Продолжение истории о том, как в 2015 году я с семнадцатилетним сыном ездил из Москвы в Нормандию на Урале с коляской. Начало здесь
Утром третьего дня мы прощаемся с гостеприимной Веной: дальнейший путь лежит в австрийский Мархтренк, оппозитную столицу Европы. Двести километров по раскалённому автобану – и мы обнимаемся с моим другом Хари Швайгхофером (Hari Schwaighofer), главным европейским дистрибьютором ИМЗ.
Показываем Коле торговый зал и склад, блестящие ряды новеньких «Уралов» и «Энфилдов» (которыми Хари тоже занимается), ряды коробок с ещё не собранными мотоциклами.
Вместе с Хари на двух мотоциклах заезжаем за его давней напарницей Биргит, которая сразу же занимает место за рулём, и направляемся в исторический центр Линца. Ужин проходит под ледяное пиво и разговоры о новостях и планах.
Утро зовёт нас с Николаем дальше на запад. Где-то в Тироле обгоняем фуру с иранским номером… Ничего себе он забрался! Почему-то в этом году с европейских автобанов исчезли российские грузовики. Ни одного не встретил!
Кажется, Коля начинает осваиваться в дороге. Нет, он с первого дня ни на что не жаловался и всегда отвечал, что всё нормально, но выглядел каким-то напряжённым. Сейчас же стал больше улыбаться, смотреть по сторонам, фотографировать. Расслабился. Вот, даже заснул в коляске: уронил голову, постукивает шлемом о ветровик. Когда-то я возил его в совсем другой коляске… Вспоминаю далёкий девяносто восьмой: Коле было полгода, когда в стране разразился «дефолт», и я на долгих семь месяцев остался безработным. Мара трудилась лаборанткой на кафедре: зарплата мизерная, но хоть какая-то копеечка, мои родители немного помогали деньгами, а я сидел дома с ребёнком. Кормил из бутылочки, мыл, переодевал, гулял. Познакомился со всеми молодыми мамашами во дворе, правда, шапочно: Николай спал только на ходу, а стоило хотя бы ненадолго остановиться – просыпался, как ни качай коляску, – поэтому я вежливо здоровался и проезжал мимо. Какое замечательное было время, нам было так хорошо вдвоём! Я тогда этого не понимал и сам себе отравлял жизнь отчаянием и страхом не найти снова работу… Вспоминаю колыбельную под названием «Безработный блюз», которую я тогда сочинил, и мысленно напеваю её своему взрослому сыну, который спит в коляске моего «Урала»:
Баю-бай, засыпай, мой сладкий.
Спи спокойно, у нас всё в порядке.
Ты мой славный малыш.
Отчего ты не спишь?
Баю-бай, засыпай, мой сладкий.
Баю-баю, нас все очень любят.
Эти добрые, добрые люди.
Скоро ты подрастёшь.
Сам увидишь, поймёшь.
Баю-баю, нас все очень любят.
Папа скоро пойдёт на работу.
Мы богаты, мы не знаем заботы.
Ты красив и смышлён.
Посмотри добрый сон.
Баю-бай, папа скоро пойдёт на работу.
За этими размышлениями незаметно доезжаем до Зальцбурга.
Заезжаем в Зальцбург: показываю сыну великолепный белый замок на скале, старинные улицы и дом, где родился Моцарт – обычный набор для беглого осмотра этого города. Жарко. Очень жарко. Покупаем по мороженому и устраиваемся в тенёчке послушать уличных музыкантов, которые на аккордеоне и огромной бас-балалайке исполняют микс из музыкальных хитов последних десятилетий. Наверняка наши!
Вот мы снова в дороге – направляемся в сторону швейцарской границы. Я мечтаю показать Николаю настоящие Альпы, где я провёл шесть детских лет, но ошибаюсь в выборе маршрута: шоссе проводит нас севернее основных хребтов. Горы здесь не такие высокие, снежных вершин не видно… Обидно, да ладно – всё равно очень красиво. На высоте немного прохладнее, но к вечеру мы спускаемся обратно в раскалённую долину и встаём в каком-то швейцарском городке на ночёвку.
Продолжение следует! Начало здесь
Уважаемый читатель, в интернете на платных и бесплатных ресурсах можно найти мои книги "Оппозитчики: путевые заметки водителя мотоцикла" (сборник историй о мотопутешествиях) и "Планктон и Звездочёт" (роман о нелепой любви и ревности). Спасибо за внимание!
С уважением,
Виталий "Бордо" Боровский