Выдержка
Картинка отсюда - Как вам лозунг?
Брошу взор на огромный запас коньяка,
И вздохну:"Подожди до субботы."
Ибо даже стена воет издалека,
Призывая:
Картинка отсюда - Как вам лозунг?
Брошу взор на огромный запас коньяка,
И вздохну:"Подожди до субботы."
Ибо даже стена воет издалека,
Призывая:
Деревня Тихое. Начало всей эпопеи. Вам будет не скучно)
Ч1. Оборотни. Крылья с гнилью.
Сентябрь приволок за собой унылые дожди, густой туман ворочался между сопок, словно кот, пытающийся устроиться поуютней на колючих макушках сосен. В деревне Тихое наступил сезон мокрых лавочек, старшее поколение прилипло к телевизорам, наблюдая чужую жизнь в очень правдивых сериалах. В садах терпко пахло осенними кострами из палых листьев и прелыми яблоками.
Сашка возился в дедовом гараже, получив двухдневный отпуск - отец уехал за запчастями. Оставить шиномонтажку на молодого охламона, как он выразился, не рискнул. Да и не сильно-то хотелось. В гараже ждал своего часа древний велосипед “Спутник”, который парень откопал в сарае дома покойной почтальонши Девяткиной. Дом ее стоял много лет заброшенный и сарай практически развалился. Саня спас из него, что мог.
Снимать старую краску с рамы шкуркой было мучительно больно и долго. Руки гудели, но результат радовал. Отец должен был привезти заказанные новые колеса, звездочки, каретку и прочие нужные для восстановления детали.
В гараж влетел брат Лешка и тыкая в лицо Сане какими-то тетрадками стал загадочно улыбаться.
— Ты дурак, что ли? — задал резонный вопрос парень.
Лешка, с таинственным видом медленно прошелся по гаражу, и еще раз ткнув в Саню стопкой тетрадок в кожаной обложке, оперся задницей на верстак.
— Я тут такую вещь откопал! Там такое… — брат потряс тетрадями в воздухе, — короче, нам нужно в дальнее ущелье сходить.
— Ты нормальный вообще? Нахера тебе в ущелье?
— Не мне, а нам. Там клад. Сокровища, понимаешь?
— Леша, иди домой. Тебе плохо. Или я сейчас деда позову. — Саня повысил голос.
— Короче. Мы вчера с пацанами в ДК разбирали кладовку. Ну, в нее давно еще экспозицию минералов сложили и всякие “народные промыслы” из местного музея. Так вот. Я там нарыл дневники учителя географии, который еще мать учил, Карцева Валентина Степановича. Он в музее выставку минералов делал и был смотрителем. В ДК у него своя комнатка была, видимо оттуда , после его смерти, все бумаги перенесли в кладовую. И знаешь, что там прочел?
— Я тревожусь о твоем душевном здоровье все больше и больше. Откуда мне знать, что ты там прочел? Я мысли, по-твоему, читаю?
— Ну дак слушай, — не обращая внимания на язвительный тон, Лешка продолжил. — Этот мужик до школы в геологоразведке работал, с дедом Костика Дошкина. Так вот, пишет он, что ходили они в окрестных лесах и нашли заброшенный старый рудник, их тут вообще как говна за баней, но этот был никем еще не исследован. То ли еще с демидовских времен, то ли еще раньше разработка была. И есть там штольня, что идет вниз, порода там крепкая, даже балки - крепы не обвалились. Карцев дошел до конца штрека и обнаружил, что одна из стенок обвалилась, открыв проход в подземную пещеру, состоящую из нескольких камер. В ближней он нашел керамические сосуды, украшенные странным орнаментом, в дальней части пещеры отковырял металлическую вещь, которая была вставлена в нишу, вырезанную в камне. В общем, он нашел там что-то важное. Давай, сходим туда. Координаты есть.
Сашка сложил руки на груди.
— Ты знаешь, я еще помню, как ты меня в детстве водил клад Тутанхамона искать в нашем ущелье. Больше я на такое не поведусь!
Когда Саньке было двенадцать, к ним на лето приехали родственники из Архангельской области. Двоюродные дядька с теткой и их двое сыновей - Мишка и Ромка Ивлевы. Были они старше Сани, но чуть младше Лехи. А Лешке тогда только исполнилось пятнадцать. Тогда-то Сашка и заработал обидное прозвище “Скуби Ду”.
Ивлевы сразу стали хвастаться, какие у них дома леса, да места интересные, что живых русалок видели и одна из них Ромку даже поцеловала, прям по настоящему.
И чудеса у них там всякие, и чуть ли они к самому Велесу на службу уже приписаны. Только подрастут маленько.
Братьев Горкиных, конечно, это задело. Получалось, что они, серые, и похвастать ничем не могут. Рассказ как зайцев в поле ловить родственников не впечатлил.
И тогда Лешка сказал :
— А у нас тут клад Тутанхамона зарыт! Его археологи украли из Египта и сюда привезли. Прям в золотом саркофаге и зарыли, здесь, неподалеку. И я знаю, где.
— Ой, да че ты вреешь. — скривился Мишка. — Откуда тебе знать такое? Брехун.
— Ага. У меня карта есть. Я ее в лесу, в сумке-планшете, на чьем-то скелете нашел, когда в обороте бегал. Там еще блокнот был, где все написано. Это один из археологов был. Он от проклятья фараона умер.
Младший Горкин слушал и дивился. Вот Леха, жук. И даже не сказал ничего, такую тайну скрывал. Наверное хотел сам клад найти, а тут не удержался, сболтнул. От интереса даже в горле пересохло. Санька хотел пойти на кухню за водой , но боялся пропустить хоть слово.
У Ивлевых загорелись глаза. Леха ходил важный вокруг стола в зале, размахивая руками и пуча глаза, живописал груды сокровищ - золотых монет, драгоценных камней и старинного оружия. Постепенно вырисовывался план экспедиции.
— И мы потом сдадим все в музей и получим половину от стоимости всех сокровищ! — закончил свою речь старший Горкин.
Публика ликовала. Ивлевы забыли, что у них дома всего навалом и рвались в поход.
— А меня с собой возьмете? — заглядывал в глаза брату Сашка.
— А ты мал еще. Да и делиться с тобой придется. Значит, наши доли уменьшаться. — старший сурово сдвинул брови. — Ты еще родителям проболтаться можешь. Тогда у нас все отнимут и купят то, что считают нужным. Школьную форму и портфель. Конфет может кулек получишь. Понял? Дома сиди.
Уж как умолял Сашка брата взять его в экспедицию, даже пообещал, что не будет просить с ним делиться деньгами. Только возьмите. Лешка торжественно взял со всех клятву молчать. А если кто проболтается - тот будет позорно изгнан из членов тайного общества “Золотой коготь”. Общество тут же и учредили.
На следующий день, сказав родным, что они на озеро, рыбачить, искатели египетского золота выдвинулись в путь. Дорога до ближнего ущелья была знакома Горкиным как свои пять пальцев. А вот на месте начались трудности. Ивлевы потребовали предъявить карту сокровищ. Леха достал из рюкзака замызганную, свернутую в трубочку ткань с полустертым рисунком, нанесенным выцветшей краской. В центре были изображены Тутанхамон и Нефертити в классических египетских позах “в профиль”, а вокруг рамкой шли какие-то символы.
Младший Горкин подумал, что эта карта удивительно похожа на ту картинку, что его дядька привез лет 6 назад с отдыха в Хургаде. Висела она у него в сарае, потому что тетке не понравилось криво отпечатанное сувенирное изделие, и выцветала от жары и холода.
— Какая же это карта? Ты что нас, за дураков держишь? — Ромка Ивлев сжал кулаки и попер на учредителя тайного общества.
— Зашифрованная! Вот какая. И только я знаю, как ее прочесть. В блокноте шифр был. А ты, если будешь выступать, домой пойдешь. — Леха взял кусок холстины и повел свой отряд вглубь ущелья. Солнце припекало, на соснах , качающих ветвями, скакали белки, птички щебетали о чем-то своем, беззаботном.
В середине ущелья был разлом, а в нем небольшая пещера. Туда и привел экспедицию владеющий шифром Лешка.
— Рыть надо здесь. Так тут указано.
Один из Ивлевых попытался заглянуть в “карту”, но Леха предусмотрительно закрыл ее плечом.
Копали долго. До каменного дна. Нашли какие-то древние кости, черепки и кремневый наконечник для стрелы. Постепенно стемнело. В свете единственного фонаря стали мерещиться черные тени, выступающие из стен пещеры, снаружи доносились заунывные стоны, все вокруг шуршало, что-то попискивало, с потолка грота, уходящего ввысь, во тьму, капало. Ивлевы рыли, усердно пыхтя, шестую яму. Леха стоял, облокотившись на каменный выступ и светил фонариком. Саня крутился рядом.
— Ты соврал! Я понял, ты соврал! — внезапно заорал Мишка Ивлев, и бросив лопату, вылез из ямы, где стоя по колено в земле, еще колупался его брат. — Нет никакого клада!
Ярость обманутого кладоискателя эхом разнеслась по каменным сводам. Вверху оглушительно зашумело, запищало, черная туча, бьющая кожистыми крыльями, царапая острыми коготками лица подростков, ринулась к выходу из пещеры.
От страха Саньку “хлопнуло”. Просто в минуту. В ужасе он подбежал к брату, скакнул к нему на ручки. Лешка подхватил маленького волчонка в шортах и майке, и прижал к себе. Когда стая летучих мышей вынеслась вон, Ивлевы, увидев такую “картину маслом” стали ржать, захлебываясь слюнями.
— Скуби Ду, трусливый пес! — тыкали они пальцами в Саньку, который все еще дрожал у брата на руках. — Эй, Шегги, нашли клад?
Леха молча поставил волчонка на землю и с размаху стукнул Мишку в нос. За это время Сашка успел обернуться в человека и добавил Ромке, дав ему в “солнышко”.
Помирились они только на подходе к дому деда Ивана, но прозвище прилипло к Сане на все лето. Пока Ивлевы не уехали.
— Так что иди нафиг со своим кладом, Леша. Никуда я с тобой не пойду.
Лямки старого рюкзака нещадно натирали плечи. За шиворот капало с деревьев, плотный туман стелился по всему лесу.
Доехать до начала маршрута, указанного в дневнике Карцева было не сложно. Сложно было выдержать полтора часа в автобусе, что ходил между деревнями два раза в день. Забит он был исключительно пенсионерами, шумно обсуждавшими последние новости, прибавки к пенсиям и рецепты лучшего средства от геморроя. От галдежа, запаха немытых стариковских тел, резких дешевых духов и одеколонов, Саньку затошнило уже через 20 минут. Даже пройдя по лесу пару километров, он все еще не мог избавиться от свербящего фантомного запаха в носу.
Пройдя половину пути до ущелья, братья остановились на привал. С облегчением побросали рюкзаки, расстелили “пенку”. Горячий чай с чабрецом из термоса, пара бутербродов сделали этот день лучше. Лешка достал тетрадку и стал смотреть нарисованную карту маршрута, сверяясь по компасу и гуглкартам.
— Слушай, а если Карцев ошибся? Или просто решил пошутить так? И нет там ничего вовсе? — Сашка прилег, положив голову на рюкзак.
— Тут все серьезно, брат. Вот, смотри. Он еще письмо написал своему другу, звал вместе исследовать рудник. Но, почему-то не отправил. Может сомневался в человеке, а может другие дела потом были, более важные.
Лешка вынул из страниц дневника пожелтевший листок, свернутый вдвое.
— Дорогой Володя! — стал он зачитывать письмо , — Давно мы не виделись, и я не писал. Жизнь у меня налаживается, надеюсь что дальше будет только лучше. У тебя, наверное, тоже все хорошо, передавай Лидочке мой привет. Бла, бла.. дальше не интересно… Вот! ...Для исследования этого места мне нужен надежный человек. Я обнаружил остатки культа настолько древнего, что и определить не могу. Если бы ты смог приехать на неделю летом, я был бы очень рад. Думается мне, что нас ждет открытие, сопоставимое с находкой Аркаима. Твои академики умрут от зависти.
Лешка помахал листочком в воздухе.
— Видал? Аркаим! Древнее поселение, черт знает какого века до нашей эры. Вот с чем сравнивает. Там что-то, от чего даже академики ахнут. Так что вставай, пойдем.
— Приключения нас ждут.. — вполголоса напел песенку из мультика Саня. И добавил еще тише, — От винта!
Не смотря на полдень, туман и не думал рассеиваться. Было такое впечатление, что он пытался укрыть от случайно попавших сюда людей лес, который уже давно забыл как выглядит человек. Вершины сопок укутались белой пеленой, словно оренбургскими пуховыми платками, и готовились к зимнему долгому сну. Идти становилось все труднее, влажная почва в прелой листве скользила под ногами, подлесок стал таким частым, что приходилось продираться сквозь заросли кустов и молодых деревьев. Ветки цеплялись за одежду, рюкзаки, хлестали по лицу, злобно царапая. Саня шел и представлял себя Рембо, за которым гонится полковник Траутман. Он даже стал бессознательно пригибаться, чтобы незаметно пробраться между деревьями. Глаза его сканировали пространство, выискивая следы противника. В какой-то момент захотелось набрать грязи с земли, сделать камуфляж на лице и скривить губу вниз.
Собственно, Санькина боевая готовность и позволила не пройти мимо входа в рудник. Иначе бы они точно проскочили мимо. Невозможно было догадаться, что вот эта дыра внизу пригорка, под торчавшими корнями сосны и есть вход в штольню. Засыпано было настолько, что копать пришлось не один час, прежде чем братья смогли пролезть вместе с рюкзаками и снарягой в отрытый лаз. Внутри было сыро, но воздух был сносным, видимо вентиляционные шурфы еще не затянуло почвой. Что тут добывали, парням понять не удалось. Фонари освещали ржавые рельсы для вагонеток, уходивших во тьму, кучи отвала, валяющиеся просмоленные балки для крепления свода. На одной из куч камней блеснул железным боком какой-то предмет. Круглая железная банка из-под леденцов монпансье была покрыта темными пятнами коррозии, но рисунок на ней вполне сохранился. Саня протер шероховатую крышку. На ней проступил полустертая картинка - две белых собачки в разноцветных жилетах. Внизу шла надпись: “Белка и Стрелка” .
— Ничего себе, какой раритет. — Саня с трудом открыл крышку. — Тут какая-то записка, Лех!
В свете фонаря на сером, выдранном из блокнота листке можно было прочесть “послание в будущее”.
“ Тем, кто придет сюда позже. Уходите. Немедленно. Здесь опасно! Наша геологоразведочная группа прибыла сюда исследовать заброшенное месторождение вольфрамита 12 июня 1961 года. На картах, выданных нам в Московской Горной Академии, этот рудник числится заброшенным с начала 20 века. Но он не заброшен! Здесь кто-то живет. Это не дикий зверь и не человек. Это что-то опасное. Мы потеряли члена экспедиции - маркшейдера Кунста Ивана Павловича. Он пропал вместе со всем инструментом. Обвалов не было, он исчез в одном из ответвлений штольни без следа. Немедленно уходите.
Начальник геологоразведочной партии № 24 Карцев В.С.”
— Так что же получается? Тут он испугался, мол, опасно, а потом хотел друга позвать на исследования? Вот же, пишет, что - уходите. А потом сам сюда лезть хочет. Очень странно. — Сашка еще раз перечитал текст послания.
— Это может значить одно - он хотел отпугнуть тех, кто сюда может сунуться, и сам потом вернуться и найти то, что там спрятано, понимаешь? Ну не на верную смерть же он друга звать станет?
— А с чего ты взял, что тот мужик Карцеву друг? Может, это его соперник? И он эту Лидочку, которой шлет привет Карцев, увел. А? И тут бы он его, как Кунста - фигак!, и все. И - пропал в штольне. Бедная Лида в слезах, а Карцев ее утешает, и бах! — они потом женятся.
— Ага, вот я тебе ща по башке - фигак!, бах!, и отправишься вслед за мракшей… макшер… да что это за профессия такая! Вслед за Кунстом, — Леха заглянул в листок, — Иваном Павловичем.
— Маркшейдер - это главный человек в горном деле. Без него никаких шахт невозможно построить. Он все измеряет, планирует и дает добро на бурение.
Лешка задрал брови.
— Хера се, умник. Лопатку сложи и пошли. Время только теряем.
Пробираясь глубже в недра, братья все больше ощущали давление верхнего слоя породы. Хотя штольня была сухая, балки-крепы хорошо сохранились, но казалось, что вот-вот на них рухнет свод и всей многотонной тяжестью размажет человеческие тушки внутри земли. Шагали тихо, осторожно, взбивая многолетнюю пыль в проходах, стряхивая хлопья ржавчины с рельсов для вагонеток. Пахло сырым камнем, плесенью и немного чем-то горьким. По карте в дневнике Карцева нужно было свернуть во второй проход налево и идти до конца. Второй проход все никак не обнаруживался. Налобные фонари шарили по стенам, своду, высвечивали темные уголки за покосившимися балками, куда полвека никто уже не заглядывал.
В какой-то момент Сашке стало казаться, что он слышит чье-то дыхание. Сонное дыхание огромного существа. Дышит оно размеренно, где-то рядом, как будто за стенкой штрека. Казалось, что огромные легкие гоняют воздух по трахее -тоннелю. Вдох. Толкает в спину поток холодного воздуха. Выдох. В лицо веет теплым, отталкивает назад. Сладковатый терпкий запах забирается в ноздри, словно порошок корицы. На балках шевелятся странные черные растения, похожие на длинный мох или водоросли. Может, от них так пахнет. Зыбкие тени колышутся на ступенчатых каменных стенках, дрожат в свете фонарей, приглушенно звучат шаги осторожно продвигающихся вглубь тоннеля оборотней.
Второй поворот налево вывел в узкий штрек, идти в котором пришлось пригинаясь все больше и больше. Оказалось, разглядывать то, что под ногами, иногда полезно. Через пару метров Лешка нашел тускло отсвечивающую золотом массивную деталь, похожую на шестеренку. Радостно и тихо повосхищался, спрятал ее в карман.
Еще пара метров и братья уткнулись в конец тоннеля, дальше была просто темная дыра. Видимо здесь стенка штрека обвалилась, открыв доступ в подземную пещеру.
Дыра была где-то с метр в диаметре, но братья легко пролезли, протащив рюкзак.
Небольшая, почти круглая пещера сверкала как бриллиант в свете фонарей. Стены ее отбрасывали тысячи разноцветных лучиков, блестели, переливались радугой, вспыхивали миллионами искр в чешуйках слюды, впаянных в каменную породу, в огромных друзах цветных камней, расставленных вокруг каменного возвышения. Это явно было что-то вроде алтаря. Небольшое углубление в центре камня было чистым, как будто пыль только что протерли, хотя остальная часть пещеры была занесена слоем осыпавшегося со свода песка. В противоположном конце зала Саня увидел заваленную камнями арку.
— А там выход, видать был. Завалило его. Ну и чего здесь интересного? Камни?
— Камни.. Камушки... — как завороженный шептал Лешка. — Смотри, аметистовая друза здоровенная какая. Если мы ее вытащим и продадим, то можно будет два Лексуса купить, в полной комплектации. О! А это что?
Леха зашел за алтарь и увидел, что прямо за ним находится небольшой круглый каменный бассейн с черной водой. Саня тоже подошел и направил фонарь на маслянисто поблескивающую жидкость.
— Леха, по ходу мы нефть нашли! Это уже не только два Лексуса!
— Да не похоже что-то.
По краю каменного бассейна шел вырезанный узор из незнакомых символов, знаков, стилизованных изображений неведомых животных. Жидкость в нем лоснилась, подрагивала, расходилась кругами из центра, с равномерной периодичностью.
Братья замолчали, следя за поверхностью бассейна. Наступила давящая тишина. Только биение сердца гулко отдавалось в ушах. Тудум- тудум. Тум -тудум. Круги на воде расплывались в такт биению их сердец.
— Лешка… — прошептал младший Горкин, — мне кажется, оно живое. Это не нефть.
И сунул палец в бассейн.
Теплое, вязкое, черное обхватило палец и как будто потянуло в себя.
Саня дернул рукой и прижал ее к груди. Было похоже, что с ним кто-то поздоровался.
— Леш, ну его нафиг, пойдем отсюда. Это какой-то древний храм подземный, кто знает, что тут может быть. Нет здесь ничего, видишь? Никаких сокровищ.
— Ты, Скуби Ду, не нервничай, а то опять “хлопнет”. — Леха уже пошел дальше обходить пещеру и все трогать руками. Отломал маленькую часть от аметистов, и уже пристроился к тонким отросткам друзы горного хрусталя. — Хоть что-то отсюда я да унесу.
Младший отошел к алтарю и стал рыться в рюкзаке. Очень хотелось пить. Достал термос, налил в крышку остывший чай и откопал остатки печенья “Юбилейное”. Пока брат ходил и собирал трофеи, погрыз печенюху, запил чаем и стал складывать все обратно. Два последних печенья он внезапно решил положить на алтарь. Ну, есть же место для приношений, значит там должно что-то лежать. И так потревожили место, которое про людей может и забыло совсем.
— Это тебе, хозяин. — прошептал Сашка и возложил печенюхи в углубление на камне.
Биение сердца стало громче. Тудум. Тудум. Тудум. Где-то под сводом пронесся глубокий вздох, как будто кто-то только что проснулся. Вода в бассейне задрожала, стала сворачиваться воронкой, закручиваясь все быстрее и быстрее.
— Леша. Нам надо валить. Срочно.
Леха увлеченно ковырялся у стены, разглядывая выдолбленные в ней ниши.
— Да хватит уже, не ссы! — не оборачиваясь, сказал старший.
— Леша. Я сделал что-то плохое. Бежим!
В бассейне темная жидкость крутилась водоворотом, уходившим вглубь, потом стала медленно подниматься вверх. И вот уже из этого черного, вязкого, словно из глины на гончарном кругу, появляется фигура. Поворачиваясь вокруг своей оси, из бассейна вырастает голова , увенчанная ветвистыми рогами, гладкий череп, в котором углями тлеют красные глаза, длинная шея, худое человеческое тело уже до половины слеплено самой тьмой, скоро появятся кисти рук, бедра, ноги, и тогда оно полностью выйдет из своего тысячелетнего заточения.
— Леха, твою мать!
Бледное лицо Лешки мелькнуло перед глазами, и вот уже в дыре исчезает его задница, и живо шевелящиеся ноги в сапогах. В пещере стало темнее, остался только свет от налобного Саниного фонаря. Он еще раз взглянул на того, кто вылезал из черной воды и в отчаяньи крикнул:
— Простите, я не хотел!
Парень стал отступать к лазу в штольню, пятясь. Поворачиваться спиной, чтобы вылезти вслед за Лешкой, он боялся. Рогатое существо пригнулось, и резко вскинув голову, уставилось на молодого оборотня. Оно пошевелило длинными пальцами. Откуда-то заструились, зашелестели непонятные слова.
— Ишшара тумуле… Ишшара.. Ас воччар коштос…
Звуки бились в свод пещеры, отдавались молотом в голове, сковывая сознание ужасом. Сашка, не понимая уже, что делает, рванул к лазу из пещеры, ужом ввинтился в дыру, задыхаясь и вопя. Ему казалось, что рогатый сейчас схватит его за ноги и потащит обратно. За обвалом стоял Лешка с саперной лопаткой наизготове.
Пока Саня лез в штольню, от паники у него начался “оборот”. Из дыры выскочил волк в брезентовой куртке, штанах, между ушей у него болтался налобный фонарь на резинке. Берцы остались в лазе, соскользнули с лап.
— Санька, живой? Бежим! — Леха согнувшись, помчался в узком проходе, бухая сапогами.
Выскочив из рудника они упали за кустами, на безопасном расстоянии. Передохнуть и подсчитать урон. В потерях числились: рюкзак с термосом, пенкой и палаткой, одна саперная лопатка, один ручной фонарь. Хорошо, что Леха свой рюкзак оставил у входа в рудник. Еще пять минут они прислушивались, но погони за ними явно не было.
— Леш, я берцы потерял. Сними с меня фонарь и одежду, не буду обратно обращаться. Так побегу. — волк потряс ушами.
— Ну, в автобус меня навряд ли с собакой пустят. У тебя намордника нет.
— И чего делать? Берцы там остались. Рогатому в коллекцию.
— Блин, моя шестеренка тоже там осталась. Та, что в проходе нашел. Вроде она даже золотая была. Там, на стене, была такая выемка выдолблена, как раз по ее форме. Ну я ее и приложил. Она просто туда как присосалась, не отодрать, да еще и вроде вращаться стала. И тут ты заорал и рогатый полез из воды.
Саня прижал уши к лобастой голове и стал перебирать лапами.
— Леш, ты знаешь, видать мы оба его вызвали. Я ему печеньки на алтарь положил. А ты вентиль открыл, или ключ повернул, или как там оно у них называется. И не вода это вовсе. И не нефть. Тот рогатый в ней типа как растворен, думаю, пока к нему не придут два долбоеба и не положат приношение и не повернут ключ, он вне нашего пространства или спит.
— Ладно, допустим. А Кунст куда делся? Судя по записям, Карцев рогатого не видел. Просто считал, что нашел древний храм под землей.
— Да мож тот чел каким-то чекистом был, типа следил за всеми, помнишь, как на перевале Дятлова был такой хрен. Вот они его и прикопали где-то, чтоб не болтал потом, что у костра анекдоты про Хрущева рассказывали. А написали что пропал.
В это время от входа в рудник послышалось тихое шипение, словно кто-то ругался сквозь зубы, и из откопанной дыры вылетели два старых берца. Бум. Шмяк.
У братьев округлились глаза. Человеческие и волчьи.
— Ишшара! Чаманис шшиха. — послышалось из штольни. Словно дунуло морозным воздухом.
Минут пять парни сидели тихо. Потом Лешка подкрался к валяющимся ботинкам, цапнул их и уволок за кусты.
— Ты смотри, во дела... Давай уже, перекобенивайся. Обуваться надо. И домой рысью.
Сашка, навострив уши, еще раз прислушался - где-то в недрах рудника глухо бухнуло, из лаза вылетело облако пыли и песка. Обвал устроил рогатый. Видать, надоело принимать гостей. То “шестеренки” потырят, то разбудят не вовремя.
Натягивая ботинки, Саня обнаружил нежданный сувенир. В пятку впилось что-то так, что он взвыл. Из ботинка выпали два золотых медальона в виде шестиконечных звезд с дырочкой для шнурка. В середине были выбиты какие-то символы, похожие на руны.
От рудника шагали быстро и молча. Вечерний автобус довез задницы, нашедшедшие таки приключения, до Тихого. По дороге от остановки было учреждено тайное общество “Золотая звезда”, состоящее из двух членов. Главное правило общества - никому не рассказывать о тайном обществе и событиях, предшествовавших учреждению общества.
Следующее собрание “Золотой звезды” было назначено через три дня.
Продолжение следует.
Небольшой спин-офф на деревню Тихое. Здесь главные герои - соседи Костика Дошкина, оборотни Горкины, дед и внук. Про них будет части три -четыре.
Всех люблю, обнимаю, адски стучу по клаве!
Пишите комментарии, кому понравилось, кому не понравилось, кому лень - ставьте плюс!)
И заходите в гости, мой паблик вк
Уже готова озвучка от Паши Тайги для ЛЛ, вышло очень здорово.)
Однажды в сентябре прошлого года шарился в окрестностях города и набрёл на старый талькомагнезитовый карьер. Южный Урал вообще богат на карьеры, но этот немножко особенный.
Видел у друзей фото с этих мест, но карьер был затоплен, а из воды торчала железная хрень - оказалось экскаватор. (:
Фоты из машинного отделения (или как правильно, не знаю):
Прихватил сувенир на память, ключ на 52:
Видно по состоянию что это всё годы было под водой. Пока лазил, перемазался в грязи и ржавчине весь.
Кабина:
Обложка для музыкального индустриального альбома:
Попытка сфоткаться с загребальником для масштаба, один раз попробовал с таймером, потом забил. (:
Будто гигантский зверь разинул пасть:
И ещё несколько снимков.
Вот такая фотоэкскурсия.
Внимание! Спасибо за внимание!
Для интересующихся, местонахождение локации: Челябинская область, город Миасс, посёлок Атлян.
Google Maps: 55.021279, 59.863125
Доступ свободный, я практически в карьер заехал на девятке мимо заброшенного здания с гаражами: 55.0239079, 59.8719049
Вот это здание:
На территории работают какие-то чуреки, руками собирают камушки на паллеты, видимо, для облицовки зданий. Ну и пара каких-то сторожей в конце на меня обратила внимания, но мне было как-то похуй, они толстые и далеко ¯\_(ツ)_/¯
Красное солнце сгорает дотла,
День догорает с ним. (С)
Закончился карантин. Навалилась дикая усталость от удаленной работы, удаленной учебы и домашней рутины. Стихийно потянуло на смену обстановки. Неистово захотелось дороги. Догонять закат, есть глазами пейзажи, дышать ветром. Как-то сама собой возникла идея навестить один небольшой город в Подмосковье. Укротить своих демонов и разогнать призраков прошлого. Поехала. И нашла всё, что искала. И даже больше.
Встретив закат над водой, залипла на заброшенные строения, в изобилии разбросанные по территории. Я люблю такое. Необъяснимо, но с годами всё сильнее. Поехала искать интересное. Куда глаза глядят. И быстро нашла. Какое-то разрушенное селение, несколько участков, покосившиеся ограды. Запустение. Красиво осыпающаяся кирпичная кладка.
Решила всё же покинуть безопасную капсулу автомобиля. На каблуках, в красном платье, словом, образ путаны на субботнике в заданном антураже… Не готовилась же. Спонтанность наше всё. Снаружи жуткова-то. И темнеет. Пока аккуратненько копошилась на объекте, уловила что-то знакомое. Прислушалась, да ну на хуй… Поехала на звук. И вот оно!!!
В сумерках вечера, на отшибе, в тупике условного проезда заброшенной деревни, стоит одинокая избушка, в окружении какой-то перекопанной поляны. И из неё взрывает тишину Цой:
В нашем смехе и в наших слезах,
И в пульсации вен
Перемен!
Мы ждем перемен.
А в машине только отыграла эта композиция. Разве бывают такие совпадения? Песня старше меня. Стоило же ехать в трипизды подальше от людей, чтобы найти такого же одичалого. Увидеть снаружи отражение того, что было внутри. Поневоле начинаешь верить в общее информационное поле и силу земли, ахах))
Чувак, кто бы ты ни был, ты – красавчик. Что бы ты не строил, братскую могилу для врагов или ров на случай зомби апокалипсиса, удачи тебе! Дослушала и поехала, пока из дробовика не прилетело за вторжение.
Домой гнала с открытыми настежь окнами и пела в голос. Давно такого драйва не было. Примерно недели две, с тех пор как не разложилась в Таиланде на байке))
И пара фото пейзажей херового качества. Ну, поскольку я тот ещё рукожоп: пока фоткала 1,5 раза уронила телефон (1 раз поймала), пусть хоть тут полежат.
«И больше нет ничего, все находится в нас.»
Наконец-то закончил работу над третьей частью «заброшек». На этот раз ребята попали в совсем уж жуткое местечко. Кто не помнит, с чего все начиналось, проходите по ссылкам на предыдущие части.
Автор Феликс Бэк
Мы попали в это место случайно. Это случилось еще до того проклятого бункера, из-за которого мы с Матвеем оказались в больнице.
— Чары. — задумчиво прочитал Матвей на самодельном указателе. Это была просто доска с нарисованным краской названием и стрелкой, приколоченная к сосне. — Странно. Не должно быть в окрестностях такой деревни. Я рядом с заводом всю местность по картам прошерстил. Ну не должно быть.
— Но есть. А куда дальше идти-то? — просверлить взглядом друга не получилось. Тот делал вид, что не замечает моего негодования. — Ну?
— Да не знаю я. Заблудились похоже. — досадливо скривился Мотя. — Говорил я, что надо бумажные карты брать, спутник может и не ловить.
— Говорил, и че теперь? Давай у местных спросим, пока еще не слишком поздно. Может подскажут.
И мы вошли в деревню. Все в ней потихоньку умирало, но, несмотря на разруху, в покосившихся домах горел свет. Лаяли собаки то тут, то там, реагируя на наше с Мотей присутствие. В окнах появлялись недовольные лица хозяев. Я чувствовал на себе их тяжелый, хмурый взгляд.
— Что-то вообще никого на улице нет.
— Ага. Странно. О, смотри. — Матвей ткнул пальцем куда-то впереди себя, — На крыльце пацаненок сидит.
— Я тоже вижу. Давай подойдем. Только без твоих шуточек.
Приблизились к дому. Ребенок лет семи сидел на крылечке и играл в деревянные игрушки. В одной руке у него был паровоз, в другой фигурка человека. Несмотря на теплую июльскую погоду мальчишка сидел в болоньевом красном комбинезоне и дурацкой шапочке-петушке с написью «Олимпиада 80». Кисти его рук, точнее кожа, была темно-бурой, со шрамами, будто обожженной. Матвей спросил, есть ли дома взрослые, но мальчик не отреагировал на вопрос. Он играл в свои игрушки, озабоченно переезжая паровозиком фигурку человека, и издавая при этом чавкающие звуки. До меня донесся легкий запах гари, как если бы кто-то топил баню или жег костер, но ничего подобного я не заметил. Уже тогда я почувствовал что-то нехорошее.
— Че шорохаетесь тут, робяты? — послышался надтреснутый хриплый голос за спиной. Я резко обернулся, Мотя почему-то остался смотреть на мальчишку. Передо мной стоял старичок. Он улыбался, и среди этой странной деревни выглядел, как святой, только что не светился. Про таких говорят «божий одуванчик».
— Да мы заблудились, вышли к вашим домам. — я старался говорить как можно дружелюбнее, пихая Мотю в плечо, чтобы тоже подключался к разговору. — Вы можете подсказать нам…
— Айда со мною. Хозяйка уж, поди, шаньги напекла. Негоже тут торчать на ночь глядя. — он развернулся, и медленно почапал к началу деревни.
— Матвей, пойдем уже. — я зацепил его за кофту и потянул на себя. Только после этого он опомнился.
— Успокойся ты, отпусти. Иду я…
В доме было тепло и уютно, старички встретили нас очень гостеприимно. И вот мы уже сидели за небольшим, деревянным столом, уплетая наваристый супчик с шанежками.
— Куда путь держите, парни ? — спросил дед, сидя на лавке возле большой, белой печи, и покуривая самолично скрученную папироску.
— Мы ищем заброшенный демидовский завод. Где-то тут должен находиться. — сразу выдал все карты Матвей. В партизаны он, конечно, не годился.
— Заводов-то отродясь не бывало тут. — подключилась к разговору бабушка. — Тем более заброшенных. А чей-та вы там ищите?
— Да ничего особенного, бабуль. Просто мы любители таких местечек. — я наконец-то разжевал большой кусок мяса и поддержал Матвея.
— Видала, Поля? И заброшенки кому-то интересны, окромя энтих, как их? — закряхтел дедуля на лавке. — Есть у нас тут одна…
Но жена сразу же перебила его.
— Школа, километрах в двух. Ну, там потолок обваливается, туды никак нельзя соваться. Чаю будете?
Мы переглянулись, обменявшись взглядами. Я понял, что у Матвея в голове то же, что и у меня.
После сладкого чая с блинами, которые хозяйка приготовила минут за десять, нам было предложено заночевать в доме, а уже поутру идти на поиски завода. Мы последовали их совету и улеглись на лежанку. Твердые матрасы, набитые, похоже, соломой, все равно были лучше, чем палатки под открытым небом где-то в лесу.
Рано утром я дождался, когда бабка вместе с Матвеем выйдут во двор, набрать воды из колодца, и подсел за стол к деду.
— Дедушка. А чего вы хотели рассказать про заброшенные строения? Рядом есть что-то, помимо развалившейся школы? — я заметил, как его глаза забегали в разные стороны.
— Есть, внучек, но я бы туда не ходил. Тем паче сегодня.
— Да мы не пойдем. Послушать хочется.
— Ну тады ладно. — он обслюнявил папироску, и поджег ее. — Церквушка есть неподалеку, на холме. Заброшенная уж лет сто, не меньше. Я родился, она уже не действительная была. Жуткие легенды про нее ходют, у нас-то. Грят, что жил там батюшка, который настолько обезумел от набожества, что в порыве злости, певчую из хора загрыз вусмерть. Вцепился, окаянный, ей в горло и ужо не отпустил. До самой ее кончины не отпустил. С тех пор церквушка и закрытая. А щас поговаривают, что туды даже мародеры не суются, не грабят, хоть и есть чего. И что живет там кто-то страшный, ночует точнее. И вой собачий почти каждую ночь оттуда доносится.
— Интересное место. — а внутри уже зудело любопытство.
— Место интересно, да опасно. Вот сосед наш, Михал Прокофич, как-то раз, ушел с ружжом своим туды, а обратно ужо не вернулси. Сгинул там. Отличный мужик был, охотник, лес знал, как свои пять пальцев. Неча там делать вам, внучки.
— А почему вы сказали «не сегодня»?
— Седни ночь на Ивана Купала. В такой день лучше в дому быть, за закрытыми дверями. Ну, токмо если папора цветок, да клад не хош искать. — дед хитро подмигнул.
Напоследок нас накормили вкусным завтраком, и с улыбкой и напутствиями проводили за порог.
— Чудные старики, — заключил Мотя, — надо на обратном пути тоже к ним зайти.
— Больно ты им нужен. — усмехнулся я. — Ты все еще уверен, что завод где-то рядом?
— Да, но не знаю, где именно. И не смотри на меня так, ты не взял карты.
— Я не об этом. Мне дед рассказал, что у них на холме есть заброшенная церковь. И даже легенда жуткая имеется. Может мы ее поищем?
— А что за легенда?
— По дороге расскажу. Я думаю, нам на ту гору.
Вдали виднелся большой холм, заросший деревьями.
Уже на выходе из деревни мы снова повстречались с тем странным мальчишкой. Он так же сидел на крыльце, с игрушками в руках, только теперь, опустив голову, смотрел на нас исподлобья. Подняв руку с зажатым в ней человечком, второй рукой он демонстративно оторвал ему голову.
Дорога шла вверх. Уклон был небольшим, но с нашими вещами он оказался существенным. Оглядываясь по сторонам, мы продвигались выше и выше. Но даже забравшись на вершину холма, мы не сразу обнаружили строение. Оно было надежно спрятано за окружающими его деревьями, да и вьющиеся растения давно облепили стены. Со стороны казалось, что это вполне себе живой, дышащий, организм.
Внутрь мы попали только после второго обхода здания. Среди прилипших к стенам кустарников нашлось не заколоченное окно, ведущее прямо в главный зал церкви.
Перевалившись через подоконник, мы попали в сумрачное, сырое помещение, освещаемое пробивающимся через окна наверху и прорехи в крыше дневным светом.
— Не может быть! — прошептал Мотя.
— Что такое?
— А ты сам-то не чувствуешь? — и без объяснений пошел рассматривать алтарь. На нем даже сохранились кривые огарки свечей.
И я понял о чем он говорил. Запах, отчетливый запах церковного ладана. Будто бы разукрашенные, замызганные за годы фрески, стены и потолок, навсегда впитали его в себя. Помещение будто бы существовало в другом времени. Каким-то чудом эта небольшая церквушка избежала разрушающего воздействия природы и цивилизации.
— Говоришь, поп загрыз девку? — голос Матвея разносился по залу небольшим эхом.
— Ага.
— Поди тут и было. Здесь стоял хор, ага… А здесь, возможно…
— Ты серьезно? Моть, хватит. Даже если это и правда…
— Ой, ну не нуди, Горыныч. Ты что, веришь во все это? Призраки, проклятия, летающие демоны.
— Я не верю, но…
— Вот и не парься. Гляди, даже книги сохранились. Сколько на них, интересно, сантиметров пыли?
Я хотел сказать, что меньше трех миллиметров, но вовремя удержался. Черт, да я и правда зануда.
На высоте двух метров, за алтарем, был ветхий балкончик, явно для хористов. Лестница, что вела на него, не внушала доверия. Перила сгнили и развалились, балясины торчали через одну черными переломанными зубьями.
Матвей уже прощупывал ногами первые ступеньки, проверяя их на прочность.
— Лестница нормальная, выдержит, если по одному. — заключил он уверенно, будто сам инженер-проектировщик, строивший эту лестницу.
— Ну и ползи тогда первый, а я посмотрю.
Не думал, что мой друг настолько отчаянный авантюрист. Он, вплотную прижавшись к стене спиной, бочком начал подниматься по ступеням. Под его весом деревянная лесенка натужно, угрожающе скрипела, но рушиться, похоже, действительно не собиралась. После того, как Мотя добрался до последней ступеньки, я последовал его примеру.
— Мы как этот твой блогер, который по таким местам любит ползать. — я разглядывал мутные, размытые иконы, проговаривал вслух надписи на обшарпанных стенах. Кто-то все-таки осмелился проникнуть в церковь, помимо нас. Среди обычных фраз, типа «здесь был Петя из Кунгура 1992 », встречались и жутковатые, странные.
— Бог спит, тебя никто не услышит. Тряси свою душу. — читал я с выражением. — Здесь правит тьма. Черная кровь для прихожан.
— Ну и жуть. А дед сказал, что мародеров тут не бывало. Да тут не только мародеры, тут психов полно было. Говорил же, выдумки это все старческие.
Пока мы обследовали холл и окрестности, стало смеркаться. Поэтому было принято решение немного прогуляться по лесу, насобирать сушняка на костер, а потом ставить палатку. В церкви каменный пол, можно расчистить место для огня. А потом Матвей придумал, что спать можно и на хóрах, на том балкончике, в спальниках. Все безопасней и уютней, чем на полу. Натащив через окно валежника, мы принялись разжигать костер. Жрать хотелось неимоверно. Шаньги бабы Поли с горячим чаем были съедены за пару минут.
За разговорами не заметили, как стемнело. Хоть и поздно темнеет в лесу, но все равно не до конца. Летние ночи в тайге светлые. Поэтому забравшись на балкон, мы еще попялились на лес в окошке, что удачно было расположено прямо за нашими спинами, и завалились спать.
Проснулись мы одновременно, от леденящего, протяжного, одиночного воя.
— Волки? — спросонья пробубнил Матвей, протирая слипающиеся глаза.
— Откуда им тут… — хотел я возразить другу, но вой повторился. За одиночным, будто эхом послышался вой целой стаи хищников. — Это не волки.
— Точно. Собаки! — Мотя выкинул указательный палец в небо, точнее в потолок. — Я и думаю, странный вой какой-то. В нашей деревне постоянно по ночам псы завывали. Ну эти вроде далеко где-то воют, в лесу.
— Может у них… — от пришедшей в голову внезапной мысли похолодело, кожа покрылась холодным потом. Я даже забыл договорить, а Мотя все смотрел на меня, в надежде, что я закончу фразу.
— Ну же? Че ты замолк? — нетерпеливо выбросил друг.
— Плохая мысль, остаться здесь на ночь. Ох, плохая. Если у них тут убежище, то нам, пожалуй, конец. — я старался сохранять спокойствие, но внутри меня все горело и дымило. Мне не удалось скрыть свои переживания. Они, как зараза, передались еще и Моте. Тот резко вскочил на ноги и подошел к окну.
— Видно че-нибудь? — я прошептал, словно меня могли услышать. Матвей молчал, уставившись в куда-то вдаль.
Не выдержав, я приблизился к другу и тоже замер, увидев будоражащее зрелище. На небе бледным пятном светила луна, обливая своими тусклыми лучами верхушки елей. На окраине леса стоял маленький, красноватый силуэт человека.
— У меня не глюки? — прорезал нагнетающую тишину Мотькин грубый голос.
— Только если коллективные. Это же странный ребенок из деревни! Че он тут… — неожиданный, мощный грохот на крыше не дал мне договорить. Мне почудилось, словно гигантская птица приземлилась, отбивая воздух крыльями, вцепившись когтями в кровлю здания. Не успели мы опомниться, как я услышал лай, уже громче и четче. Стало очевидно, что к нам приближались собаки.
— Эти твари смогут забраться через окно? — в голосе Матвея слышались нотки страха. Он недолюбливал собак, потому что в детстве его сильно покусал бродячий пес. От той встречи у него на переносице навсегда поместился сантиметровый, зарубцевавшийся шрам.
— Да хрен знает. Надо убираться отсюда, пока не поздно. — я уже был готов бежать к лестнице на первый этаж, закинув по быстрому шмотки в рюкзак, но стоявший у окна друг выкрикнул: «Стой. Егор, зырь, бля!»
Мальчик в красном комбинезоне был уже не один. Он был окружен сворой псов из десяти, или около того, особей. Собаки бегали вокруг мальчишки, не отдаляясь от него, будто на привязи. И лаяли, огрызались, поглядывая на церковь. Ребенок обернулся в сторону леса, и протянул свою правую ручонку кому-то, скрывающемуся за деревьями. Я увидел шевеление ветвей, а затем из полумрака вышла темная, массивная фигура в плаще. Псы сразу же заскулили и прекратили тявкать, поджав хвосты. Мне показалось, что рост этого человека около двух с половиной метров. Великан подошел к мальчику, ребенок показал в сторону нас. Когда огромный человек поднял руку, животные, будто сорванные с цепи, кинулись к церкви, как к куску мяса. А мы, судя по всему, были этим куском.
Тут у меня уже не выдержали нервы, я сорвался с места, понимая, что нужно что-то делать, куда-то прятаться, бежать. Что это не сон, все более чем реально. Мотя рванул следом за мной, ухватившись за мою кофту: «Куда ты, там же собаки! Мы не убежим от них, надо забираться на крышу или....
Я понял, о чем он. Колокольня. Должен же быть выход к колоколам. Собрал остатки рассудка и принялся вместе с другом искать проход наверх. Слава всему, он быстро нашелся. Неприметная Дверца под потолком, с прикрученной к стене деревянной лестницей, вывела нас к огромной позолоченной груде железа, неподвижно уснувшей на долгие годы.
— Это кто еще такие там? Ты видел этого мужика? — заговорил Матвей, отдышавшись и немного успокоившись.
— Он вроде как...собаками...управлял. Приказал им и они рванули. — я обдумал свои же слова и помотал головой, поморщившись. — еще ребенок этот. Че за жесть тут творится?
Внизу послышался лай и завыванье. Собаки быстро проникли в помещение уже добрались до второго этажа, вероятно, обнюхивая оставшиеся внизу Мотькины вещи. Следом за лаем и скрежетом когтей по дереву мы услышали тяжелые шаги. Под идущей громадиной скрипел весь пол, шаги отдавались глухим звуком по всему помещению, разливаясь еле заметной вибрацией. Мы с другом глядели друг на друга, боясь пошевелиться и что либо предпринять. Меня потрясывало от нахлынувшего страха и адреналина.
Шаги прекратились прямо под люком, однако псы скулили и жутко выли, не умолкая.
«Вы только вслушайтесь в этот вой. Мои зверушки плачут только по ночам, это производит сильное впечатление, не так ли?». — прозвучал низкий, охрипший и сдавленный голос за деревянной дверцей. А затем обладатель голоса саданул по двери чем-то тяжелым. В его случае это мог быть просто кулак.
Вылезти на крышу через маленький пролом, увиденный мной случайно, стало единственной мыслью по спасению наших жоп. Сквозь него пробивался лунный свет. Первым наверх ринулся Матвей. Я подсадил его и он без проблем протиснулся в отверстие. Потом он подал мне руку но вылезти за другом я не успел. Снаружи церкви что-то громко бахнуло несколько раз подряд. Залаяли и заскулили псы, а удары в дверь прекратились. Чем громче становился грохот, тем отчетливее понималось — это выстрелы из ружья. Два выстрела, небольшой перерыв, снова два выстрела. Двустволка, решил я.
Затем выстрелы переместились в помещение, отдаваясь эхом. Потом я услышал мужское, неразборчивое бормотание, но точно не того громилы, чье-то еще. Спустя несколько минут все замолкло.
«Матвей! Ты где?» — крикнул я, вспомнив о друге, который вылез на крышу.
Его голова показалась в проломе, лицо было озадаченным. — тут псих какой-то с пушкой из леса вышел, расстрелял собак и точно так же скрылся. Прикинь? Я все видел сам, Горыныч. Поехали домой, а?
Мы собрали остатки вещей, спустились на первый этаж, вышагивая через собачьи трупы, переступая через лужи крови. Не дожидаясь утра мы рванули по тропе, обратно к деревне. Мысли никак не унимались — «кто нас спас? Охотник? Только если охотник, больше некому.» И тут вдруг ударило. В голове, голосом того деда с папиросой, которого я допрашивал с утра, проскрипело: «Вот сосед наш, Михал Прокофич, как-то раз, ушел с ружжом своим туды, а обратно ужо не вернулси. Сгинул там. Отличный мужик был, охотник, лес знал, как свои пять пальцев...». Однако с товарищем я делиться этими догадками не стал, мы и без того были напуганы до чертиков.
Дошли до нужного места с первыми лучами солнца. Покосившийся указатель дал нам понять, что мы на верном пути. Только вместо старых домишек нас встретило болото, тишина и жужжание противных насекомых. Где-то виднелись затопленные деревяшки, но ни одного намека на дом или жильца, если не считать жильцами жаб и стрекоз.
Наверное, все эти загадочные истории так и останутся большой загадкой, по крайней мере для меня. Лежа на больничной койке и вспоминая то, что происходило с нами последнее время, невозможно четко ограничить реальность от выдумки.
Врачи каждый день приходят обследовать меня, тычут капельницы и пичкают таблетками. Говорят, что все будет хорошо, но я им не верю. Силы покидают меня, правда ускользает, как сквозь пальцы, уступая место фантазиям и бредням. Я вроде бы и помню что-то, но чем тщательней я пытаюсь выудить воспоминание из головы, тем быстрее оно теряется в памяти. Может быть и не было ничего? Ни шамана, ни церкви. Только бункер, в котором мы с другом и остались, а все что было дальше — лишь предсмертный бред.
Спасибо тем, кто дочитал до конца!
По традиции оставляю ссылку на сообщество ЗБО, в котором собраны рассказы, саундтреки и озвучки к ним! Заходите, подписывайтесь, не хватает только вас!
Посвящается всем, кто работал в новогоднюю ночь. Тем, у кого понедельник начинается в субботу.
По мотивам книги А.и Б. Стругацких " Понедельник начинается в субботу"
16 декабря я с треском вылетел с предыдущей работы. Не стоило в пятницу орать на шефа. Тем более местечко было теплое - кладовщик на складе большого интернет-магазина.
Что случилось в пятницу? А я вам расскажу.
После обеда грузчики, основательно приняв на грудь в честь приближающегося Нового года, решили устроить гонки на карах. Результат превзошел все ожидания доморощенных Шумахеров. Два перевернутых стеллажа с принтерами, мониторами и упаковками бумаги “Снегурочка”. А также разбито две паллеты с водкой, закупленной для корпоратива.
За все это безобразие вина вменялась именно мне, мол, не уследил. Мол, у грузчиков мозгов - канарейке на хер не намажешь. Обязан был приглядывать. А как за ними уследишь? Я в подсобку каждые пять минут не бегаю. Ну и вот. Выперли меня без выходного пособия, без премии, все ушло на погашение ущерба. Грузчиков тоже выставили на мороз, да им-то ваще похрен было. Такой работы - хоть завались. Везде требуются. И вот я решил, что пока денежная “подушка безопасности” не сдулась - отдохну-ка дома. А после нового года и за поиски работы возьмусь. Шеф, посланный мной по путевке в дом отдыха “Детородный орган”, обратно тоже не звал. Да и фиг бы с ним. Поиграю хоть во все, что не успел.
Пока я ностальгически задротил в третьего “Ведьмака”, переиграв во все, за что мог заплатить, прошло две недели. Становилось скучно. Дома образовались залежи пивных банок и бутылок, коробок из-под пиццы, суши и прочей дребедени, что я заказывал на дом. Двадцать девятого позвонил Виталик.
— Серег, ты еще без работы? — старый приятель никогда не здоровался.
— Ммм. И тебе не хворать. А чего такое?
— Слушай, тут знакомый звонил, спрашивал, нет ли кого, охранником на объект? Срочно надо. Выходить с тридцать первого на первое. Ну, ты ж все равно один сычуешь, чеб тебе не подтянуться?
— А че за объект? — работа охранником, конечно не моя мечта, но посидеть в каморке за деньги я был не против. — Ток, у меня лицензии нет.
— Да там и не надо. Здание какое-то, закрыто с конца 80-х. Надо в Новый год выйти, и еще пару раз в январе. Две тыщи за смену. Побродишь там ночью, и потом к нам приезжай, салатов тебе оставим, Галка будет рада.
Угу, а как же.. Будет твоя Галка рада.. Да она меня терпеть не может. Я у вас в гостях уже четыре года не бывал. Из-за ее кислого лица. Но вслух я промычал что-то типа да, записываю телефон. Спасибо, друг. Звонить решил в понедельник, с утра.
На звонок ответил громоподобный мужской бас.
— Але, але, говорите!
— Я насчет вакансии охранника, — проблеял я в трубку, — свободно еще?
— Да! — перепонки чуть не лопнули. — Как вас зовут?
— Сергей. Сергей Дедов.
— Так, Дедов, подъезжайте завтра на Первомайскую, дом 12. В тринадцать нуль-нуль шоб быть. Понятно изъясняюсь?
Пока я набирал воздуха, чтоб сказать “да”, в трубке затрещало, закашляло, вторым фоном пошли гудки, послышался щелчок, и противный голос, растягивающий гласные, произнес : “ Отдел суккубов, Адаманта на проводе!” Еще один голос сквозь треск забубнил, что поставка срывается, вы обещали, доставка изделия нужна точно на 31 декабря, и ни днем позже! Вы срываете все сроки! Вот накладная от 28 ноября 1978 года. Все оплачено. Вот печать самого Камноедова. Везите! На что невозмутимая Адаманта, явно понизив тембр голоса, с легкой хрипотцой произнесла : “ Мужчинаа, вы не туда попааали... Отдел отгрузок - конец на ноль шесть..” И прищелкнула язычком.
У меня самого от этого голоса чуть волоски на руках дыбом не встали.
— К-хм! — снова долбануло в трубке. — Дедов, вы меня слушаете? Отдел суккубов, положите трубку!
— Да, Перун Маркович, — хихикнули на том конце провода, — извините, вечно коммутатор неправильно срабатывает.
— Дедов, на проходной скажите, что в отдел Воинствующего атеизма. Вас проводят. С собой иметь комплект одежды, сменную обувь, ужин, чай, кружку. Оставите все здесь, пропуск получите. Доступно?
— Доступно! — бодро крикнул я, сделав для себя пометку, что Перун Маркович явно из бывших военных, так что вид надо иметь перед начальством лихой и слегка придурковатый. А еще отделы у них странно называются.
На следующий день, в “тринадцать нуль-нуль” я здоровался с бесконечным бетонным серым забором, что шел вдоль улицы Первомайская. Из-за него виднелось здание с табличкой “дом 12” . Такое себе здание, пять этажей, большие окна, как в школах, только покрытые толстым слоем грязи, но как в него попасть, я не понял, даже обойдя его по периметру два раза. Ворот не было. Пойдя на третий заход, вдруг заметил таксофон под синим козырьком. Такая древность прилепилась прямо на заборе, и явно не просто так. Я снял трубку - таксофон работал. И только я собрался разблокировать свой смарт, чтобы набрать вчерашний номер, как меня поразило в ухо громом.
— Дедов! Опоздание на три минуты!
— Так точно, Перун Маркович! Проходную не могу найти. — отрапортовал я, щелкнув каблуками.
— А ты ж… — в трубке опять затрещало, Маркович давал кому-то указания, — откройте шлюз, идиоты, человек не может войти! Ну и что, что день начался, ему назначено! — и уже мне, — Дедов, тридцать шагов вправо! Зайти в ворота, прямо и на первый этаж. Кабинет нумер два.
— Есть кабинет нумер два! — охренев от указаний, я стал отсчитывать шаги.
На тридцатом шагу одна из бетонных плит забора поползла влево, открывая проход к зданию. Ну ничего себе у них тут пропускной пункт. А еще здание законсервировано с 80-х. Секретное НИИ что ли?
Миновав стеклянную будку вахтера, где дремал дед, которому на вид было лет сто, я пошел по длинному коридору, смотря на пронумерованные двери. Номер два обнаружился в самом конце, после кабинета 1003. На дверях висела табличка : “Отдел атеизма.” Ниже было приклеено бумажное объявление.
“ Начальник охраны Перун Маркович Неунывай-Дубино. Прием посетителей : 31 декабря, с 13 до 14 часов. По вопросам перевоплощения, перебоев с электричеством, обращаться в любое время. Взимается треба. “
Потупив на странное объявление, постучал в двери и вошел.
В просторном кабинете, за основательным таким желтым столом, сидел здоровый мужик в коричневом твидовом костюме с растрепанной копной седых волос. Борода его была сбита набок, усы топорщились, как у воинствующего кота. Явно решались какие-то рабочие моменты. В углу комнаты жался человек в синем техническом халате, старомодной беретке на голове, из-под которой торчали немытые сальные вихры. Человечек робко поправлял пальцами все время съезжающую, массивную роговую оправу своих очков.
— Ааа, Дедов! Проходите! Вот вы какой. Ну, слава богам, вы побольше нашего дрища Котикова будете. Запомните ваши обязанности, Дедов. Бдить. Никого не пускать. Во всем институте чтобы ни одной живой души.
Ну, конечно, 192 сантиметра роста и 120 кэгэ веса могут впечатлить любого. Я вспомнил про “лихой и придурковатый вид”, и приосанился.
— Вот, Котиков, ваш новый сменщик. Знакомьтесь. — синий халат Котикова весь как будто сжался, под беретом у него что-то зачесалось, ибо скрести себя он стал нещадно. — Покажите Дедову, где ваше место, что нужно делать. И не забудьте про перезагрузку, как в прошлый раз. Иначе к дублям сошлю. Бумажки носить.
Пока я хлопал глазами от такого внезапного поворота, все же самое быстрое собеседование в моей жизни, Котиков затрепыхался, закивал Перуну, и схватив меня за руку, вытянул из кабинета.
— Эээ.. а как с оплатой? — затылок Котикова подрагивал сальными кудрями. — Платить-то как будут?
— Аааа.. вот вы.. вот вы понимаете, вот у нас тут не балаган, у нас серьезная организация. Я вот тут уже два года. Ну, с тех пор как наша лаборатория под снос пошла. А так ведь у меня прорыв был! Прорыв... — будущий сменщик тянул меня за рукав, увлекая куда-то вниз по ступеням. — Я ведь такой продукт создал. Мутаген! Правда испытуемый сбежал. Но мы его потом нашли. Это был фурор. Из крысы в человека. И сразу в очках. Ооо, да вы не поймете... Это же научное. Вот и пришли.
Котиков толкнул дверь, неотличимую от сотни других таких же в этом коридоре.
Маленькая комнатка без окон. Стол, два стула и шкафчик. Серьезно?! И это комната охранников у большой организации, в которую просто так не зайти? Ну и жмоты.
Тем временем Котиков распинался, что и где можно положить, вот тут он сменные туфли хранит. И вы, Сергей, можете. Вот тут местечко еще есть. Пристраивайте.
Потом меня повели на обзорную экскурсию. Вот это лифт, знакомьтесь, Сергей. Лифт, это Сергей. Едем вниз. Это кнопки, это этажи. Странно, но кнопок в лифте было не пять. Последняя заканчивалась на 32. А тут у нас генераторная. Котиков аж слюной забрызгал. Видать что-то важное тут у них происходит.
— Ээ.. Сергей, смотрите, вот тут у нас два тумблера. Они под напряжением. Н-надеюсь, вы знаете что это такое. — тон Котикова выбесил так, что я подумывал дать ему по беретке. — В новогоднюю ночь вы должны спуститься сюда, и в обязательном порядке опустить вот этот тумблер вниз. Пойдет перезагрузка. Через десять секунд включить его, подняв наверх. Не позже двенадцати ноль пяти. А потом обход этажей. До трех ночи.
Над одним рычагом была надпись синей шариковой ручкой на приклеенном грязном лейкопластыре - “ 1978” , на другом - полуоторванная уже - “ 2019”. Да все яснее ясного.
— Котиков, тебя как звать?
— Дима. Но у моей особы я записан “Дмитрий Нобелевка”. — кокетливо проинформировал меня о своем семейном положении задрот. — Ох, и эксперимент я поставлю, Сергей, вы не представляете..
— Так вот, Дима. Что такое напряжение, я знаю. Этот вниз, потом вверх. Дальше давай, и покороче. Я тут не экскурсию по дворцу купил.
Дима быстро провел меня по пустым этажам, показал пожарные выходы, намертво забитые десятыми гвоздями еще при Брежневе, дал заламинированный пропуск, который надо приложить к окошку на бетонной части забора, где я заходил, и задребезжал о том, что как хорошо, что за последние два года на новогодние дежурства он не попадал. А то все его сменщики потом увольняются. Даже за вещами не приходят.
К десяти часам вечера я остался в комнате охраны один. Котиков свалил, причитая, что мама еще не поздравлена, а его особа ждет его с оливье, селедкой и “ Иронией судьбы” .
В каморке охранников обнаружился допотопный черно-белый телевизор, размером с кошку. Я настроил антенну, и на удивление, телек стал отлично показывать. Шел какой-то старый фильм. По очереди пели одетые в старинные костюмы Гурченко, Джигарханян, короче, словил мюзикл какой-то. Переключил канал. Шла цирковая программа, клоуны таскали бутафорское бревно, пиная друг друга под задницы. Что за манера, вот ничего нового снять не могут. Все старые программы, только под бой курантов выскочат надоевшие до блевотины Киркоровы и Басковы. Но, как не странно, Басковых все не было, и я залип в телефон.
На экране появились часы кремлевской башни, а я вспомнил, что надо идти в генераторную. Внезапно, на фоне занавесок появился незабвенный Леонид Ильич Брежнев, и заплетающимся языком прошамкал: “ Дарахие соотечественники, товарищи, друзья!”
Ждать конца такого дурацкого розыгрыша я не стал, взял с вешалки фонарь на всякий случай, и вышел в коридор. Лифт ехал, как будто поднимался с седьмого круга ада, постукивая и скрипя. В 12.03 он раскрыл свои гостеприимные объятия. Зашел в лифт, нажал кнопку “0”, и притоптывая ногой сказал: “ Да быстрее уже, на последний!” Тряхнуло меня знатно. Еле устоял. Старый ящик мчал, как марсианская ракета. Поскрипывая, попердывая, стуча железными боками.
— … Тут заметил Вакула, что ни галушек, ни кадушки перед ним не было; но вместо того на полу стояли две деревянные миски: одна была наполнена варениками, другая сметаною. — раздался голос из ниоткуда. — … Посмотрим, – говорил он сам себе, – как будет есть Пацюк вареники."
Нервно озираясь, решил, что это по местному радио трансляция. Про вареники. Люблю вареники. Но, черт возьми, так внезапно?
— Кто здесь? — реклама ресторана что ли, подумал я.
— ...Только что он успел это подумать, Пацюк разинул рот, поглядел на вареники и еще сильнее разинул рот. В это время вареник выплеснул из миски, шлепнул в сметану, перевернулся на другую сторону, подскочил вверх и как раз попал ему в рот.”
От гады! А я еще не жравши. Ща переключу эту херобору, и поем. У меня там картошечка жареная, золотистая, с грибочками. И салатик.
— Вы не волнуйтесь, — донесся голос из лифтового зеркала, — вы здесь не первый и не последний. Мясо и кости нужно хранить отдельно. Кровь спустить и приготовить из нее целебный эликсир. Книга рецептов Пандарии.
Я попытался заглянуть в зеркало, что вещало про кровь, но ничего необычного там не увидел. Отражало оно обычного мужика, лет за тридцать, здорового, чуть полноватого. Я покрутился перед зеркалом туда -сюда, подтягивая живот. Ну, вроде еще ничего. Двери разъехались, и я пошел искать генераторную.
А вот в самой генераторной я впал в ступор. Решительно не мог вспомнить, какой тумблер нужно опустить вниз, а потом поднять. Помнил только сильное желание врезать по беретке в катышках. Ну, логичнее было щелкнуть тем, где была надпись 2019. Оно там чего-то и пойдет перезагрузка. Новый, 2020 год. Да, так и поступим.
Через пару секунд поднял тумблер наверх, в стене затарахтело, лампочки замигали зеленым, с чувством вылоненного долга я отправился смотреть “Голубой огонек.”
Лифт стоял с распахнутыми дверями, как будто дожидался меня. Я нажал кнопку своего этажа, мы поехали. На несколько секунд свет замигал, старый ящик внезапно остановился. Двери разъехались, я вышел. Вроде бы мой этаж. Или не мой? Пока я думал, лифт угромыхал куда-то вниз. Кнопка вызова перестала светиться и сколько бы я ее не тыкал, никакой реакции не было. Никаких отметок, какой это этаж. Номера на дверях начинались с 620-го.
Ну и ладно, все равно обход делать. Хотя, зачем? Кому придет в голову лезть в старое здание. Тут кроме ржавых скрепок поди и брать нечего.
Тускло светили лампы дневного света, длинный коридор уходил вдаль, теряясь в сером сумраке. Я решил найти выход на лестницу и по ней уже как-то добраться на первый. Вертел головой во все стороны, чтобы не пропустить дверь на лестничный пролет. По дороге я читал таблички на дверях. Ничего особенного. Инженер такой-то, зам. начальника отдела такого-то, а вот одна была интересная. Под табличкой
“Инвентарь” висела еще одна: “Выдача мётел и других транспортных средств производится только при наличии накладной, подписанной Камноедовым М.М.”
Внезапно у меня сильно закружилась голова. Коридор поплыл перед глазами, воздух задрожал, как будто жаркое марево. Я прошлепал до стены и оперся на нее рукой. Казалось, что сейчас упаду. Стена, как резиновая, прогнулась под моей рукой внутрь.
Меня повело, в голове зашумело. Что такое… Давление подскочило, что ли? Ткнул в стену еще раз - она продавливалась, тянулась, как тесто.
В это время где-то вдалеке хлопнула дверь. Я уже обрадовался, что не один здесь и может меня выведут к комнате охраны, но увидев того, кто выскочил из конца коридора, забыл и по стену, и про выход. Живот сжало холодными тисками.
В свете мерцающих ламп на меня бежало какое-то животное, размером с большую собаку. Длинные лапы были вывернуты суставами вверх, синеватая кожа бугрилась мышцами, на оскаленной морде не было глаз, зато был большой розовый собачий нос. И этот нос безошибочно вел урода прямо ко мне. С зубов его во все стороны разлеталась слюна.
Лихорадочно стал дергать дверь, рядом с которой стоял и только через пару секунд понял, что она открывается внутрь. Этих секунд твари хватило, чтобы добежать до меня. Я шмыгнул в комнату и стал закрывать дверь, с той стороны на нее обрушился мощный удар. Монстр ломился за добычей и он был силен. Всем телом навалился на дверь, ища замок, ключ, хоть что-нибудь, запирающее дверь. Оказывается закрываться здесь было не принято. От страха и безысходности я завопил: “Помогите! Люди!” Хотя и был уверен, что никто не придет. В глазах опять замельтешило. За дверью хрипела и толкалась страшная тварь. До утра не доживу. Сходил на работу, блять.
Тут в коридоре раздался свист и животное затихло. Потом скребя лапами по полу, рвануло к тому, кто ее позвал. Послышался какой-то невнятный бубнеж, тварь поскуливала и цокала когтями. Справившись с дрожью, я выглянул из-за двери.
Какой-то бородатый мужик в растянутом свитере гладил тварь по башке, а она, суча лапами, радостно подпрыгивала.
— Мужчина! Уберите это.. Это! — на негнущихся ногах я вышел в коридор. — Почему тут у вас такое бегает. Оно сожрать меня хотело.
Обведя меня мутным взглядом мужик поскреб в бороде.
— Кель ситуасьен, ма шери. А чего ж ему не жрать. Оно есть хочет. Оно, может быть тоже человек. — бородатый икнул. — Точнее, это кадавр собаки. Мой новый эксперимент. Удачный, прошу заметить.
Тем временем кадавр собаки отбежал к стенке и задрал вывернутую лапу. Полилась желтая, вонючая струя.
— От, — назидательно задрав палец вверх, сказал мужик, — оно и жрать хочет и жрёть. И срать хочет и срёть. Может, эта, всё, что хочет, а хочет всё, что может. Компрене ву? Идем, Шарик, там я тебе костей принес.
И протопав валенками по смердящей тухлым луже, борода скрылся в кабинете. Шарик проскочил следом. Дверь закрылась.
Ничего себе, заброшенный институт. Да тут опыты над животными ставят. И если я все правильно понял — над мертвыми. Кадавры-то из трупов получаются. Вроде. Ну, Виталик, я тебе такой подставы не прощу. Я хотел еще спросить мужика как пройти на первый этаж, поэтому, предварительно постучав, открыл дверь его кабинета. В комнате никого не было. Там не было вообще ничего, просто пустое помещение. Только на пыльном полу блестели отпечатки мокрых валенок, уходящие в никуда.
Побродив по бесконечному коридору я совсем приуныл. Очень странное здание, странные дела творятся здесь…
Внезапно двери кабинетов захлопали, из них стали выходить люди. Мимо меня промчался молодой человек в белом халате, накинутом на свитер с джинсами, в руках он держал бумажную папку. Вид имел очень озабоченный. Между кабинетами творилась какая-то суета, люди бегали из помещения в помещение, перекрикивались, что-то спрашивали друг у друга. Я стоял в стороне и ничего не понимал. На дворе ночь. Новогодняя. Здание было пустое. Откуда здесь люди, да еще и явно они на работе. Рядом прошла девушка, державшая подставку с пробирками.
— Вы не подскажете, как мне на первый этаж попасть? — она не обратила на меня внимания. Догнав девицу, я цапнул ее за рукав. Рука моя прошла сквозь ее тело. Я ошалело рассматривал свои пальцы и ее удаляющуюся спину. Очень захотелось домой.
Вокруг меня сновали призрачные сотрудники НИИ, мои крики они не слышали, и тем более никто из них меня не видел. Один мужчина прошел сквозь меня и даже не дернулся.
Нужно во что бы то ни стало найти выход. Двое парней вышли из ближайшего ко мне кабинета и пошли по коридору, обсуждая, что какой-то дурак перезагрузил здание на 2019 год, и теперь институт проявляется в текущей реальности, пошел сбой оборудования, Алдан опять завис, все настройки полетели, придется все заново, когда перезапустят, и только отделу оборонной магии на все плевать. У них там уже даже уши не бреют.
Я поплелся вслед за ними, в надежде, что они выведут меня хотя бы с этого этажа, но парни свернули в боковой коридор и скрылись за дальними дверями.
Какой-то дурак. Перезагрузил. На девятнадцатый год. Да твою ж дивизию! Это ж я! Я не тот тумблер нажал! Волосы на голове зашевелились, мысли полетели, как лошадки на карусели.
Значит, этот институт существует все время в 1978? И каждый год туда перезагружается. Таак.. Во дела. А еще говорят у нас технологии хромают. Хотя, какие технологии, там что-то про магию было. Какое сильное колдунство, однако..
Кадавры, суккубы, магия, хоть и оборонная… Куда я попал, и где мои вещи? И как меня накажут, когда вскроется, что это новый охранник напортачил? Мой взгляд уткнулся в табличку “ Отдел инквизиции”. Ну да, вот сюда меня и потащат. Прямо за взмокшую задницу. Подвесят на дыбе и прижарят мне пятки. Или иголок под ногти насуют, чтоб не лез своими пальцами к сложному оборудованию. Лучше бы играл сидел дома, за две тыщи такой геморрой поймал. Захотелось постучать головой об стенку, но вспомнив, стены здесь как каучук, и скорей всего это из-за меня, не стал. И так со зданием черти что творится.
Послонявшись еще по коридорам этажа, я устал и присел на пол у кадки с засохшим фикусом. Пустота и тишина. Опять. Только где-то гудела лампа дневного света.
Я даже не заметил как она здесь оказалась. Древняя старуха, замотанная в платок. Синее болоневое пальто топорщилось на спине горбом, валенки ее беззвучно скользили по гладкому полу. В руках бабка держала матерчатую сумку. Увидев меня, она остановилась и близоруко прищурилась. Я всего лишь моргнул, а она уже стояла прямо рядом со мной. От бабки воняло псиной и затхлостью. Изо рта торчал острый клык, подминая нижнюю сморщенную губу.
— А хто это у нас такой тут сидит? — слащавым голосом, от которого стало не по себе, пропела старуха. — Пойдем со мной, щекастенький, я тебе барбарысок насыплю.
Старая ведьма наклонилась ко мне, цыкнула зубом, и вытянув худую узловатую руку с длинными, давно не стриженными ногтями, потянулась прямо к шее. Я подскочил, оттолкнув бабку, а та, жутко заверещав, стала дубасить меня сумкой, в которой было что-то тяжелое. Уворачивался, как мог.
Внезапно дверь одного из кабинетов открылась, и из нее вышел седоволосый мужчина в костюме-тройке. Увидев нашу потасовку, он нахмурился.
— Наина Киевна! Вам же запрещено находится на территории института!
Бабка резко сникла, и поправив платок на голове, запричитала.
— Обижают пенсионеров все, кому не лень. Одни унижения на долю мою тяжкую достались. Вы вот, товарищ Невструев, все запрещаете мне, запрещаете… Метлу в музей забрали, ступу не ремонтируют, взносы дерут - пенсии не хвататет, а на Лысую гору за свой счет!
— Так вы же товарищу Бессмертному самогонку свою носите. И распиваете с ним. Безобразия какие в прошлый раз творили! Кто демонов на проходной выпустил? Стыдно, товарищ Горыныч, стыдно. Поэтому и запретили. Вы зачем опять здесь?
Наина Киевна стыдливо спрятала свою сумку за спину. Ткань предательски обтянула силуэты двух полторашек. Так вот чем меня били. Бабкин самогон.
Мужчина наконец-то обратил внимание и на меня. Долго приглядывался, словно вспоминал, где меня видел.
— Вы, надо думать, наш новый охранник? Виновник сегодняшнего ЧП? — я уныло смотрел в пол, понимая, что все оправдания будут звучать по-детски. — И как же вы, голубчик, умудрились перепутать тумблеры? Вам же все объяснили. Или не объяснили?
— Да я не так запомнил... Извините. Я первый раз сегодня. — тут я встрепенулся. Терять все равно уже нечего. — Но, я тоже пострадавшая сторона! Меня чуть кадавр не съел. И эта… — я мстительно ткнул пальцем в бабку, — Наина Киевна.
— М-да, я смотрю, у вас крепкие нервы. Не заикаетесь даже. Такие люди нам нужны. Хотите к нам на постоянную работу?
— Ааа.. эээ.. — пока я думал, нахера мне такая странная жуть в жизни, мужчина протянул руку. Бабки на горизонте уже не наблюдалось. Быстро она...
— Давайте знакомиться. Янус Полуэктович Невструев. Директор Института Чародейства и Волшебства. — я пожал руку директору, размышляя, не побежать ли от этого очередного сумасшедшего. Тем временем он продолжал, — Да вы не пугайтесь, со временем вы во всем разберетесь. Только с оборудованием в следующий раз поосторожней. Очень сложно вернуть здание в 1978 год, оставив в текущем году его оболочку. Уходит много энергии. Ну да ладно, пойдемте, я вас провожу вас к нашим сотрудникам, они покажут, как пройти на первый этаж. Лифт еще не работает.
Просто гора свалилась с плеч. До первого этажа, собрать шмотки и резвым кабанчиком бежать. Янус толкнул одну из дверей.
— Девочки, знакомьтесь, это наш новый охранник. Мм... , — он вопросительно взглянул на меня.
— С-сергей…— дар речи у меня пропал, как только я переступил порог кабинета.
Таких красивых девушек я не видел даже по телевизору. Белые короткие халатики обтягивали точеные фигурки. Шелковистые волосы струились по плечам, влажные губы призывно улыбались, верхние пуговички на груди не могли удержать все пышное содержимое, рвавшееся наружу. Каблучки сотрудниц нежно постукивали по полу.
— Ну, здравствуй, Сергей. — тот голос с легкой хрипотцой, от которой бегут мурашки. — Мы тебя ждали. С Новым годом, охранник.
Ухо обожгло жарким дыханием.
Директор развернулся, и вышел. Дверь с табличкой “Отдел суккубов” закрылась.
И я остался. Было еще много странного и непонятного, да я быстро привык. Но, об этом в следующий раз.
В первый раз пишу что-то типа фанфика для подписчика по моей любимой книге. Человек работает в охране. Просил, чтоб пострашнее, но чет - как вышло))
Ребят! С новым годом вас всех, удачи и добра! Чтоб каждый день давал маленькие радости, из них и состоит наша жизнь.
Наше с @FelixBeck сообщество, где есть озвучки всех историй.
Все ваши комментарии дают мне силы двигаться дальше. Кстати, такой вопрос. Будет ли вам интересна история про викинга, берсерка, попавшего в наше время прямо из царства Хель, куда он по чистой случайности загремел, просто выронив меч в бою?
Есть в моём Устьужопинске здание, что заброшено уже многие годы, находящееся в аварийном состоянии. После закрытия оно было облюбовано всеми: и бомжами, и наркоманами, и котиками, и собачками - зверинец, в общем, был знатный. Сплетни по Устьужопинску ходили разные, но из достоверного источника знакомой другой знакомой моей матери было установлено, что здание принадлежит частнику. На кой такая "усадьба" частнику, и что он хочет с этим зданием делать - хз, но явно не реставрировать. Муниципальное управление Устьужопинска тоже никаких потуг не предпринимает.
Так это здание выглядело весной этого года. Кто-то, возможно, узнает его, ну а кто-то может загуглить, а так же оно засветилось на официальном гербе нашего Устьужопинска, что, вероятно, и является причиной того, что сносить его никто не желает.
В этом году, да вроде и в прошлом, благодаря защите AnusProtector2007 из гнилых досок и решёток из проволоки, к зданию стала возвращаться его былая слава.
И вот эффект разбитых окон во все поля - в здание вернулись кошки, дети и прочие сомнительные создания. Доски потихоньку выламываются, а мощнейший заслон из листа картона, который только на вид является металлом, превратился в радушно открытую дверь.
Вернёмся к детям. Вчера вечером я стал свидетелем отличной картины. Парень лет 12и под восторженное улюлюканье двух девочек (на вид чуть старше него), с рюкзаком наперевес (ну или меня переглючило, и не было там никакого рюкзака, а может и детей не было) решил залезть по окну с "решётками" (1) в окно без решёток (2). Пока все из этой шоблы стояли на земле, мы с ними подозрительно так зыркали друг на друга. Ну вот, парень лезет, а у меня в голове уже картина того, как рядом стоит верещащая на скорую мамашка, а двух болельщиц как х... ветром сдуло.
Дальше наступает непоучительная беседа, потому что с детьми я умею общаться никак. П - парень (молчал), Д1 - девочка 1, Д2 - девочка 2 (она тоже молчала, но вдруг), 112 - 112, Я - Я.
Я - Мне ментов вызвать?
Д1 - Чего?
Я - Мне ментов вызвать?
Д1 - Ну вообще-то, они уже не менты, а полиция.
Я - Ну вообще-то мне пофиг. Так я вызываю?
Д1 - Вызывай. По какой причине вызывать-то собрался?
Я - Вторжение в частную собственность.
Д1 - Так здание же заброшено. Какая это частная собственность?
Я - Тебя парить должно какая и чья? Пошли вон отсюда.
Д1 - Только и умеешь что полицию вызывать? (Эту фразу она повторила несколько раз в дальнейшем. На что мне хотелось ответить взаимностью и намекнуть на то, что её зациклило, и пора функцию перезапустить)
Тут дети начинают удаляться, но не совсем (скорее для вида решили отойти), а я демонстративно набираю 112. Звонок. Пока дети не видят - сброс.
Но кто же знал, что в 112 научились перезванивать? Я же, не сдавая позицию продолжаю грозно смотреть на детей и двигаться в их сторону (б-же упаси, чтобы потом на фоне общей педоистерии на меня не накатали), пытаясь отпугнуть их от здания.
Я - Добрый день. Наблюдаю административное правонарушение.
112 - Назовите адрес.
Я - Улица Зданиеподсносова, дом сейчас скажу.
Д1 - Седьмой дом.
Я - Я тебя не спрашивал.
Я - Седьмой дом.
Дальше началось анкетирование. К сожалению, уже после прошлого поста я узнал, что у нас, оказывается, отделение прикрыли (от чего просто куча моих знакомых находится в неописуемом "восторге"), так что звонить что в местное, что в 112 - разницы нет никакой.
Параллельно с заполнением анкеты, в мой адрес лился гогот попугая, упоминание про ложный вызов и т.д, отчего мне даже стало интересно, откуда такая стрёмненькая девочка вылезла - из семьи юристов или из семьи, которая об административных правонарушениях знает не понаслышке.
Так как в прошлый раз я дело до конца не довёл, то в этот раз, учитывая все обстоятельства, я решил завершить начатое, и таки оформил заявку (как выразились по ту сторону телефонной трубки), оставив свои контактные данные.
Естественно, в это раз анкетирование вышло не многим короче, чем в прошлый, и благо, в этот раз мне попались дети, а не пьяные обрыганы, так что я смог вмешаться в процесс, дабы ничего не случилось.
Надеюсь, что парень больше не рискнёт ради двух пё... девушек лезть на здания без альпинистской страховки.
Жалею только об одном - о том, что в моём детстве никто мне не сказал, что бегать с голыми сырыми ногами по скользкому и грязному кафелю - не есть хорошо, что заплывать на глубину, не умея плавать, не стоит, и что прокатиться на горке, у которой нет полотна - не лучшая затея. Глядишь, у меня бы не было шрама на затылке, переломанной руки, которая в бывшем месте перелома реагирует на каждое изменение погоды, и панической боязни глубины, из-за которой мне теперь из бассейнов светят только лягушатники, а из водоёмов только уровень "по пояс".
Всем удачи.
Родители, берегите детей. Дети, когда вам взрослые говорят о том, что административные нарушения - это плохо, значит бл**ь это плохо, и не важно каков подтекст.
PS. Меня тут пугали полицией в час ночи, что приедет мне мозг по заявке выносить. Что-то пока не видно и не слышно.
Есть у меня неподалёку от дома заброшенный аэропорт местных воздушных линий. Сейчас он представляет собой просторное пустое поле со всякими СТО по краям, несколькими незначительными заброшками и её величеством - взлётно-посадочной полосой - посерёдке. Кроме редких автомобилистов и местных дачников там практически никого не бывает, чем мне и нравится.
Тихое место. Спокойное. Как на курорте.
Аэропорт в своё время был небольшой, так что самой значимой из ныне сохранившихся на нём построек является диспетчерская. За недавно прошедший год я посетил её пару раз.
Фото сделано в мае. Сейчас её зачем-то частично снесли:
Так это здание выглядит сейчас, фото от конца декабря.
Виды со второго этажа:
В целом, такой вот он, аэропорт.
А так он выглядит зимой.
С другой стороны - заброшенный гаражный кооператив, по совместительству свалка.
Собственно, сама ВПП:
Извините за качество.
Очень нравится встречать здесь рассветы и закаты.
Зимняя версия.
Как я сказал, место классное, располагает излить душу. Надпись не моя =)
Остальные уцелевшие заброшки представляют собой старые одноэтажные деревянные бараки, до которых добираться не хочется, да и смысла нет. Разве что поодаль стоит водонапорка, но сам её я не запечатлел, поэтому вставлю чужую фотографию:
Всё представленное выше имеет цель передать любимую мной эстетику местных ебеней. Надеюсь, у меня это получилось. Для тех, кто хочет узнать об этом месте побольше, вкратце:
Аэропорт был основан в 1957 году, из Бахаревки выполнялись авиарейсы как по территории Пермской, так и других областей. Крупную авиатехнику аэродром принимать не мог, поэтому в дальнейшем был организован новый аэропорт (Большое Савино) и с 1960-х годов Бахаревка стала обслуживать только местные воздушные линии. Использовался также военной авиацией.
С середины 1990-х использовался эпизодически, а в 2007 году обанкротившееся авиапредприятие, в чьем ведении находился аэропорт, было продано на аукционе. С 2006 по 2016 на территории аэродрома проводился ежегодный рок-фестиваль «Rock-Line».
В настоящее время планируется застройка аэропорта жилыми кварталами.
P.S. На одном сталкерском форуме нарыл несколько фото диспетчерской от 2012 года, сделанных с тех же ракурсов, с которых её фотал я. Так что если вдруг кому будет интересно - тоже могу выложить.
Летнее фото плохого качества сделано на Nokia 3310 (2017), весенние - на Sony Ericsson WT19i, а зимние - на Xiaomi Redmi 4X.
Спасибо за внимание.