ещё намесила вроде. Тут уже вспоминать не хочется...

И побрела. Дверь работы моей прежней светится, гляжу: кровь-то не отмыли даже нормально, лентяйки.

Я б отмыла обязательно, я исполнительная.

Ну, до другого раза, видать.