Факт №8
версия для мобильных устройств в первом комментарии
версия для мобильных устройств в первом комментарии
Как сложилась бы жизнь и история человека, если бы ему не удалось приручить лошади? Вот вопрос, на который трудно ответить. Мы не можем себе даже и представить существования человека без его необходимейшего четвероногого помощника и друга. Судьбы всего человечества теснейшим образом сплелись с жизнью лошади под покровительством и под властью человека.
Жалким дикарем, охотником и рыбаком, — иначе говоря, полным рабом природы, жил человек без лошади. Переход к более независимому существованию пастуха-скотовода должен был начаться с покорения этого четвероногого, так как только с помощью лошади мог первобытный кочевник овладеть другими домашними животными, только верхом мог он перегонять свои стада с пастбища на пастбище, отражать нападения на них хищников...
Переход от скотоводства к земледелию также совершился при содействии лошади: она стала еще более близким другом и сотрудником человека, принимающим ближайшее участие в обработке почвы.
Вместе с тем быстрые ноги лошади позволили человеку одержать победу над расстояниями, над пространством, — они облегчили ему расселение, сделали возможным завоевание земного шара. А значение лошади на войне! Могла ли бы борьба за существование между отдельными группами человечества, между расами и народностями, достичь такой интенсивности, если бы лошадь не стала соратником человека и не платила бы и своей кровью за все его победы? С другой стороны, как сложилась бы всемирная история, если бы не было этой интенсивной мировой борьбы?
Значение лошади в современных условиях несколько понизилось, вследствие появления нового фактора — еще более могущественных машин.
Однако, и сейчас, хотя бы на опыте последней грандиозной мировой войны, мы видим, как необходима лошадь и как много значит она для человека!
Лишь с трудом можем мы нарисовать в своем воображении ту ужасную катастрофу, которую повлекло бы за собой в жизни человечества исчезновение из его обихода лошади. Что сталось бы с земледелием, с торговлей, с промышленностью, если бы мы лишились нашего верного друга и помощника?
Несмотря на столь важное значение лошади, мы мало задумываемся над вопросом о том, откуда она взялась. Мы так привыкли к ней, что присутствие ее под кровом человека кажется нам вполне естественным и даже само собой подразумевающимся. Между тем, ведь было же время, когда лошадь находилась в диком состоянии, не знала седла и узды и составляла лишь лакомую добычу первобытного охотника.
В ту эпоху жизни человечества, когда человек пользовался грубо обтесанными кремневыми орудиями (именно в «палеолитический» период), в долине Соны, во Франции, простирались обширные степи, и в них паслись огромные стада диких лошадей, за которыми, по-видимому, охотились жители. Вблизи нынешнего местечка Солютрэ найдены мощные отложения лошадиных костей — целые пласты. Они занимают пространство около 2000 кв. м, и толщина слоя достигает кое-где 2 метров. По приблизительному подсчету можно думать, что там находятся остатки не менее, как 100.000 лошадей; при том многие кости обожжены и разбиты, и нет ни одного целого скелета. Ясно, что это не естественное кладбище, а остатки пиршеств человека, — быть может, пиршеств многих поколений охотников.
К этому же времени относятся и первые изображения дикой лошади, сделанные рукой человека. Выгравированные на роге или вырезанные из кости фигуры, относящиеся к так называемой магдаленской эпохе палеолитического периода. Они изображают коренастую, плотного сложения лошадь, с большой головой и короткой, прямостоячей, как у зебры, гривой. Иногда эти произведения рук первобытного человека поражают своей экспрессией и верно схваченным движением. Голова лошади из пещеры Mac-д’Азиль вырезанная из оленьего рога, явственно ржет. Несколько лет тому назад в пещерах Дордони были найдены барельефные изображения дикой лошади, высеченные из камня на стенах пещеры в натуральную величину. На некоторых из рисунков и скульптур археологи наблюдали даже, будто бы, изображение попон и уздечек, но другие исследователи отрицают присутствие каких бы то ни было искусственных приспособлений и доказывают, что это либо стилизация рисунка, либо очертание другого рисунка, наложенного сверху.
Уже поверхностный взгляд, брошенный на первобытные изображения дикой лошади палеолитического периода, убеждает нас в замечательном сходстве их с современными дикими лошадьми, долгое время остававшимися неизвестными. Открытие их связано неразрывно с именем нашего знаменитого путешественника Н. М. Пржевальского.
В пустынях Джунгарской Гоби ему удалось открыть дикую лошадь, отличавшуюся очень сильно от всех известных однокопытных и описанную затем в 1881 г. зоологом И. С. Поляковым под названием «Лошади Пржевальского» (Equus Prezwalskii). Первоначально Пржевальским была привезена лишь одна шкура и череп этого редкого животного, но затем другие наши путешественники по Средней Азии — Грум-Гржимайло, Роборовскей, Клеменц — привезли еще несколько шкур и, наконец, удалось добыть и живых диких лошадей. Удалось впервые — увы! — благодаря стараниям немца, гамбургского торговца живыми зверями, Гагенбека. Он снарядил специальную экспедицию за дикими лошадьми в западную Монголию п доставил первые живые экземпляры молодых лошадей в Германию.
Взрослые дикие лошади столь быстры на бегу, что поймать их невозможно, да если бы и удалось, то едва ли они выжили бы в неволе. Поэтому монголы, для того, чтобы добыть диких лошадей, выжидают время, когда в табунах много недавно родившихся жеребят. Тогда они пускаются за табуном в погоню и отбивают уставших загнанных молодых животных. Подпущенные к кобылам монгольских лошадей жеребята могут быть выкормлены ими и привыкают постепенно к человеку, становясь довольно ручными, — в таком виде их уже не трудно и отправить в Европу, хотя все же часть погибает обыкновенно в пути.
Лет 15 тому назад лошади Пржевальского были доставлены впервые в Россию. Пара этих интересных животных была поднесена князем Ухтомским императору Николаю II и содержалась долгое время в Царскосельских царских конюшнях. Несколько лошадей были получены одним из наших крупных землевладельцев на юге, Ф. 3. Фальц-Фейном, известным своими замечательными опытами акклиматизации в имении Аскания-Нова (в Херсонской губернии); наконец, пара лошадей Пржевальского попала в Московский Зоологический сад.
Низкорослые, коренастые лошади с большой головой и прямостоящей гривой живейшим образом напоминают рисунки диких лошадей, выполненные первобытными жителями долины Соны. И на самом деле, азиатская дикая лошадь, если, быть может, и не тожественна, то во всяком случае очень близка и родственна европейской. Она обнаруживает, правда, некоторое сходство и с дикими ослами Азии — куланами (или джигетаями), киангами, онаграми. На них она особенно похожа своей окраской — серовато-желтой, буланой, подходящей к свету песка пустынь, где она обитает. Вдоль спины тянется темный ремень, на плечах имеются темные полосы, концы ног, хвост и грива темно-бурые, почти черные. От обыкновенной лошади (Equus caballus) лошадь Пржевальского отличается прежде всего своим хвостом, имеющим некоторое сходство с ослиным — именно, длинные волосы хвоста начинаются не от самого корня, а несколько отступя от него, так что верх хвоста покрыт короткой шерстью. Все же к домашней лошади она ближе, чем к ослам, и по строению скелета, и в особенности черепа, и по устройству мозолей на ногах, над копытами, так называемых «каштанчиков». У ослов, полу-ослов, зебр и у всех других представителей семейства лошадиных «каштанчики» имеются лишь на передних ногах, тогда как у домашней и у дикой лошади каштанчики и на передних, и на задних ногах. Ясно, что это ближайшие родственники.
Родство этих двух видов обнаруживается еще и тем, что между ними легко образуются помеси.
В Аскании-Нова удалось получить нескольких бастардов, совмещающих в себе признаки дикой лошади и домашней.
Впрочем, помеси между другими представителями лошадиных также возможны, и некоторые из них получаются с давних пор с практическими целями. Особенно важное значение среди этих помесей имеет мул — помесь осла (самца) с лошадью (кобылой). Разведение мулов было известно уже в глубокой древности. У евреев оно было запрещено по закону Моисееву; однако, во времена царя Давида мулы имелись в Палестине, — вероятно, они ввозились туда из других соседних стран. Греки и римляне разводили мулов и даже выводили такие быстроногие породы, что они применялись на олимпийских играх и иногда одерживали блестящие победы, как о том свидетельствуют выбитые в честь победителей медали. У римлян рослые, сильные мулы применялись для поддержания почтовых сообщений по великолепным римским дорогам, и изображения их также иногда украшали медали.
В настоящее время муловодство широко развито в Италии, Испании и Франции, и в этих странах ежегодно выводится не одна сотня тысяч великолепных, рослых, сильных, чрезвычайно выносливых и неприхотливых животных. Они совмещают в себе главнейшие достоинства осла и лошади, но совмещают и недостатки — голос мула - это почти не изменившийся, ужасный рев осла! Как и в большинстве случаев бывает с помесями двух разных видов, мулы бесплодны: они не дают потомства. Для получения их выводят особенно крупные и выносливые породы ослов.
При скрещении жеребца с ослицей получается другая помесь, сильно отличающаяся от мула — лошак. Она обладает менее ценными качествами.
Возможность получения помесей между ослом и лошадью не так еще удивительна — оба эти вида имеют общее отечество — они произошли из степей Средней Азии и Европы. В прежние времена и в степях средней Европы вместе с дикими лошадьми водились дикие ослы. Между дикими представителями, как мы видели, немало сходных черт, и родство их не подлежит сомнению.
Гораздо дальше от домашней лошади стоит вторая группа ее родичей — зебры. Они водятся в количестве 3-4 видов, различающихся размерами и окраской, на равнинах и в степях Африки. По всему своему сложению, более тонкому и грациозному, чем у ослов и лошадей, а в особенности по своей характерной окраске, зебры образуют резко ограниченную группу.
Неоднократно, еще в древности, делались попытки приручить зебру и сделать ее домашним животным, но все они обыкновенно были неудачны. Лишь за последнее время удалось английским коневодам в Африке добиться большего успеха: упрямый и вольнолюбивый обитатель степей был укрощен и доведен до такой степени покорности, что явилась возможность пользоваться им и как упряжным, и как верховым животным.
Не смотря на эти удачные опыты, зебры оказались мало пригодными для верховой езды. Между тем в Южной Африке было особенно желательно использовать их в этом направлении, так как и лошади, и мулы часто подвергаются там повальной гибели от заражения крови особым паразитом — трипанозомой. Этот микроскопически малый паразит прививается животным при укусе страшной мухи цеце — истинного бича Африки. Зебры, как местные животные, напротив, выдерживают свободно укусы цеце и могли бы потому успешно разводиться в местах самого сильного распространения этой мухи.
Эти соображения заставили испробовать скрещивание зебры с лошадью. Оказалось, что, хотя и с несколько большим трудом, можно также получить бастардов, так называемых «зеброидов. Это грациозные, прекрасно сложенные животные, обнаруживающие по всем статьям промежуточный характер между зеброй и лошадью. Особенно замечательна их окраска, сохраняющая характер и общий план расположения полос, свойственный зебре, но полосы эти как бы расплываются и растушевываются на теле зеброида. Положительно, получается такое впечатление, как будто на кожу зебры натянута полупрозрачная кожа лошади, сквозь которую просвечивают полосы зебры!
Зеброиды оказываются животными гораздо более податливыми, в смысле приучения к сбруе и к седлу. Вместе с тем, они чрезвычайно выносливы, сильны и хорошо противостоят местным болезням. Несомненно, в Африке их ожидает блестящее будущее, как только удастся выработать достаточно удобные и легкие способы их разведения.
Зеброиды были получены и в «русской Африке» — в имении Аскания-Нова. Среди массы других редких животных, разводимых там на свободе, в степи, в совершенно естественных условиях, там содержатся и зебры. Оказалось, что они прекрасно могут приспособиться к климату южно-русских степей и зимой даже могут гулять по снегу. Владелец именья предпринял несколько опытов скрещивания этих полосатых красавцев с лошадьми местных пород и получил великолепных зеброидов, точно также, как и в Африке, оказавшихся вполне пригодными и для упряжи, и для седла. К сожалению, и зеброиды, подобно мулам, оказываются бесплодными, и разведение их, следовательно, также связано с немалыми трудностями.
Результаты, полученные при скрещивании домашней лошади с дикой лошадью и с зеброй, все же показывают, что далеко не все еще возможности исчерпаны и что в будущем мы можем надеяться получить еще другие разнообразнейшие помеси различных представителей семейства лошадиных. И если от одного родоначальника, каким была дикая европейская лошадь, запечатленная резцом первобытного человека, удалось вывести искусственным подбором такое бесконечное количество пород лошадей, каким мы теперь располагаем, то во сколько же раз разнообразнее будет состав конюшен через сотню-другую лет, если человек не остановится на сделанных первых шагах и попытается использовать все драгоценные зачатки, заложенные в организме ближайших родичей лошади!
Законы наследственности, управляющие развитием органического мира, мало-помалу становятся достоянием науки, а когда ими овладеет вполне человек, он свершит чудеса, пред которыми поблекнут все успехи современной техники в области неодушевленной природы!
Шмидт П.Ю 1924 г.
В мире амфибий есть немало чудес, и одним из самых удивительных является Дальневосточная жерлянка (Bombinaorientalis). Это маленькое существо, обитающее в водоемах Дальнего Востока, привлекает внимание не только своим уникальным поведением, но и яркой окраской, которая служит не просто украшением, но и мощным средством защиты.
Яркий живот, как сигнал опасности
Живот этих амфибий окрашен в яркие красные и оранжевые оттенки. Такая окраска не случайна – она является примером так называемой предостерегающей окраски. Это явление широко распространено в природе: яркая окраска животных часто сигнализирует о том, что они ядовиты или опасны для потенциальных хищников.
Секрет защиты
Секрет защиты Дальневосточной жерлянки кроется в её кожных железах. Эти железы выделяют особый пенистый секрет, который является более ядовитым, чем у большинства других земноводных. Такой секрет не только отпугивает хищников, но и защищает амфибию от различных микробов и паразитов.
Уникальное поведение в опасности
Когда Дальневосточная жерлянка оказывается в опасности, она демонстрирует удивительное поведение. Жерлянка может закинуть лапки на спину, обнажая красную окраску их внутренней стороны, или же перевернуться на спину, выставляя на показ свой "красивый" живот и внутреннюю сторону конечностей. Этот жест не только показывает хищнику, что жерлянка ядовита, но и заставляет последнего задуматься, прежде чем атаковать.
Важность вида в экосистеме
Дальневосточная жерлянка играет важную роль в экосистеме своего ареала обитания. Как и многие другие амфибии, она помогает контролировать популяцию насекомых, являясь также пищей для других животных. Но её уникальные особенности делают её не только важной частью природы, но и замечательным примером сложности и изобретательности эволюции.
Дальневосточная жерлянка – это не просто амфибия, это живое предупреждение о сложности и удивительной приспособленности живой природы.
Подписывайтесь и смотрите мою подборку "юмор"
На берегах Красного моря сохранилось такое предание. Однажды Моисей жарил на очаге рыбу. Она поджарилась уже с одной стороны и стала коричневой, как вдруг огонь погас и топлива больше не было, чтобы дожарить другую сторону. В гневе Моисей бросил недожаренную рыбу обратно в море, и там свершилось чудо: рыба ожила и уплыла... С тех пор появилась камбала, у которой всегда одна сторона, обращенная вверх, темная, а другая, направленная вниз, белая...
У берегов Англии, на острове Мэн, передается из рода в род другая сказка про камбалу. Морские рыбы решили однажды устроить собрание, чтобы выбрать себе царя. Камбала не поспела на это собрание, она долго наряжалась, украшала себя разноцветными, красивыми пятнами. Рыбы выбрали царицей всего морского населения серебристую сельдь. Когда камбала узнала об этом, она в негодовании скривила на одну сторону свой рот, сказав с презрением: «Подумайте, выбрали такую невзрачную рыбу, как сельдь...» С того времени так и остался у камбалы рот, свернутый на сторону...
Такими наивными баснями пытаются обитатели морских побережий объяснить замечательное и, на первый взгляд, непонятное строение камбал. Действительно, кто первый раз видит камбалу, не сразу сообразит, где верх, а где низ у этой рыбы. Ее верхняя сторона, всегда темная, «поджаренная», по приведенной выше легенде, на самом деле, вовсе не соответствует верхней (правильнее, - «спинной») стороне других рыб, а является правым иди левым боком.
Камбалы ведут почти сидячий, вернее, лежачий образ жизни на дне моря, и при том, в самом буквальном смысле этого слова, «лежат на боку» большую часть жизни. Это настоящие, типичные «лежебоки», которым сухопутные лежебоки могут только позавидовать. На суше так не полежишь: ведь только в сказках там жареные рябчики с неба в рот валятся. Хочешь, не хочешь, а приходится затрачивать много энергии, чтобы как-нибудь существовать.
Иное дело в море. Толщи морских вод кишмя кишат живыми существами... Энергичнее всего жизнь развивается на поверхности моря, ибо там падают непосредственно лучи солнца и порождают богатую растительность... Правда, растения здесь мелки, едва заметны глазу. Это микроскопические, одноклеточные водоросли, но их зато много, бесконечно много... На безграничных плавучих лугах этих мельчайших растеньиц поверхности моря выкармливаются мириады столь же мелких животных, а за их счет откармливаются и более крупные рачки, моллюски, рыбы... И вся эта масса живых существ (так называемый «планктон» моря), рано или поздно, свершив свой жизненный путь, должна опуститься на дно моря в виде трупов, - ведь сила тяжести действует и в море.
Таким образом, не отдельные жареные рябчики, а целый дождь, при том непрерывный дождь питательных веществ падает сверху на обитателей моря. Это позволяет развиться на дне целой фауне «лежебоков» - сидячих животных, которым некуда спешить, незачем затрачивать свою энергию на передвижение, связанное с добыванием пищи... Пища сама им падает в рот, - только подставляй свою пасть и захватывай.
Различные полипы, сидячие черви, сидячие раки (усоногие), морские лилии, асцидии - вот самые типичные морские животные, ведущие совершенно неподвижный, прикрепленный к дну образ жизни. Кроме них, на дне моря немало полулежебоков, - животных, не прикрепленных вполне, но слабо и медленно передвигающихся, так как пищи вокруг них достаточно и ходить за ней далеко не приходится. Это прежде всего обитатели ила - различные черви, раки и моллюски, питающиеся илом, - ведь ил, в главной своей массе, не что иное, как остатки и трупы растений и животных, опустившиеся сверху и смешанные с минеральными частицами.
Так создается на дне моря обильная и разнообразная жизнь. Она позволяет и представителям высших групп животного царства переходить к ленивому, малоподвижному способу существования. Позвоночные, в частности - рыбы, в море должны рассматриваться, как победители в борьбе за жизнь. Они одержали верх над всеми остальными группами животного царства. Благодаря целесообразному устройству скелета и мышц, они получили самые мощные способы передвижения... Быстрота их движений, ловкость, сила, острые зубы, превосходные органы зрения заставили трепетать перед ним все живое. За счет низших групп позвоночные выросли, размножились, развились и усовершенствовались... Они, в конце концов, покинули море, поднялись на воздух, вышли на сушу и здесь достигли максимума совершенства, физического, психического и духовного...
Но и эти победители всего живого, переселяясь на дно моря, утрачивают свою главную отличительную черту, своё высшее преимущество - подвижность. Мы это видим на нескольких группах рыб, но наиболее ясно и наглядно сказывается это на типичных «морских лежебоках» - камбалах. Ведь и в природе соблюдается правило ленивого мусульманского Востока: «лучше стоять, чем ходить, лучше сидеть, чем стоять, лучше лежать, чем сидеть». Научно говоря, всегда соблюдается экономия энергии так же, как при постройке тела строго блюдется экономия в затрате материала!
В приведенной выше легенде о Моисее есть крупица истины: камбалы не всегда были такими, как мы их видим сейчас. Правда, они возникли за много, много тысячелетий до Моисея, но, не подлежит все же сомнению, что они произошли от свободно плавающих рыб обыкновенного устройства. Их своеобразная организация выработалась путем медленного и постепенного приспособления к малоподвижному, лежачему, придонному образу жизни.
Мы имеем тому неопровержимое доказательство в развитии каждой отдельной камбалы. Ведь развитие нередко является скрижалями, на которых начертана вся история вида, и камбалы могут служить тому превосходным примером. Камбала выходит из икринки в виде маленькой рыбки, малька, совершенно нормального строения. Оба глаза располагаются по бокам головы, рот совершенно прямой, тело вытянутое в длину, тонкое, равномерно сплющенное с обеих сторон. Все строение вполне симметрично.
Такой малек плавает некоторое время в верхних слоях моря, питаясь рачками и другими мелкими животными, он растет, развивается и формируется. Но вот, достигнув определенных размеров, он вдруг начинает претерпевать какие-то странные изменения: один из его глаз, правый или левый, начинает перемещаться на противоположную сторону и при этом своем передвижении перетягивает за собой целый ряд костей, мышц, нервов, сосудов. Каков механизм этого перемещения, мы в точности не знаем, — возможно, что начало его исходит от скелета и от мышц. Некоторые части черепа несимметрично разрастаются и передвигают глаз, или, быть может, мышцы своим неравномерным ростом тянут за собой кости черепа.
Для нас ясно, во всяком случае, одно: все эти изменения совершаются более или менее одновременно и зависят от общих причин, и все они связаны в то же время с изменением образа жизни. Рыбка, плававшая раньше в поверхностных слоях моря, опускается на дно, ложится на правый или на левый бок и почти перестает передвигаться. Лишь изредка поднимается она со дна и неловкими волнообразными движениями своего тела, сделавшегося широким и плоским, переплывает на новое место.
В связи с перемещением глаза на один из боков головы — на тот бок, который сделался теперь верхней стороной плоского тела камбалы, — происходит целый ряд других нарушений симметрии. Рот становится кривым, и в челюстях со слепой стороны оказывается гораздо больше зубов, чем со зрячей; носовые отверстия перекочевывают на верхнюю сторону головы вслед за глазом; плавники на зрячей стороне вырастают длиннее, чем на противоположной. Но замечательнее всего изменения в окраске: пока рыбка плавала свободно в воде, она была окрашена равномерно, когда же она легла на дно, то сторона, обращенная вверх, получила темную окраску, тогда как нижняя сделалась совершенно белой. В этом сказывается, конечно, принцип экономии материала. Окраска зависит от присутствия в коже крупных ветвистых клеток, наполненных зернышками красящего вещества, пигмента, материал для рыбы ценный, и расходовать его даром не стоит. Ведь нижняя сторона у камбалы обращена ко дну, в темноту, присутствие окраски здесь излишне, и мы видим белую, лишенную пигмента кожу!
Но вот что особенно замечательно, — это тесная связь окраски камбал с перемещением глаза. В некоторых исключительных случаях, по неизвестным нам причинам, глаз не успевает переместиться на надлежащее место, не доходит до него. И вот, получается уродство, известное в научной литературе под названием «двойных камбал». Несколько таких случаев было описано старинными авторами, и недавно пишущему эти строки посчастливилось найти «двойную камбалу» в коллекциях Зоологического Музея нашей Академии Наук.
Глаз этой камбалы, пойманной у Сахалина, хотя и переместился на правую сторону, но не дошел до своего нормального для данного вида положения, - этого было достаточно, чтобы произвести целый ряд превращений, направленных в сторону возвращения к симметричному строению рыбы.
Прежде всего, вместо нормального резкого различия в окраске обоих боков камбалы, мы имеем окраску почти одинаково темную. Самая характерная, наиболее бросающаяся в глаза особенность, подавшая повод к легенде о поджаривании, утрачивается. И это обнаруживается не только на боках тела, но и на плавниках. У нормальных камбал данного тихоокеанского вида (Pleuronectes pinnifasciatus) яркие черные пятна плавников имеются лишь на правой, обращенной вверх стороне, тогда как левая нижняя сторона чисто белая, у «двойного» экземпляра эти пятна проходят насквозь плавника и с одинаковой резкостью обнаруживаются и на другой стороне.
Еще замечательнее структурные изменения этой камбалы. Из-за неполного перемещения глаза и, следовательно, ненормального расположения костей черепа, спинной плавник образует нечто в роде клюва над головой. Вместе с тем нормально кривой рот камбалы выпрямляется и становится симметричным, зубы располагаются справа и слева в одинаковом числе, грудные плавники становятся почти одинаковой длины, и вообще все признаки нормальной несимметричности камбал значительно сглаживаются, и она становится во всем, кроме расположения глаз, симметричной рыбой!
Это поразительное обратное превращение показывает, как тесно связаны между собой все отдельные стороны строения животного организма. Стоит в одной какой-нибудь части вызвать нарушение равновесия — и вслед за этим произойдет соответственная перестройка всех остальных частей.
Жизнь на дне имеет для камбал много привлекательных сторон, но — «нет розы без шипов» - и в ней есть свои тернии. Лежачий образ жизни ведет к утрате способности быстрого передвижения. Камбалы плавают плашмя, неуклюже, извивая свое плоское тело, плавают медленно, с трудом меняя направление. Лишь немногие камбалы с более узким телом могут плавать, как другие рыбы, держась вертикально. Ясно, что при таких условиях камбале трудно уйти от преследований врагов-хищников, если те ее заметят. В тех случаях, где не может помочь быстрота ног, часто помотает «шапка-невидимка», в виде защитной окраски, — недаром этот прием получил такое широкое применение в современном военном деле, где никакая быстрота движения не может спасти от нынешней оболочечной пули!..
И вот, на камбалах мы можем наблюдать целый ряд поразительнейших приспособлений в смысле различного развития защитной окраски. Прежде всего, обычная окраска верхнего бока тела уже всегда является в большей или меньшей степени соответствующей окраске окружающей среды, т. е. дна, накотором рыба лежит. У большинства камбал она коричневая, черноватая, иногда усеянная светлыми точками, пятнами или мраморными разводами, под цвет дна, покрытого галькой:
Мало того: оказывается, что многие камбалы обладают поразительной способностью менять свою окраску и приспособлять ее к цвету дна. Как известно, сходной способностью обладают хамелеоны и головоногие моллюски.
В этом отношении особенно интересны опыты американского зоолога Зумнера над изменчивостью окраски камбалы Средиземного моря.Эта камбала обыкновенно коричневатой окраски, но усеяна мелкими и крупными желтоватыми и белыми пятнышками.
Зумнер помещал камбал в аквариум, дно которого было покрыто либо равномерным светлым песком, либо темным грунтом, либо светлым гравием на темном фоне. Во всех этих случаях обнаруживалось, что через короткое время рыба принимала окраску, сходную с окружающим дном, и получала пестрый узор светлых пятен.
На светлом фоне желтоватого песка рыба по прошествии суток утрачивает свою темную окраску, становится равномерно желтоватой, мало заметной, сливающейся с общим фоном. Такой же результат получается, если поместить ее в аквариум с белым мраморным дном.
Если грунт состоит из крупного пестрого песка, то рыба к нему приспособляется, получая мелкий пятнистый узор на темном фоне, и в этом случае она, пожалуй, наименее заметна.
Еще замечательнее, однако, результаты опытов Зумнера с искусственным грунтом, в виде доски с шахматным узором или черной доски округлыми белыми пятнами. Оказывается, что и в этом, едва ли возможном в природе случае, рыба приспособляется к грунту. В первом случае на темном фоне появляются угловатые (правда, не квадратные) светлые пятна, вовтором — пятна округлые. Пока рыба находится на соответствующем грунте, до тех пор и окраска ее не меняется сколько-нибудь значительно. Стоит, однако, ту же самую камбалу пересадить в аквариум с другим грунтом, и, мало-по малу, окраска соответственно изменится.
Совершенно так же, как у хамелеонов, и в данном случае изменение окраски вызвано движениями - сокращениями и вытягиванием, поднятием и опусканием в коже клеток, нагруженных зернышками красящего вещества, пигмента, называемых «хроматофорами». Выставляя на поверхности больше или меньше зернышек пигмента, эти клетки делают окраску данного участка кожи более темной или более светлой.
Но, спрашивается, каким же способом воспроизводится окраска окружающей среды кожей? Возможно ли, что окружающая среда действует помимо органов зрения?
На эти вопросы в 70-х годах прошлого века ответил французский зоолог Пушэ, и опыты его были стакими же точно результатами повторены Зумнером. Они оба ослепляли камбал, и обнаруживалось, удивительное явление, — рыбы, лишенные глаз, утрачивают свою способность приспособляться к окружающей окраске.
Из этого ясно, что окраска окружающей среды, автоматически (или, как говорят физиологи, рефлекторным путем) передается через органы зрения, глазные нервы, головной и спинной мозг и через нервы, снабжающие своими ветвями кожу, тем пигментным клеткам, хроматофорам, от сокращения которых происходит та или иная окраска.
Если ослепить камбалу, жившую на светлом грунте, равномерно желтую, то она такой и останется. Если проделать такую же операцию ослепления над камбалой, сидевшей предварительно в аквариуме с гравием и успевшей принять соответствующую окраску, то она сохраняет свой узор, даже будучи пересажена на светлый грунт...
Загадку изменения окраски камбал можно считать этими опытами, по крайней мере до некоторой степени разгаданной, и можно только подивиться той точности, с которой действует данный рефлекторный механизм. Он как бы фотографирует окружающую среду на коже рыбы!
Мы видим из всего сказанного, что «морские лежебоки», благодаря замечательным особенностям своего существования, приобрели многие своеобразные черты организации. Это подтверждает нам в 1001-й раз, как тесно связано строение живых существ с их образом жизни! Мы видим здесь замечательную гармонию, — гармонию, установившуюся, благодаря многим сотням тысяч и миллионам лет непрерывной борьбы за существование и непрерывного совершенствования!
Шмидт П.Ю 1924 г.
Вы слышали, конечно, о фантастических по своим формам рыбах, которые водятся на глубинах океана. Приходилось вам, вероятно также, рассматривать с любопытством их изображения... Но, сличалось ли вам есть глубоководную рыбу в маринованном или копченом виде? Если нет, то не упустите случая: отправьтесь в ближайший гастрономический магазин и купите к ужину маринованного или копченого угря!..
В этом совете нет никакого преувеличения и никакой шутки. Наш обыкновенный угорь, которого ловят в Неве, в Западной Двине, в Висле и во всех небольших реках, впадающих в Балтийское море, в результате новейших исследований, должен считаться глубоководной рыбой. Вы увидите далее, что к тому имеются самые серьезные, можно сказать, неопровержимые основания.
Но не будем забегать вперед! Познакомимся ближе с этой поистине замечательнейшей из наших рыб, она во все времена привлекала к себе внимание и ученых, и простых людей. Ни одна рыба не вызвала такого количества поверий, преданий и... совершенно ложных понятий и представлений, как угорь... Чего только про него не рассказывали и не продолжают рассказывать!
Угорь будто бы имеет обыкновение по ночам выходить на сушу и ползать по полям, где поедает чечевицу, горох и бобы... Когда цапля проглотит угря, он, благодаря гладкости своей кожи, проскальзывает сквозь ее кишечник и выходит наружу; птица опять хватает его, проглатывает, и угорь снова выходит. И так случается до девяти раз, пока угорь не утомится и не умрет в птице... Кровь угря помогает от болей в животе; пьяницу можно вылечить от пьянства, если напоить его вином, в котором перед тем погибли два угря; Лысому можно вернуть его шевелюру, если помазать его лысину угревым жиром, и т.д., и т.д.
Угорь и на самом деле резко отличается от других рыб и выдается среди них многими удивительными особенностями, конечно, все же не столь фантастичными, как сейчас приведенные.
Прежде всего, по своей форме тела, по острым зубам и по движениям, угорь скорее напоминает змей, чем рыбу. В воде он, однако, чрезвычайно юрок, подвижен и ловок, как и надлежит быть хищнику, гоняющемуся за мелкой рыбешкой и живущему разбоем. Благодаря особому устройству жабр, он может задерживать под жаберными крышками некоторое количество воды и потому может довольно долго пробыть живым на суше. Ведь известно, что рыбы, вытащенные из воды, погибают не от недостатка кислорода, которого они получают на суше, конечно, даже больше, чем в воде, а из-за подсыхания нежных жаберных листочков. В них останавливается движение крови, закупориваются сосуды, и рыба гибнет как бы от удушения.
В связи со способностью жить на суше некоторое время, на самом деле, неоднократно наблюдалось, что угри выходят из воды и переползают из одного водоема в другой близлежащий, или, например, перебираются чрез плотину.
Всем известно, что живучесть угря вообще поразительна. Убить его - задача не легкая. Даже с отрубленной головой тело угря еще часами движется. Рыбаки нередко подвергают несчастную рыбу ужасным мучениям, например, сдирают с живого угря кожу, и он живет еще чуть ли не целые сутки.
Шмидт П.Ю 1924 г.
Продолжим наше путешествие по Южной Америке! Прошло несколько дней с моей встречи с пингвинами в Патагонии. За это время я сильно продвинулся на юг до самой границы Чили, но до желанной Ушуайи всё ещё далеко.
Напомню, что тогда я очень хотел встретить Новый год в крайней южной точке Америки. До туда оставалось каких-то 600 километров, но на дворе 25 декабря, католическое Рождество. Так что на трассе лишь фуры, что не спешат подбирать незнакомца. В этот день только чудо поможет мне сдвинуться с мертвой точки.
День 37. Рождественский подарок
Просыпаюсь от нескольких сигналов от дальнобойщиков, что колонной проносятся мимо. Здороваются ☺️ Прямо как у нас на Дальнем Востоке. Принято!
Прохожу Curva Peligroso (опасный поворот) и встречаю целый зоопарк. Тут тебе и гуанако, и страусы, и даже лиса. Она совсем не похожа на нашу, уши расставлены в стороны, на фото она уже насторожились и "взвела" их. Красотка.
Мимо проносится несколько фур, нет места. И вновь пустая дорога. Ожидание. Чего я вообще хотел? Сегодня Рождество, большинство аргентинцев дома с семьёй празднуют важный день. А я тут стою.
Замечаю колонну автомобилей и быстро становится ясно, что они не простые. Это дома на колесах самых разных размеров, типажей и бюджетов. От маленького жука до огромного автобуса с откидной крышкой и солнечными панелями, полноценной кухней. Первые шестеро проносятся мимо, указывая, что у них нет места. Желают мне хорошей дороги ☺️
Я опускаю руку и просто машу вслед, улыбаясь. Тут мимо меня проезжает легенда - зелёный фольксваген Т2. Девушка с парнем внутри активно жестикулируют, мол, едем с нами! Я поднимаю руку, давая понять, что буду рад знакомству. Они тормозят. Вот это да!
Так начинается мое знакомство с Марьяно, Ашелен и их годовалой дочкой Луа. Может они и едут последними в этой колонне и 30-летней машинке непросто тягаться с современными туристическими автомобилями, но по яркости их идей, жизни, мыслей - они точно не уступят тут никому. Мне сразу дали понять, что я могу чувствовать себя как дома, что путешественники - это одна большая семья. Оказалось, что эта колонна - импровизация, 7 отдельных семей отправились в длительное путешествие и встретились в одной точке - в Рио-Гашегосе (городок на границе с Чили, недалеко отсюда), где и решили продолжить путь в Ушуайя совместно. Андрэс с Уругвая, Кристиано из Бразилии на своем маленьком жуке, оборудованном под сольные путешествия и несколько аргентинцев с самых разных точек этой чудесной страны. И вот - они вместе.
Мы едем неспешно. Едва ли 70 километров в час, но ощущается, что мы часть чего-то большего. Часть каравана в этой безграничной пустыне Патагонии. Впервые нам удается познакомиться на пароме через Магелланов пролив.
Кто-то извиняется, что не остановился, мол, места нет и не пристегнуться. Но я же никогда и не виню проехавших водителей, в этом нет ничего страшного. Сейчас у нас разные пути, это нормально, а уже спустя день-другой они могут пересечься. Лучше так, чем знакомиться через "силу". Вся "экспедиция" насчитывает около 14 человек, я даже слегка теряюсь.
Каждый участник горит какой-то своей идеей, но в одном мы точно схожи - мы понимаем, что такое "дух приключений", мы любим дорогу. Мне кажется, это нельзя обрести, нельзя научиться, оно либо есть внутри, либо нет. Остаётся проверить, отправившись в путь 😉
Terra del Fuego. Огненная Земля. Так называется провинция Патагонии, самая южная часть континента. Сразу после парома начинает ощущаться другой климат. Появляются реки, зелёные луга. Сотни овец заполоняют поля, а гуанако наоборот почти не видно. Все больше холмов, все красивее. Местами ветер почти пропадает - как же это приятно. Начиная с Комодоро-Ривадавия я не ощущал штиль, все время дует ветер.
Смотрите какие пастбища на Огненной Земле!
В какой-то момент у нас начинает барахлить автомобиль, что-то с зажиганием. Нас не бросают. Тут хочется сказать что-нибудь голосом Доминика Торетто из "Форсажа" 😁 Толкаем, заводим, едем дальше. На одной из остановок знакомимся со всеми ещё ближе. Я сытый, но меня каждый стремится угостить чем-нибудь, ведь у каждого кухня и устроенный быт, а мне надо раскладывать газ, чтобы готовить. Чувствую себя частью чего-то, "своим".
К вечеру мы доезжаем до Рио-Гранде, да, тут все крупные города называют в честь больших рек. Без воды в Патагонии жизни нет, даже деревьев нет. Лишь ветер и голая степь. Ладно, ещё есть гуанако, но они, как я уже говорил, часть кустов. 😅 Раскладываем лагерь, но я сталкиваюсь с трудностью - дует сильный ветер. Когда я возвращаюсь из туалета, где приводил себя в порядок после длинной дороги, вижу, что "мой" Фольксваген сдал немного назад, создав пространство между машин для установки палатки 🤗 Таким образом получилось, что я защищен от ветра почти со всех сторон. Обняли меня машинами.
Андрэ учится играть на укулеле, я даю пару уроков. Затем начинаю заниматься готовкой, но обнаруживаю, что с моей горелкой или баллоном (почти новый) что-то не так. Газ перестает поступать. При помощи моих новых друзей разбираю горелку - все в порядке, все на месте и довольно чистое. Мы тестируем, не работает. Все в недоумении. Собирается целый консорциум по решению моей проблемы. Нет, остаться без горячего я бы тут физически не смог, мне предложили сразу 3 плиты для готовки, горячую воду, все, что нужно, но вот в Ушуайя.. если я пойду в трекинг куда-нибудь - газ жизненно необходим. Спустя минут 20 вопрос решается экспериментальным путем. Не знаю почему, но чтобы баллон работал нужно закручивать горелку до предела. Никогда такого не было почти за 5 лет использования газа. Видимо, брак. Да, примерно столько я не жгу костры без необходимости. Только когда очень нужно согреться или создать атмосферу. Обычно все это достигается и без него ☺️
Пока собираюсь лечь спать, мне предлагают сразу несколько пенок, мол, чтобы было мягче, теплее. Что ж, даже колеса не нужны, чтобы стать частью мотосемьи 🤗 Все они едут в одно и то же место - муниципальный кемпинг в стороне от Ушуайя. Кажется, теперь я тоже знаю, где встречу этот Новый год!..
Конец. В следующей части мы продолжим путь на Край света. Не обойдется и без трудностей.
Чтобы оставаться в курсе событий, можете подписаться на телеграм. Там выходят анонсы.
Справились? Тогда попробуйте пройти нашу новую игру на внимательность. Приз — награда в профиль на Пикабу: https://pikabu.ru/link/-oD8sjtmAi
Как примерно рассчитать расстояние до молнии? Очень просто! Увидели вспышку молнии - сразу начинайте отсчитывать секунды до тех пор, пока не прозвучит гром. Гром приходит с задержкой из-за большой разницы между скоростью света и скоростью звука. Звук преодолевает 1 километр за 3 секунды. Допустим, вы насчитали 6 секунд - разделите это время на 3 и вы получите расстояние до молнии - 2 километра.