Вебер: Несмотря на то, что мы только недавно встретились лично, у нас схожий карьерный путь. Мы оба работали в ARD (телеканал) десятилетиями (для меня это, наверное, около 35 лет), всегда фрилансерами, но в качестве так называемых постоянных фрилансеров: мы работали из-за границы, я из Южной Америки, вы из Восточной Европы, и мы оба изрядно устали от того, что происходит на общественных телеканалах, а именно от того, что основные правила, которые учат в первом семестре журналистики, утеряны, т. е. что вы по сути слышите другую сторону.

Бааб: Если некоторые журналисты застряли на уровне детского владения языком, то любой, кто может без ошибок произнести три основных немецких предложения, на самом деле кажется понимателем Путина. Эти осуждающие слова используют модные носители фен-причёсок, которые не знают, как еще помочь себе, потому что они понятия не имеют. Большинство моих критиков объединяют три вещи: они не знают из первых рук ни Украину, ни Россию; они не знакомы с историческим контекстом, особенно с историей страны и ее конфликтами; они никогда не были в зоне войны или кризиса. Они получают знания из агентств или из Интернета. Но и то, и другое - фильтры, похожие на окна. В агентствах и Интернете можно найти только то, что загрузили другие, исходя из собственных интересов и соображений. Тот, кто хочет узнать что-то о реальности, не должен уклоняться от проверки реальности на месте, и хорошо бы привлечь к этому обе стороны. Это и является балансом, принятие во внимание все существенные аспекты. Однако сегодня в редакциях полно журналистов-актеров, которые следуют пропаганде НАТО. А если реальность не соответствует пропаганде - то тем хуже для реальности.

Вебер: Когда я говорю своим коллегам в Буэнос-Айресе, что слово «пониматель Путина» стало в Германии ругательным словом, они качают головами. Как иностранный корреспондент, вы пытаетесь представить зарубежную реальность так, чтобы слушатели или зрители в Германии поняли, почему все происходит именно так. Я снова и снова убеждаюсь в этом, когда делаю репортажи об Аргентине. В течение многих лет у власти там находились перонисты, и, конечно же, в своих репортажах мне приходится представлять и коррупционные скандалы, и позицию правительства - позицию, которая может интерпретировать мир иначе, чем местный Фонд Конрада Аденауэра. Если меня оскорбляют как «понимателя перонистов», то это не только глупо – потому что у меня нет ни грамма симпатии к этим людям – но и в высшей степени непрофессионально. Мнение летописца вторично, наша задача — объяснить события. Почему Милей выиграл выборы? Для этого есть причины, и они не потому, что люди ждали от него решения всех их проблем, а потому, что они действительно хотели прогнать перонистов от «котлов с мясом».

Бааб: Я понятия не имею о ситуации в Аргентине. Я не буду ничего говорить об этом. Что касается войны на Украине, то на Западе говорят о «войне Путина» или «неспровоцированной агрессивной войне». Это не война Путина и не неспровоцированная агрессивная война. Ответственность Кремля не уменьшается, если указать на отсутствие согласия среди юристов и историков относительно того, как следует классифицировать эту войну по международному праву. С одной стороны, потсдамский историк Лотар Шрётер, а с другой - Петра Эрлер и Гюнтер Ферхойген в своей книге «Длинная дорога к войне» отстаивают разные позиции. Спор заключается в следующем: напали ли русские на Украину или они ответили на призыв о помощи двух независимых республик, Донецкой и Луганской Народных Республик? Они уже объявили себя независимыми в 2014 году, но Россия признала это только в феврале 2022 года. Британский историк Ричард Саква называет произошедшее самой ненужной войной в мире. Потому что это можно было легко предотвратить. Кремль сделал несколько предложений о переговорах. НАТО на это не отреагировало, как объяснил Йенс Столтенберг Европарламенту 7 сентября 2023 года. По сути, речь идет о расширении НАТО на восток, несмотря на обещания обратного, о повышении уровня Украины до стандартов НАТО, о совместных маневрах и вопросе членства Украины в НАТО. Никколо Макиавелли выразился так: «Не тот, кто первым берет в руки оружие, является автором бедствия, а тот, кто вынуждает его».

Вебер: Да, дело не столько в информации и обоснованных новостях; многие люди просто хотят услышать то, что соответствует их предвзятому мировоззрению. Кстати, это касается не только устоявшихся СМИ, но и альтернативных. Например, с одной стороны, я считаю, что перспектива присоединения к сообществу государств БРИКС имеет смысл для аргентинской экономики; это приносит новые рынки, финансирование, перспективы. Альтернативные СМИ, для которых я писал, были очень благодарны за эту оценку. Но я сижу на месте и каждый день вижу некомпетентных и коррумпированных политиков-перонистов; и они не хотели публиковать эти статьи - telepolis, NachDenkSeiten и т. д.

Бааб: В этой стране, а также в Швеции и Франции самопровозглашенные качественные СМИ слепы к реальной ситуации. Именно это я описываю в своей книге: они переоценивают себя в военном отношении; они упускают из виду социальные условия; они не могут понять психологию людей; они не имеют представления о геополитике; их не волнуют экономические вопросы; они копируют друг у друга вместо того, чтобы проводить исследования; но самое страшное - это их апокалипсическая слепота. Опасность ядерной войны никогда не была большей, чем сегодня. США сумели привлечь Германию в фокус российских ядерных ракет и таким образом передать от себя риск уничтожения. Это заслуга как оплаченных писак, которые стали главной движущей силой эскалации, так и политических игроков, которые ведут себя как вашингтонские болонки. Это недостойно. Если бы этим персонажам пришлось отправиться на фронт, война закончилась бы завтра.

Вебер: Дело не в этой глупой поговорке «раньше все было лучше», первый профессиональный запрет я получил в SFB (Sender Freies Berlin) в начале восьмидесятых, когда директор Лотар Лёве запретил всем редакторам давать мне задания письменной инструкцией, В SWR это позже было оформлено так, что за моим личным номером было написано «может быть использован только после консультации с главным редактором» - это были официальные запреты, обычно вы не слышите за спиной клевету о том, что вы «теоретик заговора». Тем не менее, ARD был большим, и в нем оставались ниши и преданные редакторы, которые могли делать критические репортажи и поддерживать своих людей.

Бааб: Два-три десятилетия назад в общественном вещании было много открытых дебатов. Но поле дискуссии становилось все более узким. Это связано с несколькими факторами: 1. отношениями власти, 2. трудовыми отношениями, 3. разрушением среды, 4. пропагандой, 5. дигитализацией. Старшим редакторам часто платят вне коллективного договора, т. е. сверх коллективного договора. Речь идет о 12 000–25 000 евро в месяц. Эти контракты продлеваются Советом по телерадиовещанию по предложению Совета директоров. Политики и их коллеги по партии, которых предполагается контролировать, часто входят в состав этих комитетов. Любой старший редактор, добивающийся продления контракта, позаботится о том, чтобы с этими политиками не обращались слишком жестко в их программе. Второе: Работу в редакциях в основном выполняют фрилансеры. Обычно им платят поминутно за строчку или минуту трансляции, и они полагаются на заказы, чтобы иметь возможность оплатить аренду (квартиры). Это способствует упреждающему послушанию. В-третьих, в редакциях сидят отпрыски высших слоев среднего класса. Потому что пути обучения длительны и требуют денег, которых нет у детей из бедных семей. Это приводит к одностороннему выбору тем и точек зрения. Если люди не сталкивались в своей биографии с безработицей, бедностью или бездомностью, эти темы становятся менее заметными в их восприятии, а затем и в программе. В-четвертых, превосходство пропаганды. За последние десятилетия редакционные отделы сократили штат, в то время как PR-отделы корпораций - в том числе и НАТО - модернизировались и теперь значительно превосходят их. Пятое. Отличительной чертой цифровизации является использование новостей на смартфонах. На них смотрят случайно, в поездах, автобусах и кафе, и это сокращает концентрацию внимания. Это, в свою очередь, поддерживает персонализацию, скандализацию, доносы – в ущерб предыстории и контексту. Конечно, представители СМИ это знают. С помощью этой скандализации, персонализации и осуждения можно мобилизовать и монетизировать недовольство, которое генерирует клики и рейтинги. Информация сменяется обидой. Философ Йозеф Фогль называет это «брожением нового предвоенного периода». Это значит: Так люди подстрекаются к новым войнам.

Вебер: Я изменил свое мнение после того, как 20 лет назад для радиостанции WDR исследовал убийства членов производственного совета Mercedes-Benz во времена диктатуры. Дело дошло до Верховного суда США. Режиссер Томас Бухроу не мог придумать ничего другого, как сделать плагиат моей работы, включая 90-минутный документальный фильм, чтобы обелить Daimler. Ужасная работа, не только с точки зрения сокрытия самых серьезных нарушений прав человека, но и с точки зрения отсутствия профессионализма.

Бааб: Синкризис (связь) немецкой журналистики с натовской пропагандой сбивает с толку не только ввиду примитивности глубокой идеологической обработки и ее постправдивого характера, но и ввиду безоговорочного подчинения ее подчеркнуто нетерпимому притязанию на исключительность. Все это свидетельствует о процессе самосинхронизации, который распространяется от владельцев газет к ведущим, от редакторов к корреспондентам, от главных редакторов к лесным и луговым репортерам. При этом они игнорируют правила своего ремесла и отказываются полностью ответить на вопросы 7 W – Кто? Где? Что? Когда? Как? Почему? Откуда приходит сообщение? Они игнорируют, как и почему, больше не выясняют надежность источника, а следуют пропаганде, например, украинских агентств или британских спецслужб, пренебрегают правилом «et audiatur altera pars» - другая сторона тоже должна быть услышана - и отказываются от проверки реальности на месте. В результате СМИ становятся жертвами собственной пропаганды и провоцируют неверные оценки политиков. По мнению американского историка Барбары Тачман, это приводит к самому опасному из всех заблуждений: недооценке противника. Именно это произошло во время войны на Украине.

Вебер: Не только немецкие вещатели переживают глубокий кризис легитимности, люди во всем мире больше не верят им. Если вы посмотрите на кампанию перед выборами в Тюрингии и Саксонии, где все общественные вещатели вели предвыборную агитацию за партии светофора, то поймете, что это не помогло. Чем больше и одностороннее были репортажи, тем больше росло число голосов за AfD. Неужели ARD сам сделал себя ненужным?

Бааб: По указанным причинам общественное вещание совершает журналистское самоубийство. Кто должен верить этим парням, когда они ведут себя как средневековые глашатаи, объявляющие решения князей простым людям на рынке?

Вебер: Вам не грустно? Ведь за эти годы у нас было много хороших и добрых коллег, мы могли проводить исследования и готовить репортажи. Вы все еще поддерживаете контакт с этими коллегами?

Бааб: Я иногда встречаюсь с бывшими коллегами в подсобных помещениях пабов, потому что они боятся показываться со мной на людях: опасаются профессионального ущерба.

Вебер: Что может произойти дальше? С тех пор как я себя помню, постоянно ведутся разговоры о «программных реформах» и так далее. Как вы думаете, ARD и ZDF (телеканалы) еще способны на реформы?

Бааб: Это требует нового старта в плане персонала, а я не вижу, чтобы это произошло в данный момент. Пока в этих системах на вершину пробиваются люди, чья основная квалификация заключается в том, чтобы носить портфели за другими, я не вижу, чтобы это произошло.

https://overton-magazin.de/dialog/patrik-baab-die-lohnschreiber-sind-zu-eskalationstreibern-geworden/

скриншоты оригинала: