Одним из видов учреждений культурно-досугового обслуживания бойцов и командиров Красной Армии были ансамбли красноармейской песни и пляски, действовавшие в составе фронтов, флотов, армий и флотилий. Своими выступлениями на передовой артисты, среди которых были как военнослужащие, так и лица вольнонаемного состава, поднимали настроение бойцам и командирам, воодушевляли их на новые подвиги. Репертуары фронтовых ансамблей включали в себя музыкальные и танцевальные номера, сатирические и драматические выступления. Результаты этой работы мы можем оценить, в том числе, и по многочисленным наградным листам, хранящимся в военных архивах.

Одной из самых распространенных наград артистов фронтовых ансамблей, безусловно, была медаль «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.». За свою работу по поднятию боевого духа бойцам и командирам Красной Армии этой наградой отмечено около 700 человек, проходивших службу в ансамблях фронтов, флотов, армий и флотилий.

Многие артисты были отмечены более высокими правительственными наградами. Некоторые из них – неоднократно.

Андрей Трофимович Науменко в годы войны был танцором-солистом с гармошкой ансамблей Калининского и 1-го Прибалтийского фронтов. За свой труд он был удостоен двух государственных наград.

Первую из них, орден Красной Звезды, А.Т. Науменко получил в 1943 году. Представление к награде выделяется своей лаконичностью, но в то же время полнотой описания его заслуг:

«Веселый, одаренный и темпераментный танцор с гармошкой. Своими плясками и темпераментом вызывает восхищение и является любимцем красноармейского зрителя».

Приказом военного совета Калининского фронта от 8 февраля 1943 года Андрей Трофимович был удостоен ордена Красной Звезды.

Свою вторую награду, медаль «За боевые заслуги», А.Т. Науменко получил уже после окончания боевых действий – приказ о награждении был подписан 10 мая 1945 года. В наградном листе говорилось: «За время работы в ансамбле тов. НАУМЕНКО принял участие более чем в 1500 концертных выступлениях для бойцов, сержантов и офицеров переднего края и госпиталей фронта». Помимо танцевальных номеров, с не меньшим мастерством А.Т. Науменко исполнял и драматические роли.

Красноармеец Александр Моисеевич Рионский был балетмейстером Ансамбля красноармейской песни и пляски Северо-Кавказского фронта. Службу в РККА он проходил с 1941 года.  Первой наградой балетмейстера за работу на фронте была медаль «За оборону Севастополя»: «Во время осады города тов. РИОНСКИЙ работал в ансамбле и провел много концертов среди войск, находящихся в Севастополе».

В 1943 году красноармеец Рионский был представлен к награждению орденом Красной Звезды: «За время своей работы в ансамбле тов. РИОНСКИЙ поставил больше количество плясок, которые прочно вошли в репертуар и пользуются большим успехом у зрителей». 14 сентября 1944 года Александр Моисеевич был награжден медалью «За оборону Кавказа».

Старшина Соломон Абрамович Левин поступил на службу в Рабоче-Крестьянский Красный флот в 1939 году, начав свою службу в Ансамбле песни и пляски Краснознаменного Балтийского флота (КБФ). В 1941-1944 годах он служил в Центральном ансамбле ВМФ СССР, а затем вновь вернулся на Балтику. О работе солиста-певца Ансамбля песни и пляски КБФ лучше всего расскажут строки из наградного листа:

«Обладая выдающимися вокальными данными т. ЛЕВИН все время занимает ведущее положение. На протяжении всей службы много выезжал в части и на корабли Флота. Во время Отечественной войны не раз бывал в непосредственной опасности и близости от противника проявляя выдержку и дисциплинированность и неизменно давая высокое качество исполнения».

25 ноября 1944 года старшина Левин был награжден медалью «За боевые заслуги». Кроме этой награды артист был удостоен медалей «За оборону Ленинграда» и «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.».

Сержант Виктор Александрович Ухарцев воевал на фронте с первого месяца Великой Отечественной войны, получил тяжелое ранение. С августа 1944 года стал работать певцом в Ансамбле красноармейской песни и пляски 3-го Белорусского фронта, где принял участие в 700 концертах в частях и соединениях фронта.

«В период осенне-зимнего наступления по очищению Восточной Пруссии тов. Ухарцев в составе ансамбля принес большую помощь по художественному обслуживанию наступающих частей и соединений нашего фронта» - говорилось в наградном листе.

9 июня 1945 года Сержант Ухарцев был награжден медалью «За отвагу». Также фронтовой артист был отмечен медалью «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.».

Таким образом, своим трудом артисты армейских и флотских ансамблей помогали росту боевого духа действующей армии, оказывали своими выступлениями мобилизующее воздействие на бойцов и командиров, способствовали снятию боевого стресса у военнослужащих. И этот труд был оценен по достоинству.

Никита Москалев

Источники:

ЦАМО. Ф. 33. Оп. 682525. Д. 103.

ЦАМО. Ф. 33. Оп. 682526. Д. 779.

ЦАМО. Ф. 33. Оп. 686196. Д. 5189.

ЦАМО. Ф. 33. Оп. 686196. Д. 5143.

ЦАМО. Ф. 449. Оп. 9935. Д. 10.

ЦАМО. Ф. 449. Оп. 9935. Д. 60.

ЦВМА. Ф. 3. Оп. 1. Д. 780, 875.

Деятельность

Важнейшей задачей военной прокуратуры являлось осуществление надзора за исполнением постановлений Государственного Комитета Обороны, относящихся к деятельности железнодорожного транспорта, в первую очередь об обеспечении воинских перевозок. Решая эту задачу, прокуратура боролась с простоями подвижного состава под погрузкой и выгрузкой, с задержками в продвижении воинских эшелонов, поездов с боеприпасами и другими военными грузами. Нередко военные прокуроры, следователи возглавляли отряды по тушению пожаров, возникавших во время воздушных налетов, рассредоточивали воинские эшелоны, составы с вооружением и боеприпасами и другими военными грузами, организовывали оборону при неожиданных высадках на станциях вражеских десантов.

С первых дней структура органов военной прокуратуры была приведена в соответствие с требованиями действующей армии. Офицеры военных прокуратур осуществляли свою деятельность в боевой обстановке, а при необходимости с оружием в руках сражались с врагом в боевых порядках. На протяжении всей войны военные прокуроры и следователи проявили себя истинными патриотами, высококлассными профессионалами и смелыми офицерами. С начала Великой Отечественной войны работа органов прокуратуры, как военных, так и территориальных, была перестроена на военный лад. Количество военных прокуратур увеличилось. В условиях войны работа военной прокуратуры была многообразной и разносторонней, однако с организационной и функциональной точки зрения она по-прежнему укладывалась в две основные формы: общий надзор за законностью в армии и уголовное преследование преступлений. Не претерпевала какой-либо коренной ломки и структура военной прокуратуры. В годы войны надзорная деятельность военных прокуроров носила разносторонний характер.

Им приходилось вникать буквально во все стороны жизни армии. В поле зрения прокурорского надзора находились такие важные вопросы, как подвоз продовольствия и боеприпасов, эвакуация раненых и организация питания солдат на передовой линии и на отдыхе, обмундирование солдат и воинская дисциплина; работа госпиталей и обеспечение льгот семьям военнослужащих; охрана военного имущества и возврат промышленности пустой тары, использование боевой техники и воинского транспорта и так далее. Можно без преувеличения сказать, что не было ни одного участка жизни и деятельности армии на фронте и в тылу, куда бы не проникал зоркий глаз военного прокурора. К числу людей, внёсших значительный вклад в развитие органов военной прокуратуры в послевоенный период, безусловно, относится генерал-полковник юстиции Артём Григорьевич

Прокуроры и следователи проводили большую работу вместе с Чрезвычайным государственным комитетом по расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков. Собранные материалы были использованы при разоблачении главных военных преступников на Нюрнбергском процессе.

Вскоре после завершения войны страны-победительницы СССР, США, Великобритания и Франция в ходе лондонской конференции утвердили Соглашение о создании Международного военного трибунала и его Устава, принципы которого Генеральная Ассамблея ООН утвердила как общепризнанные в борьбе с преступлениями против человечества. 29 августа 1945 года был опубликован список главных военных преступников, включавший 24 видных нациста.

В соответствии с Лондонским соглашением Международный военный трибунал был сформирован на паритетных началах из представителей четырех стран. Главным судьей был назначен представитель Великобритании лорд Дж. Лоренс.

Работники Прокуратуры Союза ССР  провели огромную по своим масштабам работу по разоблачению немецко-фашистских захватчиков, установлению их злодеяний на оккупированных ими территориях Союза ССР. Высококвалифицированные прокуроры и следователи принимали активное участие в судебном процессе над главными военными преступниками, проходившем в Нюрнберге в период с 20 ноября 1945 г. по 1 октября 1946 г.

Главным обвинителем от СССР выступил Роман Андреевич Руденко, занимавший в тот период пост прокурора Украинской ССР.

Нюрнбергский процесс был громким, его широко освещала советская и зарубежная пресса, некоторые заседания транслировались по радио на всю страну. Руденко показал себя на процессе настойчивым обвинителем, ярким, красноречивым оратором.

30 августа 1946 г. Руденко произнес заключительную речь по делу преступных организаций. В конце он сказал: «Обвинение выполнило свой долг перед Высоким судом, перед светлой памятью невинных жертв, перед совестью народов, перед своей собственной совестью. Да свершится же над фашистскими палачами Суд народов — Суд справедливый и суровый!»

Дела

Очень любопытно читать уцелевшие фрагменты дел, которые расследовали военные прокуроры во время великой отечественной войны Очень много с формулировкой «Заснул, находясь на посту». Можно себе представить, как хотели спать намучившиеся в непрерывных боях и переходах солдаты… Но наказания по этому виду воинских преступлений не были строгими – несколько суток гауптвахты. Одно из таких дел вообще закончилось тем, что красноармеец по фамилии Крейс не только не понес ни малейшего наказания, но прокуроры наказали его командира роты. Просто выяснилось, что солдата ставили на пост несколько недель подряд, и он редко спал более пяти часов в сутки. Достаточно спокойно относились прокуроры к фактам утраты оружия – война есть война. Такие вещи, особенно в отступлении, неизбежны. Ставили формулировку: «Дело прекращено». Есть забавные эпизоды – кража десяти селёдок. Виновного нашли, но и здесь наказание строгим не было. Дело старшего лейтенанта – тот нарушил светомаскировку, топил ночью печь. Несколько бойцов напились. Вердикт прежний: «Дело прекращено».

Однако, не всё выглядит так идиллически. Были вещи, которые в условиях военного времени не прощались. К примеру, дезертирство. Пораженческая агитация, разговоры о том, что надо сдаваться в плен. Членовредительство – боец отрубил себе указательный палец на левой руке по вторую фалангу. Вердикт по всем этим преступлениям прост: «Расстрел». Того солдата, что отрубил себе палец, другой боец упустил из-под стражи. В результате ответил сам, но уже не по расстрельной статье. Проводились даже показательные процессы, на которые военные прокуроры собирали по 300 человек бойцов…

В июле 1941 года, после того, как 47-й танковой дивизии Юго-Западного фронта удалось выйти из окружения, начальник штаба этой дивизии подполковник П.П. Задорожный был арестован. Его обвиняли в потере автотранспорта, оставленного на командном пункте в Зятковском лесу, и в том, что он, находясь в окружении, пускал ракеты, демаскируя расположение штаба. Следователи военной прокуратуры 21-й армии, побеседовав со многими танкистами дивизии, выведенной на доукомплектование за Днепр, установили: эвакуировать автотранспорт из леса по раскисшим после длительного дождя дорогам было невозможно; ракеты Задорожный пускал с целью сбора рассеянных по лесу людей в присутствии представителей вышестоящего командования, которые против этого не возражали.

В итоге обвинения с начштаба были сняты. Пётр Задорожный достойно воевал вплоть до победы и встретил её в звании генерал-майора танковых войск.

…Военный совет того же Юго-Западного фронта в июле 1941 года направил военному прокурору фронта материалы о самовольном оставлении одного из укреплённых районов (УР) 3-й противотанковой артиллерийской бригадой, в результате чего УР был захвачен противником. Комбриг Герой Советского Союза полковник Д.И. Турбин подлежал суду.

Военная прокуратура ЮЗФ тщательно расследовала произошедшее. Были последовательно изучены все поступавшие в УР команды и распоряжения. Выяснилось, что полковник Турбин оставил укреплённый район, выполняя приказ. Обвинения с него сняли. В 1944 году Дмитрий Турбин погиб в звании генерал-лейтенанта артиллерии.

У военных прокуроров и следователей была общая с войсками судьба. Только за первые шесть месяцев войны 497 из них погибли и пропали без вести

в окружениях

По приказу генерала армии Г.К. Жукова было возбуждено уголовное дело против командира стрелковой дивизии полковника Фурсова, не выполнившего приказ командующего. Согласно приказу, дивизия, форсировав реку, должна была закрепиться на плацдарме и ни в коем случае не преследовать противника. Однако комдив, увлёкшись успешной атакой за рекой, продолжил наступление, оторвался от соседей и попал в окружение. Приговор в отношении полковника Фурсова мог быть суровым.

Военный прокурор 43-й армии, куда входила дивизия, бригвоенюрист Б.И. Алексеев, изучив обстоятельства дела, пришёл к выводу: требуется оперативно-тактическая экспертиза. Исследовав оперативные штабные документы, эксперты усмотрели в действиях комдива на плацдарме грубое нарушение воинской дисциплины, которое считать преступным тем не менее нельзя.

Бригвоенюрист Борис Алексеев в представлении командующему предложил не привлекать Фурсова к суду, а наказать по командной линии. Г.К. Жуков, не задав военному прокурору ни одного вопроса, наложил на представление резолюцию: «Согласен». Документ подписали все члены Военного совета.

Полковник Фурсов был с понижением переведён в другую дивизию, а вскоре восстановлен в должности.

Прибыв в Южную группу войск Закавказского фронта для контроля за выполнением приказа НКО СССР «Ни шагу назад!», первый заместитель наркома внутренних дел СССР комиссар

1 ранга И.А. Серов потребовал показательно расстрелять красноармейцев, допустивших – согласно донесению в штаб корпуса – групповое членовредительство.

Следователь военной прокуратуры стрелкового корпуса капитан юстиции Леонид Попов, выехав на передовую, где случилось происшествие, установил: четыре осколочных и одно пулевое ранения имеют характер, исключающий членовредительство: нанести себе такие ранения было физически невозможно. Попов предъявил Серову соответствующее заключение, составленное военными хирургами. Скорый суд и расстрел перед строем были отменены.

У военных прокуроров и следователей была общая с войсками судьба. Только за первые шесть месяцев войны 497 из них погибли и пропали без вести в окружениях.

В 1943 году после освобождения Ставропольского края от оккупации он был обвинен в государственной измене. Об этом сообщается в материале информационного агентства «Победа26», ссылающегося на данные УФСБ по региону.

Согласно документам обвинения, Петрухин занимал должность начальника водоснабжения железнодорожного узла Минеральные Воды, назначенную ему оккупантами. Он активно содействовал бесперебойному водоснабжению эксплуатируемых нацистами железнодорожных объектов, а также воинских санитарных поездов и служебных помещений. Кроме того, в обвинительном заключении подчеркивается, что он проявлял жестокость по отношению к своим подчинённым.

Военный трибунал Минеральных Вод признал Петрухина виновным в государственной измене и сотрудничестве с врагом, в результате чего он был приговорён к десяти годам заключения. В 2000 году Ставропольская краевая прокуратура отклонила ходатайство о его реабилитации.

Яков Айзенштат: Расстреливали чаще всего «как в кино» — перед строем сослуживцев. Увы, в первый год войны показательная мера работала мало: число самострелов — решившиеся на них обычно целились в конечности — росло геометрической прогрессии. Вторым по популярности способом стало отрубание пальцев на правой руке топором. Такие дела, повторимся, рассматривались потоком — сотнями и тысячами.

Не менее острой проблемой стали межнациональные отношения, точнее нежелание воевать представителей определенных национальностей. Так, во время боевых действий на Кавказе не слишком героически воевала азербайджанская дивизия — многие бойцы, свидетельствует Айзенштат, «стремились уклониться от участия в боях, симулировали заболевания».

Не отставали от них порой и узбеки: «Курсак (т. е. живот) балной, на всю кровать балной!» — с такими жалобами они постоянно просились в госпитали. Нередко переходили на сторону фашистов армяне. Все это «особо контрастировало с поведением бойцов наших других подразделений, которые были сформированы из черноморских моряков».

Азербайджанская дивизия доставляла военной юстиции много хлопот, констатирует военный юрист. «К суду Военного трибунала азербайджанцы привлекались во много раз чаще, чем солдаты из других подразделений, — пишет он в воспоминаниях. — Среди них, а также среди узбеков было много дезертиров, лиц, совершавших попытки перейти на сторону противника, членовредителей и симулянтов».

Между тем иной раз именно представители Закавказья порой демонстрировали весьма оригинальные понятия о чести и достоинстве. Одно из дел было возбуждено против двух солдат-азербайджанцев, которые остановились на ночлег в крестьянском доме и ночью зарезали козу — единственную кормилицу семьи. После жалобы хозяина совестливый лейтенант — земляк подельников — своеобразно отстоял имидж своего народа. Он лично застрелил этих бойцов, предстал перед Военным трибуналом и… был направлен в штрафную часть, так как симпатии многих были на его стороне.

Еще одно «абсолютно необычное» дело было связано с тем, что все в суде должно так или иначе произноситься вслух всеми участниками процесса. Солдат-украинец по фамилии Лялько попал в госпиталь, он был контужен и легко ранен в мизинец на левой руке. Боец отлично понимал, что скоро его отправят на передовую в Донбасс, где в 1942 году было очень жарко. И вот Лялько решил объяснять всем знаками, что он лишился возможности говорить и слышать.

Однако учетная карточка раненого была заполнена с его слов — после контузии все было в порядке. Врачи сделали ему укол, во сне Лялько принялся нецензурно браниться. Стало ясно, что перед медиками — симулянт. То же самое подтвердила созванная экспертиза. Но в ответ на все вопросы солдат писал на бумаге одно: «Рад бы говорить, не могу».

Когда оглашался смертный приговор трибунала, подсудимый никак не прореагировал. Ему показали текст решения, и солдат тут же написал: «Рад бы говорить, не могу».

От имени заинтересовавшегося делом Военного совета армии (!) Лялько предлагали заговорить — и заменить расстрел лишением свободы. Но тот на все вопросы писал ту же фразу.

Присутствовавшие при казни утверждали, что осужденный настолько вошел в свою роль, практически «по Станиславскому», что и при расстреле не изменил своего установочного поведения.

Колоссальное число советских солдат и офицеров гибло на фронте не в боях, а в результате ЧП, дисциплинарных проступков, нарушений правил обращения с боевой техникой. При этом, отмечает секретарь трибунала, часто судить было попросту некого.

Вот характерный пример. В том же Донбассе на шоссе стояла колонна тяжелых танков, которую ввиду непролазной грязи кругом не мог объехать на своем джипе подполковник, который вез срочное распоряжение на передовую (за рулем «Виллиса» сидел солдат). Старшина из экипажа танка отказался уступить дорогу, подполковник сгоряча застрелил старшину и опомнившись, попытался скрыться. Но танкисты, увидев, что их старшина убит и решив, что это сделал переодетый немец, прямой наводкой уничтожили из пушки джип и находившихся в нем.

Военная прокуратура провела расследование и вынесла постановление об отказе в возбуждении уголовного дела. Действия танкистов «вытекали из создавшейся обстановки и не могли быть поставлены им в вину». А уголовное дело по обвинению подполковника, лишившего жизни старшину-танкиста, было прекращено в связи со смертью обвиняемого.

Для Военных трибуналов расстрел, несмотря на свою правовую исключительность, стал повседневным. Обычно приговор приводили в исполнение на глазах товарищей по оружию. Но при отступлении, когда для расстрелов перед строем не было времени, казнь совершалась в присутствии узкого круга лиц: военного прокурора, председателя трибунала, особиста и военврача.

В одном из описываемых случаев осужденный оказался лишь ранен, врач ошибочно зафиксировал смерть. Закопали тело не глубоко — торопились, все полдесятка человек быстро разошлись. Человек очнулся, откопал себя, зашел в один из деревенских домов, где ему перевязали раны, а затем отправился прямиком к прокурору, который присутствовал при его расстреле! Тот страшно перепугался. Для расстрелянного все закончилось неплохо: определением высшей инстанции — трибунала Южного фронта — осужденному «в порядке исключения» заменили наказание длительным лишением свободы. А всех присутствовавших при неосуществленном расстреле отправили в штрафбат.

Стоит отметить: на войне не церемонились и с представительницами слабого пола. Так, одна повариха столовой военторга при отступлении с плодородной Кубани решила не следовать с армией в горы. По мнению женщины, с питанием там стало бы гораздо хуже — и она осталась в станице, в которую вот-вот должны были войти гитлеровцы.

Особисты успели вернуться, арестовать повариху и умчаться в новое расположение штаба. «Учитывая общие настроения женщин, работавших в штабе армии, и в назидание другим», трибунал приговорил повариху к расстрелу. Приговор привели в исполнение.

Ставьте лайки, подписывайтесь на канал, делитесь ссылками в социальных сетях. Спасибо за внимание!

https://dzen.ru/a/aA5EK-vA9mhsf3Ea

Войска 3-го Украинского фронта под командованием генерала армии Родиона Яковлевича Малиновского в ходе проведения Березнеговато-Снегиревской наступательной операции освободили от немецко-фашистских захватчиков крупный промышленный и административный центр Украинской ССР – Херсон. Город был оккупирован с 19 августа 1941 года. Нацистские власти пытались установить здесь свой «новый порядок», террором, репрессиями и угрозами подавить моральный дух советских людей. Однако сломить волю к сопротивлению горожан им не удалось. В период оккупации в Херсоне действовали советские антифашистские подпольные организации, а в окрестностях сражались советские партизаны.

В начале марта 1944 года немецкие войска начали отступать под ударами Красной Армии. В ночь с 11 на 12 марта подразделения 49-й гвардейской стрелковой дивизии под командованием полковника Василия Маргелова и 295-й стрелковой дивизии под командованием полковника Александра Дорофеева форсировали Днепр в районе Херсона. Преодолев упорное сопротивление противника, советские бойцы ворвались в город и завязали жаркие уличные бои. Опасаясь попасть в окружение, немцы вынуждены были начать поспешный отход из Херсона. В середине дня 13 марта город был полностью очищен от оккупантов.

Войскам, участвовавшим в освобождении Херсона, приказом Верховного главнокомандующего от 13 марта 1944 года была объявлена благодарность, а в Москве дан салют 20-ю артиллерийскими залпами из 224 орудий. Соединения и части, отличившиеся в боях за освобождение города, получили наименование «Херсонских». А командиры дивизий Маргелов и Дорофеев были удостоены высокого звания Героев Советского Союза. В представлении на Маргелова указывалось: «Командир дивизии полковник Маргелов четкой постановкой задач подчиненным частям, тщательной подготовкой форсирования реки Днепр и боя на правом берегу обеспечил успешное выполнение боевой задачи».

В нашем музее, в залах №14 и 15 представлены вооружение, награды и документы советских воинов, принимавших участие в освобождении Украины от немецко-фашистских захватчиков. А в зале №19 посетители смогут ознакомиться с личными вещами и наградами Василия Маргелова, войска которого освободили Херсон.

Советские солдаты заплатили за победу в войне против нацистской Германии огромную цену, потеряв около 12 млн товарищей. Это была плата не только за уничтожение нацизма, но и за приобретение бесценного опыта, который немедленно начал приносить плоды. В августе 1945 года Красная армия вступила в войну против Японии и за две недели разбила ее группировку в Маньчжурии, продвинувшись на тысячу километров с минимальными потерями.

Кто хотел войны?

Япония грезила о войне с Советским Союзом как минимум с 1930-х годов. Значительная часть японской элиты, сосредоточенная в так называемой «фракции армии», считала Сибирь и Дальний Восток зоной японских интересов и планировала разжиться их природными богатствами. Вдобавок, японцы рассматривали коммунизм как экзистенциальную угрозу сложившемуся порядку, а СССР считался мировым рассадником «красной угрозы».

Но настоящей войны не случилось. Сначала сосредоточенная на Дальнем Востоке японская Квантунская армия, действуя без указания из Токио, спровоцировала столкновения с Красной армией на Халхин-Голе и проиграла бои. Поскольку стояли за этими провокациями офицеры «фракции армии», то поражение серьезно подорвало их авторитет, а вместе с ним и планы по завоеванию Сибири. Вместо этого японское руководство решило послушать «партию флота» и захватывать территории на юге, в Индокитае и на островах Тихого океана.

Когда в 1941 году Гитлер напал на СССР, японцы вновь начали собирать войска для вторжения на Дальний Восток, надеясь воспользоваться уникальным шансом. И вновь войны не получилось, поскольку 1 августа, на заключительных этапах согласования плана, США ввели против Японии нефтяное эмбарго. Без нефти нельзя было не только нападать на СССР, но и продолжать войну в Китае, и потому японцы решили захватить нефтяные месторождения Юго-Восточной Азии, предварительно выбив американский флот из войны атакой на Перл-Харбор. Поэтому, несмотря на союз Японии и Германии, японцы поддерживали с Советским Союзом вооруженный нейтралитет.

К 1945 году Япония окончательно проиграла войну на Тихом океане против США, которые перешли к осаде и штурму самих японских островов. Она пыталась обращаться к СССР за посредничеством. Затея была провальной, поскольку на Ялтинской конференции Сталин и Рузвельт заключили сделку: СССР вступит в войну против Японии после победы над Германией в обмен на Сахалин, Курильские острова и уступки в Маньчжурии.

Поэтому после 9 мая 1945 года значительная часть советских солдат поехала не домой, а на Дальний Восток, — дать японским милитаристам то, чего они давно искали.

От Монголии до Владивостока.

Наступление Красной армии началось 9 августа, через 3 дня после сброса первой атомной бомбы. Подконтрольная Японии территория Маньчжурии вклинивалась в советскую, между Владивостоком с одной стороны и восточной Монголией с другой. Такое положение делало Квантунскую армию уязвимой, но чтобы воспользоваться этой уязвимостью советским войскам потребовалось бы провести операцию с размахом как у немецкого плана «Барбаросса» по вторжению в СССР. Поле боя можно было представить примерно как сферу диаметром более 1000 километров, на которой должны были столкнуться миллион японских солдат с полутора миллионами советских.

Однако в отличие от плана «Барбаросса» Маньчжурская операция не была безумной авантюрой. Красная армия была вооружена неизмеримо лучше Вермахта образца 1941 года, особенно в аспекте танков и артиллерии. Кроме того, к 1945 году советское командование преодолело почти все проблемы начального этапа войны, связанные с некомпетентностью командиров и исключительно низкой боеготовностью солдат. Маньчжурская армия же, напротив, с 1941 года считалось донором людей и техники для китайского и тихоокеанского фронта, — но и самые лучшие японские части не могли бы противостоять западной (в том числе советской) бронетехнике и имели противотанковые пушки довоенного уровня.

Советское наступление предполагало взятие японской группировки в колоссальные тысячекилометровые двойные клещи. Большие клещи тянулись от Монголии и от Владивостока, сходясь в районе городов Чанчунь и Мукден (сейчас Шэньян). Дополнительные, малые клещи, были направлены от Благовещенска и Читы к Цицикару. С первых часов войны также удалось по-настоящему развернуться советской авиации, которая имела против японцев почти такое же преимущество, как англо-американские ВВС над Люфтваффе на западном фронте. Поэтому бомбардировщики и штурмовики атаковали противника по всей глубине, поражая штабы, склады, узлы связи и места сосредоточения войск.

На земле дела у японских войск обстояли еще хуже. Их танки Тип 95 и Тип 89 примерно соответствовали довоенным советским БТ-5 и немецким Pz-II, и потому в лобовом столкновении не имели ни малейшего шанса победить численно превосходящие их, гораздо более тяжелые и мощные Т-34. Японцы попытались бороться с танками атаками камикадзе-подрывников, но никакой роли они не сыграли — до танка еще надо добежать.

В итоге главным противником советской армии оказалось гигантское пространство, при наступлении через которое трудно долго поддерживать высокий темп. Танкам нужно много горючего и снарядов, людям — патроны и продовольствие. Поэтому СССР высадил воздушные десанты на многочисленные маньчжурские аэродромы, чтобы принимать на них транспортные самолеты с грузом для наступающих колонн. Десанты также высадились на южных Курильских островах, на Сахалине и в северной части Кореи.

Император спасает жизни.

14 августа император Хирохито выступил с радиообращением к нации, в котором объяснял необходимость прекратить войну.

«Ситуация в войне сложилась не в пользу Японии, тем временем как основные события в мире целиком сложились против ее интересов. Более того, противник применил новую бомбу невиданной разрушительной силы, которая погубила множество ни в чем не повинных людей. Если мы будем вести войну и дальше, это будет означать не только ужасную гибель и уничтожение японского народа, но также приведет к гибели всей человеческой цивилизации. Сегодня перед нами стоит вопрос: как нам спасти миллионы наших подданных и не унизить себя перед священными духами наших императорских предков? Вот причина, почему мы приказали принять условия совместной декларации победителей», — заявил он.

В итоге спасти миллионы подданных было решено путем приказа всем вооруженным силам Японии немедленно прекратить сопротивление на всех фронтах и сдаться союзникам. Этот приказ настолько контрастировал с официальной риторикой правительства, что многие японские солдаты просто в него не поверили. Поэтому бои в Маньчжурии продолжались вплоть до 20-х чисел августа, но замедлить советское наступление они не могли.

За время наступления Красная армия продвинулась на дистанцию от 500 до 1000 километров, потеряв убитыми 12 тысяч. Еще не более тысячи человек погибли в боях за Южный Сахалин и Курильские острова, десанты на которые были обеспечены многочисленными подаренными США судами.

Так за две недели Советский Союз взял реванш за Русско-японскую войну, зафиксировав свое господство в акватории Охотского моря. Также он передал китайским коммунистам Мао Цзэдуна огромные территории Маньчжурии, которые через несколько лет помогли им выиграть гражданскую войну.

А Маньчжурская операция с тех пор считалась классическим примером наступления механизированных войск на бескрайних равнинах, который изучали во всех военных академиях мира.

Источник.

Но войска четырёх фронтов — Воронежского, Степного, Центрального и Юго-Западного — получили приказ форсировать Днепр с ходу, не давая противнику времени на закрепление. Переправа шла в условиях острого дефицита инженерных средств: бойцы использовали лодки и самодельные плоты. На захваченных плацдармах завязывались ожесточённые бои — особенно на Букринском и Лютежском.

В ноябре 1943 года именно с Лютежского плацдарма началось наступление на Киев, завершившееся его освобождением. Потери были большие, но операция стала символом мужества и решимости — более 2 400 участников получили звание Героя Советского Союза.

Это был удар, который прорвал «Восточный вал» и открыл Красной армии путь к освобождению Правобережной Украины.

Здравствуйте Уважаемые читатели! До сих пор не утихают споры по поводу череды неудач Красной армии летом 1941 года, которые были обусловлены рядом причин, в частности, численного превосходства врага в боях на границе. И сегодня я приведу характерный пример из Прибалтики, где нашим войскам было несколько тяжелей, нежели на других направлениях. Это и недостроенные укрепления на границе, от слова совсем. Так же две танковых группы, из четырех имевшихся у немцев, начали войну именно на этом театре военных действий, да и проживало на данных территориях не всегда симпатизирующее население, хотя было не мало и просоветских людей. Так вот, поговорим мы сегодня о 10-й стрелковой дивизии генерала Фадеева Ивана Ивановича, занимавшей оборону на участке от Балтийского моря до Швекшны, вдоль государственной границы, на участке в 80 километров при нормативе в 12 км.! Еще хуже было положение у 128-й сд, которая оказалась на направление удара 600 танков из 4 ТГ.

Причем враг готовился атаковать тремя дивизиями, которые у немцев всегда были численно больше наших. Вот он яркий пример недостатка сил в пехоте, а то у нас любят иногда мерить только танками, не учитывая порой даже их ресурс. Так вот, в четыре часа утра 22 июня 1941 года, после артподготовки, в 20 минут враг атаковал. 291-я пд наступала вдоль Балтийского моря и вскоре, не смотря на стойкое сопротивление 62-го стрелкового полка, прорвала порядки и взяла Кретингу, затем вступила в бой с советским батальоном при поддержке артдивизиона за Палангу. Несколько попыток штурма наши отразили, но после оказались в окружении, из которого были вынуждены пробираться. Две других пехотных дивизии врага ударили по фронту, 204-й сп при поддержке артиллерийского полка держался поначалу, но вскоре перевес врага дал результат и 10-я сд, которая была построена в один эшелон, отошла за реку Минья. При этом в котле оказался и 98-й стрелковый полк, который был разгромлен у населенного пункта Варняй и Тельшай. К своим из окружения вышло два бойца, которые сохранили полковое знамя.

23 июня 1941 года танковые дивизии Красной армии наносят контрудары, которые не приведут к разгрому немцев, но дадут время на отход частям 8-й армии. Причем 10-я сд будет иметь колоссальный разрыв с частями справа и слева, исчислявшийся десятками километров, так как те, в свою очередь, так же прикрывали участок фронта не по нормативу и сил банально не хватало. Благодаря подвигу танкистов части отходили на восток, и 10-я сд, пусть и имея разрыв между 62 и 204 и 30 ап, участвовала в обороне Риги. Причем части 62-го полка защищали сам город. Бои за столицу Латвии шли до 1 июля 1941 года, после чего город был оставлен нашими войсками. 204-й полк с артиллерией стойко сдерживал противника по Западной Двине на ее левом берегу.

И 29 июня, вплавь форсируя ее, остатки полка полковника Якимова займут оборону по линии ст. Пулканы устье реки З. Двина. Затем будет отход на рубеж по реке Гауя. К этому времени 62-й сп насчитывал 294 человека, 204 160 человек, все, что осталось от полнокровной дивизии. А если быть точнее, то в донесении от 4 июля 1941 указано следующее:

10 сд — шта[б] див[изии] сохранился. В 62 сп личного состава 150 человек и один станковый пулемёт, другой мат[ериальной] части нет. В 204 сп сохранилось 30 человек, дополнительно влито 600 человек, задержанных в тылах. Из вооружения полк имеет лишь винтовки и ручные пулемёты. 98 сп не существует. 30 ап потерял 23 орудия. Дивизион ПТО имеет 2 орудия. Следовательно, 10 сд как дивизия не боеспособна.

Данный пример показателен и демонстрирует одну из причин неудач РККА, которой являлось не бездарное командование, а банальная нехватка сил в первые дни войны, от которых зависело многое. Причем части 10-й сд закрепляться на границе начали за несколько дней до нападения врага. В целом поражение наших войск в те июньские дни было закономерностью, и командования ни причем. А у меня на этом все, подписывайтесь на канал "Наша история это Гордость", сегодня днем будет публикация по разгрому аэропорта в Сальске, так, что подписывайтесь Спасибо за внимание. До свидания!