Пожар
.
.
Пожар на Канатной фабрике Гота, 1900 год.
Древняя Русь часто подвергалась опустошительным нашествиям огня. В огне пожара гибли не только деревни, но и целые города. Одна только Москва в период с 12 по 19 века частично или полностью выгорала около 60 раз. Огонь в быту был незаменим и неудивительно, что главной причиной пожаров в это время оставалась людская неосторожность.
Вместе с тем попытки упорядочения пожарного дела в гигантской стране оставались малопродуктивными. Россия из года в год продолжала выгорать и упорно отстраиваться заново. А тушением пожаров занималось само население.
Все изменилось 24 июня 1803 года, когда император Александр I подписал высочайший именной указ, которым повелел для тушения пожаров составить особую команду из солдат.
Городские обыватели освобождались от пожарной повинности, а в крупных городах начали появляться первые профессиональные пожарные команды.
Пожар на Малой Дворянской улице. Санкт-Петербург, 1912-1914 гг.
Пожарное депо в Удельной
Петровская пожарная часть, Санкт-Петербург, 1912 год.
Парад частей Санкт-Петербургской Пожарной Команды на Марсовом поле. Санкт-Петербург, 1908 год.
Внутренний вид пожарного депо Петровского отдела Санкт-Петербургского Пригородного пожарного Общества, 1889 год.
Пожар дома на углу Миргородской и Кременчугской улиц. Санкт-Петербург, 1912 год.
Группа пожарных Петровской пожарной части работает на пожаре, 1905 год.
Телеграфная Петровской пожарной части
Санитарный отряд Императорского Российского Пожарного Общества перед отправкой на фронт, Санкт-Петербург, 1915 год.
Смотр пожарных частей на Марсовом поле, 1909 год.
Закладка пожарного обоза.
Брандмайор Санкт-Петербургской Пожарной Команды М.А.Кирилов осматривает место пожара. Малая Охта, 1901 год.
Великая княгиня Мария Павловна принимает парад пожарной команды
Группа пожарных деятелей осматривает пожарный автомобиль системы Коммер-Кар, 1911 год.
Пожарные Костромской губернии. Село Семёновское, 1912 год.
Пожар в Кургане, 1910 год.
Испытание огнетушителей, 1909 год.
Великая княгиня Мария Павловна и сопровождающие ее лица на смотре пожарных
Дом Диево-Городищенской Пожарной Дружины, 1909 год.
Добровольное Пожарное Общество г. Мологи, 1910 год.
Пожарные в пожарной машине системы Коммер-Кар, 1911 год.
Пожар жилого дома, 1908 год, г. Красноярск.
Боровская Добровольная Пожарная Дружина с обозом и духовым оркестром на городской торговой площади, 1911 год.
Группа пожарных во время учений, 1904 год.
Источник фотографий: pastvu.com
Колоризация моя.
Предположим, я попрошу вас представить здание пожарной части. Что там будет внутри? Место отдыха, гараж, спальни. И уж наверняка посреди продукта вашей бурной фантазии будет доминировать специальный пожарный шест, он же спусковой столб. Эта штука уже давно стала вполне себе логичной вещью в пожарной части и зачастую превратилась прямо в символ любого депо. Но, удивление, шок и неожиданность — так было не всегда. И шест этот появился... практически случайно. Помните знаменитую байку (частично опровергнутую) про размер лошадиной задницы и параметры двигателя космического корабля? Вот здесь что-то подобное. Лошади, по крайней мере, к этому отношение имеют самое прямое.
А чё сразу лошадь-то?
Для начала вспомним, что собой представляла пожарная часть в своём первоначальном виде? В девятнадцатом веке, когда депо начали появляться и стандартизироваться как класс, никаких специальных грузовиков для доставки воды и команды к месту возгорания не было (такой вот неожиданный сюрприз, да). Поэтому пожарные, как и обычные люди передвигались на экипажах запряжёнными лошадьми. Депо располагались зачастую посреди городской застройки и места под специальные загоны для животных там не было. Скакуны, что вполне логично, практически всегда располагались на первых этажах зданий, вместе с каретами и прочим тяжёлым оборудованием, занимая всю площадь небольшой части. На втором этаже обычно обитали сами пожарные которые сейчас находились на службе, а на третьем (или чердаке) обычно хранилось сено и корм для лошадей. Ну и вообще всё то, что не было нужно на первых двух. В общем, складские помещения.
Выглядело это как-то так.
Любопытные лошади, которых иногда забывали привязывать (а обычно делали это специально, чтобы не тратить время), часто пытались подняться на второй этаж, чтобы посмотреть — чем это там интересным заняты люди. Опять жрут, что ли? Подняться-то они поднимались, а вот спуститься задом у них не получалось — лошади физически неспособны на такой фокус. И довольно часто пожарные во время объявления тревоги обнаруживали, что зверюга в очередной раз застряла на лестнице. Туша коня перекрывшая проход — это одна из вещей, которую вы бы не хотели встретить во время спешки на пожар, да. Чтобы как-то решить эту проблему, архитекторы попробовали строить винтовые лестницы. Казалось бы — сплошная выгода, лошади не поднимаются, места требуется меньше, но на практике... Оказалось, что это уже вторая вещь, которую вы не хотели бы встретить во время спешки на пожар. Когда десяток здоровых мужиков с личным инвентарём одновременно пытаются сбежать по подобной лестнице — всё превращалось в фарс и комедию с членовредительством. Было множество травм да и скорость спуска оставляла желать лучшего.
21 отряд. Дэвид в центре нижнего ряда.
Но вот в один день 1878 года, когда раздался сигнал тревоги, Дэвид Кеньон из пожарного управления Чикаго №21 находился на третьем этаже, где хранился корм для лошадей. Дэвид тут же бросился к окну и схватился за специальный шест, к которому крепились тюки сена во время спуска и подъёма. Ну и оказался внизу быстрее всех остальных. Пожарный оценил этот опыт и даже убедил начальника своей станции установить такой же столб внутри самого здания прямо через три этажа. Сделали шест из сосны, наложили несколько слоёв лака и парафина и стали тестировать. Конечно, остальные пожарные из других частей, подняли 21 управление на смех — совсем с ума сошли, по палке скатываются, как детишки, ей-богу. Но, вскоре выяснилось, что пожарные именно этой части на вызов прибывают раньше всех остальных подразделений. Иногда они опережали других на целых десять минут. Смеющиеся перестали смеяться, задумались и через несколько месяцев уже все пожарные депо Чикаго установили такой шест. А в 1880 году дерево поменяли на латунь. И вскоре латунный спусковой столб стал символом любой пожарной части и гордостью всех сотрудников депо.
И, конечно, куда без обязательных уроков о том, как этим шестом пользоваться правильно.
И вот вам парадокс. Сейчас на первых этажах уже давно нет лошадей, но шесты по-прежнему остались. Оказывается, их использование легко перекрывает по скорости любые лестницы. Минусы, естественно, тоже есть и их довольно много. Можете догадаться какие? Да, травмы. Дыра в полу через несколько этажей — не самая безопасная вещь в комнате. Как не огораживай её, как не предупреждай — всегда найдётся особоодарённый человек, который случайно в неё упадёт. Иногда пожарные погибали или страдали прямо во время спуска. Сломанные руки, ноги, пару раз даже позвоночники. Короче, шест — это хорошо, но далеко не идеально. И самое обидное, что, похоже, решения скоростной доставки бойцов к их машинам — практически нет. Лестницы — медленно, горки (а их тоже пробовали) — неудобно. Широкие ступени сжирают пространство и не дают большой выигрыш в безопасности. Да и когда толпа мужиков скатывается по наклонной плоскости, всё равно внизу будет куча мала. Пока что единственным решением этой проблемы является полный отказ от второго этажа и создание одноэтажных пожарных депо. Правда, опять же вопрос — насколько будет быстрее добежать до машины, чем спуститься?
По роду своей деятельности, занимаюсь историей пожарной охраны. Несколько лет назад, познакомился с девушкой Юлией, которая мне показала некоторые семейные фото и документы. Решил рассказать вам об одной трагедии прошлого века...
Её прадед, Николай Михайлович Медведев, пожарный, затем шофёр 1-й пожарной части г. Оренбурга, проработал в пожарной охране 10 лет (на фото он в центре первого ряда)
Все что произошло в тот вечер 16 сентября 1935 г. написано в этом небольшом акте. Николай Михайлович, его брат Родион (тоже шофер ПЧ-1) и их родственник М. Судаков трагически погибли, отравившись газами при чистке коллектора.
В газете "Оренбургская коммуна" от 23 сентября 1935 г. была опубликована небольшая заметка об этом
Хоронили их с положенными почестями: гробы установлены на пожарных автомобилях, оркестр пожарной команды и много коллег, знакомых и соседей пришли проводить в последний путь
В книге приказов отдела кадров за 1935 г. я нашел запись по строевой части: "шофферов гор. УПО Медведева Р.М. и Медведева Н.М. с 16/IX-35г. полагать выбывшими из штата гор. УПО по случаю смерти. Основание рапорт н-ка части и акт от 16/IX-35г."
Л. И. Соломаткин "Пожар в деревне"
Одним из бичей и городов, и деревень были пожары. Даже в столице до второй половины 20 века каменным был преимущественно центр, а почти весь частный сектор был деревянным. У некоторых домов был каменный первый этаж, а второй из дерева. Иногда деревянные здания сверху штукатурили и красили, поэтому внешне они выглядели как каменные, но добротный вид не делал их безопаснее. К тому же в домах было печное отопление, а освещались они с помощью свечей, лучин, масляных или керосиновых ламп. И это не говоря уже о происках недоброжелателей, которые могли «пустить красного петуха» и мошенничествах со страховыми выплатами (между прочим, нередкие случаи в конце 19 - начале 20 века). Не удивительно, что при возникновении локальных пожаров выгорали целые улицы.
Долгое время с огнём боролись исключительно своими силами. Соседи спешили на помощь, если не из сочувствия, так из-за опасения за своё добро. К тому же существовала пожарная повинность, которую до 1736 года несло даже духовенство. Долгое время городские жители были обязаны выступать в роли караульщиков и поочерёдно дежурили по ночам наподобие советских дружинников. Они должны были не только следить за порядком и пресекать преступления, но и бить тревогу в случае пожара. В роли пожарных выступали обычные солдаты. В некоторых городах организовывали ночные патрули, состоявшие из военнослужащих, а если в городе не было военных, то госслужащих. В качестве инвентаря использовались чаны или бочки с водой, трубы, лестницы, и всё это везли на подводах. Позже ответственность за противопожарную безопасность возложили на полицию (но иногда тушили огонь всё равно солдаты). С середины 18 века за работу пожарных в губернских городах отвечал брандмайор, который формально относился к полицейскому ведомству. Начальника пожарной части называли брандмейстером.
В 1803 году Александр I учредил в столице первую пожарную команду. Служба в ней была сходна с армейской. Огнеборцы жили в казарме, почти не имели свободного времени и редко могли покидать пожарные части. Со временем ответственность за борьбу с пожарами полностью легла на плечи полиции. Полицейские и пожарные части находились обычно рядом. Из книги А. Дюма «Из Парижа в Астрахань. Свежие впечатления от путешествия в Россию» (1861): «Пожары в России внезапны и страшны. Исторический пожар Москвы не смогла остановить 120-тысячная армия, хотя каждый солдат был заинтересован в том, чтобы его погасить. От площади к площади высятся каланчи, увенчанные снастями на блоках. Эти блоки нужны, чтобы поднимать шары, равнозначные нашему крику: “Пожар!” Первыми к месту пожара прибывают пожарные квартала, поскольку им ближе. Потом съезжаются и другие. Если огонь средней силы и может быть обуздан, то тех пожарных, в присутствии которых нет необходимости, не вызывают; если же пожар значительный или обещает стать таким, то поднимают пожарных всех кварталов. Нас уверяют, что мы не покинем Россию, не увидев какой-нибудь великолепный пожар. Ещё, между прочим, нас уверяют, что в окрестностях Санкт-Петербурга горят пять-шесть лесов». Дюма затрагивает эту тему не раз и даже описывает увиденный своими глазами пожар в Москве. «Поскольку пожары очень часты в Москве, то служба помп довольно хорошо организована. Москва разделена на 21 район; каждый район имеет свои насосы. Один человек постоянно дежурит на площадке каланчи; самой высокой точки в районе, следя за возникновением пожаров. При первом проблеске огня он приводит в движение систему шаров, которые имеют свой язык, как телеграф, и объявляют не только бедствие, но и место пожара. Пожарные оповещены, тотчас в упряжь ставятся насосы и направляются к месту пожара». В небольших населённых пунктах спасались своими силами, часто создавались добровольческие пожарные бригады. Были такие бригады и в дачных посёлках.
Правила противопожарной безопасности были строгими. На улицах до конца 19 века было запрещено курить. В магазинах, и тем более торговых рядах нельзя было разводить огонь, и даже поставить самовар. Поэтому за кипятком для чая лавочники часто шли в трактиры. В Москве были специальные будки с огромными самоварами, в которых можно было за несколько копеек налить полный чайник. Тем не менее, пожары в торговых рядах случались, и при этом часто сопровождались мародёрством. При Петре I сгорел недавно построенный Гостиный двор. Из числа пойманных воров выбрали четверых и повесили по четырём углам сгоревшего здания. В 1862 году грандиозный пожар произошёл в Апраксином дворе. Из воспоминаний А. Я. Панаевой: «С площади неслись чёрные тучи дыма, заволакивая небо, а позади чёрных туч дыма виднелось огненное небо. Но временам высоко поднимался столб пламени, рельефно обрисовываясь на темном фоне дыма, и из столба, словно дождь, сыпались крупные искры, которые ветер кружил и разносил на далёкое пространство. Сила ветра была так сильна, что с места пожара взлетали горящие головни и, перелетая через Фонтанку, падали на крыши домов, продолжая гореть, как факелы. Народ бегал по крышам и сбрасывал вниз головни. В Апраксином рынке было столько горючего материала, как в любой пиротехнической лаборатории, да и в горевших переулках его было немало, особенно в Чернышевом. Сильный ветер, разнося крупные искры, от которых то тут, то там загорались деревянные постройки и дровяные склады, делал борьбу с пожаром почти бесплодной. <…> На другой день утром я пошла посмотреть на сгоревший Апраксин рынок; несмотря на раннее время, на площади у Чернышева моста толпилось множество народу. Площадь представляла совершенный хаос: она была покрыта сажей и угольями и загромождена сломанной мебелью, сундуками и узлами, на которых сидели их обладатели, оберегая их; всюду валялись полуобгорелые дела и бумаги из дома министерства внутренних дел, и ветер шелестел листьями, точно любопытствуя прочесть, что в них написано. В выгоревший рынок мне не удалось попасть, потому что входы его оберегались солдатами, равно как и входы с Фонтанки в горевшие накануне переулки. Но я всё-таки попала в Троицкий переулок через Владимирскую улицу. Печальное зрелище увидела я: по обеим сторонам торчали закопчённые остовы домов с выбитыми рамами, без крыш, и свет проникал в разрушенные дома сверху до подвальных этажей и ярко освещал внутреннее разрушение. Обгорелые балки торчали в разных видах: одни, до половины сгоревшие, держались прямо, и на них были перекинуты другие балки; иные висели вниз, точно на воздухе. В одном доме на полуразрушенной стене комнаты каким-то чудом уцелел большой поясной портрет в золочёной раме. Вся мостовая была завалена выбитыми из домов рамами, искалеченною мебелью и домашнею утварью. Дровяной двор представлял склад углей, в котором копошились чёрные силуэты пожарных, заливавших тлеющие остатки, и струи дыма с огоньком местами виднелись на чёрном фоне. В одном каменном разрушенном доме ещё дымился подвальный этаж, и около него стояла машина, на которой усердно качали воду два молодых человека с длинными волосами и в шляпах с широкими полями, какие тогда преимущественно носила учащаяся молодежь. На сломанном шёлковом диване, возле машины, сидели в изнеможении двое пожарных; вероятно, молодые люди, сжалясь над ними, сменили их на время, чтобы качать воду». Это происшествие настолько потрясло горожан, что впоследствии стало фактически вехой истории, с которой соотносили другие события («ну это давно было, ещё до пожара в Апраксином дворе» и т.д.). Пожары в Апраксином дворе случались и позже. Например, однажды сгорел корпус, в котором работала галантерейная мастерская, и располагался склад целлулоида. Когда загорелись запасы целлулоида, рабочие в панике выпрыгивали из окон, были человеческие жертвы. И в Петербурге, и в Москве случались трагедии во время праздников, народных гуляний и представлений, когда в загоревшихся балаганах гибли зрители, не успевшие выйти из-за суматохи и давки в дверях.
«Пьер-Мари-Жозеф Верне. Пожар в Зимнем дворце. 1838 г.»
От огня страдали даже дворцы монарших особ. Екатерина II в своих «Записках» описывала пожар 1753 года, который произошёл в Москве в Головинском дворце. Виновниками происшествия стали нерадивые истопники, которые решили не привлекать внимание к пожару и 5 часов пытались тушить его самостоятельно. Дворец был старым, и львиная доля ущерба была из-за утерянных личных вещей императрицы Елизаветы, которая в это время как раз там остановилась. «Императрица потеряла в этом пожаре всё, что привезла в Москву из её огромного гардероба. Я имела честь услышать от неё, что она лишилась четырёх тысяч пар платьев и что из всех она жалеет только платье, сделанное из материи, которую я ей послала и которую я получила от матери. Она потеряла тут ещё другие ценные вещи, между прочим таз, осыпанный резными каменьями, который граф Румянцев купил в Константинополе и за который он заплатил 8 тысяч дукатов. Все эти вещи помещались в гардеробной, находившейся под залом, где начался пожар».
В декабре 1837 года почти полностью был уничтожен Зимний дворец. Примечательно, что об этом происшествии трубили во всех газетах, но что именно произошло, мнения рознились. Разницу в описании данного события проправительственной прессой и глазами очевидцев можно почувствовать на примере следующих двух рассказов. Из воспоминаний генерал-майора Л. М. Барановича (журнал «Русский архив», 1865 год): «17-го декабря 1837-го года шла на большом театре опера с балетом „Баядерка", и в танцах участвовала знаменитая Тальони. Государь, незадолго перед тем возвратившийся в Петербург из продолжительной поездки, присутствовал при представлении со всеми членами своей семьи, и глаза публики были устремлены преимущественно на царскую ложу. Вдруг Государь удалился, вслед за ним исчезли из кресел многие лица, и театр, наполненный в этот вечер ещё более обыкновенного, постепенно совсем почти опустел. Быстро разнеслась молва — горит Зимний дворец! Известно, что это огромное здание, заложенное ещё при императрице Анне Иоанновне, было окончено постройкою в 1762-м году. В то время менее нынешнего заботились о предохранительных мерах от огня, и во дворце, хотя и существовали по некоторым капитальным стенам брандмауэры, но сквозные, сделанные арками; а потолочное и кровельное устройство, всё деревянное, сложной конструкции, состояло из тесно связанных стропил, балок и перекидных мостов, представлявших обильную пищу огню. Он показался сначала в 8 часов вечера, из незаделанного отдушника, проведённого от дымовой трубы между хорами и деревянным сводом залы Петра Великого. Эта дымовая труба прилегала весьма близко к деревянной перегородке, и огонь, пробравшись по ней до стропил, мгновенно охватил массу, иссушенную 75 годами, а затем, по мере обрушения потолков и стропил на паркеты, с яростью стал прокладывать себе дальнейший путь. Но ещё прежде распространения огня, министр императорского двора князь Волконский, при появлении в Фельдмаршальской и Петровской залах дыма, поспешил донести о том Государю, который тотчас и уехал из театра. Первым движением Государя, по приезде во дворец, было поспешить на половину младших Великих Князей, которые уже были в постели, и осенив их отцовским благословением, приказал немедленно перевезти их в Аничковский дворец. <…> Между тем пожар продолжал свирепствовать с возраетавшею силою, и никакие человеческие средства уже не могли его не только прекратить, но и остановить. Весь дворец с одного конца до другого представлял пылающее море огня, огромный костёр, увлекавший всё в своем постепенном падении. Убедясь, что всякое дальнейшее противодействие только угрожает опасностью людям, Государь настоятельно приказал им отступить. Воля его была исполнена. Тут же, по повелению Государя, были поверены команды и, к живой его радости, оказалось что все люди в них налицо и невредимы. Оставалось одно: отстоять ещё нетронутый огнём Эрмитаж с его вековыми сокровищами. Государь, перейдя туда, поручил Великому Князю Михаилу Павловичу распорядиться о закладке кирпичом всех дверей и близлежащих окон, как в главном здании, так и в обоих павильонах. Повеление это было исполнено с неимоверною скоростью, и — Эрмитаж был спасён! <…> Государь и Великий Князь Михаил Павлович, проведя всю ночь, несмотря на жестокий мороз, в беспрерывной деятельности, оставили пожарище уже только в 11 часов следующего утра. Развалины дворца продолжали гореть целые трое суток». Описание Л. М. Барановича представляет собой официальную версию события. Но есть и более мрачные свидетельства очевидцев, которые в прессе бы печатать не стали.
В мемуарах крупного чиновника А. М. Фадеева приводится письмо 14-летнего Ростислава, сына автора. «У нас в Петербурге произошло в это время много происшествий, из которых самое замечательное, конечно, пожар зимнего дворца. Вообразите себе эту величественную, каменную массу, объятую пламенем, которое огненными столбами вырывалось из окон и крыши; стук падающих потолков и стен и, наконец, багровое, кровавое зарево, насевшее над местом этого страшного пожара, и дым, закрывавший все небо. Во дворце царствовала суматоха. Богатства всех родов, собранные царствованием десяти Царей, гибли в огне: яшмовые вазы, мраморы, бронзы, дорогие паркеты, обои, зеркала; тысячи драгоценных мелочей были навалены грудами, и всё это было завалено обгорелыми брёвнами и, говорят, многими трупами людей, погибших под их обломками. Солдаты, отряженные для спасения всего, что возможно было спасти, вместо того, вламывались в погреба и оттуда пьяными толпами устремлялись во внутренние покои, где они, для своей забавы, били и ломали всё, что им ни попадалось. Вся площадь пестрела целыми грудами наваленных вещей. Сильный ветер увеличивал силу огня и, при порывах его, огненное море расступалось и среди пламени показывались наверху группы статуй, закопчённые дымом, как будто духи или огненные саламандры. Половина пожарной команды — по слухам — уже не существовала. К довершению всего, в одной огромной зале, где толпилась целая рота измайловцев, потолок вдруг обрушился и погрёб под горящими головнями нисколько десятков человек. Двадцать тысяч гвардии и верно более ста тысяч народа были безвольными свидетелями итого ужасного происшествия. Наконец, увидели невозможность потушить пожар и приказано было оставить догорать дворец. Он горел три дня, окружённый войсками, расположенными бивуаками на площади, и теперь, вместо великолепного, необъятного зимнего дворца, стоят одни чёрные стены. Я думаю, вы читали описание пожара в газетах, но будьте уверены, что там нет и сотой доли правды: я слышал все подробности от двух офицеров, бывших с командами всё время на пожаре». Совершенно другая картина.
Работа пожарных на рубеже 19 и 20 века подробно описана в книге «Из жизни Петербурга 1890-1910-х годов» Д. А. Засосова и В. И. Пызина. «В Петербурге нашей юности имелось 12 полицейско-пожарных частей (Адмиралтейская, Василеостровская, Московская и др.). Каждую такую часть легко было узнать издали по каланче, по верху которой ходили дозорные, наблюдавшие, не вспыхнул ли где пожар. В случае пожара на мачте каланчи вывешивались чёрные шары, число их указывало, в какой части пожар. Ночью вместо шаров вывешивали фонари. В начале XX века дежурства на вышках в центре города были отменены, так как новые высокие дома, в 6-7 этажей, мешали видеть. Дежурство на каланчах оставалось на окраинах. В народе бытовало выражение: “Будешь ночевать под шарами”. Это означало: заберут в полицейскую часть за появление в пьяном виде или за непристойное поведение на улице, а то и просто за неучтивый ответ городовому. Хотя наш город был столицей, пожарные, как и в провинции, являлись гордостью городской управы и населения. У пожарных команд были отличные лошади определённой масти для каждой части. Пожарный обоз представлял собой красивую картину: экипажи ярко-красного цвета, сбруя с начищенными медными приборами, пожарные в сияющих касках. Все это поражало обывателя, тянуло его за обозом на место пожара, посмотреть, как будут побеждать огонь эти скромные герои. Спустя две-три минуты после получения сигнала о пожаре команда уже выезжала. Все было приспособлено к скорейшему выезду: хомуты висели на цепях у дышел, приученные кони сами вдевали головы в хомуты, достаточно было небольшого усилия лошади, и хомут сам снимался с пружинного крючка. Мгновенно закладывались постромки, и обоз был готов к выезду. Пожарные вскакивали в повозки, на строго определённое место, на ходу надевая толстые серые куртки и порты. Обоз мчался в таком порядке: впереди ехал на верховой пожарный —“скачок”, который трубил, чтобы давали дорогу обозу. На место пожара он являлся первым, за несколько десятков секунд до обоза, уточнял очаг пожара и давал сигнал, куда заезжать остальным. За «скачком» неслась квадрига — четверка горячих могучих лошадей с развевающимися гривами, запряжённая в линейку. Это была длинная повозка с продольными скамьями, на которых спина к спине сидели пожарные. Над скамьями, на особом стеллаже, лежали багры, лестницы, другие приспособления. Впереди, на козлах, сидел кучер-пожарный, рядом с ним стоял трубач, который непрестанно трубил, звонил в колокол. Рядом с ним богатырского роста брандмейстер в зелёном офицерском сюртуке. Зимой он надевал сюртук на меховой жилет. На голове брандмейстера посеребрённая каска. Около козел возвышалось древко с развевающимся пожарным знаменем красного цвета с золотой бахромой, кистями и эмблемой части. Бочки с водой в наше время пожарные команды уже не возили, в городе почти везде были водопровод и пожарные гидранты. На окраинах, где водопровода не было, пожарные пользовались специальными водоёмами, речками. Вслед за линейкой неслась пароконная повозка с пожарным инвентарём: катушками со шлангами, ломами, штурмовыми лестницами. За ней, тоже на пароконной подводе, — паровая машина, которая качала воду. Ручных машин с коромыслами для качания в центре города уже не было. Пожарная машина имела блестящий вид: котёл, цилиндры и трубы медные, ярко начищенные. Пожарный стоял позади машины, на приступочке, на ходу подкладывал топливо, поднимал пар, из трубы валил густой дым. Пожарная паровая помпа подавала воду под большим давлением сразу в несколько шлангов. За машиной неслась высотная лестница на колёсах выше человеческого роста. Складных металлических лестниц еще не было, а этих деревянных хватало до 4-5-го этажа. В конце обоза ехал медицинский фургон с фельдшером. Зимой обоз переходил на окованные сани. В пожарном сарае были особые устройства на роликах для лёгкого вывоза и обратной постановки их на место». В случае масштабных пожаров, как и в прежние времена, привлекали армию. В 1892 году было основано «Российское общество», в 1901 году переименованное в «Императорское Российское общество». При нём было основано общество «Голубой крест», помогавшее пострадавшим пожарным.
Другие мои очерки в виде книги можно прочитать тут
https://author.today/work/145624
буду рада отзывам
Другие мои многочисленные посты о быте и нравах Российской империи:
квартирный вопрос и устройство домов
Приметы милой старины. О дореволюционной мебели и особенностях интерьера
О туалетах, ванных и дворниках. Коммунальный "рай" до революции
Квартирный вопрос до революции. Как снимали жилье
(Не) спокойной ночи. На чем и в чем спали в дореволюционной России
Мытая и не мытая дореволюционная Россия. Еще немного о гигиене
Мытая и не мытая. Как стирали в дореволюционной России
И снова бытовые зарисовки. "Туалетная" история Российской империи
Жилищный вопрос до революции. Что расскажут картины
транспорт и путешествия
Дорожные радости и печали 19 века. Как это было до поездов
К нам приехал, к нам приехал… Об иностранцах в Российской империи
Наши за границей. Как путешествовали до революции
Железнодорожная романтика до революции
Эх, прокачу. На чем ездили до революции
Немного о дореволюционном общественном транспорте
криминальная Россия
Немного о дореволюционной полиции
О казнях и пытках в Российской империи
Преступление и наказание. Тюрьма и каторга в Российской империи
Легко ли отделался Раскольников? Преступления и наказания в дореволюционной России
Немного о ворах и мошенниках до революции
О нищих Российской империи. "Жалкий" бизнес
армия
Офицер - это звучит гордо. Как служилось в дореволюционной армии
Юность в сапогах. Как служилось в дореволюционной армии
брак, отношения, интимная жизнь
О дореволюционных знакомствах и ухаживаниях
Про это до революции. Добрачная жизнь мужчин
Свадьбы крестьянские, купеческие, дворянские. Как женились до революции
О нетрадиционных пристрастиях до революции
Долг платежом красен. А как было с супружеским до революции?
Немного о дореволюционном целомудрии
Брак по любви к деньгам. О приданом и бесприданницах до революции
Первый парень на деревне и в городе. Какие мужчины считались до революции красивыми
Страшно красивые. О женской привлекательности до революции
Если тема бюста не раскрыта. Как увеличивали его раньше?
Немного о женской гигиене 19 века и "красных днях календаря"
Как боролись с "аистом" в 19 веке
Когда брак бракованный. Можно ли было развестись в дореволюционной России
детство
Как рожали и ухаживали за детьми до революции
Дореволюционное детство. Любимые игрушки и книжки
Немного об учебе до революции. Чему учили в школе
О трудностях дореволюционного детства
еда
Как готовили в Российской империи. Продолжение вкусной темы
Где откушать в царской России? Немного о дореволюционном общепите
Как в России хранили еду до появления холодильников
Продолжение вкусной темы. Что ели в дореволюционной России
Кушать подано. Об обеденных перерывах, дореволюционных застольях и блюдах по чинам
Чайно-кофейное противостояние. Что пили в Российской империи
проституция и не только
Еще немного о продажной любви до революции. Во всех смыслах дорогие женщины
Немного о картине и продажной любви
другое
Из жизни дореволюционной прислуги
Как лечили, чем болели и от чего умирали в Российской империи
Девушка? Женщина? Старушка? Об отношении к возрасту до революции
О дореволюционных дачах и дачниках
"Презренные" кумиры и дореволюционный "шоу-бизнес"
Какими были татуировки 18-19 века
Немного о дореволюционном шоппинге
Немного о гражданском оружии до революции
Как лечили зубы в 19 веке? От протезов до брекетов
Праздник к нам приходит. Чудесные дореволюционные открытки и их создатели
О дореволюционных похоронах и чернушном советском юморе
Курить НЕ воспрещается. Про дореволюционных курильщиков
Балы, маскарады, рестораны. Как развлекались до революции?
Легко ли быть должником в Российской империи?
Интересная реклама и дореволюционный маркетинг
Что ты такое? О дореволюционной вежливости и обращениях
Немного о дореволюционном спорте
"Начальство надо знать в лицо". Еще немного о дореволюционной субординации
Если задать этот вопрос большинству людей, то с наибольшей вероятностью они ответят, что пожарные машины красные по той простой причине, что ассоциируются они с огнем. Ну а что тут непонятного, а..? Красный - цвет пожара, опасности! Вот и свои машины пожарные красят в красный. А так-ли это на самом деле?
Говорить о том, что красный цвет - это цвет огня, не совсем корректно. На самом деле, какой будет цвет у огня, зависит от температуры пламени, от того, что конкретно горит. Поэтому не из-за того, что огонь красный, пожарные машины тоже красные. Большую пожарную машину красного цвета легко заметить издалека. Возможно кто-то из вас скажет, что красить в этот цвет пожарную машину - это традиция и будет отчасти прав. Ну очень тяжело представить такой спецавтомобиль в современном городе России и у ближайших соседей, который "закатан" в, скажем, бирюзовый. Если отдалиться от технической составляющей данного вопроса, то у большинства людей красный цвет банально ассоциируется с опасностью. И под ней подразумевается не только пожар, но и кровь. А много крови — это смертельно опасно. Красный - цвет беды, если хотите.
Вдобавок, такой цвет позволяет пожарным максимально оперативно передвигаться по загруженным дорогам. Водителям проще заметить приближающийся пожарный автомобиль красного цвета, нежели например, черного или серебристого. К слову, в СССР к началу 70-х годов конвейер автомобильной промышленности работал в полную силу. В те годы широкое распространение получила окраска автомобилей в яркие, насыщенные цвета: васильковый, желто-канареечный, салатовый, ярко-красный и прочие, не очень ныне распространенные расцветки. В этих условиях транспортные средства оперативных служб, окрашенные однотонно в свои традиционные цвета, оказались трудно опознаваемыми. Организация для них беспрепятственного проезда становилась затруднительной. Были разработаны и внедрены дополнительные белые полосы к окраске, называемые сейчас цветографическими схемами.
Классическая схема окраски пожарного автомобиля в 70-е годы. Цвет красный, однотонный, без каких-либо полос. На фото ниже:
На сегодняшний день есть ещё несколько "рабочих" версий касательно появления у пожарных машин красного цвета. В 1900-е годы в США не красили машины в красные цвета, так как данный цвет был очень дорогим. Пожарные решили выделиться и использовать его на своей службе. Дорого-богато, знаете-ли. Насколько это является правдой - сейчас трудно сказать. Скорее, красивая легенда. Что касается России, то и тут есть схожая легенда, за правдоподобность которой я не ручаюсь. В давние-стародавние времена, когда лошади ещё пугались редких машин на улицах, первые пожарные авто, которые на тот период можно было пересчитать по пальцам одной руки, красились в красный цвет за неимением другого, более практичного цвета. Считалось, что красной краски много, она дешёвая, а стало быть и огнеборцы свои машины могут красить красной краской хоть каждый день. Чтоб сияло, как говорится.
Подводя итоги можно сказать, что современный красный цвет на дороге для экстренных служб играет важную роль. Он заметен. Редкий прохожий не повернет голову в сторону мчащейся пожарной машины. Да и привыкли уже все, что "пожарки" красные, как-то канонично, традиционно... Стало быть, традиция. К слову, для многих автомобилистов не секрет, что на сегодняшний день для наилучшего восприятия и привлечения внимания в потоке машин существуют другие, отличные от красного цвета. Салатовый, например. И салатовые пожарные машины есть, только не у нас. В США. У них там тоже очень интересно и неоднозначно в плане цвета, но об этом как-нибудь в другой раз.
Пожарная машина в одном из муниципалитетов США. Думаю, не менее заметная, чем красная.