Собрались мы с Коляном и Димоном колядовать. Долго собирались, колядки вспоминали, пакеты для конфет готовили. Хотя надеялись, конечно, больше на деньги. Конфеты — это на закуску хорошо, а деньги — на бухло.
Обошли сперва свою улицу. Соседи — жмоты! Карамелек надавали, а то и вообще калитки еще с обеда заложили. У бабки Зиновьевой конфеты оказались с червями. видно она их с молодости своей еще хранила, карга старая. Прошлись по двум соседним. Там правда встретили конкурентов. Но они совсем мелкие были. Поэтому мы им лещей надавали, а мелочевку у них отобрали, но взамен отвесили им конфет и тех, что от бабки Зиновьевой тоже. Пусть трескают, пока жопа не слипнется.
К десяти вечера закончили обход. Доперлись до остановки, чтобы барыши подбить. Выходило на три пузыря и дохера сладкой закуси. В общем-то не плохо с учётом общего жопничества народонаселения.
Только собрались мы идти в магаз, как путь нам пригродил отчим Димона дядя Толя. дядя Толя, сразу видно, был с похмелюги и не колядовал, а решил взять нахрапом, на халяву. Схватил Димона за ухо и давай вертеть что гайку. Димон орёт благим матом, а мы в сторонку отбежали и хуесосим дядю Толю, мол, какой он сукагондонпидорасалкаш. И всё такое. Дядя Толя нам ультиматум поставил: или ухо Димону открутит и домой его так с одним и приведет, а еще нашим родокам после расскажет что мы материмся как сапожники и курим, или мы ему весь наш денежный навар отдаем и валим подобру-поздорову. Конфеты на его единственный живой зуб не нужны. Неконструктивный разговор, короче. Решили мы дядю Толю валить. Точнее завалить. А еще точнее отмудохать. Ну а хули, нас почти трое, а он один и с похмелья. Силы на нашей стороне. Димон без слов всё понял и стал еще больше скулить, жалостно так как кутёк перед утоплением. Мы с двух сторон резко подбежали и давай этого баклана старого по коленям пиздить. Он то одной рукой только орудовать может. Отмахивается от нас как от мух в сортире. А Димон орет: по яйцам ему саданите, мамка моя его всегда по яйцам бьёт, притупляет. И в этот момент вырывается. Даже с ухом. Правда лиловым и размером как у Чебура. Дядя Толя давай нас кружить, хуесосит на чем свет стоит. А мы подбегаем, хули, юркие зверята, молодые, бац, бац ему по коленям. Он уже на одно припал, тогда Димон ему как уебёт по еблищу. Прямо в челюсть попал. Звук такой еще приятный получился. Тут дядя Толя свой единственный зуб и выплюнул на снег вместе с кровью. И заплакал. Но мы не стали ждать реванша, пакеты похватали и в магаз, пока не закрылся. Взяли бухла, нажрались в умат. Сидим возле магаза на скамейке, байки травим, как-будто мы не одного алкаша отмудохали втроём, а каждый по целому полку. Рэмбо, блядь, три в одном.
По домам шли в развалочку, на распашку. колядки орали: «Ангел нынче к нам спустился И пропел: «Христос родился». Мы пришли Христа прославить, А вас с праздником поздравить!». Дошли до нашей улицы. Дяди Толи на остановке не было. Стало немного не по себе. Нам то что, домой тихо прошмыгнуть и в люлю, чтобы родаки не запалили что бухой. А у Димона дома он — дядя Толя. А это может и не хуевым пиздецом обернуться. Но, как говорится, чему быть, тому не миновать.
На следующий день вся компания была в полном составе. Спросили у Димона, что да как вчера? Сказал, что домой шел как скотина на убой, даже четвертинку кирпича в карман сунул. Но дядя Толя спал и мать спала. А утром тот ему ничего не сказал и даже не сделал. Мать только сказала, что загадала, чтобы ирод этот пить бросил, так он вчера приполз вечером, рожа разбита, шепелявит и без того пуще прежнего, прощения просил. А сегодня поехал в больничку «зашиваться». Значит правда это, что на Рождество загадать, то непременно сбудется.
