Виктор по своей природе был простым парнем. Знаете, такой типичный московский раздолбай. Родители, конечно, мечтали вылепить из него стандартного белого воротничка, запихнули в престижный столичный вуз, хотя Вите эта учеба была нужна, как зайцу пятая нога. Он хотел свободы, а получил душные аудитории и кучу мажоров вокруг себя.
Первые две недели он вообще не появлялся на парах. Врал предкам, что там пока "оргвопросы", а сам шатался по району. Но когда его, все же, прижали к стенке, пришлось идти. Заходит он в аудиторию, а там уже все кучкуются, свои компании, смехуечки. И вдруг он замечает сидящего на галерке парня: внешность специфическая, явно не местный — то ли якут, то ли тувинец, скуластый такой, глаза узкие. А вокруг него уже, словно стая ворон, кружат местные "шутники" и цепляют. Мол, ты кто такой, по-русски-то понимаешь, или тебе переводчик нужен?
Витя терпеть не мог, когда толпой на одного. Он спокойно подошел, рявкнул пару «ласковых», и стая шакалов тут же рассосалась. Так он и познакомился с Аяном.
Аян оказался своим пацаном. Хоть и говорил с жутким акцентом, но мыслил правильно. Рассказывал, что он из очень далекой деревни где-то на границе с тайгой, что семья на последние деньги отправила его учиться в Москву. Виктора это подкупило. Он сам чувствовал себя чужим в этом мире гламура и айфонов.
Они крепко сдружились. После пар — ходили в качалку, потом в общагу к Аяну или просто бродили по набережным. Аян все уши прожужжал про свою родину. Говорил: "Витек, ты не представляешь. Там все другое. У нас люди настоящие — живые, не то что эти бездушные оболочки".
Учебный год пролетел почти незаметно. Сессию друзья закрыли с грехом пополам. Наступило лето. Москва плавилась от жары, асфальт вонял гудроном, и делать здесь было абсолютно нечего. И тут Аян выдает:
— А рванули ко мне? Я своим напишу, встретят нас как царей. Охота, рыбалка, природа дикая. Денег с собой почти не надо, там нас природа кормит.
И Виктор загорелся идеей. Отец его легко отпустил — Аян пару раз был у них в гостях, вел себя вежливо, произвёл впечатление скромного провинциала. Купили билеты на поезд до Иркутска, а оттуда, мол, доберёмся на перекладных.
Всё изменилось уже на вокзале.
Виктор стоит с рюкзаком, ждёт друга. Подходит Аян, но не один. С ним какой-то мрачный тип, тоже азиатской внешности, смотрит исподлобья.
— Это Баир, — говорит Аян. — Земляк, тоже с нами едет.
Ладно, думает Витя, в тесноте, да не в обиде. Но тут к Баиру подваливают еще двое парней славянской внешности — Николай и Дима. Братья. Оказалось, они тоже "друзья" Баира по общаге и тоже напросились в эту поездку. Тут уж Виктор напрягся. Договаривались ехать вдвоём, а тут целый табор собирается. Но Аян успокоил: "Да ладно тебе, веселее будет, парни все свои".
Зря он в тот момент не отказался.
Добирались они долго. Поезд, потом убитый в хлам "Пазик", потом вообще пешком через лес. Когда они вышли к деревне, Виктор аж рот открыл от удивления. Это было похоже на декорации к фильму про языческую Русь, смешанную с шаманскими мотивами. Жилища черные от времени, вокруг лес стеной стоит, такой густой, что даже днем казалось приближаются сумерки.
Местные высыпали встречать необычных гостей. Улыбаются, все время кланяются, притащили еды, напитки какие-то травяные. Аян и Баир сразу расцвели, лопочут на своем наречии, обнимаются со стариками. Виктора, Колю и Диму поселили в гостевом балагане, в котором пахло сухой травой и дымом.
Два дня пролетели как в тумане. Кормили на убой, показывали, как тут живут. Красиво, жутко и величественно. Но Виктор начал замечать странности. Местные никогда не смотрели прямо в глаза. Они всегда улыбались, но эти улыбки... они не отражались огоньком в глазах. Будто маски искусственные. И еще — в деревне не было собак. Вообще. В тайге без собаки — смерть, а тут ни одной.
На третий день Аян сказал:
— Сегодня великий праздник. День Духов. Вы должны быть с нами, это большая честь.
В полдень им выдали странные одежды — балахоны из грубой ткани с вышивкой. Собрали всех на поляне в центре поселения. Там уже горел огромный костер, высотой метра в три. Началась церемония. Монотонные удары в бубен, горловое пение, от которого вибрировало в ушах. Это длилось несколько часов. Солнце пекло, ноги затекали, но уйти было нельзя.
К вечеру, когда тени стали длинными и черными, начался пир. Женщины вынесли огромные котлы. Запах шел одуряющий — мясо, специи и что-то... резкое, мускусное.
— Ешьте, это мясо особого зверя. Дает силу медведя.
Виктор, Коля и Дима набросились на еду. Было вкусно, невероятно вкусно. Мясо таяло во рту, сладковатый сок тек по подбородку. Но стоило его доесть, как мир вокруг резко изменился.
Сначала наступила эйфория. Виктор почувствовал, что любит всех вокруг. Вот этого старика с беззубым ртом, эту страшную бабку, этих едва знакомых ему братьев Колю и Диму. Ему хотелось смеяться. Тело стало ватным, лёгким, словно он не шёл, а плыл над землёй. Воля подавилась напрочь. Если бы ему сказали сейчас отрезать себе палец, он бы сделал это с радостным хихиканьем.
Их отвели в дом спать. Было уже темно, но спать не хотелось. Виктор лежал на шкурах, смотрел в потолок и улыбался как идиот. Рядом хихикали братья.
— Как же хорошо... — бормотал Коля. — Я бы тут навсегда остался.
Вдруг дверь их жилища тихонько скрипнула. На пороге появились тени. Три фигуры в масках из бересты. Они молча подошли к Николаю. Взяли его под руки. Коля не сопротивлялся. Встал, шатаясь, и пошел с ними, продолжая глупо улыбаться.
Виктор хотел спросить: "Куда вы его?", но язык не слушался. Он мог только наблюдать. Он видел всё через открытую дверь, в свете полной луны.
Колю вывели на середину двора. Поставили на колени перед тем самым столбом, где днем били в бубны. Один из тех, в масках, подошёл сзади. В руке блеснуло что-то длинное, изогнутое.
Виктор всё понимал. Где-то в глубине его одурманенного мозга голос кричал: "Беги! Спасайся!", но тело сейчас сознанию не подчинялось. Ему было... интересно. Ему было спокойно.
Человек в маске резко дернул рукой.
Николай даже не дернулся. Его голова сильно запрокинулась назад. Темная, густая струя фонтаном ударила в лунный свет, заливая балахон. А самое страшное — Коля продолжал улыбаться! Он смотрел прямо на Виктора остекленевшими глазами, и на его лице застыла эта блаженная, наркотическая радость, пока жизнь вытекала из него в лежащую под ногами вязкую грязь.
— Красиво... — прошептал лежащий рядом Дима.
Виктор почувствовал, как темнота затягивает его. Последнее, что он видел — как тело Коли обмякло, и к нему со всех сторон начали подползать люди с мисками в руках.
...Утро наступило резко. Виктор очнулся от того, что его сильно тряс Аян.
— Вставайте! Вы что, сдурели? Поезд пропустим!
Голова раскалывалась. Во рту был привкус меди и тухлого мяса. Виктор огляделся. Дима сидел на кровати, держась за виски. А в углу, на лавке, спал Коля! Живой и невредимый.
Виктор резко моргнул. Приснилось? Неужели это был просто кошмар от той дряни, что они ели?
— Быстрее, быстрее! — торопил их Баир.
Они собрались буквально за пять минут. Коля был вялый, бледный, молчал всю дорогу. Аян и Баир довели их до станции, где уже стоял старый поезд.
— Мы ещё на пару дней останемся, к родне надо зайти повидаться, — сказал Аян, пожимая руку Виктору. — А вы езжайте.
В поезде они почти не разговаривали. Каждый был погружен в свои мысли. Виктора не отпускал страх, от странного ночного кошмара. Он все время косился на шею Коли. Там не было раны, но он заметил тонкую, едва заметную красную полоску, словно след от нитки.
Они вернулись в Москву. Перед тем, как разбежаться по домам, обменялись, на всякий случай, телефонами. Едва добравшись до кровати Виктор вырубился и проспал сутки.
Разбудил его звонок. Это был Дима. Он плакал в трубку, захлебываясь слезами:
— Витя... Колян... Он не проснулся. Он холодный, Витя!
В тот момент Виктора будто ушатом ледяной воды окатили.
Экспертиза показала остановку сердца. В крови Николая нашли следы неизвестного алкалоида, похожего на яд какой-то тропической лягушки или редкого гриба. Но самое жуткое выяснилось чуть позже, когда убитые горем родители братьев и семья Виктора, объединившись, заставили полицию начать расследование.
Следователи вместе с Димой и Виктором поехали туда. В ту, отдаленную от цивилизации, точку на карте, где они сходили с поезда.
Они нашли станцию. Нашли лес. Шли по тем же приметам — вот поваленное дерево, вот ручей. Шли долго, пока не вышли на ту самую поляну.
Только мох на камнях и высокая трава. Никаких изб. Никаких кострищ. Никаких следов человеческого присутствия.
— Вы уверены, что это здесь? — спросил оперативник, с подозрением глядя на парней.
— Да здесь, черт возьми! — орал, как заполошный, Дима. — Вот здесь мы жрали это мясо!
Но леса им ничего не рассказал. Словно спрятал свою страшную тайну.
Аян и Баир исчезли. Их личные дела в университете оказалось фальшивкой — они учились по поддельным документам. Никто не знал, кто они и откуда приехали на самом деле.
Что это было? Массовая галлюцинация и секта, которая умело заметает следы?
Один шаман позже сказал, что с Колей провели очень древний чёрный ритуал, где жертву убивают не сразу, а забирают её жизненную силу, оставляя пустую оболочку. Это уже не человек, а пустая оболочка, тусклый огонёк, которому осталось совсем чуть-чуть догореть.
