Вечер обещал быть томным. Дел на вечер не было никаких, поэтому выбор досуга пал на сериал, чаек и бутерброды. За окном теплое лето, смеркалось.
Жизнь на пятом этаже, с окнами, выходящими во двор, дает свои развлекательные плюшки: ты всегда в курсе бабушкиных новостей, секретов правильного полива, а так же того, за что пьют местные алкаши. И вот, сквозь веселую песню главного героя я слышу крик:
"Ах ты! Да что ж ты делаешь! Я только помыла! Как же вы меня достали! Ссы у себя дома!"
Кричит соседка-пенсионерка, та самая, что высаживает свои цветы идеальными кругами, старательно выгладывая камушки, формируя границы между люпинами и ландышами. Та самая, что обязательно уберет мусор, если неаккуратный сосед промахнулся, а если ее спросить, кто живет в 78 квартире - расскажет подробнейшую биографию всех, когда-либо живущих в пресловутой однушке. Поскольку место действия - Санкт-Петербург, тихий спальный район 70-х годов, то бабушка не в состоянии произнести даже слово "суконка", как это делают в деревнях, не говоря уже о другом богатом русском лексиконе. Второй персонаж этой истории, сосед-пьяница, мужчина в возрасте от 35-ти до 60-ти. У него есть друг, тоже пьяница, да к тому же "добрый с*ка", все время здоровается с каждым проходящим мимо, улыбается "как долб*б" каждой "бабке и шавке" - наш герой своего друга не понимает и даже смеется над ним. Немного, впрочем, завидует. Ведь друга всегда "так вежливо гонят, аж силь ву пле еба*ь хочется сказать", а сам он всегда нарывается на сумасшедших и конченных, прямо как сейчас:
- Да х*ли ты орешь на меня!
Разговор заходит в тупик: бабушка перестает кричать, объясняя соседу, что тот "достал ссать на дверь мусоропроводной шахты, поэтому она вызовет полицию, если тот сейчас же не уйдет к себе домой", на что получает гениальное "а че я сделал", повторенное в вечности раз двести.
Нет, ты скажи, че я сделал?
Сразу ясно, что непутевый сосед пьян настолько, что формулировать что-то другое стоит ему слишком больших усилий, поэтому он незамедлительно падает на лавочку, и смотрит в пустоту.
Бабушка выжидает и говорит: иди домой!
Взгляд соседа фокусируется на клумбе, переходит на цветущую сирень, описывает долгую дугу в пространстве и находит бабку.
"Тварь". Кратко говорит он.
Оскорблённая этим заявлением соседка-пенсионерка "включает режим берсерка", широким жестом достает телефон, и громко заявляет: "Алло! Полиция! Диктую адрес!" Ее сила в справедливости, в последней капле терпения, в ее отчаянной попытки уладить все мирно заканчивается в победном "ЖДУ!", а после и в злорадном "довел, Володя!"
Я ничего не сделал, ты, тварь, слушай меня.
Да таких как ты нужно расстреливать.
Я бы тебя лично расстрелял.
Он не кричит, он спокоен и разочарован больше, чем тысяча таких, как она. Он убежден, что все в его жизни случилось из-за нее и ей подобных. Предателей, терпил, мразей, тварей, доносчиц. Последнее слово его веселит как-то особенно, отчего он хохочет и повторяет "доносчица! Ты доносчица! Ха-ха-ха! Ты ха ха ха доносчица!"
Я решаю, что мое присутствие там, внизу, просто необходимо и начинаю одеваться. И вдруг, сквозь весь этот текст я слышу бабушкино "какой же ты жалкий, Володя".
Сосед, конечно же, стремится переубедить эту "тварь", парируя лаконичным "это ты жалкая". Я же сажусь на место, и, за неимением продолжения разговора внизу, продолжаю смотреть сериал.
Через время снова крики. Смысл тот же, но добавляется угроза "я в твои цветы нассу". Внезапно разговор заходит за политику, но пьяный сосед быстро возвращается к первоначальной теме: "откуда ты такая мразотная взялась?"
В моих руках телефон, я хочу позвонить в полицию, поторопить их, ведь прошло добрых пол часа. Зеленую кнопку я так и не нажимаю: это что же, потом писать бумаги, в глаза ему смотреть? Бабушка сделает это за меня, они, вроде, даже знакомы.
Убираю телефон, делаю сериал погромче.
"Нет, ты не зайдешь! Не зайдешь я сказала!" - кричит пенсионерка. Она намерена ждать полицию, чтобы сдать соседа им, и надеяться, что штраф умерит его желание ссать вне дома. Он снова повторяет что-то про доносчицу, тварей, и ненависть к ее поколению.
Выходит другой сосед, здоровается с Володей, с бабушкой, спрашивает, в чем же тут дело, весело закуривая сигаретку. Пенсионерка сетует, что он "пьяный снова нассал на дверь, и грозился нассать в ее цветы". Меня удивляет, что она ничего не говорит ни про тварь, ни про мразь, ни про угрозу расстрела. Сосед поворачивается к пьяному товарищу, а тот делает самое невинное лицо на планете: "я вообще. Ничего. Не сделал. Решил в такой дивный вечер на лавке посидеть, покурить, а тут эта сумасшедшая налетела на меня, типо, она сама тут сидеть хочет, прикинь?"
Володе верят. Сначала один сосед, потом другой. Бабушка просит сделать с ним хоть что-нибудь, да хоть домой его отведите, в морду хоть дайте. Мужики делятся сигаретами с Володей, и расходятся в разные стороны.
Когда они остаются наедине, он хохочет и говорит: "ты старая еб*нутая недотраханная бабка"
Я бегу обуваться. Держу ручку входной двери. Сердце колотится. Руки дрожат. В голове две мысли: "куда ты идешь, дура? он же неадекватный" и "если ты не защитишь ее, ты не человек".
Сижу на корточках, держусь за ручку двери и не могу себя заставить встать.
Она же сама решила с ним конфликтовать, ведь так?
Она вызвала полицию, они приедут и разберутся.
Что он, ударит ее что ли?
Она в любой момент может пойти домой.
Ведь благодаря ей алкаши хотя бы пытаются вести себя нормально.
Почему даже мужики не хотят ему "бить морду"?
Может это тут стандартная ситуация?
Голоса давно затихли, а я все сижу у двери. Мне мерзко от того, что я не могу просто спуститься вниз, увести бабушку домой, а этому гандону сказать все, что я думаю. Мне мерзко, что я даже не додумалась снять хоть что-то на видео. Мерзко, что я тут, и мне "все равно", отчего я становлюсь не лучше тех мужиков, что жали ему руки в приветственном жесте.
От бессилия и унижения бабушка позже ударит пьяного кулаком в лицо, дважды выбросит его рюкзак подальше от подъезда, будет пытаться столкнуть его с лавочки, крича "проваливай! Уйди отсюда! Уходи!" Она еще два раза позвонит в полицию.
А он будет смеяться и кричать "сумасшедшая! Еба*тая! Зачем ты трогаешь мои вещи! Я просто хочу посидеть! Я ничего не сделал! Тварь! Доносчица!" В его словах не будет злобы, только злорадство и искренняя радость.
Выйдет сосед и тихо по-мужски скажет: "Володя, зае*ал, иди домой". И Володя пойдет. А бабушка еще час просидит на лавочке, в ожидании тех, кто должен был ее защитить.
Полиция так и не приехала.
Они знают и ее, и Володю, и этот адрес.
Смысл ехать туда, где еще ничего не произошло?