Ветка инквизитора.

На главной площади Леартонвиля
Я встретил деву краше, чем заря.
Её черты меня переменили,
Надежды светом сердце одаря.

Она стояла, томная, как море,
Воздевши руки, точно два крыла.
И я читал в её тоскливом взоре,
Что лишь меня всю жизнь она ждала.

Её уста взывали к поцелуям,
Крутые бёдра плащ её скрывал,
Высокой грудью кровь мою волнуя,
Жестокой страсти приманила шквал.

Безлунной ночью встретились мы снова.
Я по ступеням крадучись взошёл.
Один лишь ветер напоёт бессловно
О том, как мне с ней было хорошо.

От стражей грозных топора и лука
Нас укрывала ласковая тьма.
Какой горячей сладостною мукой
Мне было стан её в руках сжимать.

Рассвет пришёл, холодный, неизбежный,
И я, как вор, сбежал, в тени таясь,
Любви запретной, дикой, сладкой, грешной,
Неся в себе божественную грязь.

Никто уже клеймо с души не снимет,
И никогда не буду я прощён.
Да тихий взор любимой и поныне
На суетную площадь обращен.

Песня для Палача с ветки инквизитора.

С беспощадной порою осеннею
Ничего не поделать всерьёз.
И смотреть не хватает терпения
На падение листьев с берёз.

Грива леса златая и красная
Всё скудней от ветров грабежа.
Не лови эти листья, несчастная,
Пусть они под ногами лежат.

Тех, кому от чужого цветения
Остаётся один аромат,
Эти перья лесного забвения
И подавно не окрылят.

Обречённые падают с шорохом,
Чтобы нищие руки могли
Пестроту их увядшего вороха
Подбирать с охладевшей земли...

Голых веток сухое сплетение
И шипы засыпающих роз...
С беспощадной порою осеннею
Ничего не пoделать всерьёз.

Результат стихотворной дуэли на ветке казначея.

Благородство - худшее из зол.
Кем бы ни был тот, кто ищет чуда,
Не позволит вышитый камзол
Разменять доверия валюту.

Как понять парящему орлу
Суетливой иволги заботы?
Ветер льнёт к широкому крылу -
Он ему подарен от природы...

И влечёт запретная черта,
Лгать себе об этом бесполезно.
Одиноко смотрит высота
На огнём охваченную бездну...

Далее два отрывка из "Марии в тернах".

Первый, ветка казначея.

Минуло много лет с той битвы славной.
В полях давно вороний грай утих.
И на костях теперь лежат пути,
Меж тех краёв, что бой вели неравный.

Везут торговцы мех и кружева.
Распутья внемлют таинству свиданья.
Распалены годами ожиданья,
Слетают с губ горячие слова...

И мак цветёт, где слуги острой стали
Своею кровью землю умывали...
Грядёт рассвет под знаменем одним.
Забыты кости. Жизнь идёт по ним.

Второй, ветка казначея.

Я снова вижу, как волны бросок
К луне далёкой устремлён упорно...
Обречена стихия и покорна.
Мольбой и скорбью напоён песок.

Волна бежит, волна о берег бьётся,
Луну ища в лучах слепого солнца...
Как бесконечны муки и горьки...
Прости грехи мне, гордая Мария.
Одной тебе подвластная стихия
Из раза в раз сжимает кулаки.

Куда бы ты свободно ни ступала,
Живые души тянешь за собой.
И плачет, плачет горестный прибой
Конца нет боли, нет у ней начала!

Ревёт волна, вздымая пены проседь!
Прибой измотан, он пощады просит!
Но нет ему ни отдыха, ни сна...
Не превозмочь влечения светила,
Что явь страданьем вечным обратило.
Я - твой прибой,
А ты - моя луна...

И напоследок то, что оказалось сохранено у меня в заметках, но я не помню с какой это ветки...

Рассвет настаёт и глаза слепят солнца лучи.
О том, что грядёт, не мечтай,
и о прошлом молчи.
Сомкнувший уста для себя сберегает немного.
Но ты не таков, ты оставил лишь цель
и дорогу.
Прозрачной воды зачерпни из колодца,
Твой меч не сломается,
конь не споткнется.
Скачи же под звон золочёного стремени!
И если тебя задержу на пути
не жалей меня.

О том, что грядёт, не мечтай,
и о прошлом молчи,
Иначе оставишь ты сердце в минувшей ночи.
Сухие страницы пророчеств иными не стали.
Дорожных столбов череду не украсить
цветами.

Тяжёлые тучи сомкнутся под солнцем,
Твой конь будет загнан,
и меч твой погнется,
Скачи же, не трать на сомнения времени.
И если стою у тебя на пути
не жалей меня...