Продолжение поста «Страна непуганных арфистов»
Первый пост: Страна непуганных арфистов
А ещё в Парагвае свой рекорд Гиннеса поставили, собрали оркестр из 420 арфистов
Первый пост: Страна непуганных арфистов
А ещё в Парагвае свой рекорд Гиннеса поставили, собрали оркестр из 420 арфистов
Это Парагвай.
Как появились арфисты в тех краях?
Вообще-то жили да и сейчас живут там гуарани.
Излюбленное их занятие было ходить за шаманом по амазонской сельве в поисках Земли в которой нет Зла(на совсем как древние евреи за Моисеем в поисках земли обетованной)
Ну к тому же верили они в творца всего сущего и в то что у первого человека было два сына: один хороший, а второй-плохой(знакомо, не правда ли?)
Вот только в их мифологии во искупление грехов человеческих принесла себя в жертву женщина(вот чем вам не феминизм?)
Но тут приехали европейцы и как-то стало труднее ходить и искать Землю без Зла:
идешь эдак себе, вот почти нашел, а тут берут тебя в рабство и заставляют пахать на бразильского плантатора.
И вот тут появились иезуиты и сказали гуарани: а давайте вместе построим Землю без Зла.
Гуарани согласились и вместе с иезуитами построили почти коммунистическое государство.
Иезуиты конечно многое рассказали гуарани про свое христианство и гуарани оно пришлось по душе.
Причем особенно пришлись по душе гуарани европейские музыкальные инструменты и в том числе и арфа. Гуарани стали играть на этих инструментах и делать их самостоятельно. Даже в Ватикане музыканты играли на парагвайских скрипках.
А конструкцию арфы парагвайцы, потомки гуарани и испанцев доработали, сделали её легче и певуче по сравнению с европейской и играют на ней до сх пор, гордясь своим изобретением.
А вот что до коммунизма- не получилось. Соседи стали завидовать, да и Папа Римский запретил коммунизм. Уехали по приказу папши иезуиты из Южной Америки.
Тогда стали парагвайцы строить социализм, почти построили. Но тут опять соседи стали завидовать, строить козни всякие, до войны дело дошло. Порушили социализм в Парагвае, даже совсем грустно там стало на целых пятьдесят лет.
Теперь живут парагвайцы как обычные люди: землю иностранцам распродали, кредитов понабрали, а потом завели себе диктатора Альфредо Стресснера. Построили капитализм, живут бедновато, кредиты 19-го века Ротшильдам понемногу уже второй век выплачивают. Роста нет, зато стабильность.
Но историю свою парагвайцы помнят. И ещё попеть-поиграть на арфах и гитарах парагвайцы любят:
3Февраля 2021 года в Боливии в городе Вилья-Монтес в возрасте 109 лет скончался последний боливийский ветеран войны в Чако дон Бениньо Гаррадо.
Война в Чако( 9 сент. 1932 г. – 14 июн. 1935 г.)- это весьма примечательная часть истории человечества. С одной стороны- это война между Боливией и Парагваем за ничейные территории. С другой стороны война спонсировалась нефтянными компаниями Стандарт Ойл и Шелл и шла за гипотетические запасы нефти, находящейся в Чако. Стандарт Ойл вооружила Боливию и наняла немецких военных специалистов. Шелл спонсировала Парагвай, раззоренный и опустошенный в 19 веке во время Парагвайской Войны. Война быстро приобрела позиционный характер, совсем как во время Первой Мировой. И вот тут Парагваю сильно помогли русские белоэмигранты, пришедшие добровольцами в армию Парагвая, община которых обосновалась в Парагвае вскоре после Гражданской Войны. Имена их в Парагвае помнят и чтут. Так что я как-то автоматически в этой войне начинаю сочуствовать парагвайской стороне.
Парагвай победил, был подписан мирный договор. А нефть в Парагвае кстати нашли, но это случилось через несколько десятков лет(а ведь её там могло вообще не оказаться)
Война в Чако оказала скорее негативное влияние на судбы Боливии и Парагвая. Так уж получилось что военные обоих армий обрели сильное влияние. В Боливии тамошние креолы и индейцы некоторое время пытались построить нечто вроде социалистческого государства по заветам Гитлера (очень странная штука однако- индейцы читающие Майнкампф, но это влияние тех самых немецких военных специалистов). Парагваю тоже не повезло: к власти пришел ветеран войны в Чако Стресснер, который ввел хроническое военное положение и расстреливал людей, которые останавливались что-бы рассмотреть дворец в котором он проживал. В результате экономика обоих стран развивалась плохо, а кое-в чем даже деградировала.
В Парагвае живы ещё несколько ветеранов той войны, всем им уже за 100 лет.
Мы постарались сделать каждый город, с которого начинается еженедельный заед в нашей новой игре, по-настоящему уникальным. Оценить можно на странице совместной игры Torero и Пикабу.
Реклама АО «Кордиант», ИНН 7601001509
Автор: Даниил Ли.
Ну чё, котаны, техногенка?
Сегодня у нас опять пожар. Он мог бы считаться вполне типовым случаем, если бы не одно «но», из-за которого я просто не смог пройти мимо этой истории. В общем, дело было в Парагвае в 2004 году…
Немного предыстории. В конце 2001 в Асунсьоне открылся новый супермаркет Ycuá Bolaños V. Большое здание (площадью 3 152 кв.м.) с парковкой на первом этаже и торговыми площадями с фудкортом на втором. Поскольку мы говорим о Парагвае – мы можем забыть об автоматической системе пожаротушения. С датчиками дыма тоже всё было плохо. Ну, в смысле, они были… но не работали. Крыша здания была выполнена из профлиста, утеплённого снизу пенополиуретаном. Потолок типичный для подобных зданий – подвесной. Между ним и крышей проложены коммуникации, в том числе и дымовые трубы кухонных печей фудкорта. Конец предыстории.
А теперь сама история. В воскресное утро 1 августа 2004 года супермаркет был битком: народ в выходной закупался продуктами. Около девяти часов искры из прохудившейся дымовой трубы воспламеняют теплоизоляцию крыши, которая потихоньку начинает тлеть, выделяя кучу горючих и ядовитых газов, скапливающихся между крышей и потолком супермаркета. Поскольку про датчики дыма вы уже в курсе, огонь получает примерно два часа на откорм в закрытом пространстве, потихоньку расползаясь по теплоизоляции. В 11:20 перегорают подвесы потолка, и начинает сыпаться потолочная плитка в торговом зале. За ней виден огонь, который, получив, наконец, подпитку кислородом, начинает быстро разгораться. Люди бросаются к выходу…
…а там SURPRISE MOTHERFUCKERS!!! Хозяева супермаркета хозяйственно позапирали двери, чтобы никто, не дай боже, не ушел под шумок с неоплаченным товаром. Копейка рубль бережёт, как говорится (вернее сентимо – гуарани). Пожарных вызывают только через десять минут. Тем временем запертые в горящем здании люди пытаются разбить окна. Местами им это удается к вящей радости огня, который, хапанув свежего кислорода, вспыхивает с утроенной силой, лихо продвигаясь по торговому залу.
Жадность и смекалочка владельцев Ycuá Bolaños унесли, по разным источникам, от 327 до 426 жизней. Еще 450-510 человек было ранено. 5 декабря 2006 руководители супермаркета получили по пятерочке, что вызвало настоящий шквал протестов в Асунсьоне, что в итоге привело к пересмотру дела. В 2008 огласили новый приговор: 12 и 10 лет руководству, пятерик запершему двери охраннику, два с половиной одному из владельцев, и два с половиной условки архитектору за столь чудесный проект. На этом основные страсти поутихли, и к 2014 году все фигуранты уже были на свободе за примерное поведение. Такие дела…
Автор: Даниил Ли.
Оригинал: https://vk.com/wall-162479647_355340
Подпишись, чтобы не пропустить следующую техногенку!
Все остальные техногенки здесь: pikabu.ru/@Cat.Cat/saved/1426045
Жил-был Парагвай, развивался, естественно был у него и свой флаг, и гимн. Но случилась страшная война Парагвая с Тройственным союзом в которой Парагвай потерял по некоторым оценкам до 90 процентов населения. Прошло некоторое время, стала худо-бедно жизнь налаживаться, да как-то не до гимна было. А потом гимн понадобился, текст-то нашли, а вот музыки-то никто и не знает. C большим трудом нашли несколько старых солдат, которые и вспомнили гимн. Вот такая вот прискорбная история и сташная война случилась в Парагвае, если гимн страны чуть насовсем не забыли.
Нельзя сказать что парагвайская музыка никакая, есть очень даже хорошие песни, да вот разнообразия, такого как у соседей нет. Только гуарани и парагвайская полька. Видать до сих пор та война в душе парагвайской, хроническое. Одна из самых часто исполняемых(по моему наблюдению) песен- Акоста Нью, посвященная погибшим при Акоста-Нью последним гвардейцам Парагвая и ополчению, состоявшему почти целиком из 12-летних пацанов. Сказка про Мальчиша- Кибальчиша знаете? Так вот- там это была не сказка, да и не было Парагвайской Красной Армии... 150 лет прошло с той поры.
Поговорим о войне. О войне между Парагваем и Боливией в начале 30-х годов ХХ века. Казалось бы, почему нас должен интересовать региональный конфликт почти восьмидесятилетней давности, происходивший на другом краю земного шара?
Во-первых, это одна из первых войн за нефть.
Во-вторых, это самая жестокая и кровопролитная война в том регионе, которая, правда не шла ни в какое сравнение с европейскими войнами.
Ну, а в-третьих, это блестящая победа русских военных, о которой известно незаслуженно мало. Обо всем по порядку.
Итак, до начала 19-го века почти вся Южная Америка была испанской колонией. Но кризис в метрополии углублялся, сама Испания стала полем боя между англичанами и Наполеоном - не до заморских колоний было. Ну и начался парад суверенитетов.
Поскольку раньше это была, по сути, одна страна, никто не придавал особого значения четкости административных границ. Особенно в малонаселенных территориях вроде плато Гран-Чако.
Гран-Чако – равнина, расположенная в центральной части Южной Америки. Преимущественно равнина находится на территории Аргентины, Боливии, Парагвая. Высота Гран-Чако варьируется в зависимости от ее местоположения. Так, на востоке высота равнины составляет 50 м, а на западе – все 600 м. Гран Чако – малозаселенный район, простирающийся по центральной части континента. До начала 20-го века эти территории никому особо были не нужны. И Боливия, и Парагвай считали их своими, но брать там было особо нечего, климат так себе, поэтому вопрос повис в воздухе; все считали, что эта их земля, но никто не стремился туда ехать. Все изменилось, когда одна из геологических экспедиций уловила в тех местах признаки, указывающие на крупные нефтяные залежи.
Следует сказать, что за несколько лет до того, Боливия проиграла Чили так называемую «Селитровую войну» (1879-1880), по результатам которой утратила выход к Тихому океану. Теперь весь экспорт Боливии шел через порты Чили и Перу, а это было очень накладно, ибо чилийцы с перуанцами взимали за транзит совершенно неимоверные торговые пошлины. А вот через Чако текла полноводная река Парагвай, и намерением боливийцев было построить там торговый порт, чем окончательно решить свои проблемы с внешней торговлей. Поэтому и началась в эту область ползучая экспансия Боливии с самого начала 20-го века. Строились форты и укрепления, ибо все понимали, что со временем вооруженный конфликт окажется неизбежен.
Первые вооруженные столкновения произошли еще в 1904 году, однако в серьезную войну не переросли, Парагвай раздирали внутренние противоречия и воевать за кусок джунглей никто не стал. И боливийцы этим воспользовались. За 20 лет они хорошо укрепились в этой территории и провели армейскую реформу. О ней чуть подробнее.
С 1911 года Боливия активно пользовалась услугами немецких военных специалистов. С 1923 года военным министром Боливии был Ганс Кундт, генерал-майор немецкой армии, ветеран первой мировой войны. А с 1923 по 1931 годы в Боливийской армии военным советником служил небезысвестный Эрст Рём, сподвижник Гитлера, один из создателей НСДАП, командир нацистских штурмовиков.
Кроме привлечения военспецов Боливийцы активно перевооружались, закупая оружие и технику в Англии, Германии и США. На момент начала конфликта Боливийская армия, вооруженная и обученная по немецкому образцу, значительно превосходила парагвайскую; по личному составу в 3,5 раза, по самолетам в 4 раза. Боливийцы даже имели на вооружении 3 легких танка, парагвайцы же не располагали бронетехникой вовсе. Да и в экономическом плане Боливия значительно превосходила Парагвай, так что, казалось бы, исход конфликта был предрешен, но все оказалось не так просто.
Боливия была довольно крупной, промышленно развитой страной, ну, для Южной Америки, разумеется. А вот Парагвай, на тот момент, был одним из самых отсталых в регионе государств. Незадолго до того Парагвай потерпел сокрушительное поражение в войне против Аргентины, Бразилии и Уругвая, и потерял 2/3 своей первоначальной территории. Население Боливии превышало 2 миллиона человек, а население Парагвая едва дотягивало до 800 тысяч. На нефтяные месторождения претендовали две крупные корпорации; американский "Стандарт Ойл" и европейский "Шел". «Стандарт Ойл» сделал ставку на Боливию, а «Шел» на Парагвай.
Первые столкновения начали происходить еще в конце 20-х годов. Тогда конфликт удалось погасить усилиями Лиги Наций (аналог ООН того времени) и соседних государств. Но в 1932 году война началась по-настоящему. Боливийские войска начали массированное наступление по всей границе и нанесли ряд крупных поражений парагвайцам. Последние отступили почти со всей спорной территории, окопались и готовились к ожесточенной обороне. Но после первых ошеломительных успехов ситуация несколько выровнялась. Во-первых, это было связанно с тем, что наступающие боливийские войска растянули свои коммуникации и затруднили свое снабжение, а парагвайцы сражались на своей земле и пользовались поддержкой местного населения. А во-вторых, в дело вступили русские офицеры.
Откуда они взялись на фронтах этой войны? Как они оказались так далеко от дома? Всему виной две войны и две революции. Но, обо все по порядку.
В 1924 году в Парагвай прибыл бывший белогвардейский генерал — майор Иван Тимофеевич Беляев, бежавший от ужасов революции. Он сразу же получил предложение от парагвайского правительства стать преподавателем фортификации и французского языка в парагвайской Военной школе, но так и не успел приступить к своим обязанностям. Узнав о том, что Беляев имел большой опыт в топографии, военный министр Парагвая генерал Шенони предложил Ивану Тимофеевичу приступить к исследованию и составлению карт Северного Чако. Беляев с удовольствием согласился. В период с 1924 по 1931 год Иван Тимофеевич совершил 13 экспедиций в Северный Чако. За это время он познакомился с жизнью индейских племён, обитавших в этих краях, выучил язык гуарани и его диалекты. В 1931 году очередная экспедиция, возглавляемая Беляевым в составе двух русских (Василия Орефьева-Серебрякова и Александра фон Экстейна), трёх парагвайских военнослужащих и двух индейцев-проводников открыла большое, размером около 10 квадратных километров, пресное озеро Питиантута. Оно находилось в самом центре Северного Чако.
Кроме Ивана Тимофеевича в Парагвай прибыло много бывших белогвардейских офицеров. Это были настоящие "псы войны", у каждого за плечами был опыт первой мировой и гражданской войн. Большая часть из них уже отошла от военной карьеры, многие, как и Беляев, служили в государственных органах Парагвая, некоторые имели свой бизнес. В общем, все у парней было более-менее хорошо. После ужасов войн и революций они смогли осесть на другом конце света в теплой гостеприимной стране. И только все наладилось, как вдруг опять война...
Русская диаспора не осталась в стороне от конфликта. Боле 80-ти офицеров вступили в ряды парагвайской армии, а Иван Тимофеевич Беляев стал одним из главных советников парагвайского главнокомандующего, Хосе Феликса Эстигаррибии. Таким образом, с одной стороны оказались немецкие офицеры, а с другой — русские. 15 лет прошло с тех пор, как они сталкивались на полях сражений первой мировой...
Разные исследователи по-разному оценивают вклад русских военных спецов, но все сходятся в том, что их роль была если не решающей, то очень серьезной. Перевооруженная и замотивированная парагвайская армия перешла в контрнаступление. Парагвайцы все равно уступали боливийцам в вооружении, но зато блестяще пользовались преимуществами, которые давала им местность и диспозиция. Например, боливийские танки оказались абсолютно бесполезны в джунглях, а превосходство противника в воздухе парагвайцы свели на нет строительством ложных целей вроде фальшивых артиллерийских батарей из стволов пальм и бутафорских аэродромов. Боливийцы опасались спускаться на малые высоты из-за меткого зенитного огня парагвайцев, а с больших высот отличить ложные цели от настоящих было решительно невозможно.
Используя знание местности, Эстигаррибия и Беляев спланировали и осуществили наступление, завершившееся окружением и разгромом боливийской армии. В столице Боливии Ла-Плате началась паника, и в итоге произошел государственный переворот, сместивший боливийского президента войны и положивший начало мирным переговорам. Иван Тимофеевич Беляев был одним из переговорщиков и взаимодействовал с комиссией Лиги Наций по поводу мирного урегулирования. Парагвай высказывал очень умеренную и адекватную позицию по этому вопросу и мир был вскоре заключен.
В итоге Парагвай получил 3/4 спорной территории, Боливии, от щедрот, дали порт на реке Парагвай и право судоходства по территории бывшего противника, что дало ей выход к Атлантическому океану и некоторые торговые преференции. Кстати, нефть, после войны там так и не нашли. Месторождение было обнаружено только в начале 21-го века.
Ну а бывшие белогвардейцы отстояли свою новую родину и обеспечили себе, наконец-то, спокойную мирную жизнь. Власти Парагвая высоко оценили вклад наших соотечественников, в столице Парагвая Асунсьоне многие улицы носят имена русских офицеров, героев чакской войны.
Иван Тимофеевич Беляев вписал свое имя в историю Западного полушария как русский первопроходец, географ, этнограф, антрополог, лингвист, впервые описавший культуру и быт индейцев тех мест. Он написал ряд трудов по языку и верованиям индейцев, боролся за их права, выступал против насильной европеизации, и даже возглавлял Национальный патронат по делам индейцев.
Во время Второй Мировой войны Беляев, несмотря на свой ярый антикоммунизм, однозначно поддержал СССР в борьбе с гитлеровскими захватчиками.
Умер Иван Тимофеевич в 1957 году в Асунсьоне, и был ему 81 год.
Ну, а русская диаспора до сих пор живет и здравствует на дальних берегах и теперь, как почти 80 лет назад, вносит свой вклад в развитие своей вновь обретенной родины, правда уже не с оружием в руках. Однако они не забыли эти героические страницы в своей истории.
Во время Великой Парагвайской войны в 1860-х годах парагвайская армия, вынужденная сражаться протий тройственного альянса Бразилии, Аргентины и Уругвая, порой отжигала так, что хоть святых выноси.
Как-то в 1867 году парагвайский генерал Хосе Диас решил поиздеваться над бразильцами, и, взяв всего двух адъютантов, сел в каноэ и поплыл на середину реки – рыбачить прямо под носом у бразильских броненосных кораблей
Поначалу все шло хорошо, но через какое-то время бразильцы все же раздуплились и увидели, что прямо у них под носом нагло плавает вражеский командующий.
По лодочке Диаса был открыт огонь из всех корабельных орудий, и один из снарядов все же попал в цель. Несмотря на то, что генерала серьезно зацепило, он сумел вплавь добраться до берега, где его подобрали парагвайские солдаты.
Дела его, впрочем, были неважные, так что одному английскому хирургу, состоявшему в качестве военного специалиста при парагвайской армии, пришлось ампутировать генералу ногу.
Президент страны и главнокомандующий ее армии Франсиско Солано Лопес оказал своему генералу поддержку в чисто парагвайском духе – вместо орденов и медалей прислал тому его же собственную отрезанную ногу, забальзамированную и уложенную в лакированный «гробик» подобно христианской реликвии.
Увы, Диасу это мало помогло – от ранений он так и не оправился, и вскоре отошел в мир иной, где вновь воссоединился со своей утраченной конечностью.
Чуть больше 150 лет назад, 16 августа 1869 года, на территории Парагвая произошла одна из самых страшных битв в мировой истории. Страшных - не по количеству погибших, которых насчитывалось примерно три тысячи. История знает немало гораздо более кровопролитных сражений, в которых счет жертв шел на десятки тысяч. Битва, чей мрачный юбилей приходится на сегодняшнее число, знаменательна тем, что почти все погибшие в ней были детьми.
К середине 1869 года война Парагвая против коалиции, состоявшей из бразильцев, уругвайцев и аргентинцев, шла почти пять лет и фактически Парагвай ее уже проиграл. Кадровая армия была давно уничтожена, почти вся страна - оккупирована, но президент и верховный главнокомандущий Франсиско Солано Лопес с маниакальным упорством продолжал безнадежное сопротивление. Союзная армия во главе с принцем Гастоном Орлеанским несколько месяцев гонялась по пампасам за остатками парагвайского войска. И наконец, она его настигла, получив шанс добить врага и закончить осточертевшую войну.
15 августа разведка доложила принцу, что парагвайцы разбили лагерь у речки Июкири. Это место бразильцы называют Кампо Гранде (буквально – большое поле), а парагвайцы – Акоста Ню (поле Акосты, так как им когда-то владел некий Хуан де Акоста). Кампо Гранде действительно представляет собой большую, покрытую густой травой равнину площадью примерно 12 квадратных километров, удобную для действий конницы.
Здесь Гастон надеялся дать врагу последний бой, однако, Лопес снова перехитрил его. На поле Акосты он оставил лишь арьергард под командованием генерала Бернардино Кабальеро, приказав ему держать оборону пока хватит сил. Фактически арьергарду предстояло пожертвовать собой, поэтому не страдавший щепетильностью Лопес отдал под командование Кабальеро примерно четыре с половиной тысячи “наименее ценных” бойцов.
Лишь около 500 из них были взрослыми и уже успевшими повоевать мужчинами из шестого пехотного батальона команданте Бернардо Франко, а остальные – детьми из последнего весеннего призыва. Большинству из них было по 11-13 лет, но среди них встречались “солдаты”, которым еще не исполнилось даже десяти! С некоторыми из этих мальчиков пошли на войну их матери и сестры, записавшиеся в женский “легион амазонок”.
Оставшиеся на поле Акосты понимали, что их хладнокровно обрекли на смерть, но вера в вождя и в свое великое предназначение была столь крепка, что они с готовностью приняли этот жребий. Перед боем мальчики нарисовали сажей у себя на лицах усы и бороды, чтобы издалека казаться взрослыми и производить впечатление на противника. Часть из них была вооружена пиками и мачете, а остальные сжимали в худых руках деревянные учебные ружья с приделанными штыками. Настоящие мушкеты были лишь у взрослых солдат.
Утром 16 августа парагвайцы увидели приближение с запада длинной воинской колонны. Кабальеро приказал занять оборону на восточном берегу Июкири, а чтобы задержать неприятеля и укрыть свое войско от вражеских глаз он распорядился поджечь сухую траву на противоположном берегу.
В ответ на это принц, потеряв парагвайцев из виду и опасаясь, что они снова сбегут, дал команду атаковать немедленно и без артподготовки. В атаке, которую возглавил генерал Васко Алвеш Перейро, участвовали только бразильцы. Аргентинцы и уругвайцы оставались в резерве. Все бразильские пехотинцы, в отличие от босоногих парагвайцев, были обуты в сапоги или ботинки, а потому горящая под ногами трава их не пугала.
Дойдя до Июкири, бразильцы попали под обстрел из ружей и нескольких небольших пушек, который их не остановил. Солдаты преодолели вброд неглубокую речку, однако, на противоположном берегу их контратаковали ветераны шестого батальона при поддержке сотен юных бойцов. После короткой рукопашной схватки бразильцы окатились назад, утаскивая раненых, но этот успех обошелся парагвайцам в 50 погибших, среди которых был и команданте Франко.
Узнав, что атака отбита, Гастон вскочил в седло, намереваясь повторить ее и лично повести за собой солдат. Однако его, буквально схватив коня под уздцы, остановили офицеры свиты и с трудом уговорили не рисковать. Бразильцам, потерявшим четыре дня назад от пули снайпера генерала Мена Барето, не хотелось терять в очередном бою еще и главкома.
Немного остыв, принц дал команду установить напротив парагвайских позиций две батареи и, как только дым рассеется, начать обстрел. Одновременно он послал четвертую кавалерийскую бригаду полковника Иполито Рибейро в обход, чтобы она форcировала реку вне досягаемости парагвайского оружия, а потом нанесла фланговый удар.
К середине дня трава выгорела, а дым отнесло ветром. Бразильские артиллеристы открыли прицельный огонь по парагвайцам из двадцати нарезных орудий Армстронга и Ла-Хитта. В открытом поле парагвайцам негде было укрыться, так как вырыть окопы они не успели. Солдаты легли на землю, но это не спасало от шрапнели. Тем временем конница Рибейро форсировала Июкири примерно в двух километрах к югу от расположения противника. Взяв пики наперевес, всадники быстрым аллюром поскакали на врага.
Кабальеро поднял своих солдат и попытался построить их в каре, но неопытные и слабо обученные бойцы замешкались, а некоторые, видя летящую на них конную лаву, запаниковали и бросились врасыпную. Вместо ощетинившегося штыками квадрата, бразильцев встретила рыхлая толпа, которую всадники легко пробили насквозь, а потом принялись рубить и насаживать на пики всех, кто попадался под руку, не разбирая, – мужчина это, женщина или ребенок. Вскоре к беспощадному избиению присоединилась бразильская пехота, вторично перешедшая реку.
Парарагвайцы храбро, но неумело отбивались штыками и копьями, либо пытались скрыться, однако, мало кому это удавалось. Лишь две или три сотни солдат, в том числе генерал Кабальеро, которому по должности полагалась лошадь, сумели спастись.
В описании дальнейших событий бразильские и парагвайские источники радикально противоречат друг другу. Парагвайцы заявляют, что уцелевшие бойцы спрятались в густых зарослях деревьев и сухого кустарника, росших по краям поля, а бразильцы, чтобы покончить с ними, подожгли эти заросли, зная, что там укрываются, в основном, женщины и дети. В результате тысячи людей задохнулись в дыму или сгорели заживо.
Бразильцы же утверждают, что ничего подобного они не делали, а все жертвы сражения погибли от ружейно-артиллерийского огня или в рукопашных схватках. Как бы там ни было, а соотношение потерь не оставляет сомнений в том, что на заключительном этапе битвы бразильские солдаты озверели, начисто забыв о гуманности и милосердии.
Армия принца, согласно официальным данным, потеряла всего 46 человек убитыми и 259 – ранеными, а парагвайцев погибло около трех тысяч, точно их потери никто не считал. Еще 1200 солдат и офицеров попали в плен. Бразильцам достались все парагвайские пушки и 42 повозки, в том числе богато разукрашенная карета Лопеса, которой он редко пользовался, предпочитая седло.
На закате Гастон Орлеанский проехал по полю Акосты, усеянному тысячами изрубленных, исколотых штыками и разорванных шрапнелью детских тел. По воспоминанием одного из его адъютантов, капитана Альфредо Тауная, главком был потрясен увиденным. Он сидел на коне сгорбившись, ни с кем не разговаривал и лишь время от времени что-то невнятно бормотал. Принц был глуховат и, возможно, он думал, что говорит про себя, но ехавший рядом адъютант услышал его, разобрав две фразы: “Боже, ради чего все это?” и “зачем я здесь?”
В 1948 году парагвайцы официально провозгласили дату битвы на поле Акосты праздником под названием “День детей” (Dia de los Ninos) и с тех пор ежегодно отмечают этот жуткий “праздник”, делая эмоциональный акцент вовсе не на ужасе и трагизме произошедшего, а на героизме, патриотизме и самоотверженности юных солдат. Наивысшего подъема жертвенный культ Акоста Ню достиг при очередном диктаторе Альфредо Стресснере, правившем с 1954 по 1989 год, но и сейчас “День детей” регулярно проходит с таким размахом, какой может себе позволить относительно небольшая и небогатая страна.
Парагвайских мальчиков готовят к тому, что при необходимости каждый из них должен радостно и без колебаний отдать жизнь за родину, как это сделали их сверстники полтора века назад. А символами подобного воспитания являются проводимые 16 августа массовые шествия с государственными флагами, театрализованные представления и парады школьников в мундирах времен Великой войны.
Когда рухнула диктатура Стресснера, некоторые парагвайцы начали обвинять Лопеса в том, что он прикрылся детьми, чтобы отсрочить неизбежный крах своего режима. Они также говорят о неуместности празднования страшной даты, которая, по здравому рассуждению, должна стать днем национального траура. В таком ключе написана, например, книга парагвайского историка и журналиста Андреаса Колмана Гутьерреса “Акоста Ню”, изданная в 2013 году. Однако, с другой стороны, подобные мнения в Парагвае далеко не превалируют, и для большинства его жителей Франсиско Солано Лопес по-прежнему остается великим вождем и непогрешимым кумиром.
На поле Акосты почему-то нет никакого памятного знака. В середине прошлого века там стояло несколько покосившихся деревянных крестов, неизвестно кем установленных. Но потом они куда-то исчезли и на современных снимках их уже не видно. А само поле пользуется мрачной репутацией у жителей окрестных деревень. Хотя со дня трагедии прошло уже полтора столетия, они до сих избегют этого места и не пасут на нем скот. Суеверные крестьяне рассказывают, что по ночам оттуда доносятся звуки, похожие на жалобные крики и детский плач. Испуганно вслушиваясь, они думают, что это кричат и плачут души убитых, чьи непогребенные тела остались лежать на выжженной земле.
(с) vikond65
Конкурс мемов объявляется открытым!
Выкручивайте остроумие на максимум и придумайте надпись для стикера из шаблонов ниже. Лучшие идеи войдут в стикерпак, а их авторы получат полугодовую подписку на сервис «Пакет».
Кто сделал и отправил мемас на конкурс — молодец! Результаты конкурса мы объявим уже 3 мая, поделимся лучшими шутками по мнению жюри и ссылкой на стикерпак в телеграме. Полные правила конкурса.
А пока предлагаем посмотреть видео, из которых мы сделали шаблоны для мемов. В главной роли Валентин Выгодный и «Пакет» от Х5 — сервис для выгодных покупок в «Пятёрочке» и «Перекрёстке».
Реклама ООО «Корпоративный центр ИКС 5», ИНН: 7728632689