И пока что финалочка больничных приключений, в которые я влетела и охуела так, что выхуеть не могу до сих пор. Я понимаю, что у нас оптимизация и всё на благо, что это наша народная забава "попал в больницу - помоги себе сам" и что "а чего ты ожидала, всегда так было". Я не знаю, отдельный ли это филиал ада, или такое сейчас повсеместно, было и будет. И можно ли с этим что-то сделать. Одного я не хочу точно - чтобы прилетело медсёстрам, санитаркам и врачам, которые ещё не потеряли человеческое лицо. Часть из написанного была раньше, так что не удивляйтесь, но здесь тезисно.
Орать начали сразу и все, к кому ты попадаешь в процессе прохождения через больницу. Что человека, приехавшего с воли изумляет, но тебе пока пиздец и ты уже здесь.Кто-то просто молчит на тебя и это радует на фоне всего остального. Ты на старте. Причины:
Сдача вещей, ведь ты поступила с места ДТП без сменных тапочек.
Спросила у медсестры, вдруг есть тапочки. Это посоветовали на приёмке вещей, когда всё-таки огрызнулась на крики. Получила люлей.
Вернулась и спросила про одеяло, ночь была холодная, а одеяло как-то не предполагалось. Получила люлей и ушла спать, завернувшись в простынку.
Утром согреваешься, завтракаешь вполне приличной кашей и осматриваешься. Одна бабуля выписывается, ей повезло и она ходячая. Две другие лежат, их еда стоит на тумбочках, дотянуться они не могут. Ждёшь прихода нянечек, но потом понимаешь, что их нет и не будет. Бабули уже вполне себе доходяги, к одной приходит внук дважды в день (это выяснится позже) и платит персоналу. Это немного спасает ситуацию, но не сильно. Второй не так повезло. Спрашиваю, не покормить ли их, потому что блин.
Первая выглядит сильно измождённой, очень худой и не принимает больше ложки еды. От большего количества её может вырвать. Кормлю по ложке, несколько раз в день. К нам кладут ещё одну соседку, велосипедистку с точно так же сломанной, но уже правой рукой. В меню бабуль добавляются вкусняшки в виде крошечных ломтиков огурца, чищенных кусочков помидорки и прочих ништяков с воли. Теперь мы следим, чтобы бутылка с водой лежала под рукой и поим чаем или компотом. По глоточку, но каждый раз, когда попросит. Выписывают через две недели немного поправившуюся, бодро съедающую тарелку каши или второго и интересующуюся глоточком пива на десерт.
Вторая в деменции, иногда приходит в себя. К ней приезжают раз в день. Ест пару ложек каши, потом говорит, что больше не может. Шевелится осознанно мало, настойчиво пытается вырвать катетер для мочи. Зовём медсестру, пришла, посмотрела от дверей, ушла. Уговариваем есть, даём пить. Выписка через полторы недели в полном сознании, ест активно и самостоятельно, садится, подтягивается руками на перекладине над кроватью.
В коридоре перед нашей дверью появляется новая койка. На ней лежачий мужчина с переломом шейки бедра, проходим ночью мимо, просит позвать санитарку. Интересуемся поводом, потому что уже в курсе местных обычаев. Нужно вынести судно-бутылку. Ржём, потому что ночью нас с этим нахер пошлют, выносим сами.
Просит зарядить телефон, розеток в коридоре не предусмотрено. Вызванивает знакомых, сам он не местный. Самостоятельный, через пару дней осваивает кресло-каталку.
Чуть дальше второй, сломана нога. При поступлении просил пить, но нянечек нет, санитарки тоже не было и это не работа медсестёр. Ночью рядом никого нет, а такая роскошь, как кнопки вызова не предусмотрены, особенно в коридоре. Сполз с кровати, дополз до бутылки с водой, которой подпёрли дверь палаты неподалёку. Попил, залез обратно.
В коридоре всегда открыты окна, потому что пахнет здесь мочой, говном и болью. Иногда санитарок нет и памперсы не меняют, пока они не появятся. Ему повезло с одеялом, но оно тоненькое, а его после перелома сильно знобит. Второе не положено, ибо нефиг. Закрываем окно над ним, отдаю своё уже добытое одеяло, заворачивается с головой. В палате теплее, а мне привезли толстую рубашку.
С утра просит заменить промокшее насквозь постельное бельё, посылают нахрен. Потому что дефицит. Сушит, как может.
Обнаруживается новая бабуля в коридоре, лежит по диагонали, подушка брошена в ноги. Под головой скомканная простынка, еда на тумбочке в ногах. Нянечек нет, кормить некому, сама не дотянется. Как выяснилось потом - перелом шейки бедра. Чуть позже обнаруживаем, что её положение не поменялось, но халат задрался и под ней лужа мочи, накопившейся со вчера. Окно открыто, на улице холодно, укрыться сама не может. У нас две руки на двоих. Укрываем одеялом, кое-как засовываем подушку под голову, кормим, закрываем окно. Ищем санитарку, просим перестелить, внук нашей бабули даёт памперс и одноразовую простынку. Соседка-велосипедистка покупает в киоске ещё один памперс и простынку на смену. Потом будет моя очередь.
Спрашиваем про родственников, просит позвонить Максимке и называет городской номер. Звоню со своего, трубку не берут. Беру соседку в свидетели, нахожу в сумке бабули кнопочный разряженный телефон, в котором потом будет найден только один номер. Отвечает Максимка. Привозят памперсы, простынки, одеяло, кормят. Жизнь налаживается.
Весёлая и улыбчивая девушка из соседней палаты. По больницам уже давно, потому что её целиком собрали по чертежам, по их машине проехал Камаз с заснувшим водителем и сплющил в единое целое с содержимым. Теперь будут удалять проволоку, которая мешает сгибать ногу.
После операции огромные глаза под шапкой кудрявых волос выглядят ещё больше. Улыбается. Почему-то спинальная анестезия не подействовала с первого раза. И со второго. И даже с третьего. К концу операции, когда проволоку почти удалили с пожеланием так не орать, пришла ещё одна врач и обнаружила, что кололи не то, что нужно. И оно не обезболило, подкололи нужным. Жизнь наладилась.
- А больно не будет? - не выдерживаю и подссыкаю от страха на операционном столе. Будут ставить анестезию в шею, отключая руку.
- Все терпят и ты потерпишь. - заверяют меня. Знатно охуеваю, начинает трясти.
Колют раз, другой, третий, четвёртый, пятый, не попадают. Начинаю плакать от страха и боли в шее. Зовут кого-то на помощь, колют ещё и ещё, мимо. Шее пиздец, руке пофиг.
Смотрят на меня и размышляют, стоит ли проверять, подействовало или нет. Понимаю, что сейчас могут и проверить, упрашиваю не делать этого. Начинается истерика. Дают общий наркоз и это счастье. Похуй, главное чтобы собрали, а дальше как-нибудь выживу.
Врач на обходе кивает записать на перевязку. Из перевязочного кабинета заворачивают, потому что в списке нет. На улице наконец-то жарко и к вечеру рука болит нестерпимо, опухает. Мне уже пофиг на то, как на меня буду орать. Прошу перевязку, посылают нахрен. Ибо нефиг. Добиваюсь вызова перевязочной медсестры, с час плачу от боли, сидя у кабинета. Потому что боюсь её пропустить. Спиртовая салфетка - кайф, жизнь налаживается.
Привозят новую соседку. Переломанные ноги на вытяжке, на шее фиксатор, позвоночник сломан в нескольких местах. В основном живёт в Европе, куда и собиралась улететь, но грузовик сдавал назад, столкнув их машину в траншею с трубами. Выясняет по кормёжку, первый день кормлю. Потом говорит, что будет есть сама. Учится быстро.
Онкология уже давно, колостома. Ухожу утром на перевязку, встречает с квадратными глазами - авария с калоприёмником. Бегу искать кого-нибудь, никого нет. Заглядываю в сестринскую, вдалеке тут же появляется медсестра и начинает орать про нехрен соваться. Потому что там документы и пациенты в край оборзели. Не выдерживаю, начинаю орать в ответ, потому что нервная система хлопнула дверью, покинув чат. Медсестра тут же бесследно исчезает.
Найденная наконец-то другая медсестра отправляет нафиг и искать санитарку. Через несколько забегов нахожу, кушает пирожок и отправляет по адресу, уже озвученному медсестрой. Появляется, говорит, что это работа медсестры. Медсестра посылает к санитарке. Через ёб вашу мать всё чинят, к этому моменту мы успеваем вытереть разлившуюся катастрофу. В замене белья отказано. Ибо нефиг, дефицит.
Приходит муж, приносит противопролежневый матрас. Возраст, потерянность, всё лицо в швах после аварии. Ищем тех, кто может переложить, посылают по привычному адресу даже за деньги. Через час собираем команду, перекладывают, бьют ногой по спинке кровати, головой по другой спинке. Кричит громко. Ноги положили не так, немеют. Медсестра посылает нахрен, ждите врача завтра, упрашиваем позвать дежурного врача. Поправляют ноги, жизнь налаживается.
Проснулась от боли, пошла походить. Из палаты с лежачими зовут, просят закрыть окно. Женщина лежит, сжавшись под тонкой простынкой и клацает зубами от холода. Закрываю окно, утаскиваю одеяло с единственной свободной койки, укрываю. Жизнь налаживается. Вопрос, почему ей не дали одеяло, уже не возникает. Потому что нефиг.
Заёбанная медсестра говорит, что нянечек больше нет, санитарок дефицит. Хочет уволится к хренам.
Я не знаю, может быть так везде и теперь это модно. Люди отказываются жаловаться, потому что они там в заложниках и не понятно, в какое Спортлото писать. И будет ли от этого смысл, кроме пиздюлей и так замотанному персоналу, часть которого осталась людьми.
У меня осталось послевкусие ада и искренне изумление, когда в поликлинике даже медсестра была вежливой. Всё, дальше оптимизм и ай-нэ-нэ будет.
