Зоя выросла.
Это стало понятно, когда папа перестал запирать медицинское крыло. Раньше он блокировал дверь, и пройти туда можно было только если система снимала правильную биометрию.
Зоин отец работал инопланетным хирургом-педиатром широкого спектра: должность хлопотная, ценная и редкая. Папу Зоя видела редко, но он всегда предупреждал:
- Зяка! В лабу - ни ногой. Потравишься, мне же тебя и лечить.
Мама тоже работала в отделении отца медсестрой и ассистировала при операциях.
В Фениксграде были еще педиатры, была большая Городская Больница, но все равно к Зоиному папе, с его частной практикой, очередь не иссякала. Потому что он лечил всех.
Двуногих, четвероногих, безногих. С клювами, щупальцами, крыльями, когтями и аморфных.
Всех детей, ни от кого не отказывался. Потому что к Жаресу Абигольдовичу шли тогда, когда другие врачи разводили руками.
Но сегодня папа разбудил Зою посреди ночи:
- Зяка, одевайся и быстро спускайся в операционную. Мама сегодня на дежурстве, а у нас экстренное. Быстрее. Скоро привезут.
Зоя училась на сестринских курсах, и раз папа позвал, значит действительно не было времени найти кого-то поопытнее. Пришлось задействовать практикантку.
- Где мои очки? Ты видела очки? - папа метался по приемному отделению. Зоя поднялась на цыпочки и сняла очки с папиной кудрявой макушки. И с чего ниберийцев с баранами сравнивают? Вовсе они не похожи на баранов. Ну рожки, ну лицо вытянутое. А так, люди-людьми.
- Ты их опять на затылок нацепил.
Входная дверь хлопнула. Вбежал Тим Ту, Зоин одноклассник и хороший приятель. Вид у него был встревоженный, а в руках юноша нес что-то большое и продолговатое, похожее на алюминиевый пивной бочонок. Предмет был завернут в детское одеяльце в лазоревых слониках:
- Доктор, помогите! Бабушка с дедом на даче, отец на сборах. Что-то пошло не так. Точно вам говорю. Не бьется. Билось, а теперь нет бьется.
- Зоя, возьми пациента и готовь к операции.
Девушка еле удержала увесистый сверток. По ощущениям, «бочонок» весил килограмм сорок.
Она уже собиралась идти, как вдруг поняла, что не знает, что делать.
- Пап, а как Это готовить???
- Как обычно, продезинфицируй, облучи и подготовь инструменты. Я займусь аппаратурой. Тим, успокойтесь и ждите.
Зоя сделала все, как ее учили. «Бочонок» не двигался и был идеальным пациентом, не задавал глупых вопросов, не плакал и не старался перевернуть все вокруг.
Жарес Абигольдович выдвинул из пазов потолка диагност, который постоянно доделывал и перепрограммировал, и помахал рукой:
- Все, иди-иди. Надеемся, все не так печально. Будет надо - вызову. Главное, правильно его настроить.
Девушка пошла в приемную, где на диванчике, уставившись в одну точку, сидел Тим.
- Это что такое?
- Не что, а кто. Маруська. Сестра двоюродная. Помнишь, я рассказывал у отца младшая сестра есть? Ну, которая бабушку с дедушкой за порог выставила? Это она нам почтой прислала. Бабушка как увидела, так и упала, где стояла. Яйцо первые три месяца жизни должно быть с матерью. Его надо греть, проветривать. А тут, запихали в мешок, бросили в коробку и отправили. Записку положила, что ей некогда, «работы много». Родители мужа на государственной службе, а вам делать нечего. Воспитывайте. Естественно, сразу же в больницу. Держали его там три недели. Но вроде все нормально. Стало дальше развиваться. Мы с отцом кювез купили, бабушка ухаживала. Уехали, главное, только на сутки. Ну, что может случиться за день? Я после ужина заглядывал лампу включить. Все нормально, живое, светится, ворочается. Через полчаса заглянул, а оно мертвое. Пока бы в больнице оформили, пока специалиста дождались… поэтому сразу решил к вам. Может еще не все потеряно.
- Вот оно как. - Зоя села рядом. - Я до этого только яйца орнитоидов видела, они совсем не такие. Маруська. Имя-то кто придумал?
- Бабуля. Ей очень человеческие имена нравятся, даже хотела Клеопатрой стать, но деда скандал закатил.
- Как они у тебя?
- Хорошо. Очеловечились совсем. Картошку сажать поехали. Весна! Огородный инстинкт. Главное, чтобы дедуля опять свои спасательные работы не проводил.
- Это еще какие?
- Ему, видишь ли, очень личинки майских жуков жалко. На деток джунглианских похожи, только маленькие. Он их собирает в банку и выпускает на волю, к соседям. Его чуть не побили в прошлом году. Еле объяснили, что не со зла, а по глупости.
- Это такие противные?
Тим строго посмотрел на подругу:
-Зойка, ты когда пеленки марала, тоже была не ангел. Все малыши по-своему мерзкие и, по-своему, милые. Это необходимая стадия и ее нужно пройти перед тем, как стать полноценным имаго.
- Как тебя только Рая терпит за такие выражения.
- Она не терпит, она любит. Одеялко вот Маруське купила, кроватку смастерила с верхом, чтобы ребенок не убился. Личинки знаешь какие активные? А если кто-то так заботится о членах твоей семьи, значит все не просто так.
- Да Рая так со всеми. Последнее отдаст. А детей, в принципе, любит. Она же учительница.
- Что же он там так долго?
- Это хорошо. Если меня не зовет, значит все можно исправить с помощью аппаратуры. Только когда совсем плохо, ему нужны ассистенты.
Они ждали два часа. Разговаривали, пили чай и даже задремали. Жарес Абигольдович, уставший, но довольный, вышел к ним, снимая с рук перчатки:
- Ну что я вам хочу сказать. Во-первых, с дитенышем все в порядке. Но еще двадцать минут и процесс был бы необратимым. Правильно сделал, что сразу сюда прибежал. Во-вторых, это первый раз, когда я реанимировал яйцо инсектоида. Успешно реанимировал. Это тянет на научный труд.
- А что случилось то? Я ж все по инструкции делал, поддон с соленой водой менял, досветку включал-отключал, переворачивал, проветривал.
- Ты тут не причем. В яйце закончился питательный субстрат. Ребенок задыхался и умирал с голоду. Я не очень силен в механике развития жизни джунглиан, но что-то мне подсказывает, что это из-за того, что яйцо развивается без матери. Я сумел поставить катетер и закачать раствор, насыщенный глюкозой и минералами. До вылупления его придется оставить здесь. Госпитализируем, да-с-с.
- Можно на нее посмотреть? И одеялко? Она его очень любит, лапками к слоникам тянется.
- Можно-можно. Только не долго, мне надо поспать хотя бы пару часов. Седьмой бокс.
Зоя пошла с Тимом. Яйцо изменилось: стенки стали прозрачными. Жидкость, в которой плавала большая личинка, люминесцировала. Девушку передернуло от отвращения, когда Это открыло свои громадные черные глаза и протянула в их сторону свои хилые лапки-отростки. «Бочонок» пульсировал, словно громадное сердце. В нем было сделано отверстие, из которого торчали шланги. По ним закачивался питательный сироп.
- Ты как, козявка? Ну и напугала. Держи своих слоников и будь паинькой. - Тим накрыл яйцо одеялом. Так что на виду осталась только голова.
- Я с ней принципиально только на космолингве говорю, пусть привыкает с рождения.
- Зой, ты присмотри за ней пожалуйста. Когда начнет вылупляться, надо срочно звать бабушку. Только она знает, что надо делать.
- А долго они вылупляются?
- Часов шесть.
И Тим ушел. Зоя, перед тем как лечь спать, снова зашла в седьмой бокс. Ну, да… непривычно. Когда глаза закрыты, еще ничего так, но когда смотрит, от омерзения хотелось бежать куда подальше.
- Да-а-а, Кислицина. - сказала сама-себе Зоя.- С этими атавистическими фобиями надо срочно что-то делать. Как же я работать буду?
Ратрека работал в фермерском хозяйстве, в сорока минутах от города. С Зоей у них сложилось как-то гладко и спокойно. Без эмоциональных всплесков и прочей романтической требухи. Нет, Ратрека был романтиком и, к тому же, обладал широким и щедрым нравом. Просто проявлял он это по-своему.
Например, как то оставил на пороге Зоиного дома обезглавленную тушу лося, ввергнув Зоину маму в часовую истерику. Та была убежденной вегетарианкой. Лося с удовольствием съели Зоя с Жаресом Абигольдовичем, но попросили Ратреку больше так не делать. Тот расстроился, потому что специально оформлял охотничью лицензию, летал на другую сторону планеты и там, голыми руками, добыл для любимой мясо.
В другой раз он саботировал работу Детской клиники, засыпав вход брюквой. Фурой брюквы. Действительно, зачем цветы дарить? Брюква - вот это вещь! Зоя смеялась до слез, складывая овощ в ящики и раздавая по соседям. Ну как можно было после этого не любить лохматого увальня? С голоду она с ним не помрет, это точно.
Би-инопланетные браки были нормой на Силири. Сама Зоя была рождена в семье землянина и ниберийца. Рас сходных, но в то же время разных. Папиных рогов не получила, за то от ниберийцев у нее были шикарные льняные кудри и янтарные глаза. Понятно, что собирали ее в пробирке и, временами, девушка задумывалась, а на кого будут похожи ее собственные дети? Окажется ли гибрид жизнеспособным? И как, собственно, рожать такого десятикилограммового младенца? Ведь браков человека и ратина еще не было. Они с Ратрекой будут первооткрывателями.
Однако, когда она закончила курсы и поступила в институт, то столкнулась с проблемой, о которой раньше даже не задумывалась.
- У Ленки с субботу танцы.
- Да? Зоя ты пойдешь?
- Нет, Лена ее не приглашала, опять собаку свою притащит. Мало того, что не развернуться будет, так еще это… запах и все обшерстит. И потом, ты же помнишь, они против нас воевали, это как-то неэтично.
«С дурами учиться не этично» - сердилась Зоечка, но не могла не признать частичную правоту сокурсниц. Ратины и правда были очень шумными, большими и в человеческих домах чувствовали себя неуютно.
- Как в будке, - жаловался Ратрека. - Дом - это же крепость. Забор должен быть. Потолки метров семь, чтоб головой не стукаться. А шерсть я вычесывать буду, обещаю.
- Да я уже привыкла. Автомой купим, они сейчас недорогие.
- А танцы я тебе устрою наши, деревенские. Там все танцуют, как душа велит. У нас баянист дядя Коля, знаешь какой? Во! Академический оркестр о десяти пальцах.
Дом Ратрека и правда строил. Ему помогали деревенские. Его работодатель, Кликса, периодически то леса подкидывал, то камня, то прочих стройматериалов.
- Мне неловко, Кликса Петрович. - бубнил Ратрека, топчась у стройки, - Мои родичи вас гоняли, а вы с такой душой.
- Полноте, голубчик. - Мурлыкал Кликса, - Великое дело вместе делаем. Эко-продукты выращиваем. Экологию бережем и приумножаем: синтетическое топливо для кораблей изготавливаем. А вы тут мелочитесь. И потом, вы ж молодой, семейный. Простор нужен, что я, не понимаю?
И тут Ратреке совсем становилось неудобно, потому что жена фермера верностью не отличалась и, раз в год, отбывала на юга с очередным хахалем.
- Что поделать, - разводил руками Кликса и печально теребил свой полосатый хвост:
- Март. Побесится и вернется. - вздыхал и шел кормить своих котят, которых ему стабильно рожала жена. Котята были какой угодно масти, только не отцовской.
- Ну ты посмотри, как на моего прадеда похож. Вылитый!
- Кликса Петрович! Он же черный и гладкошерстный. - хватался за голову Ратрека, когда начальник демонстрировал ему новорожденного.
- А глаза-то, глаза!
- И глаза голубые, а у вас карие.
- Зато разрез мой, вылитый прадед. - Убежденно твердил Кликса и нежно целовал мурлыкающего сыночка в лобик.
- Но притворитесь! Этот взгляд! Все может выразить так чудно! Ах, обмануть меня не трудно! Я сам обманываться рад.
Зоя смеялась и тыкала Ратреку кулаком в бок:
- Какой ты злой, нельзя быть таким. он же их любит. Да, его жена сильно не права, но Кликса Петрович достойно несет свое бремя.
Ратрека перевернулся на бок. Они с Зоей решили провести выходные в лесу, с палаткой. Большую часть времени они валялись на берегу озера. Зоя отдыхала, сдав последний экзамен, а Ратрека готовился к затяжным работам в поле.
- Почему жить с кем-то - это бремя? Это ужас какой-то. У меня папа всю жизнь с мамой мучается. Она ему все запрещает, не слушает, ругается. И это как-то само-собой разумеется. Я так не хочу.
- Ну мои ж родители так не живут. Душа в душу. Нет, иногда бывает на почве вегетарианства… но потом едят морковку и мирятся.
- А мы как с тобой жить будем?
- Замечательно, Рат. Я закончу в институт, возьму распределение в твою деревню, а там и свадьбу играть можно.
- А дальше? Ты сможешь жить без города? И без друзей?
- Почему сразу без друзей? Ты меня что, в башню заточить собрался? Райка с Тимом будут в отпуск приезжать. Детей своих подкидывать. Мама с папой. С деревенскими подружусь, я же буду местным врачом. Со всеми познакомлюсь. Ну что ты?
Зоя потрепала ратина за пушистую щеку.
- Да я вот думаю. Может ты мне человечка родишь? Девочку? Ратины, они, знаешь сколько едят в детстве? Тонны еды. А вы, люди, экономичные.
- Ой, рано еще об этом думать.
Когда Ратрека на грузовике отвез ее домой, там дым стоял коромыслом. В приемной слонялись два Джунглианца, на диване сидел, качаясь, Тим. Судя по тому, что он открывал и закрывал рот, он что-то говорил на джунглианском. Ратрека быстро выбежал вон: ратины совершенно не переносили визг инфразвуковых волн джунглианского голоса. Пат-до-ту объяснил, что Тим выполняет почетную должность: призывает души усопших предков, которые должны защитить мягкую новорожденную, стать ее скелетом до церемонии окукливания.
- Сложно-то все как, но интересно. Я переоденусь и спущусь.
Когда Маруся освободилась, то увидела три головы. Две с усами и одну с черными вихрами Тима. Они склонились над кульком из гигиенических пеленок, который был перевязан лазоревым бантом.
Жарес Абигольдович горячо тряс одну из четырех рук бабушки Тима, остальными она ему отвечала на жестовой космолингве:
- Бесценный опыт. Золотые руки. Такое сложное вылупление! Собранность, решительность. Вы спасли свою внучку.
Бабушка смущенно отнекивалась, стараясь укрыться от таких бурных восторгов. Зоя подошла к Тиминому дедушке, который держал на руках новорожденную. Из кулька торчала макушка, покрытая длинными золотистыми волосиками, из которых торчали маленькие розовые антеннки. На нее посмотрели любопытные черные глаза. Гусеничка забавно сморщилась и чихнула.
- Будь здорова, Маруся. - Зоя улыбнулась - Когда сухая, вполне себе миленькая.
- Это ты не слышала, как она вопит. - Осипшим голосом откликнулся Тим. - Уши закладывает. Кстати, Ратрека уже уехал?
- Вроде нет, у него еще дела.
Тим спешно набросил ветровку:
- Надо его перехватить и договориться об овощах. Нам их теперь нужно будет очень много. И молока. И зелени.
Проводив семью Ту до такси, Зоя подумала, что дети, это конечно прекрасно, но лично она подождет еще лет пять-шесть. Как-то не готова к самосвалам еды и цистернам молока. А главное, это же все потом убирать надо.