Сияет камень, сердце тешит

И наполняет мир собой

Наморщив лбы, святые старцы

Несут дары ему свои

И пахарь, что идет с детьми

Несет хлеба, идет с поклоном

Чтоб освятил он пищу их

Слышна мольба

С церковным звоном

Пишу и я свой скорбный стих...

Айрат С.

Может, это депрессия? Впрочем, по признакам, – нет.

Я тут, кажется, тест завалил: не нашёл среди пятен

Ничего, что б сулило хоть маленький самый просвет.

Словно синуса график меж двух асимптот существую.

Стать параболой бы, да направить себя к небесам,

Обнулившись в моменте. Да только стремится в прямую

Превратиться моя асистолия. Где же бальзам,

От которого легче становится? Где белокнижник,

(Я от черного цвета, признаться, ужасно устал)

Что поможет себя хоть на время не чувствовать лишним?

Или всё, что решает – билет, чемодан и вокзал?

Как в дорогу не взять бы себя, задаваясь вопросом,

Размышляя о бренности, смыслах в мелькании дат,

Забывая порою, что счастье – буквально под носом,

Раз за разом себя нахожу в длинном списке утрат.

Беззастенчиво прожитой жизни. Но утром, с рассветом

Воскресаю (пока получается) средь тишины,

И вопрос возникает (хоть знаю, что будет ответом)

О грядущем. И эхом приходит: мы обречены.

Откопал в старом шкафу тетрадку юношеских стихов. Не слабо, четверть века прошло.

Ахматовщиная какая-то и юношеские терзания. Полный декаданс, если Вы понимаете о чём я. Как давно это было!

А хорошо поет!