Мистер похер
Мистер Похер, в жаркий день
Делать мне работу лень
Мистер похер
Нет на земле страшнее слов...
Нет на земле страшнее слов,
Чем «уходи, меня забудь».
Ты не увидишь больше снов,
Утрачен смысл, потерян путь…
И стала жизнь другой совсем,
Успокоенья ищем в ней,
Но прибавляем лишь проблем,
И боль становится сильней.
В душе твоей таится страх,
Страх одиночества, потерь…
И это твой сильнейший враг
Теперь тебе закрыта дверь.
Где утешение найдёшь?
В ночи, в прохладе, в тишине?
На крышу медленно идёшь…
Ты здесь один стоишь во мгле
Глядишь на небо, смотришь в ночь
Картины прошлых дней в глазах.
И некому тебе помочь,
И нет уже пути назад…
Ты медленно ступил на край
Шуршащий звук, рука дрожит,
Луна зовет тебя «давай»,
Слеза горячая бежит…
И телефон кладя на крышу,
Ты смотришь грустно сверху вниз
Ты ничего уже не слышишь…
Слеза упала на карниз.
Ты сделал шаг, исход решён,
Но падая ты бросил взгляд
На свой звонящий телефон,
Но нет уже пути назад…
Картинки жизни вновь и вновь.
Тебя нельзя уже спасти…
Ты вспомнил про свою любовь,
Бессильно прошептав «ПРОСТИ »
Автор Nata-Fatality
Посвящено Artiakn
Стихи о реновации
Тут в комментах опять всплыла тема реновации. Мы как обычно поржали.
А люди смотрите как с душой относятся к этой программе - пишут стихи любимому дому, прощаясь с ним навсегда:
@ExpireMajorD, ты в телевизоре!
Московский скандал, получивший название “Розовое мордобитие”. В нем отметились Маяковский, Бальмонт, Ларионов
Вот прекрасный пример того, как самые благородные и невинные намерения могут привести к весьма неожиданным последствиям. Ну и еще это замечательная картинка, дающая представление о том, каким был Серебряный век русской культуры. Разным он был. Далеко не только романтическим и блоковским. Зато ярким – этого не отнять.
“Футуристов давай!”
В 1913 году несколько молодых журналистов, активно писавших о театральной и литературной жизни Москвы, узнали о существовании некоего кружка под названием “Зеленая лампа”, собиравшегося в ресторане “Гранд-отель”. Название явно отсылало к одноименному пушкинскому кружку, однако на этом все сходство заканчивалось.
Журналистов это задело и возмутило, после чего они решили – надо организовать свой литературно-театральный кружок. Местом собраний они выбрали Театр миниатюр в Мамоновском переулке. Каждую субботу после полуночи (с хозяевами помещения все порешали) там должно было происходить культурное мероприятие.
Название придумали довольно странное – “Розовый фонарь”. Дескать, не эта ваша неправильная “Зеленая лампа”, а нечто противоположное. А чтобы сразу вызвать интерес у публики и собрать денег на содержание кружка, первые заседания было решено провести в формате кабаре.
И вот по всей Москве были расклеены афиши, извещающие о том, что 19 октября по такому-то адресу состоится открытие нового кабаре “Розовый фонарь” с литературной программой.
Билет стоит пять рублей. Дорого, зато на открытии будет писк сезона – выступят молодые и модные футуристы. Придет великолепный художник Михаил Ларионов, основатель скандальной группы “Ослиный хвост”. А еще дерзкий Маяковский – вы о нем пока мало знаете, но он шикарно выступает. Являться строго к полуночи!
Дико заинтригованная публика расхватала все билеты. В назначенный час в театре миниатюр яблоку было негде упасть, мест не хватало. Причем буквально с самого начала из зала слышались крики: “Футуристов давай”. Какие-то поэты выходили на сцену читать свои стихи, но их толком никто не слышал. Зал гудел, требуя немедленного развлечения. То бишь футуристов.
Футуристы были запланированы в качестве фееричной концовки. И вообще, они товарищи необязательные, поэтому их до сих пор нет. Так что на сцене разворачивается запланированная культурная программа – идет театральная миниатюра. Публика свистит, она не хочет миниатюру, хочет футуристов. И музыканта этого вашего не хочет. И певицу эту долой! Где футуристы, вы обещали?
“Плюну в лицо”
И тут прямо посреди выступления певицы явился только что прибывший Маяковский. Он пересекал сцену, направляясь к кулисе, но публика тут же радостно завопила. Раздался громкий выкрик: “Рыжего!”
И тогда Маяковский остановился, повернулся к залу и холодно произнес: “Нате!” А дальше каждое брошенное им слово звучало, как пощечина:
“Через час отсюда в чистый переулок
вытечет по человеку ваш обрюзгший жир…”
Тут уже настроение зала стало меняться – этот футурист, очевидно, не столько развлекал публику, сколько оскорблял ее.
“Вот вы, мужчина, у вас в усах капуста
Где-то недокушанных, недоеденных щей;
вот вы, женщина, на вас белила густо,
вы смотрите устрицей из раковин вещей”.
Зал опять стал свистеть. Что ж такое, сплошной обман! Просили кривляк и паяцев, чтобы приятно скоротать вечер, а этот наглый тип им буквально хамит. Долой его! Тем временем наглый тип дошел до кульминации:
“А если сегодня мне, грубому гунну,
кривляться перед вами не захочется — и вот
я захохочу и радостно плюну,
плюну в лицо вам
я — бесценных слов транжир и мот”.
После последней фразы разверзся ад. Поэт медленно и гордо удалился с видом человека, хорошо выполнившего свою работу. А зал неистовствовал, что-то падало, гремело и звенело, неслись проклятия.
Тяжелая артиллерия
Кое-как публика успокоилась, только когда явился долгожданный Ларионов, уже пребывающий в статусе мэтра. От мэтра пощечины зритель вполне готов был сносить, но не от юнца же. Ларионов, лицо которого было размалевано черной краской, взобрался на стол, назвал всех хамами и провозгласил: “Верую только в себя!” Зритель одобрительно хохотал.
И тут на сцену взобрался Бальмонт, который, оказывается, тоже пришел на вечер и наблюдал за всем происходящим. Правда, он уже успел перебрать шампанского… Дальше предоставим слово репортеру газеты “Новое время”, который так описал последовавшую сцену:
“Это было самое тяжелое во всем вечере. Все остальное — смешно, глупо, грубо, — всего было. А в эти минуты было и больно и стыдно. Когда Бальмонт, чудесный, напевный Бальмонт, возвращение которого так недавно праздновала Москва, пробирался нетвердой походкой среди пьяной публики и опустошенных столов, опираясь на какую-то даму. Зачем его привели на это позорище? Зачем ему дали говорить?
Но Бальмонт уже взобрался на стул. На столе — напротив — стоит г. Ларионов. И Бальмонт, потрясая пышной гривой, простирая свои косматые руки, приветствует раскрашенного г. Ларионова.
— Все, что вы делаете, — все прекрасно! Все, что вы сделали, — все прекрасно! Прекрасна и эта раскраска ваших лиц: так древние маори раскрашивали свои лица. Да здравствуете Ларионов!
Кто-то у ларионовского стола протестует. И Бальмонт, с исступленным лицом, кричит:
— Да здравствуют и те идиоты, что рядом с Ларионовым!”
“Розовое мордобитие”
Концовка вечера проходила в каком-то угаре. Один из организаторов “Розового фонаря”, Илья Шнейдер вызывает на дуэль Ларионова, оскорбившись на то, что и его тоже причислили к хамам. Художница Наталья Гончарова дает Шнейдеру пощечину и сама вызывает его к барьеру.
Футурист Константин Большаков заявляет, что Бальмонт назвал его мерзавцем, но в этом виновата публика, за что ей нужно срочно плюнуть в лицо по примеру Маяковского. Публика вновь начинает неистовствовать. Кто-то пытается кинуть в выступающих бутылкой. Футуристы спасаются бегством и прячутся за кулисами. После этого потихоньку все расходятся. Время – четыре часа утра.
Краткая история кабаре “Розовый фонарь” на этом закончилась. На следующий день во всех газетах скандальное мероприятие, которое хлестко прозвали “Розовое мордобитие” (так была озаглавлена статья в “Московской газете”), обсуждалось во всех подробностях. Повторять опыт организаторы не рискнули.
А в историю Серебряного века все это вошло по одной веской причине. Именно тогда впервые на публике было исполнено стихотворение Маяковского “Нате!”.
Источник: Литинтерес
Отец и мать
Пришёл отец мой с войны домой
А мать от зеркала всё не отходит.
Соседки вдовы, все к нам гурьбой
И бабья зависть с их лиц не сходит.
Отец как водится грудь колесом
Медали звякнули на гимнастёрке.
- Садитесь, бабоньки, - сказал им он
- Помянем ваших. Неси мать водки.
И заиграл на общей кухне патефон
Чуть захмелев соседки в пляс пустились рьяно.
Отец принёс, сходив куда-то, самогон
И всё затихло лишь под утро рано-рано.
Уже к обеду я проснулся, слышу плач
Ревела мать, уткнувшись в ватную подушку.
А на столе, где на тарелочке калач
Отцовским почерком оставлена записка.
«Ты на меня, Валюха, зла то не держи
Нашёл я бабу помоложе, покрасивше.
Мальцу всю правду, всё как есть, ты расскажи
Ну всё прощай…» - уже приписано чуть ниже.
Прошло три года, и гуляя по Тверской
Увидел я, как шёл отец с какой-то девкой.
В то время был я уже парень озорной
С собой таскал трофейный новый парабеллум.
В глухом дворе его окликнув подозвал
Отец, узнав меня, пытался убежать.
Я вскинул руку с пистолетом и сказал:
Прощенья нет тебе, ты предал мою мать.
Пока мотал я срок в Колымских лагерях
Мать, умирая перед смертью написала:
Твой папа снился мне буквально вот вчера
Зовёт к себе, и я не отказала…
Если вы профи в своем деле — покажите!
Такую задачу поставил Little.Bit пикабушникам. И на его призыв откликнулись PILOTMISHA, MorGott и Lei Radna. Поэтому теперь вы знаете, как сделать игру, скрафтить косплей, написать историю и посадить самолет. А если еще не знаете, то смотрите и учитесь.
Стих про осень
***
В пустынном парке над водою,
Склонившись тяжело от ветра,
Они качали головою,
Как будто бы прощаясь с летом.
Уныло свесившись сутуло,
Своим печалясь отраженьем,
Былых пушистых крон могучих,
А ныне голых тусклых веток,
Они с тоскою вспоминали,
Как было летнею порою,
Как весело они играли
Своей зелёною листвою!
Как дивно-ярко было лето,
Как звонко прыгали лучи!
Как сквозь листву звеня они,
Сочились весело в тени!
Как листья трепетно шептались,
И ветер нежно их ласкал,
И как птенцы перекликались,
И вились весело в кустах!
Как радостно журчал ручей,
Купаясь в блеске жарких дней,
Как солнце было высоко!
И как светило всем оно!
Как плыли томно облака,
Их ветер гнал издалека,
А зной полуденный ласкал,
И с ними вместе засыпал.
Ленивый грузный желтый шмель
Садился тяжело на ель,
Тянулись долго сладко дни
И были счастливы они!
Теперь же все исчезло, смолкло
Затихло все…
И вот в тиши,
Остались лишь они одни…
Забытые они грустят,
И будто наяву, но спят,
Их полусонная печаль,
Уносится куда-то в даль…
Куда же всё ушло, зачем?
Где птицы, солнце, небо, шмель?
Не греет солнце почему?
Задать этот вопрос кому?
И завороженно в тумане,
В извечном поиске ответа,
Они задумчиво мечтают,
Они тихонечко ждут лета…