Мы рано родили нашего сына, я работал на двух работах, чтобы держать семью на плаву, и, к счастью, смог подарить ему хорошее детство, пока в 16 лет он не захотел пожить отдельно. Я продолжал оплачивать часть его счетов (и делал это до того самого происшествия). Потеря сильно ударила и по мне, и по сыну. Он переехал ко мне в то время, и мы с ним каждый день вместе справлялись с горем друг друга. Я отправил его на терапию, занимал его ум разными вещами, чтобы отвлечь, и когда он вернулся к себе, звонил ему каждый вечер, чтобы убедиться, что он в порядке, и навещал его по несколько раз в неделю. Мы всегда были очень близки.Моя жена, сразу после того, как ей поставили диагноз, сказала, что не хочет, чтобы я остался один, поэтому я был свободен в этом плане. Два года назад я встретил свою девушку, и всё закрутилось. Она не моя жена, но я любил её за то, кто она есть, и мы хорошо подходили друг другу. Сначала я не хотел знакомить её со своим сыном, переживая, что он может решить, что я предаю его маму, и в первый год я воздерживался от этого. О чем позже пожалел, потому что они хорошо поладили. Мы общались все вместе, мой сын был счастлив, я был счастлив. Около 5 месяцев назад она переехала ко мне.
В прошлый четверг мой сын был у меня, чтобы посмотреть фильм и поужинать. У нас была игра, с его отрочества, когда я заглядывал через его плечо, когда он сидел в телефоне в общих комнатах, и говорил: «Перестань смотреть такое!» обвиняющим тоном, чтобы пошутить над ним, даже если он ничего такого и не смотрел. Оказывается, в этот раз он был действительно чем-то занят, и я увидел топлесс фотографии в его телефоне. Я заподозрил, что это фотографии моей девушки, потому что на фото между грудями была такая же татуировка, как и у неё. Я выхватил у него телефон, и он тут же начал отстаивать свои права.
Я захожу в галерею и вижу там едва ли не две дюжины фотографий моей девушки, некоторые из которых, как я понимаю, он отправил ей, на одной или двух из них они вместе. Всё это время он плакал и пытался забрать свой телефон обратно, я посмотрел его сообщения, и там были две недели переписок с ней (под другим ником), в которых он во всех деталях описывал, как они трахались за моей спиной. В комнате сидела моя девушка, умоляя рассказать, что происходит.
Я не горжусь этим, но я потерял рассудок. Я наорал на них обоих и разнёс телефон (да, я понимаю, что это было неприемлемо, да, я на терапии, да, это был первый раз, когда я проявил агрессию к ним). Я потребовал подробности. Мой сын продолжил извиняться и сказал, что не знает — почему и что всё началось 2 недели назад, они успели переспать 3 раза. Моя девушка всхлипывала и пыталась меня обнять, утверждая, что это была «ошибка», что это было только физически, что она никогда с ним больше не заговорит. Я кричал на сына, что я пожертвовал своей жизнью ради него, что он знал, что это значило для меня, что он был единственным, кто у меня остался.
Я пригласил его наверх, дал ему денег на новый телефон и выгнал из дома. Потом в нашей спальне я вывернул все её ящики и запихал всё в две дорожные сумки, пока она просила меня выслушать её. Я вынес сумки на улицу, проводил её до входной двери и сказал, что она может попросить кого-нибудь ещё забрать остальные вещи на этих выходных.
Они оба продолжали без остановки заваливать меня сообщения с той ночи, и я заблокировал их. Я чувствую себя таким отстранённым. Знать, что моя девушка, спустя 2 года, зная всю мою историю, могла предать меня, причиняет достаточно боли, и ничто не может заставить меня простить её. То, что мой сын, ради которого я пожертвовал всем, ради которого я бесконечно впахивал, который был единственным, кто у меня остался, мог так со мной поступить, это ещё одна боль.
Мне кажется, будто я потерял ещё одного члена семьи. Я снова скорблю по своей жене. Я знаю, что все переживают горе по-своему, но прошло уже 4 года после её смерти, у него была девушка, и я всегда был рядом с ним (как и терапевты), буквально всё время, поэтому я не верю, что он сделал это из-за своего горя. Я и ошибкой это не считаю, он ведь не споткнулся и не упал. Это был сознательный выбор — предать того, кто его любил.
Хотел бы я почтить память своей жены, подарив сыну шанс сохранить эту маленькую семью, которая у нас была. Но это не всë равно, что он бы стянул у меня деньги, и это не то, что произошло один раз и по пьяни. Он был рядом со мной в дни нашего горя, он знал, как тяжело мне давалось двигаться дальше. Среди всех женщин на свете он выбрал мою. Никакие извинения и будущие поступки не сотрут этого из моей памяти. Я никогда не делал ему ничего плохого, и теперь мне кажется, что ребёнка, которого я вырастил, больше нет.
Спасибо моим друзья, я не упал вновь в эту пучину мыслей о том, чтобы навредить себе, но я не знаю, смогу ли я когда-нибудь простить его. Если и когда этот день настанет, какие шаги я могу предпринять, чтобы осознать случившееся, поговорить с ним, не испытывая отвращения, и снова начать доверять ему? И если этот день никогда не наступит, значит ли это, что я плохой человек?
Добавлено. Внесу немного пояснений, потому что люди из другого сообщества нашли это и разнесли.
1) Ничто не заставило его переехать, он сам спросил об этом и сказал, что это было бы круто, а я помогал ему платить счета. Никакой скрытой обиды, которую я не замечал.
2) Да, иногда заглядывать в телефон через его плечо — это что-то, что мы оба находили забавным. Нет, я не пытался нарушить его приватность, это были просто шутки, да, он был в них вовлечён.
3) Да, я знаю, что повёл себя агрессивно. Я оплатил телефон и рассказал об этом на терапии.
4) Да, я знаю, это звучит как сценарий фильма, но это не так.
TL;DR: Четыре года назад я потерял жену, и с тех пор остались только я и мой сын. Я узнал, что он спит с моей девушкой, и почувствовал абсолютную пустоту внутри. Мне нужно утешение или совет о том, как и можно ли вообще наладить отношения между ним и мной, и если этого не произойдет, смогу ли я когда-нибудь снова чувствовать себя целым человеком.
Прежде всего, я хотел бы поблагодарить всех за огромную поддержку. Множество людей писали мне в личные сообщения слова поддержки, а те, кто комментировал, выразили своё сочувствие. Я считаю, что именно ваша поддержка и поддержка моих друзей не дали мне наделать глупости. Я постараюсь рассказать обо всём как можно более кратко.
Это были, мягко говоря, напряженные пару дней. Вскоре после публикации я разблокировал их. Вечером мне снова позвонила бывшая, и я взял телефон. Я сказал ей, что если она не звонит не за тем, чтобы забрать свои вещи, я не буду говорить, и мы договорились встретиться на следующее утро. В тот же вечер я позвонил своей подруге, и та согласилась как свидетель побыть у меня дома, пока не появится моя бывшая. Я всë собрал и ждал у двери.
Она появилась, как я и ждал, и сразу же заплакала, стоило мне выйти с ее вещами. Она пыталась заставить меня отпустить сумки, чтобы я обнял её. Я поставил сумки рядом с ее машиной и сказал ей проверить, не забыл ли я чего-нибудь, но она отказалась. Я согласился на быстрые объятия, попросил ее беречь себя и вернулся в дом. Моя подруга подвинула стул, на котором сидела, ближе к крыльцу, так, чтобы было видно из двери, и сказала, что вызовет полицию, если моя бывшая не уйдет. Она так и сделала, и я снова заблокировал ее номер.
Я много раз звонил и писал сыну, оставил ему голосовое, что нам нужно поговорить, но сначала он должен признаться своей девушке и принять последствия своих поступков. Он не ответил, так что я сам ей позвонил. Мы немного поговорили с ней, и она сказала мне, что он с друзьями. Я поинтересовался, не говорил ли он ей что-нибудь недавно, и она сказала, что нет. Тогда я сам ей рассказал.
В основном, потому, что мне казалось, что это было бы правильно, она такая же жертва в этой ситуации, как и я, но, признаюсь, частично и из-за того, что он уже взрослый мужчина и должен сталкиваться с последствиями своих решений. Он примчался ко мне тем вечером, и я его впустил. К моему стыду, я не смог быть таким спокойным, каким надеялся. Он спросил, чувствую ли я себя лучше, разрушив его отношения, и сказал, что он их сам разрушил. Любые надежды на мирную беседу тут же разрушились, и всё обернулось криками, во время которых я сказал ему уйти и попытаться смириться с одиночеством, как это сделал я. Он ударил меня по голове.
Ребёнок, который в детстве никогда даже не швырялся игрушками в гневе. Ребёнок, которого мы никогда даже не шлепали. Как бы отвратительно и извращенно это ни звучало, всë кончилось дракой, меня несколько раз ударили по лицу, пока я пытался удерживать его, потому что у меня рука не поднималась ударить его. Мой сын совсем не боец, а вот я в молодости я был, я сбил его с ног и прижал к полу. Я никогда раньше не испытывал такой ярости, такой невероятно ошеломляющей она была.
Когда я увидел страх в его глазах, я отпустил его и сел рядом с ним. Я сказал ему убираться. Он заплакал и сказал, что его матери было бы стыдно за него. Это сломало меня, так жалко, и я понял, насколько все это было хреново. Я сказал, что ей было стыдно за нас обоих, и мы обнялись, пока он плакал у меня на груди, чего он не делал с тех пор, как умерла моя жена. Он спросил, не слишком ли поздно для беседы, и я ответил, что нет.
Я привел себя в порядок, мы сели за кухонный стол и поговорили. Он сказал мне, что перестал ходить на терапию и лгал об этом, потому что чувствовал, что это не помогает. Он сказал, что ему было больно, когда я в первый год не знакомил его со своей девушкой, потому что, хоть он и знал, что я делаю это, чтобы он не привязывался, если ничего не сложится, он все равно чувствовал себя обиженным.
Выяснилось, что он очень хорошо скрывал свои проблемы с алкоголем от меня и даже от своей девушки. Он сказал, что спал с ней не назло мне, он просто чувствовал себя потерянным и сделал глупый выбор. Я спросил, почему он не был откровенен со мной до того, как дошло до этой точки, и он ответил что больше даже с собой не может быть честным.
Мы опять плакали, мы молились, хотя не то, чтобы были слишком религиозными, пересматривали семейные альбомы. Мы обсудили, как быть дальше, и согласились, что потеря, которую мы оба испытали, ударила гораздо глубже, чем мы думали. Мы решили вместе посещать терапевта, мы собираемся посетить группы поддержки как алкоголиков, так и семей, переживающих потерю, и теперь, когда он остался без своей девушки, и я знаю о масштабах его проблем, я согласилась позволить ему вернуться ко мне домой, чтобы я мог быть уверен, что он не пропускает терапию и не пьёт, и я надеюсь, что мы сможем снова сблизиться, но с условием, что еще одно проявление насилия — и он уйдет.
Он спросил, смогу ли я когда-нибудь простить его, и я честно ответил ему, что нет, но он все еще остаётся моим сыном, и я люблю его. И я напомнил ему о том, что его мать, когда он был ещё ребенком, говорила ему, что все люди совершают ошибки, главное то, что ты делаешь потом. Я никогда не прощу ему того, что он сделал, но если он извлечет из этого урок и станет лучше, тогда я смогу забыть об этом и поддерживать с ним прекрасные отношения, несмотря ни на что.
Если не считать того, что мои губы сейчас напоминают пасти вампиров из "Блейда 2", что вызывает беспокойство соседей и друзей, последние два дня прошли хорошо. Мы разговаривали, вместе готовили ужин, ходили на прогулки и собираемся обратиться за профессиональной помощью на следующей неделе. Ему так жаль, и в нем чувствуется нежность, которой я не видел от него уже много лет. У меня нет иллюзий относительно того, сколько работы на предстоит, и того, насколько серьезным было это проишествие, но я с большим оптимизмом смотрю в будущее.
TL;DR Бывшая ушла из моей жизни навсегда. Сына бросила его девушка, что привело к драке с ним. Похоже, что наш путь будет долгим и полным препятствий, но мы оба, похоже, преданы друг другу и пройдем его вместе.