Все начинается с того, что теперь ты дышишь в воду! Странно и непривычно. Мозг кипит, пока ты пытаешься собрать всё воедино: движение головы, выдох и вдох, размеренные удары ног, проносы рук, повороты корпуса. Первые тренировки заканчиваются непрерывным чиханием, полным носом и животом воды, выпрыгивающим из груди сердцем, трясущимися ногами. И… счастьем. Что, кажется, у меня получается. Каждый раз, все лучше и лучше. И вот ты плывешь свои первые 15 метров, потом 50, а потом и целых 100.

На второй тренировке тренер говорит, что я должна принять участие в заплыве через Босфор. Я еще толком не понимаю, что он имеет в виду, но сама мысль о заплыве, еще и на открытой воде, когда в бассейне я пока могу проплыть всего 15 метров, заставляет меня смеяться. Не верю, что тренер серьезно. Мой смех был встречен строгим лицом и заверением, что это вовсе не так сложно, как кажется, а самое непростое в этом мероприятии – купить слот.

Прихожу домой, читаю про заплыв.

Босфор — пролив между Европой и Азией, главная водная артерия Турции, рубеж между двумя континентами. На время проведения заплыва движение останавливается и пловцам дается 2 часа на преодоление дистанции в 6,5 километров.

Это не бассейн с бортиками и возможностью остановиться на короткую передышку между интервалами. Внизу нет черной линии, на которую ты ориентируешься, когда плывешь. Там только ты, вода и огромное количество людей, плывущих рядом. Похоже на чью-то мечту, но точно не на мою – думаю я. Мило, конечно, со стороны тренера предложить мне такое, но я, пожалуй, пас.

Но тренер не отставал, словно случайно вбрасывая фразу «у нас впереди Босфор», давал новые сложные задания.

Я не говорила «да». Я даже не думала об этом всерьез. Но чем чаще я слышу «Босфор», тем крепче это застревает у меня в голове. И я решила: раз уж купить слот так сложно, как все об этом говорят – я попробую. И если вдруг у меня получится – значит это судьба.

Я вспоминаю, как однажды смогла достать билет на «Щелкунчика» в Большой театр —настоящий экшн с потными ладошками, ловкостью и финалом в виде заветного билета.

И если в покупке билетов у меня есть талант, почему бы не проверить, сработает ли он снова?

Часть 2.

Итак, решение принято - в ночь с 5 на 6 января, буду пробовать заполучить слот.

Для этого мне нужна карта иностранного банка, будильник, чтобы встать в 4 утра, потому что в эти даты я буду дома в Красноярске, и удача!

За пару недель до дня Х пишу своей подруге с немецкой картой, она с радостью соглашается принять участие в этой авантюре, уверяет, что все будет отлично и никаких проблем не возникнет. Потому что я читаю чат участников заплыва, где они делятся своими неудачными попытками оплатить слот: не все карты иностранных банков срабатывают.

Просыпаюсь в 03.50 6 января. пишу Саше, она на связи и тоже готова (отправить код, если запросят). Пишу реквизиты карты в .doc, чтобы быстро скопировать, логинюсь на сайте и готовлюсь обновлять страницу в 4 утра по местному времени.

Никто не знает, когда откроют продажи в этом году, потому что из года в год время меняется: это может быть и 12 ночи и 2, и 4 утра.

В 04.00 утра по местному времени я обновляю страницу сайта. Небольшая пауза и передо мной кнопка «начать регистрацию», подтверждаю свои заполненные раннее паспортные данные, копирую и вставляю реквизиты банковской карты, нажимаю «отправить». Пауза. Страница не обновляется и я не понимаю получилось ли у меня. Затем я вижу “Congratulations!”.

Трясущимися и мокрыми от волнения пальцами пишу Саше: «кажется, получилось..»

На часах 4 утра и 02 минуты.

Часть 3.

А дальше, все как в тумане. Первая мысль: меня обманули! Все, как один, твердили мне, что самое сложное в заплыве через Босфор – это купить слот! Боже, как же они ошибались. Оказалось, что, если ты мало-мальски дисциплинирован и ответственен, чтобы проснуться ночью, найти карту и сделать пару движений кнопкой мыши – заветный слот у тебя в кармане.

Хорошо, теперь думаем дальше. До 24 августа у меня остается чуть больше 7 месяцев, я уже умею плавать, но без остановки я могу проплыть пока совсем чуть-чуть. А меня ждет дистанция 6.5 километров. Безумие!

До конца января я пытаюсь свыкнуться с этой мыслью. Как же страшно, зачем мне все это? Но делать нечего, надо пробовать начать подготовку. Плыть или нет, решу позже.

С февраля я записываюсь в группу к своему тренеру и так начинается самый сложный месяц в моей жизни. После первой групповой тренировки я чуть не плачу: я плыву медленнее всех, стараюсь держаться как можно ближе к тросам с поплавками, давая возможность всем меня обогнать, сбиваю руки до синяков, так как часто рука при проносе приземляется прямо на твердый поплавок.

На второй тренировке во время одного из упражнений через 25 метров думаю, что доплыву до бортика, вылезу и уйду. Мне так сложно, ничего не получается, это не для меня. Потом думаю, что тренер не поймет мой порыв, так что сквозь слезы плыву дальше. В конце тренировки вспоминаю, что вообще-то собиралась уйти.

Так прошел мой первый месяц занятий в группе: я жутко нервничала перед каждым занятием, силой заставляла себя идти, мне было страшно, что я не успею подготовиться, слот весел надо мной тяжелым грузом и я не понимала, что мне со всем этим делать дальше. Но впереди ждало еще одно испытание: в последнюю тренировку каждого месяца в группе проходит контрольный заплыв на 1 километр на время. Это будет мой первый раз, который покажет, способна ли я вообще на такое.

День Х наступает, я не нахожу себе места, сильно волнуюсь, меня тошнит. Похожие чувства я испытывала перед музыкальными конкурсами, а это те еще ощущения, скажу я вам.

И вот я в воде, отталкиваюсь от бортика и… погнали. Про себя думаю, что проплыву хотя бы 500 метров, а там решу, заканчивать или нет. Но после 500 метров открывается второе дыхание, и я заканчиваю свою личную «гонку». Мой результат 27 минут и 15 секунд. Я не верю, смеюсь, вижу довольное лицо тренера (похоже, он тоже не верил).

И это стало началом! Я испытала такую эйфорию, мне показалось, что теперь я все могу. Ну то есть вообще все!

Не зря говорят, что во взрослом возрасте уверенным тебя могут сделать всего 2 вещи –деньги и спорт. Это правда. Путь, который ты проходишь, от момента «я ничего не могу» и «боже, кажется, у меня получилось», - становится отправной точкой, как будто тебя запустили в космос, и твоя жизнь после этого никогда не будет прежней.

Что ж, теперь я в воде – и уже по-настоящему плыву к Босфору и теперь я этого хочу.

До гонки меньше 50 дней, мое имя – в стартовых списках. Впереди — тренировки на открытой воде, ориентирование, отработка каждого движения. Но теперь мне кажется: у меня получится.

Мне очень сильно страшно и я не знаю, как всё пройдет. Да, течение будет попутным почти весь путь, но финиш — коварный. Он покажет, на что способен каждый.

Часть 4. Финал

Последние 3 недели до старта были самыми тяжелыми. Волнение накатывало, я читала истории пловцов, кто уже преодолевал эту дистанцию и не могла поверить, что и сама уже совсем скоро окажусь в соленой воде Босфора. Абсолютно у всех рассказчиков были проблемы с заходом к финишу, никто толком не мог рассчитать дистанцию, по сильному течению их выносило ко второму мосту, а затем им приходилось выгребать к финишу с обратной стороны, силы заканчивались, начинался противоток, подкатывала паника. Я читала эти истории и плакала, не понимая, как же я смогу со всем этим справиться и даже интуиция на этот раз не работала: я не могла себя успокоить тем, что чувствовала «все будет хорошо» - я этого просто не знала.

Кроме чтения душераздирающих историй, я смотрела видео об ориентирах, записывала их в тетрадь, повторяла, пытаясь ничего не упустить.

За 2 недели до я провела вторую тренировку на открытой воде в Крылатском пруду, и тренер сказал, что я готова. Это немного смущало, потому что я знала, что многие предварительно пробовали открытую воду на других соревнованиях, я же подошла к заплыву с 2 тренировками в пруду и небольшим недоумением, действительно ли этого достаточно.

После полумарафона 3 августа я провела 5 тренировок в бассейне за неделю и поняла, что, кажется, перестарались. Я чувствовала сильную усталость, постоянное нервное напряжение и просто ждала, когда все закончится. С последней тренировки я шла домой с болью в ключице, ногах и практически плакала. Сил и вдохновения не было совсем, мне было так грустно и так жалко себя.

Пятница, 22 августа, за 2 дня до старта. Я вылетаю в Стамбул и сразу из аэропорта еду в стартовый городок на регистрацию и здесь впервые передо мной открывается Босфор: большой и ярко-синий в горячих солнечных лучах. Я уже и забыла какой он красивый. И тут до меня наконец доходит: я здесь и это все взаправду.

Получаю сумку, шапочку, чип на ногу, бейдж для прохода в стартовый городок в день заплыва, прошу охранника сфотографировать меня у стенда и иду в гостиницу отдыхать.

Суббота, 23 августа, за день до старта. Сегодня у меня по плану прогулка на кораблике по маршруту заплыва, где профессиональный пловец и дважды победитель заплыва в своей возрастной категории, будет рассказывать об ориентирах и своем опыте. Дмитрий рассказывает четко и понятно, я ему верю и немного успокаиваюсь. В самом начале он говорит, что мы должны выбрать свой план и следовать ему на всем пути, это придаст спокойствия и уверенности в своих действиях. Для меня это сработало на 100%, уже потом я плыла и повторяла про себя: «у меня есть план и я его придерживаюсь».

После экскурсии небольшой группой во главе с Дмитрием мы отправились на тестовый заплыв: на небольшом участке у каждого есть возможность прыгнуть с высоты 2 метров в воду (по высоте аналог стартового понтона), почувствовать ее температуру, течение, вкус,проплыть 200 метров и вылезти по лесенке на сушу. Дмитрий объяснил, как лучше группироваться, держать очки, чтобы не слетели, и дал небольшие упражнения в воде. Я боюсь прыгать и никогда этого не делаю в обычной жизни, но выбора нет, я прыгаю и делаю так еще 3 раза. У берега полчище медуз, мы прыгаем прямо в них, но выбора, правильно, у нас, конечно, нет. После «пробы» воды я успокаиваюсь еще больше и, если честно, уже не терпится оказаться завтра один на один с могучим Босфором.

Все босфорское приключение длиной в год я проходила одна. У меня не было компании, с которой можно было бы вместе готовиться, обсуждать тренировки и ехать на старт.

Но мне везет. За две недели до заплыва, в пруду, я знакомлюсь с двумя девушками из моей школы. Они тренируются большой компанией, и все вместе летят в Стамбул. Мы обмениваемся контактами и договариваемся встретиться уже там.

Вечером накануне старта мы собираемся вместе. Я знакомлюсь с остальными девчонками: рассказываю, что услышала на корабле, мы болтаем, обсуждаем ориентиры,нервно смеемся, делаем совместную фотографию «за несколько часов до» — и я уже чувствую себя частью ихдружной компании. Решаем: завтра идём в стартовый городок все вместе, а после — садимся на один корабль до точки старта.

Воскресенье, 24 августа, день старта. Будильник на 6.00. На удивление я отлично спала в эту ночь, надо же. Завтракаю 2 пачками быстрой овсянки и кофе с печеньем. Закидываюсь таблетками на разные случаи жизни, надеваю купальник, чип на ногу для отслеживания времени и выхожу в стартовый городок.

В 7.30 мы на месте, позируем фотографам, сдаем вещи и идем на посадку до точки старта. У входа на корабльгромкими криками и аплодисментами нас встречают волонтеры. Ощущение, что ты гладиатор, которого провожают в последний бой: воздух наполнился страхами, сомнениями, неизвестностью предстоящего, сердце сжалось, а глаза наполнились слезами. Смотрю на одну из своих девчонок, она тоже плачет.

В 8.50 мы отправляемся на старт, всего 3 корабля и каждый криками и аплодисментами провожает другой. Говорят, это был необычайно трогательный момент, но только я его совершенно не помню, помню только тысячу людей на борту, крики, шум, смех, иностранную речь, и единственное чего хотелось - поскорее оказаться в тишине воды.

Через 30 минут мы доплыли до стартовой точки и теперь организаторы устанавливают к нашему кораблю стартовый понтон: мы, в зеленых шапочкам, молодые, начинаем гонку первыми. Время тянется невероятно медленно. За 5 минут до начала небо резко становится черным, противоположный берег скрывается за дождем, поднимается ветер и волны. Все в смятении, переглядываются, мы спускаемся на закрытую палубу, замерзшие и растерянные.

Но, как по волшебству, ровно к стартовому гудку в 10.00 дождь прекращается, ветер стихает, но воды Босфора по-прежнему темные и выглядят сурово. Время пришло, назад дороги нет, мы медленно идем в сторону понтона, поправляем шапочки, потуже затягиваем резинку очков. Вместе с девочками выходим на понтон, но они сразу прыгают, а я остаюсь, не могу так быстро. Жду, когда все отплывут, и я смогу прыгнуть не кому-нибудь на голову. Я простояла там долгие 40 секунд. Ну вот и все, решаюсь, крепко прижимаю очки ладонями к лицу, делаю шаг…

Первая мысль: в очки не затекла вода! Я так этого боялась, потому что каждый из 4 прыжков накануне заканчивался очками полными воды. Значит теперь полный вперед!

Настраиваю ритм движений, смотрю перед собой, дышу под правую руку, вижу со всех сторон пловцов, их много, но это ненадолго, скоро нас всех распределит в широком проливе, и мы встретимся только на финише. Удивительно, но несмотря на 3000 участников, большую часть дистанции ты плывешь в полном одиночестве.

Вот и первый мост. Проплываю под ним на спине, загадываю желание (по местному обычаю). Надо мной жужжит квадрокоптер, я думаю, что снимает меня, улыбаюсь.

Переворачиваюсь обратно, следующая цель флаг на горе, вижу его отлично, начинаю движение вперед.

Периодически проверяю берег, чтобы оценить в течение ли я, и вот в какой-то момент мне кажется, что здание на берегу перестало двигаться, я гребу, но оно на месте и ничего не происходит.

Сердце екнуло и начало биться сильнее, я пробую уйти влево и успокоится, говорю себе, что здесь не может быть противотока и мне наверно просто кажется. Через какое-то время здание все-таки сдвинулось с места. Не знаю, показалось ли мне или я действительно очутилась в противотоке, но этот момент стал единственным волнительным и тревожным.

Я переходила на брасс, оглядываясь по сторонам, переворачивалась на спину, пыталась запомнить этот момент, когда ты один на середине огромного пролива, который перекрыли ради тебя на несколько часов. Справа башни древней крепости, впереди величественный мост. Мне совсем не страшно, ритмично гребу, вдох-выдох. Замечаю маленьких медуз где-то в глубине подо мной, как красиво.

Теперь важно держаться правее, чтобы течением меня не унесло ко второму мосту, а страшные истории, которые я читала, не стали моей реальностью. Кажется, получается. Ближе к финишу чувствую встречное течение, продвигаться вперед становится тяжелее, но все еще терпимо, ориентиры на берегу медленно сдвигаются, а я уже вижу финишные огни. Неужели сейчас все закончится? Отгоняю эти мысли, ведь я еще не на берегу.

И тут волны начинают двигаться в хаотичном порядке, становится тяжелее дышать, я перехожу на брасс и наверно так и заканчиваю гонку, уже не помню. Хватаюсь за лестницу, ослабевшая нога соскальзывает со ступеньки, ну ничего, делаю еще шаг, подтягиваю себя и вот я на берегу, стягиваю шапочку и очки, начинаю всхлипывать и бежать к финишу. Пробежав финишную створку, останавливаюсь, часто дышу, закрываю руками лицо и плачу. Все получилось. Подходит мужчина и спрашивает, все ли в порядке, я киваю, он уточняет, плачу ли я от счастья, я киваю еще сильнее и улыбаюсь.

Потом я узнаю, что была в воде 1 час и 41 минуту, а течение в этом году было очень слабым. Ничего себе, как долго, я этого совсем не заметила, время пролетело так быстро.  

Это было удивительное приключение длиною в год. И оно продолжается. Я чувствую радость и вдохновение, я так горжусь собой - девочкой, которая решилась шагнуть в темную воду Босфора. Без ожиданий, без страха, только с мыслью: будь что будет.

Заплыв оказался метафорой самой жизни. Есть только путь – от старта до финиша. Мы не знаем, что ждет впереди: страх, сомнения, радость, испытания. Иногда нам придется плыть по течению, а иногда – бороться с ним. Порой нужно шагнуть в пустоту или идти к далёкому ориентиру. Но если нам повезёт — этот путь станет самым счастливым.

Осипан – большое озеро в Ненецком автономном округе Архангельской области. Ан по-ненецки означает озеро, а стало быть наше озеро названо в честь какого-то Осипа. Ну вот, а теперь, когда вы уже знаете ненецкий язык, то сможете сами совершенно спокойно перевести названия озёр Рубихан и Турухан.

Весной 1993 года наша сейсмопартия встала на берегу Осипана на летнюю стоянку, поскольку летом в Архангельске сейсморазведчики не работают. Во-первых на тяжёлой технике ходить по местным болотам тяжело и опасно, а во-вторых, экологи лютовали в те времена очень сильно, запрещали по тундре летом ездить. Запросто могли всю работу зарубить. Так что пришлось нам в конце зимнего полевого сезона 1993 года расчистить на берегу Осипана большую поляну, на которой и разместились 10 жилых балков, пара складов и целая куча самой разнообразной техники: трелёвочники, вездеходы, трактора, буровые…

***

Хмурым выдалось начало лета 1993 года в Архангельске. Целыми днями шёл мелкий, противный дождь заливая серым цветом всё вокруг: дома, улицы, людей. Мой межсезонный отпуск подошёл к концу и пора было выходить на работу. Вот только неясно было, что меня ожидает: Мезенская сейсмопартия, в которой я трудился зимой на лето остановила все работы, так что светило мне самое ненавистное занятие всех полевиков – сидение в камералке. С подобными мыслями, такими же серыми, как моросящий на улице дождь, я и отправился в Новодвинскую геолого-геофизическую экспедицию.

– О! На ловца и зверь бежит! – радостно встретил меня начальник сейсмопартии Николай Иванович. – Как в отпуске? Хорошо отдохнул?

– Да вроде нормально отдохнул, - ответил я, опасливо косясь на начальника. Не к добру это, когда начальство встречает тебя с распростёртыми объятиями. Того и гляди запихают куда-нибудь, куда царь и декабристов-то не ссылал.

– Вот и прекрасно, вот и прекрасно! – непонятно чему обрадовался Николай Иванович. – А у меня к тебе есть замечательное предложение на этот сезон! На Осипане кто-то из начальства нужен, чтобы за трактористами присмотреть, пока они технику ремонтировать будут: съездишь, поживёшь на свежем воздухе. Ягод с грибами пособираешь. Не всем же по лабораториям сидеть, аппаратуру ремонтировать.

Почесав в затылке, я согласился на Осипан. Работа предстояла, конечно, не самая интересная, но провести всё лето сидя в лабораторном подвале хотелось ещё меньше. Нет уж, лучше в поле, хоть и не представлял себе, как буду трактористами командовать – я ж не технорук какой-нибудь, а геофизик.

– А как у них там с погодой-то? – спросил я, бросив взгляд в окно на серую паутину дождя.

– А вот, кстати, тебе и первое задание! – ухмыльнулся Николай Иванович. – У них там связь барахлит, так что первым делом наладишь связь. Сходи к радистам, может они какие советы дадут. Ну а потом на склад. Вылет через пару дней.

От радистов я вышел загруженным по самые уши схемами со страшными названиями, а вдогонку мне неслось: «Ну если т-образная не сработает, то нужно будет…» Да как бы ещё все эти наклонные лучи да вибраторы запомнить-то! Зато на складе я весьма удачно прибарахлился новыми болотными сапогами и штормовым костюмом. А потом была беготня с накладными, получение продуктов на лагерь и много мелкой попутной возни с бумагами, разрешениями и закончилось всё это экзаменом по технике безопасности. Ох и тяжёлый был этот бой! Николай Васильевич, начальник отдела ТБ, славился умением вытрясти душу из любого геофизика, попавшегося под его горячую казацкую руку. Так что выпил он из меня кровушки порядочно, но всё же экзамен принял, попутно нагрузив меня журналами по ТБ, очень важными инструкциями и табличками, которые нужно было развешать по всему полевому лагерю...

***

Трудяга Ми-8 тяжело крутя винтом поднялся с аэродрома Васьково, взлетел в хмурое дождливое небо и взял курс на северо-восток, в сторону Мезени. Совершенно неожиданно оказалось, что тучи накрыли только сам Архангельск с окрестностями, а вокруг сияло по-летнему жаркое солнце. Почему-то сразу вспомнилось услышанное в одной передаче: «Люди своими плохими мыслями притягивают плохую погоду, поэтому над городами чаще льют дожди…» Вряд-ли это так, но глядя на мрачную тучу, нависшую над городом, я сразу же вспомнил эту фразу.

Народ в салоне вертолёта, откровенно радовался вылету. Пытаясь перекричать гул винтов, мужики громко делились воспоминаниями о прошедшем межсезонном отпуске, вспоминая свои самые весёлые моменты. До меня долетали обрывки фраз:

– … и тут Бэмс спрашивает: «А Серёга куда делся?» Глянули, и впрямь Серого нет. Так мы его на балконе закрыли! Он там за два часа протрезветь успел, отжимался от пола чтобы не замёрзнуть, а у нас магнитофон орёт – не слышно ни хрена…

– … мы с Мамонтом в автобусе, а он за проезд не платит. Я ему говорю: «Антоныч, билет покупай!» А он: «Так меня никогда не проверяют».

– Конечно! С его-то рожей к нему любой контролёр подойти побоится!

– … Алик в лужу встал в самую середину, и стоит там, ржёт. Менты вокруг покрутились да и ушли – в лужу лезть не захотели…

Деньги, тяжким трудом заработанные в поле, пропиваются мужиками легко и весело, превращая Новодвинск в день зарплаты, в какой-нибудь сибирский городок времён золотой лихорадки. Разве что вместо батистовых портянок покупаются белые китайские кроссовки Адибасы да Абидасы  (были такие китайские кроссовки, если кто ещё помнит), а цыганский хор заменяет громко орущий магнитофон. Через две-три недели, пропив все свои деньги, народ устраивается на работу грузчиками или просто перебивается случайными заработками в ожидании нового полевого сезона, чтобы заработать побольше денег, которые снова можно будет прокутить за яркие две недели следующей межсезонки. Крутится колесо Сансары…

Задач на этот сезон мне было поставлено не то чтобы много, но вполне достаточно, чтобы не скучать в ближайшие два-три месяца. Если не считать того, что я должен был починить радиосвязь и «осуществлять общее руководство подготовительными работами», мне ещё предстояло построить мобильную баню, чтобы зимой народ мог мыться не в тазиках по балка́м, а в нормальной парной с предбанником. Очень уж не хватало нам бани в прошлом году. Для этого вместе со мной ехал мастер на все руки Колька Беляев. Знал я его не первый год: проработал он в моей бригаде два сезона, потом, правда, переметнулся к топографам, но нынче нам снова предстояло работать вместе.

К слову сказать: командовать трактористами и топографами оказалось даже проще, чем я себе представлял поначалу: работу свою они и без меня хорошо знали, так что всё моё руководство свелось к передаче по рации многочисленных заявок на запчасти да вечерние посиделки с топографами Володей Власковым и Яшей Дитятевым за воспоминаниями о Нарьян-Маре, где мы вместе трудились с 1988 по 1991 годы.

А ещё мне предстояло наловить, накоптить и насолить рыбу на всю партию на весь предстоящий зимний сезон. Вот так: ни больше и не меньше! Странные это были времена: советское централизованное снабжение партий и экспедиций отмирало, поскольку практически все склады перешли в частные руки, а вот новые формы закупок продовольствия у частников шли с большим трудом. То денег не было, то товара, то ещё какие-нибудь проблемы. Так что снабжали нас теми остатками, что хранились на складах экспедиции, а вот рыбу предполагалось добывать самим, для чего и была выдана лицензия на лов рыбы сетями и пять 40-литровых молочных фляг для засолки. Заодно решили и копчением заняться, благо и Колька и я этим делом уже занимались. Но всё это нам ещё только предстояло, а пока народ веселился, развалившись на коробках, ящиках и рюкзаках, заваливших салон вертолёта.

***

Лагерь предстал перед нами в очень удручающем состоянии: все балки́ и техника, аккуратно и заботливо установленные весной, оказались стоящими вкривь и вкось из-за оттаявших пней и валёжин, незамеченных под снегом. Так что пришлось нам дня три убить на то, чтобы установить всё более-менее ровно.

С радиосвязью я тоже расправился быстро, растянув над лагерем т-образную антенну, в чём мне активно помогал Колькин племянник Лёшка, за банку сгущёнки забравшись с проводами на деревья. Я подозреваю, что этот неугомонный пацан и без сгущёнки на них залез, но хорошие дела нужно поощрять. Вообще Лёшка оказался у нас кем-то вроде сына полка: сегодня помогал мне возиться с сейсмостанцией, завтра уезжал с Колькой за брёвнами для бани, а потом бежал к буровикам, ремонтировавшим свой трактор. А по вечерам он с нами бегал купаться на озеро или ездил проверять сети. Подозреваю, что в тот год Лёшка провёл свои самые незабываемые каникулы в жизни. Во всяком случае, уезжать домой он точно не хотел.

Вскоре после нашего прилёта, в лагерь наведались три брата из Вижаса, поморской деревушки, стоящей у самого моря на одноимённой речке. Один из братьев оказался хозяином рыбацкой избы, стоящей на Осипане, да и вообще хозяином этого озера, а его братья – хозяевами соседних двух озёр: Узкого и Рубихана. Озёрами владел ещё их отец, а до него их деды и прадеды, о чём недвусмысленно говорила надпись «1892» вырубленная над дверями в развалинах древней избушки, на которую я случайно наткнулся во время своих прогулок по окрестностям озера. Братья довольно спокойно отнеслись к нашему вторжению в их владения, только попросили не баловать в избе, зато разрешили пользоваться их длинной плоскодонной лодкой с мотором. А ещё мы с ними договорились о том, что осенью они продадут нам десять оленьих туш (по одной туше на бало́к) – вопрос с мясом на будущий сезон был закрыт!

И вот теперь, получив нормальную лодку, а не резиновый поплавок, по случайности названный «лодкой» можно было начинать заготавливать рыбу. На озере поставили две сети, а на берегу развернулось строительство коптильни. На крутом берегу был сколочен большой деревянный ящик-коптильня с натянутыми внутри верёвками, на которые развешивали рыбу. По склону от очага, выкопанного у самой воды к коптильне тянулся вырытый в земле дымоход, перекрытый листами железа.

Всё было бы вообще прекрасно, если бы не одно «но»: в окрестных лесах практически не было деревьев, подходящих для копчения. Хвойные нельзя использовать – рыба просмолиться и станет горькой, а от берёзы всё дёгтем провоняет. Оставалась только осина, вот только было её совсем мало. Поэтому и решил Колька съездить на другой берег за осиной. И вот уже наша лодка, ревя мотором, летит по водной глади озера.

В заливе, куда мы приплыли, практически на самом берегу стояла осина. Да не просто какая-то мелкая, а самый настоящий патриарх с огромным стволом и терявшейся где-то далеко в вышине макушке. Видно было, что дерево доживает свои последние дни: большая часть ствола была уже неживой, но нам и такая древесина вполне подходила. Засучив рукава и поплевав на ладони мы быстро завалили дерево и разделали его на части.

– Тут ходки на три дров, - почесав в затылке, сказал Колька. – А фигня, к вечеру всё вывезем.

С погрузкой лодки мы несколько перестарались, в результате чего лодка опасно просела и теперь её борта выставлялись из воды сантиметров на десять-пятнадцать. Жадность – она такая! Я с сомнением посмотрел на воду, плескавшуюся в опасной близости от моих сапог и сказал:

– Ладно, Коль, поехали. Только не гони, а то затонем.

– Не бои́сь, начальник! – жизнерадостно улыбаясь ответил Колька. – Я аккуратно.

Его аккуратности хватило буквально на пару сотен метров, после чего уверовав в непотопляемость нашего дредноута Беляй сделал крутой вираж. Этого вполне хватило, чтобы лодка хватанула воды и стала медленно погружаться. Мы повскакали с мест. Лодка была залита водой практически до самого борта и у меня промелькнула мысль, что если я вот сейчас, ну о-о-о-очень аккуратно, начну вычерпывать воду, то может… Не дав мне додумать эту мудрую мысль, лодка завалилась на бок и перевернулась кверху днищем, вываливая нас и всё содержимое в воду. Я вынырнул и поплыл к берегу, благо до него было всего метров сто. У меня за спиной вынырнул Колька и заорав: «Я пилу держу!», снова ушёл под воду.

– Бросай пилу, дурень! – заорал я, когда он в очередной раз вынырнул из-под воды. – К берегу давай!

Сам я в этот момент тоже решал крайне важный вопрос: сбросить или нет болотные сапоги с ног? С одной стороны набравшие воду сапоги тянули меня на дно, а с другой – они ведь совсем новые! Ну просто ужасно жаль их было скидывать, почти до слёз. Так я и плыл к берегу, разрываясь между логикой и жадностью, и даже совсем было решился скинуть сапоги, как вдруг неожиданно врезался коленями в дно озера. Доплыл! Резво скинув сапоги я поплыл обратно к Кольке, всё так же барахтавшемуся в воде с бензопилой. Уже вдвоём мы закинули пилу на перевёрнутую лодку и отбуксировали её на мелководье. После чего занялись подсчётом убытков. Потерянными оказались: мотор «Вихрь-30» 1 шт., вёсла – 2 шт., стартер от бензопилы «Дружба» -1 шт., топоры -2 шт. А вокруг нас расплывались по воде осиновые брёвна…

Немножко отдохнув и придя в себя, мы с Колькой дружно бросились на спасение вверенного нам имущества. Нам очень повезло, что вода в озере неплохо прогрелась, что редко случается в приполярье. А ещё вода была кристально чистой, так что все наши «потеряшки» лежали на толстом слое ила, покрывающего дно озера, как на витрине магазина. Довольно быстро мы собрали всю мелочовку, провозившись только с мотором: эта железная дура долго сопротивлялась нашим попыткам вытащить её из-под воды. В конце концов мы привязали к «Вихрю» верёвку-чалку, перекинули её через плавающее неподалёку бревно и пользуясь им, как поплавком, вытянули мотор на берег.

… домой мы добрались уже в сумерках, потихоньку гребя вёслами, поскольку двигатель не рискнули запускать без проверки. Бо́льшая часть погруженных на лодку брёвен расплылась по всему озеру, так что вылавливали мы их из воды ещё, наверное, неделю. Оставшиеся дрова мы тоже перевезли, правда, уже не так экстремально и в итоге накоптили 5 больших коробок рыбы, которую ели и нахваливали потом всей сейсмопартией весь следующий зимний сезон.

А ещё срубили хоть и маленькую, но очень приятную баньку с предбанником, каменкой и баком для горячей воды за что народ нам был благодарен пожалуй даже больше, чем за рыбу. Поскольку рыбу-то и зимой наловить можно, а вот попариться после рабочего дня в настоящей бане – это действительно круто!

***

Закончился очередной мой полевой сезон в конце сентября, когда в лагерь заехала новая команда ремонтников во главе с техноруком.

П.С. Ну вот, очередной рассказ написал. Пишите, комментируйте, критикуйте - всегда рад с вами всеми пообщаться!

Чтобы поймать добычу в мутной воде, выдра пользуется вибриссами, осязая все, что находится возле нее. На теле выдры растет 800 миллионов волосков. Выдры умеют плавать лежа на спине к верху брюхом.

Еще больше интересных видео в моем канале В дикой природе