"Дам старее тебя
Тебе шашку с клеймом,
Дам лихого коня
С кабардинским тавром.
Дам винтовку мою,
Дам кинжал Базалай, -
Лишь за это свою
Ты жену мне отдай."
А.Н. Аммосов
Если обратиться к нашим СМИ, так невольно слезы умиления наворачиваются на глаза, когда начинаешь проникаешься мыслю, сколь велики были заслуги казачества перед Империей. Уж и опорой Отечества они были, и символом Веры и хранителями семейных патриархальных традиций… И всё это теперь мы пытаемся возродить, под это выделяются деньги. Так ли оно было на самом деле? – не знаю не жил тогда. Но вот касательно уклада семейной жизни в исторической литературе можно обнаружить интересные подробности.
Открываем записки Мелентия Яковлевича Ольшевского [1] и находим там интересные подробности быта гребенских [2] (ударение на первом слоге) казаков (далее, с некоторыми сокращениями).
«Гребенцы (староверы – прим. моё) не могли иметь своих раскольничьих попов, строить молельни и открыто в них молиться, так что станицы Червленная, Щедринская, Курдюковская и Старо-Гладковская резко отличались от прочих казачьих станиц тем, что на площадях не возвышалось Божьих храмов, а только где-нибудь в углу станицы, над домом такой же наружности, как и прочие дома, возвышался крест. Это и была молельня гребнецов, где старый уставщик или растрига-поп исполнял их требы….
Гребенские казаки хотя и не соблюдают внешней чистоты, потому что улицы и площади их так же грязны, как и в прочих станицах, дворы содержатся неопрятно, а дома по наружному виду некрасивы; но зато в избах чисто и опрятно. Полы, столы и скамьи «банятся», то есть моются, если не ежедневно, то непременно по субботам и перед каждым праздником. Если не все стены, то тот угол, где стоят образа и лежат старообрядческие книги, обклеены разноцветными бумажками. На нарах, в другой комнате, лежит в порядке несколько перин, подушек, одеял, полостей и даже ковров; тут же лежит седло и сбруя и развешано оружие, если казак не на службе, что весьма редко случалось.
В избе воздух чистый и никогда не бывает накурено, потому что гребенец, как старообрядец, не терпит табаку. Не раз приходилось слышать брань и ругательство казачек со своими постояльцами за курение табаку в их избах.
Но зато гребенец, несмотря, что старообрядец, любит свое родимое кисленькое, но крепкое винцо, чихирем называемое. В урожайный год винограда «чупрака», особый деревянный сосуд с узким горлышком, в котором обыкновенно подается чихирь, не сходит со стола в свободное от службы время.
Любили также «чихирнуть» и казачки в отсутствие своих мужей, что в описываемое время бывало очень часто. Они любили также побаить и посплетничать как между собою, так и своими «побочинами», или любовниками, а потому не отказывались от пирушки или сходки».
Далее следует описание казачьих празднеств, хороводов, где читаем
«Были тут же и стоящие поодаль от хоровода с длинными седыми бородами старики и покрытые платками старухи, по обыкновению составляющие отдельную группу от своих мужей-стариков.
Не видно было только казаков между двадцати- и сорокалетним возрастом, потому что такие казаки находились на действительной службе. Они или занимали посты на Терке, или находились в станичных резервах на случай тревоги, или были откомандированы в разные отряды.
Но жены не слишком печалились отсутствием своих мужей, потому что мало-мальски смазливая казачка имела побочина, которого в особенности легко было приобрести жительнице станицы Червленная, где каждый из молодых аристократов-богачей, приезжавших из Петербурга в экспедиции, считал своею обязанностью побывать в Червленной и поволочиться за казачками.
Гребенской казак не укорял жену за побочина, если он был до того тароват, что на долю мужа перепадала щербатая копейка, а тем более, если на его приношения заводился новый конь или шилась новая черкеска. Напротив, скорее сыпались упреки на жену, если она не имела такого тароватого побочина; значит, она некрасива или неловка, что не умела захватить в свои руки такого человека, которым воспользовалась ее соседка. Случалось, что побочины были и у девиц, и родители не только смотрели сквозь пальцы, но и нимало не беспокоились этим; был бы до того человек достаточный, чтобы можно было извлечь для дочки и для себя хорошую поживу».
Ну как-то так. Наверное, напоследок стоит пояснить, что размещая этот материал, я не старался нарочно кого-то очернить, я ничего не придумывал из головы. Считайте пост обычной лицензией на сборник, который много лет назад поразил меня живым языком участников Войны на Кавказе, их талантом и чувством некоторой обиды, за то, что все это теперь предано забвению. Не пинайте за возможные опечатки, текст набивал вручную. На рисунке худ. Г.Г. Гагарина гребенской казачий офицер со своей дочерью, к описываемым М.Я. Ольшевским событиям отношения не имеет - чисто визуализация, того как одевались гребенские казаки (стырино с просторов Интернета)
1. Меле́нтий Я́ковлевич Ольше́вский (1816—1895) — русский военный писатель, генерал от инфантерии, участник покорения Кавказа и Крымской войны. Цитируется по "Записки. 1844 и другие годы, в сб. «Осада Кавказа. Воспоминания участников Кавказской войны ХIХ века, СПб., ООО «Изд-во журнала «Звезда», 2000, стр. 277- 279.
2. Гре́бенские казаки́, гре́бенцы — этносоциальная группа казаков, проживавшая на Северо-Восточном Кавказе: изначально в предгорьях на востоке Большого Кавказа (часть совр. Северного Дагестана), позднее на востоке Предкавказья, в среднем течении реки Терек (часть совр. Чечни — Шелковской район) и, вероятно, некоторое время в восточных областях Кабарды (часть совр. Ингушетии).