Не показывайте это врагам
Детей от детского сада, повезли на Сестрорецкий рубеж, там им показали как разбирать и собирать легендарный АК. Считаю такое воспитание правильным. Мой ребёнок присутствует.
Детей от детского сада, повезли на Сестрорецкий рубеж, там им показали как разбирать и собирать легендарный АК. Считаю такое воспитание правильным. Мой ребёнок присутствует.
А потом я сам стал десятиклассником. Я сам был одним из тех, кто стоял во второй шеренге и слушал этого отставного военного. Он говорил громко, он что-то требовал от нас, он чем-то пугал и чем-то угрожал. Так нам тогда казалось. И мы, как кролики перед удавом, смотрели на него и боялись громко дышать.
На уроках он рассказывал нам истории со своей службы, да и просто из своей жизни. Он готовил нас к тому, чего никто никому никогда не желает. Мы разбирали АК-74 на время, мы писали контрольные работы в противогазах, особо провинившиеся при этом были одеты в ОЗК. И он искренне верил, что знания, которые он пытается заложить в наши неразумные головы, когда-нибудь могут помочь кому-то из нас выжить.
Он болел душой за своё дело, он не мог сидеть сложа руки, и сам разобрал подвал и обустроил в нём тир. Наша школа была единственной в районе, где был свой тир. И это был настоящий тир, не для воздушек. У нас были мелкашки! Винтовки ТОЗ-8 с настоящим патроном, с порохом и пулей! Я прямо сейчас ощущаю этот запах оружейного масла и пороховых газов, которые проникали в нос, едва мы спускались в подвал.
А ещё, уж не знаю, какие связи он задействовал, но все старшие классы нашей школы однажды приехали на стрельбище в воинскую часть. И мы, пятнадцатилетние юнцы, стреляли из Калаша! Да, короткими очередями, да всего по шесть патронов, да, некоторые в истерике одной длинной очередью… и это было неописуемо.
Майор в отставке Довгань Иван Васильевич. Огромное спасибо вам за наше счастливое детство. Живы ли вы сейчас?.. Ведь больше 30 лет прошло. Спасибо вам. Вы настоящий офицер.
Воспоминания мои. Текст мой. Фото из интернета.
В юности, а именно в 10 классе, было у нас НВП в школе. Я исправно посещала занятия и даже была назначена командиром роты, с удовольствием вышагивала и кричала, ессно, женским голоском, "левой, левой", пока мои одноклассники и одноклассницы под моим славным командованием маршировали. Учили нас военному делу подполковник и майор.
Моя одноклассница была спортсменкой и часто пропадала на соревнованиях, потому исправным посещением занятий по НВП, как и всех остальных уроков, не отличалась. Но вот она все же стала появляться, но ей было недосуг запомнить звание подполковника, которое мы каждое занятие хором повторяли, приветствуя его на построении в виде прекрасной доброй фразы " Здравия желаем товарищ подполковник!". И вот на очередном построении за минуту до момента, когда наш класс сольется в едином громогласном порыве приветствия нашему " генералу", подруга спросила меня шепотом о том, какое у него звание. Я сказала "ефрейтор", будучи уверенной, что она поймёт, что я пошутила. Но я недооценила ситуацию. И вот, когда класс разразился грохотом приветствия, а скорее разнокалиберным фальцетом подростковых голосов, моя подруга, которая, к слову, была очень громогласная, почти ревущим басом завопила "Здравия желаем товарищ ефрейтор". Её бас перекрыл не только наши голоса, но и достиг девственного слуха старого подполковника и ушей скучающего майора, который прыснул смешком и тут же принял серьёзный вид. Резко пониженный в звании, " ефрейтор ", сначала приподнял бровь и соколом зыркнул на ученицу, а потом рявкнул команду "вольно" и "разойдись". После чего подошёл к школьнице и долго ей что-то объяснял. После беседы с военным подруга не разговаривала со мной неделю.
Метание гранаты. Дверной проем 4.Оконный 5.
(немного юмора)
(Польша, Вроцлав, вдвоем с Лекки)
После Афганистана меня отправили по обмену опытом во Вроцлав, в Высшую офицерскую школу механизированных войск. Я приступил к проведению занятий с польскими курсантами по разведподготовке. Но однажды после ужина меня огорошили информацией о каком-то экзамене, который мне предстоит сдавать сегодня.
- Какой такой экзамен? Я есть очень крутой инструктор. Настолько крутой, что эту крутизну лучше даже и не проверять. - Я усердно коверкал слова, как обычно коверкали русскую речь немецко-фашистские захватчики в наших художественных фильмах. Полагая, что моему переводчику «Мише» так будет проще перевести их суть. Сдавать какие-либо экзамены мне совсем не хотелось.
Ротный мило улыбнулся.
- У нас все инструктора сдают экзамены. Даже очень крутые, на словах, инструктора. - В его голосе промелькнули шутливые нотки. Вот ведь шутник, этот Кшиштоф! Будь он неладен!
После этих слов мне стало очень грустно. Но Кшиштоф меня сразу же успокоил. Это не совсем экзамен. Для первого раза обычное ознакомительное занятие.
Совершенно убитым голосом я спросил:
- И что я должен буду сделать?
Его ответ меня уже практически не интересовал. Едва ли от меня потребуют сделать что-нибудь сложное. С дороги, скорее всего, сильно загружать не будут. Что-нибудь элементарное. Скорее всего, попросят застрелиться.
- Ничего особенно. Нужно будет просто прокатиться на лошади.
Думаю, что наш диалог Миша переводил не совсем точно. Глядя на меня, он умирал со смеху. Ему явно было не до точного перевода.
Все ясно! Это обычный местный прикол! Обычная шутка над вновь прибывшими. Наверняка никакой лошади не существует и в помине. И уж точно никуда ехать на ней не надо. Тем более на ночь глядя. На улице действительно уже темнело. Скорее всего «Лошадью» называется местный трактир. А «прокатиться на лошади» на местном жаргоне видимо означает просто выпить. Хорошенько выпить. Возможно, количество спиртного, которое нам предстояло осилить за ночь, как-то ассоциировалось у местных жителей с лошадиным рационом. Все начинало становиться на свои места. Ужас, охвативший меня при одном только упоминании слова «лошадь», начал постепенно улетучиваться. Я уже начал даже немного улыбаться, если конечно мою испуганную гримасу можно было назвать улыбкой. Одно оставалось для меня непонятным. Ну, ладно, пошутить пошутили. А куда мы теперь-то идём? Город был явно в другой стороне.
Мы вышли к небольшой изгороди. Возле неё стояло несколько польских офицеров. Рядом паслись лошади. На лошадях были седла. Мне это почему-то сразу же не понравилось. Один за другим офицеры запрыгивали в седла и уносились в сторону темнеющего невдалеке леса. Возможно, все они были смертниками-камикадзе.
Всё дальнейшее было похоже на сон. Нет, не на тот красивый романтический сон, который вы обычно видите на рассвете, лежа рядом с любимой девушкой. Это был обычный кошмар. Обычный, как и вся моя жизнь.
Меня подвели к удивительно красивому коню гнедой масти. Даже в сумерках было видно, как блестят его черные хвост и грива. Объяснили, что теперь он мой. И мне уже можно запрыгивать в седло. Это «уже можно» прозвучало как приговор. Миша сказал, что коня зовут Лекки. Лёгкий, по-польски. Это было просто замечательно! Как здорово, что мою смерть зовут Лекки. Возможно, теперь и смерть моя будет лёгкой. Это единственное, что меня порадовало в этот момент. Все остальное - нет.
Можно подумать, что вас это бы порадовало? Где-то на небосклоне вспыхивали первые звезды. Впереди темнел густой лес. Лекки шаловливо поглядывал в его сторону. И интуиция почему-то подсказывала мне, что кататься на этой красивой лошади мне придется не по красивой лужайке. Ну, почему моя интуиция никогда не ошибалась?! С каждой минутой темнело все сильнее. Спускался теплый летний вечер. Только мне почему-то было совсем не тепло. Я не знал окружающую местность. Не знал, что от меня требуется. Передо мною стоял совершенно незнакомый конь. И все это мне почему-то совсем не нравилось.
Да, один раз я сидел в седле. На втором курсе училища мы ездили на экскурсию в кавалерийский полк, стоявший под Калининцем. На, так называемую, базу Мосфильма. Отец моего однокурсника Вовки Барило был командиром этого полка. Мы фотографировались рядом с лошадьми и даже сидя в седлах. Я хорошо помнил, как это было страшно. Сидеть на неподвижной лошади. У меня не хватало фантазии представить, как может быть ужасно, если эта лошадь будет еще и двигаться.
Правда, в Афганистане мне частенько приходилось кататься на маленьком, но очень смышленом сером ослике. С забавной и очень неприличной кличкой Хуай Су. Его назвали так в честь одного древнекитайского художника. Сидя на его спине, я, помнится, даже пел лихую кавалерийскую песню:
Мы красные кавалеристы и про нас
Былиники речистые ведут рассказ...
Дальше слов я не знал. При этом мои ноги постоянно цеплялись за кочки и землю. И мне было совсем не страшно. Точнее не было так страшно, как сейчас.
Я помнил, что Хуай Су не любил, когда я подходил к нему сзади. Мой учитель Шафи говорил, что, подходя к ослику, с ним надо разговаривать. Негромко и спокойно. Тогда он увидит тебя издали и не испугается. Подходя к Лекки, я тоже что-то говорил. Тихо и спокойно. Вспоминал шайтана, нелёгкую и ещё что-то на эсперанто. Не хватало еще его напугать! Испуганный конь и до смерти напуганный всадник - это было слишком круто! Хотя едва ли это было возможно. Лекки скосил голову в мою сторону. Даже в спускающихся сумерках было видно, что глаза у него очень добрые. Но хитрющие до невозможности! Никакого страха в них не было и в помине.
Мне стало немного спокойнее. Я подошел ближе. Погладил его хитрую морду. Деловито проверил седло. Мысленно повторяя, что это просто Хуай Су. Только немного подросший (но не до такой же степени!). Пока мне не стало совсем уж плохо, я вставил ногу в стремя. И вскочил в седло.
Думаю, что все беременные тараканы вскакивают на препятствия так же красиво и грациозно, как я. Но это уже было совсем не важно. Зато я уже был в седле.
Ко мне подошел Кшиштоф, протянул мне небольшую металлическую коробку, а, так же, поисковый радиоприемник с антенной и наушниками. И какую-то карточку. Что-то сказал по-польски. Миша перевел.
- В лесу находятся два радиомаяка. Их нужно найти. Это пеленгатор. Время один час. Если не уложитесь, в следующий раз у вас будет три контрольные точки. Удачи! И не опаздывайте.
Спасибо, дорогой Миша! Так долго ждать вам меня явно не придется. Моя смерть наступит гораздо быстрее. Глядя на то, как радостно бьет об землю копытом Лекки, я в этом даже и не сомневался. И все-таки из чувства гуманизма или хотя бы сострадания, на месте Кшиштофа, я принес бы не пеленгатор, а пистолет с одним патроном.
Интересно, а что находится в этой металлической коробочке? Может быть, пистолет лежит именно там? Хотя едва ли. Слишком она маленькая даже для маленького пистолета. Кшиштоф ничего не сказал о предназначении этой коробки. Ну и ладно! Не очень-то хотелось и знать. Наверняка ничего хорошего. Я положил её в карман куртки. И сразу же забыл о её существовании.
Кшиштоф посмотрел на часы. Откуда-то из темноты раздался чей-то незнакомый голос. Миша подошел ближе.
- Вам пора. Удачи! - И чуть слышно добавил. - Не бойтесь, Лекки хорошо чувствует габариты.
Я пришпорил коня и поскакал в сторону леса. Правда, на всякий случай, позволил себе немного усомниться насчет сказанного Мишей и прижался поплотнее к холке Лекки. Возможно, он действительно хорошо чувствовал габариты. Но наверняка только свои. Первая же толстенная ветка, просвистевшая над моей головой, подтвердила мою догадку. Лекки хорошо чувствовал только свои габариты.
С самого начала мне стало ясно, что две контрольные точки явно не могут быть экзаменационными. Скорее всего, это и есть ознакомительное занятие. Простенькое и со вкусом. Нужно только запеленговать работающие радиомаячки, выдержать необходимое направление, быстренько прокатиться до контрольных точек на своей славной лошадке. И, конечно же, вернуться в указанное время назад. Элементарно, Ватсон!
Когда-то давным-давно в детстве я читал у Валентина Пикуля о парфорсной охоте. Парфорсная охота в России до революции входила в обязательную программу обучения не только кавалерийских офицеров, но и офицеров Генштаба. Элиту российской разведки. Умение держаться в седле при преследовании зверя ценилось высоко. Но еще выше ценилось умение преодолевать разнообразные препятствия.
Считалось, что охотничьи собаки в азарте погони не признают ни лесов, ни болот, ни оврагов. Ни озер, ни оград. Это было не совсем так. Не каждый дикий зверь сможет преодолеть двухметровую ограду. Заяц не бросится спасаться от собак в озеро. Кабан не перелетит через большую яму или овраг. А значит, и охотничьим собакам там делать было не чего. Другими словами, дикие звери были довольно гуманны по отношению к охотникам. Они не выбирали препятствий, с которыми последние не могли бы справиться. Хотя это ничуть не уменьшало опасности и риска при проведении парфорсной охоты для наездников. Оставшихся препятствий им с лихвой хватало чтобы ломать руки и ноги, сворачивать шеи. А говорят, что Аллах никогда не посылает человеку испытаний, с которыми он не мог бы справиться?! Справиться-то он справиться, но может при этом свернуть себе и шею.
Позднее охоту упростили. Чтобы оставлять след дикого зверя, егеря таскали на длинных веревках куски сырого мяса, пропитанные лисьим помётом. При этом выбирали для себя путь попроще, с минимальным количеством препятствий. После революции парфорсная охота в России больше не практиковалась. Зато через несколько десятков лет в арсенале военно-спортивных игр появилась, так называемая, «охота на лис». Где-то в лесу выставлялись контрольные точки с включенными радиомаяками. Спортсмены с помощью радиопеленгаторов должны были найти эти контрольные точки, отметиться на них. И вернуться на финиш. Побеждал тот, кто находил все контрольные точки и возвращался первым. При этом некоторые из контрольных точек выставлялись за препятствиями, которые можно было обойти, но быстрее было преодолеть. Это были реки и озера, овраги и ограды. Довольно занимательная игра!
От парфорсной охоты практически ничего не осталось. В манежах спортсмены и просто желающие катались на лошадях, брали барьеры. На ипподроме устраивались скачки. В кавалерийском полку на базе Мосфильма солдатики занимались вольтижировкой. Делали гимнастические упражнения во время езды верхом на лошади. Это здорово смотрелось при показах различным делегациям. И даже вполне могло пригодиться при съемках различных художественных фильмов. Но это было уже не то.
Чего не скажешь о поляках. Поляки пошли дальше. Они объединили «охоту на лис» с вольтижировкой, что с лихвой переплюнуло любую парфорсную охоту. А как иначе можно было назвать то занятие, на котором я небезуспешно пытался свернуть свою бедную шею?!
Сделать это было совсем не сложно. Куда труднее было удержаться на Лекки. Увёртываться от веток, что так и норовили выбить меня из седла. Или хотя бы лишить органов зрения. Тут я еще вспомнил об этом проклятом пеленгаторе. Оказывается, существовало еще и направление, которого я должен был придерживаться. Бред какой-то! Какое еще направление? Тут в седле бы удержаться!
Казалось, Лекки испытывал какое-то животное наслаждение от этой прогулки по ночному лесу. Он выбирал самые непроходимые заросли и самые толстые ветки над своими габаритами. И при всем при этом он шел рысью. Другими словами, ставил одновременно одну переднюю и одну заднюю ногу. Он явно выпендривался.
Это было не просто пижонством. Это было настоящим издевательством над бедным наездником. Всеми своими разбитыми внутренностями я чувствовал, что в этот момент Лекки любуется сам собой. Чем больше любуется, тем больше выпендривается.
Правда, мне очень хотелось знать, куда мы едем? Думаю, мы просто катались. То есть ехали никуда. Пора было прекращать это безобразие! Я натянул поводья и остановил Лекки. Нельзя сказать, что он остановился как вкопанный. Чтобы остановить его мне пришлось хорошенько повозиться. Но все-таки я его остановил. Лекки профырчал при этом что-то очень недовольное. Ну, и пусть! Конь должен знать, кто здесь главный.
Еще несколько мгновений я провозился с пеленгатором. Так и есть, мы ехали совсем в другую сторону! Но теперь все под контролем. Теперь есть нужное направление, есть средство передвижения и есть контрольные точки. Осталось только их найти.
Через мгновение мне стало ясно, в чем заключается тайный смысл этого упражнения. Мазохизм! Как я только сразу не догадался?! Мазохизм чистейшей воды! А как иначе можно назвать «охоту на лис», когда кроме передвижения по пересеченной местности, преодоления различных препятствий нужно не только найти контрольные точки, но и дотащить до них упирающуюся лошадь. То, что Лекки не поскачет в нужном мне направлении, не вызывало ни малейших сомнений. Для этого не нужно было быть семи пядей во лбу. Достаточно было лишь посмотреть на его хитрую морду.
Мне все стало понятно. Я представил озера и реки, овраги и ограды, через которые мне придется тащить этого упрямца на своих плечах. Я не позавидовал себе. Сначала себе. Потом ему. Мы еще посмотрим, кто из нас первый дойдет до контрольных точек. Кто из нас первым дойдет до ручки, я уже знал.
И все-таки, у меня оставались некоторые сомнения в том, что я смогу найти эти радиомаячки с таким помощником, как Лекки. Но я ни на мгновение не усомнился в другом. В том, что живой или мертвый Лекки пойдет туда, куда ему укажу я. Ведь я - вершина эволюции. Я - человек. Царь всех зверей, коней и сусликов. Он же - всего лишь конь. Обычный конь. Ленивый, глупый и самовлюбленный жеребец.
Я так и сказал это ему. Глядя прямо в глаза, твердым и спокойным голосом. Конь должен чувствовать, что его наездник легко с ним справится. Что он спокоен и уверен в своих силах. Независимо от того, что происходит вокруг. Пусть рушится мир, распадаются империи, но здесь и сейчас всадник - царь и бог для коня. И пусть он не заблуждается на этот счет! И пусть не думает, что я его боюсь. Да, боюсь. Но пусть он об этом не думает!
Я объяснил ему, что больше у нас не будет никакой самодеятельности. Мы на работе, а не на прогулке. А значит, никакой больше рыси (мне казалось, что, когда Лекки шел рысью, он откровенно издевался надо мной). Дальше поскачем галопом (откуда только слова такие знаю?!). Указал рукой направление (думал, что так ему будет понятнее). И пришпорил коня со всей своей дури.
На его месте я встал бы от такой наглости на дыбы. К моему счастью, каждый из нас был на своем месте. Лекки все понял правильно. Он - конь. Я - человек. А значит его хозяин. И меня нужно слушаться. Вот он и слушался.
Правда, направление он почему-то выбрал немного не то. Если не сказать большего. Направление было совсем не то, которое я указал ему рукой. Со всей уже своей дури он устремился в ближайшие заросли. Возможно, Лекки не очень хорошо понимал русский язык? Но зато с рыси, он сразу же перешел на галоп. Это было моей первой победой. Ради этого стоило жить. Ведь быть победителем так приятно! Правда, жить оставалось совсем не много. Ветки деревьев с остервенением налетели на меня и принялись хлестать со всей силы и со всех сторон. Это было чудовищно! Ветки были словно живые. И словно долгие годы они ждали, когда же в их волшебном лесу появится хотя бы один всадник. Чтобы повеселиться над ним от души. Вот он и появился. Вот они и веселились.
Лес был большой. В нем было очень много веток, коряг и деревьев. На всех их меня могло и не хватить. Куда там на всех. Для меня хватило бы и одного дерева, попавшегося на пути Лекки. Одной толстой ветки. Нужно было срочно что-то придумывать. Я натянул повод.
Неожиданно я вспомнил своего маленького друга. Нет, вы не о том подумали. После поездки на Лекки там давно уже ничего не осталось. Я вспомнил маленького серого ослика Хуай Су. Вспомнил, как он впервые вез меня на вершину Тотахана. На вершину небольшой, но очень симпатичной горки с отметкой 1641 метр в провинции Парван в Афганистане. Вез по линии водораздела, а не по тропе, по которой обычно поднимались люди. Вез пусть и не по самому короткому пути, но зато по самому легкому. Тогда я впервые усомнился в том, что человек - вершина эволюции. И с тех пор я сомневался в этом все больше и больше. Поверьте, тому были причины.
Чтобы выжить в этом волшебном лесу, нужно было срочно принимать решение. Я наклонился над самым ухом Лекки. Я предположил, что на вершине эволюции никого нет. Сказал, что сегодня мы партнеры. И где-то в этом лесу нас ждут молодые и красивые кобылицы. Нужно их только найти. Мне хватило ума и такта не сказать Лекки: «Фас»! Возможно, Лекки не очень хорошо понимал русскую речь. Но о том, что его где-то ждут подружки, он мог догадаться и сам.
Я подумал, что это совсем не обман. Может быть небольшая военная хитрость. Едва ли для первого раза поляки установили контрольные точки где-нибудь слишком далеко. Они прекрасно знали, что в советской армии таких экзаменов давно уже не существует. А значит, и шансов его сдать, у меня все равно нет.
По той же самой причине я предположил, что едва ли контрольные точки находятся где-то за серьезными преградами. Ведь я мог утонуть в озере. А они не знали, могу ли я плавать? Мог сломать шею в овраге. Ведь они не знали, могу ли я летать? Скорее всего, для начала их разместили где-нибудь просто в лесу.
И еще я предположил, что на контрольные точки ребята выехали на лошадях. Ну не пешком же через весь лес они выходили на свои точки?! Это давало шанс. Небольшой, но шанс.
Нет, я не обманывал Лекки. Я сказал ему, что, если он их найдет, на правах победителя все кобылицы его. Мне они не нужны. Мне хватит и людей. Я подумал, что Лекки найдет их куда точнее, чем мой пеленгатор. И приедет к ним гораздо быстрее, чем я его притащу на себе. Просто доверился его чутью.
Как учил Сунь Цзы, я попытался заманить его выгодой. Предложил на выбор: либо он выбирается к своим, либо всю ночь будет кататься по кустам и буеракам со мною. Кобылицы или я? Я надеялся, что он сделает правильный выбор. Ведь в запасе у меня был небольшой, но довольно веский довод. Он меня совершенно не знал. Лекки не знал, что я обычно ем, когда проголодаюсь. В темном и страшном лесу. Но он мог предположить, что я очень люблю лошадей. Нет, ездить на них я явно не умею. Зато, возможно, неплохо умею их готовить. А может быть, я ем их не отваривая, даже без соли и приправ?! Не знаю, почувствовал ли Лекки мои мысли или просто в лесу заметно похолодало, но по его шкуре пробежала заметная дрожь. Кажется, у коней это называется «цыганским потом»?
Я наклонился пониже, к самому уху Лекки и шепнул лишь несколько слов.
- Кобылицы. Молодые, красивые и горячие кобылицы. И они ждут тебя. Найди их. И все они будут твоими. - О шашлыке из конины я не сказал ему ни слова.
Теперь я уже не пришпоривал Лекки. Мое движение пятками больше походило на дружеский жест. Ну, что ты медлишь, глупенький? Ведь они ждут только тебя!
Я не знаю, понял он меня или нет? Что было у него на уме? Но я был уверен, что он выведет меня к людям. А себя к лошадям. Нужно было только немного контролировать по пеленгатору, чтобы он вывел меня к тем людям, которые были мне нужны. Лекки не спеша, направился на ближайшую просеку. Он снова перешел на свою дурацкую рысь. Я готов был простить его даже за это. Направление было то, что нужно. На первую контрольную точку.
Она действительно оказалась на просеке. Два поляка бесшумно вышли из темноты и что-то сказали. Потом показали жестами. Карточка, догадался я. Не слезая с седла, я протянул её им. При свете небольшого карманного фонарика они проставили в ней моё время. Потом посветили на меня.
- Чы пан ест росъянинэм (вы - русский)? - Они удивленно присвистнули. В этом волшебном лесу они готовы были встретить кого угодно. Леших, инопланетян, гоблинов. Но только не русского кавалериста с пеленгатором.
Один из них что-то сказал другому. Я расслышал только два слова «Матка боска» (Матерь Божья). Затем он шлепнул по крупу Лекки. Лекки с грустью посмотрел в сторону привязанных к дереву лошадей. Но нам предстояло найти еще вторую контрольную точку. Я немного натянул повод. Теперь это сделать было уже проще. Ведь Лекки сделал свой выбор.
Я не знаю, по звуку или по запаху, посредством телепатии или, используя обычное конское волшебство, но минут через десять Лекки нашел и вторую точку. Я всячески старался ему в этом не мешать.
На второй контрольной точке все повторилось почти в точности. Фонарик, контрольное время и удивленные восклицания. Нам, инопланетянам, на это было совершенно наплевать. Никогда не видели русских инопланетян? Ничего постоите еще немного в этом лесу, не то увидите!
Путь обратно был самым легким. Если направление на радиомаячки я мог хотя бы приблизительно контролировать по звуку пеленгатора, то на финише никаких радиомаячков не было. Это значительно упрощало задачу. Я не знал, как её решить, поэтому даже и не пытался. Я снова доверился интуиции Лекки. Наверняка он не первый раз принимал участие в таких поездках. Лес этот знал вдоль и поперек. И уж, конечно же, прекрасно знал дорогу домой. На всякий случай я изредка останавливал его. Проверял по пеленгатору, чтобы контрольные точки оставались у меня за спиной. Наивно полагая, что финиш должен быть где-то впереди.
Где-то высоко над головой на небе появилась луна. При её свете мы и финишировали. Лекки скакал своей дурацкой рысью. Выпендривался. Я выглядел на нем последним идиотом. Но ему было на это совершенно наплевать.
Лекки купался в лучах славы. Со всех сторон на него смотрели красивые, молодые и горячие кобылицы. Он знал, что теперь все они принадлежат только ему. Он был счастлив.
Александр Карцев, http://kartsev.eu
(отрывок из моего романа «Польская командировка»).
Предыдущий рассказ «Разведчики и их жены» - Кремлевцы. Разведчики и их жены
На четвертом курсе мы с секретарем комитета комсомола нашего батальона Володей Черниковым надумали провести вечер для молодоженов.
Состоялся он 24 ноября 1984 года. Буквально за пару часов до начала вечера наш ведущий Серёжа Коржавый сломал ногу. Ситуация неожиданная и неприятная. Но времени паниковать у нас уже нет. К тому же, на протяжении четырех курсов нас постоянно приучают к взаимозаменяемости в расчетах и экипажах, к готовности в любой момент заменить выбывшего из строя командира. Так что нужно срочно находить выход из сложившейся ситуации.
По сути, ситуация ведь не меняется - вечер нам все равно нужно проводить. Просто нужно немного перераспределить обязанности и каждому поработать за двоих. К счастью, этот вечер – наше общее с Володей «детище». Всю внутреннюю «кухню» этого мероприятия мы знаем, как никто другой. Самое сложное сейчас найти замену для ведущего вечера. Володя, как обычно, «вызывает огонь на себя». Говорит, что справится.
В принципе, у него большой опыт ведения комсомольских собраний. Будем считать, что это просто немного необычное комсомольское собрание наших комсомольцев и их вторых половинок. И без сомнения, Володя справится с его ведением лучше всех.
Вечер мы решили проводить не в концертном зале, а в танцевальном. Поставили небольшие столики, стулья. Получилось уютно и менее официально. Открывает вечер наш новый начальник училища генерал-майор Сергеев Юрий Михайлович. Мы впервые видим Юрия Михайловича в немного непривычной обстановке. И впервые он нас не ругает, а напутствует на будущую офицерскую и семейную жизнь. Мы еще пока не очень хорошо понимаем, насколько связаны друг с другом наша будущая служба и семейная жизнь. Хотя о том, как важен фронту надежный и крепкий тыл, уже начинаем догадываться.
(начальник МВОКУ генерал-майор Сергеев Юрий Михайлович (с 23.05.84 по 21.02.86 г.)
Следом за начальником училища свои стихи читает известная поэтесса Зинаида Яковлевна Палванова (в 1990 году она уедет из Москвы в Израиль). Красивые у нее стихи и читает она их просто замечательно. Затем выступают артисты из Москонцерта – поют песни, танцуют (здорово, что у Володи получилось их пригласить). Я читаю парочку своих стихотворений.
А затем начинается самое интересное.
Дело в том, что вместе с отделом кадров, политотделом училища и нашей замечательной Валентиной Ивановной Левкиной за два предыдущих месяца мы умудрились провести серьезную и кропотливую работу, чтобы не просто вычислить парочку интересных военных династий среди наших выпускников. Но и найти их контакты. И, что было еще сложнее, уговорить их прийти к нам на вечер.
Так что мы пригласили не только молодоженов с нашего курса, но и их родителей, их бабушек и дедушек. Причем приглашенные, как правило, тоже были выпускниками нашего училища. Не скрою, я немного злоупотребил своим положением одного из организаторов этого вечера и настоял на приглашении в качестве почетных гостей не тех, кто смело и отважно ходил в лихие кавалерийские атаки, кто командовал танковыми батальонами и полками, кто поднимал в атаку своих бойцов (не секрет, что среди отцов и дедов наших курсантов было не мало прославленных военачальников и полководцев). Сегодня в качестве гостей у нас были те, кто воевал не на передовой.
К примеру, один из наших гостей всю Великую Отечественную войну просидел в тылу. В немецком тылу, разумеется. В Абвере. После окончания войны сбежал от наступающей Красной Армии в одну из южноамериканских стран. Несколько лет проработал там католическим священником. А потом вернулся в СССР. Был награжден несколькими орденами. До недавнего времени возглавлял кафедру иностранных языков в одном известном ВУЗе. Высокий, стройный, с красивой осанкой. Супруга его в молодости, похоже, была очень красивой – и сейчас не утратила своего очарования и привлекательности.
Сын пошел по его стопам – вместе с супругой работал в Главном разведывательном управлении. И вместе с супругой ездил в многочисленные зарубежные командировки. А его внук учился вместе с нами.
Второй приглашенный нами дедушка, не был кремлевцем, он выпускался из Михайловского артиллерийского училища (г. Санкт-Петербург). Еще до революции. В Гражданскую войну благодаря его работе красные взяли Читу с минимальными потерями. До начала Великой Отечественной войны был одним из «агентов Коминтерна». Частенько «отдыхал» на территории подмосковного санатория «Подлипки».
В то время молодая Советская республика не имела опыта организации зарубежной работы. Приходилось что-то придумывать, импровизировать. Это сейчас кого не спроси, он обязательно служил десантником или спецназовцем. А после окончания Гражданской войны профессиональных агентурных разведчиков было очень мало. По сути одним и тем же агентам приходилось работать в разных странах. Иногда под разными именами. На этом и «сыпались».
И тогда в чью-то светлую голову пришла мысль, что, если агентов отправлять за рубеж вместе с супругами, то никому не будет интересно, как их зовут – все внимание окружающих будет привлечено к их красивым и очаровательным женам (довольно наивная, на мой взгляд, идея, но, с мужской точки зрения, возможно, и правильная – с красивыми женами работать в разведке гораздо приятнее).
В общем, в историю Советской военной разведки он вошел под псевдонимами «Кавалерист» и «Шейх». Первый псевдоним был связан с его страстью к лошадям и с особенностями его фигуры – невысокого роста, ноги «колесом».
А второй псевдоним он получил за свою любовь к шахматам и за то, что из каждой зарубежной командировки он всегда возвращался на своих двоих (для разведчиков это важно). Возвращался вместе со своей «супругой» (это тоже важно, когда твои товарищи возвращаются живыми). И с ребенком. Просто, как честный человек, он не просто изображал из себя супруга. Но и всегда честно исполнял свой супружеский долг.
Так что за время многочисленных зарубежных командировок с разными спутницами его семья увеличилась на несколько жен и детей (к слову сказать, его официальная супруга была дочкой обычного арабского шейха). Называть это гаремом язык не поворачивался. Но вместо турецкого Султана, у которого есть свой гарем, его прозвали Шейхом (наверное, правильнее было бы назвать его не стариком или старейшиной, а царем – Шахом, но слишком уж прямая «параллель» могла бы возникнуть с его увлечением шахматами, что было бы неправильно), у которого была самая большая «семья» в СССР и больше всего детей.
Человек удивительной харизмы, эрудиции и обаяния. В этого невысокого и невзрачного, на первый взгляд, человека влюблялись самые красивые женщины мира. Всем своим детям он дал прекрасное образование. Научил их дружить и помогать друг другу. Всегда заботился о всех своих «женам» и детях. И всегда всячески поддерживал их.
Один из его сыновей окончил Военный институт иностранных языков. Много лет работал на Ближнем Востоке, в настоящее время - прекрасный и очень талантливый поэт (правда, его на вечере в тот раз не было). Кавалер ордена «Красной Звезды».
Еще один сын – выпускник нашего училища, вместе со своей очаровательной супругой, работал более чем в сорока странах (они были гостями нашего вечера).
А один из его внуков тоже учился вместе с нами.
К сожалению, мужская половина наших гостей очень мало рассказывала нам о своей работе. А вот их очаровательные супруги сделали наш вечер по-настоящему незабываемым.
Они по очереди рассказывали нам о том, что жены офицеров должны уметь готовить, шить, петь, танцевать, рисовать, учить и воспитывать детей, оказывать первую медицинскую помощь. И многое, многое другое. Как в фильме «Белое солнце пустыни»:
- Нам полагается только одна жена.
- Ну, вот. Одна жена - любит, одна - одежду шьёт, одна - пищу варит, одна - детей кормит, и всё одна?
Но к женам офицеров-разведчиков требования предъявляются еще более высокие. И знать, и уметь они должны гораздо больше. И то, что они нам рассказывали, стало для меня настоящим открытием.
А потом была танцевальная часть, за которую огромное спасибо заведующей нашим клубом Жанне Владимировне. Наш инструктор по работе женсовета Валентина Ивановна Левкина провела несколько забавных конкурсов (с блинами и сметаной, которые нужно было есть с завязанными за спиной руками; с пришиванием пуговиц вслепую, и т.д.) и парочку небольших уроков кулинарии. Валентина Ивановна была просто кладезь семейной мудрости – с неистощимым желанием передавать свои знания и опыт нашим молодоженам. Ребята и наши гости от души посмеялись и повеселились при этом.
На прощание мы вручили букеты очаровательным вторым половинкам наших удивительных гостей. Пожелали им крепкого здоровья и долгих лет. К сожалению, время, отпущенное нам на вечер, подошло к концу.
И расходились мы после вчера – замученные и счастливые. Немного оглушенные тем потоком информации, который на нас только что свалился. И очень довольные, что у нас все получилось. Не менее довольными были и наши молодожены – вечер им тоже очень понравился. И они требовали продолжения «банкета».
К нашему удивлению, накладок у нас не было. Все прошло, как надо. И слабых звеньев в нашей «цепи» не оказалось. Наверное, нам просто повезло? А, может быть, помогло то, что мы уже четвертый год служили и работали вместе. И научились не только понимать друг друга с полуслова. Но и помогать друг другу. И прикрывать, если понадобится.
Такой вот замечательный предсвадебный подарок получился у Володи Черникова его будущей супруге Людмиле. А у всех у нас – подарок этой самой красивой и самой замечательной на нашем курсе будущей семейной паре. И всем нашим молодоженам.
Через несколько лет Володя Черников будет проводить более серьезные мероприятия, чем этот вечер для молодоженов. Такие, как «Круг Света» и многие другие. И все они будут посвящены не только москвичам, но в первую очередь - его очаровательной супруге Людмиле и их замечательным детям.
А я много лет спустя использую многое из этого вечера в своих проектах, таких, как «Одины для Золушки» (и в первую очередь, то, что рассказали нам супруги наших гостей). В этих проектах я объединю занятия по современному моделингу, оздоровительные методики и азы подготовки разведчиков. Главной идеей этих проектов станут слова известного советского разведчика Героя Советского Союза Рихарда Зорге: «Чтобы узнать больше, нужно знать больше других. Нужно стать интересным для тех, кто тебя интересует».
(участницы одного из моих проектов)
Как и говорили супруги наших замечательных гостей, отвечая на вопрос, что должны уметь жены разведчиков, вместе со своими друзьями я буду обучать участниц проектов домоводству, кулинарии, танцам, пению, стрельбе, ножевому бою, семейному массажу и многому другому.
А «вишенкой на торте» моих проектов станут идеи Валентины Ивановны Левкиной, которые позволят за довольно короткое время превратить обычных девушек в успешных топ-моделей, в будущих любимых и любящих жен, которые много знают и многое умеют. В интересных собеседниц и настоящих, верных друзей. В тех, кто «знает и умеет больше других». И, кто станет «интересным для тех, кто их интересует».
Все это будет еще не скоро. Но все это начиналось именно тогда - с нашего первого вечера для молодоженов.
Александр Карцев, http://kartsev.eu
(отрывок из моего нового романа «Кремлевцы» о нашей учебе в МВОКУ в 1981-85 гг.).
По неполной разборке-сборке АК-74.
Ну, ясно, что автомат не новый и всё разболтано чуть, но все же.
Где и какой предмет не знаю.
В школе, когда учился было НВП
Мы постарались сделать каждый город, с которого начинается еженедельный заед в нашей новой игре, по-настоящему уникальным. Оценить можно на странице совместной игры Torero и Пикабу.
Реклама АО «Кордиант», ИНН 7601001509
Источник: https://www.bilibili.com/s/video/BV1oi4y1L7cz
Перевели и добавили субтитры сами. Для дотошных: оригинальный текст на китайском -- в комментариях.