Разделывать дальше тушу не нужно там, где резали козла, и оставили все ненужные запчасти. Для этого его лучше отвезти в тележке, уже без головы и первичных половых признаков, на другое место.

Подвешивать для разделки за задние ноги обязательно. Лёжа на земле, вы его обязательно изваляете при разделке и изваляетесь сами. Да и неудобно.

Дальше готовим два ведра с тёплой водой. Одно с мыльным раствором, другое с чистой водой без всего, но можно немного уксуса туда добавить, пару столовых ложек. Можно больше. Так будет лучше.

Разделка такая же, как и для обычной козы. Но есть одно правило: взялся рукой за шкуру, этой же рукой за мясо браться нельзя, или мыть руки надо. Сначала в ведре с мыльной водой, потом с уксусной. В том же порядке мыть и инструмент(нож) для сьема шкуры.

Дело в том, что само мясо у козла особо не пахнет. Весь духан находится в голове, половых железах и шкуре. Это не хряк, который скатолом насквозь пронизан, у козла всё "растекается по поверхности", а внутри он достаточно чистый.

И ещё есть один небольшой нюанс

После сьема шкуры, в местах, где вы ее надрезали, прилипают к туше волоски от шерсти(вокруг скакательных суставов, шеи, посередине живота), и, прежде чем нутровать, надо не полениться, а взять горелку, которой свиней палят, и в этих местах с особой тщательностью пропалить, чтобы сжечь приставшие волоски, пока они вонь мясу не передали. Ну и уж, раз такое дело, то и во всех остальных местах пальнуть тоже, на всякий случай, вдруг где пристало чего случаянно. А потом уж нутровать.

И так, потом уже мясо не пахнет, можно делать фарш, котлеты, как я. Варить, жарить лучше не надо - всё же жестковатое. Но это может быть я просто готовить не умею таких животных.

Если честно, немного запах есть, но не прям козлячий, а как будто бы зрелая баранина. В специфические восточные блюда, где много чеснока и всяких приправ - норм. Я и в котлеты чеснока напихала, а чё? Зашибись. Надо иммунитет подымать, бороться с простудными заболеваниями, тут чеснок - помощник(ещё б козлов на морозе не резать, вообще зашибись, может быть и не болела бы вообще).

Фото добавлять не буду, во имя того, чтобы не ранить нежнодушевных людей.

Попозже в коменты фото башки добавлю - там рога знатные! А котлеты есть котлеты, чё их пробовать добавлять-то?

Но сладкий миг настал и вот оно долгожданное сообщение

Потом мы заехали с братом, чтобы отключить летний водопровод от скважины, чтобы не полопались трубы. Как раз стояли относительные холода (–7), вода в доме застыла, продуть трубы не смогли. Будет надеяться на божью волю, в общем. В этот же приезд обнаружили нюанс, про который я раньше не думала. О к а з ы в а е т с я, вода застывает не только в водопроводе, но и в сливе раковины и, вот неожиданность!, даже в сифоне. Поэтому зимой канализацией пользоваться нельзя. Этот вопросик решился отворачиванием сифона и представлением ведра (а я то надеялась от него избавиться навсегда). Главная непродуманность в том, что труба для слива в полу находится прямо над раковиной, поэтому ведро стоит немножко криво косо, боялась, что будет лить в сторону. Но терпимо.

В эти выходные на свердловских дорогах был настоящий ледяной ад и транспортный коллапс. Поэтому, конечно, я не могла усидеть дома и поехала зачем-то снова в деревню. Немножко видео для погружения в атмосферу

Вместо двух часов ехали 4,5, а потом как моряки после долгого плавания целовали родную землю трясущимися ногами. Короче, никому такого не советую.

Но во дворе красота, тишь, благодать. Вид на церковь уже не тот. Зато можно бегать по двору в одних трусах, не боясь пробудить чувственных желаний у местных жителей

Дома, конечно, первым делом полезла проверять конденсат над душевой, которым меня все время пугали в прошлых постах. Но его по-прежнему нет, ребята. Я честно верю в вашу экспертизу и допускаю, что технология была нарушена. Но пока никаких проблем кроме птичьего навоза на коврике перед дверью незамечено. Все сваленные под крышей вещи абсолютно сухие.

Навоз уж не стала фоткать. Зато сфоткала два датчика на потолке в комнате перед печкой и га веранде. Должны сигнализировать, если будет перебор с угарным газом. Но как именно это работает, я не знаю. Надеюсь, и не узнаю

Кстати, снова топила печь. За пять вечерних часов воздух нагрелся до 22 градусов (за окном 0). С утра еще пяток деревяшек закинула, такой результат:

Ну, вроде все новости. Немножко понасиловала ИИ, чтобы нарисовать план на благоустройство в следующем году:

Качель планируется ровно наоборот поставить - лицом забору. А на сам забор повесить экран и в хорошую погоду смотреть кино под открытым небом. Звучит классно, как это получится в реальности, пока неизвестно. А других новостей у меня пока для вас нет.

- Здорово… Бражка есть?

- Есть конечно.

- Давай, пару бутылок.

- А деньги?

- Запиши на меня, пенсия придет заплачу.

- Ты мне уже два месяца «платишь»

- Не сознательный ты товарищ. Телевизор что ли не смотришь? Кризис, страна можно сказать последнее отдает фронту, а ты бутылку зажал!

- Я не зажал, просто не понимаю как мой самогон соотносится с фронтом.

- Ты знаешь кто я вообще?

- Володя — пожал плечами старик.

- Это понятно, но кто я по этому как его...должности...Нет...чертова память. Ну, закон новый вышел.

- Я старых то законов не помню, а ты мне про новые.

- Статусу! Вот! Чертово слово…

- И кто же ты?

- Вот, по новому закону, у меня статус родственника участника специальной операции.

- И чего это значит?

- Льготы там разные и может пенсию повысят.

- Это хорошо. Только опять же непонятно причем тут мой самогон.

- Чудак ты человек. Говорю же, у меня теперь специальный статус. Таким как я всячески нужно помогать, содействовать! Вот!

Леонид Степанович за свои неполные восемьдесят лет помнил разные времена. Времена колхоза, времена кооперативов, времена так называемых девяностых, но все эти вехи в истории объединяло одно: появление людей с каким-то статусом. Этот статус позволял им говорить что им все должны. С чего и почему никто не знал и не понимал, но факт оставался фактом. Ты сначала должен был колхозу, потом кооперативу, потом бандитам, потом людям в погонах, а на данном этапе Леонид Степанович который занимался самогона варением оказался должен своему соседу потому что он был отцом участника операции которая была специальной.

- Ладно...Бутылку дам, не больше. Сахар нынче дорогой — вздохнул старик.

- Эх-х-х-х, Степанович. Все жадобничаешь! А наши дети за тебя кровь проливают. Чтобы ты тут кобелировал на нуждах народа.

- Ой, все! Или бери бутылку или вообще ничего не получишь.

- Ладно, так уж и быть. Тащи бутылку…

Леонид Степанович вынес самогонку и отдал ее соседу. Тот поморщился, но все же взял ее и пошел к себе домой. Пенсионер же начал расчищать дорожку от снега который нещадно заваливал деревню каждый день.

- Доброе утро, Лёнь! Чего этот чумной с утра пораньше приходил? - спросила соседка.

- Здорово, Нюр. За бутылкой приходил.

- Зря ты его поишь, еще и в долг.

- А что мне?! Послать его?

- Не знаю, по мне так послать.

- Он вон говорит статус у него теперь. Отец военнослужащего.

- И что теперь? Красную дорожку перед ним расстилать и на рушнике стопку подносить?

- Не знаю, говорит закон какой-то вышел.

- Законы… Лучше бы закон придумали чтобы свет у нас не гас по пять раз на дню.

Баба Нбра как и миллионы таких же баб Нюр не понимали одной простой вещи. Все эти ТЭЦ, ГЭС, АЭС и прочие станции дающие бесперебойную электроэнергию строились в свое время ни только для того чтобы у бабы Нюры горела лампочка и казал телевизор. Они преимущественно давали электроэнергию заводам и другим жизненно важным и градообразующим предприятиям. За неимением последних, ремонтировать и тем более строить новые станции не имело никакого смысла. Кому вообще было какое-то дело до бабы Нюры, до всех этих баб Нюр. Страна жила в своем мире, а правительство вообще находилось на другой планете.

После обеда уже набравшийся впечатлений Володя снова стоял у калитки и призывал Степановича к диалогу.

- Что тебе еще?

- Тащи еще бутылку!

- Я же тебе сказал. Одну! И всё!

- Не сознательный ты человек, Степанович. Ведешь себя как враг.

- Чем же?

- Не оказываешь содействия отцу участника специальной операции.

- Я уже оказал содействия, два месяца тебе оказываю содействие.

- А забор?

- А что забор?

- Я тебе говорил его переставить, а ты не переставил.

- Так зима же. Договорились что весной померим и решим где его ставить. У меня там малинник.

- Наши дети там за тебя кровь проливают, а ты о малиннике думаешь.

- А о чем я должен думать?

- О Родине! О народе, а не о себе и малиннике своем!

- Да я всю жизнь только о Родине и думаю. Она только обо мне не очень то думает.

- Вот, вот… Это все вражеские нотки в тебе говорят. Ты знаешь как называется чем ты занимаешься?

- Н-у-у-у- задумался пенсионер — Самогон варю.

- Это да, а на самом деле что это?

- Не знаю…

- КапитализЬм это. И паразитирование на нуждах людей. Этим только агенты занимаются.

- Какие агенты?

- Западные!

- Я дальше областного центра не выезжал никогда, какой из меня западный агент.

- А это не важно. Эти западные агенты везде, насаждают свои идеи, свой капитализЬм распространяют.

- Хм. Не понимаю при чем тут самогон и какие-то идеи.

- А все просто, Степанович! Если ты гонишь самогон и даешь его людям за так — то это благое дело, общественное, правильное. А если ты его продаешь, то это уже капитализЬм!

- Так сахар денег стоит, если я не буду продавать, где я денег на сахар найду?!

- Это все детали. Главное тут то что ты своим поведением распространяешь эти идеи. Подрываешь страну изнутри.

- Ой, всё! Иди уже отсюда — махнул рукой пенсионер.

- Я то пойду, только ты у меня теперь на карандаше.

- Хорошо, хорошо… Иди с Богом!

Отбушевал суровый февраль, громко хлопнув перед уходом дверью. Деревня погружалась во мрак, электричество теперь гасло на целые дни. В окнах домов все чаще горели свечи, унося жителей все дальше и дальше от цивилизации. В начале марта в деревню въехала машина. Водитель что-то спросил у проходящей мимо женщины и она показала на дом Леонида Степановича. Подъехав к избе, мужчины вышли из машины и бесцеремонно вошли в калитку, постучали в дверь, к ним вышел заспанный пенсионер.

- Павлов Леонид Степанович?

- Он самый. Чем обязан?

- Мы из управления ФСБ по Волжскому району. На вас поступил сигнал.

- Сигнал?

- Да. Вот постановление на обыск — достал из папки бумагу офицер.

- Обыск?! А чего у меня искать то? - почесал затылок старик.

- Экстремистскую литературу, оружие, мало ли что у вас хранится.

- Нет у меня ничего такого

- Вот мы и посмотрим — отодвинув в сторону старика, мужчины прошли в дом и начали осматривать бедный интерьер избы.

- Я не понимаю — старик с испугом смотрел на непрошеных гостей.

- Что тут непонятного. На вас поступил сигнал что вы занимаетесь анти государственной деятельностью. Идеи распространяете неправильные. А в стране специальная операция идет. Мы не можем допустить чтобы враги нас изнутри разваливали.

- Я самогон варю… Это да… Но так то я за Россию.

- Спаиваете население, понятно.

- Драйзер это иностранная литература ведь? - взял книгу с полки один из мужчин.

- Ну да… Ино агентская.

- А чего там пишут? Против страны?

- Не знаю не читал, но если Драйзер то точно что-то не хорошее.

- Тут еще Солженицын. Это вроде экстремистская литература?

- Пока вроде нет. Но в перспективе думаю станет. Ты весь список книг составь, а там разберемся.

- А вы присядьте пока — показал старику на стул старший группы — Вот по этому заявлению сказано так же что вы оскорбляете участников специальной операции. Вы в курсе что это дискредитация?

- Я даже слова такого не знаю — поежился старик.

- Не знание закона не освобождает от ответственности. Я вижу вы уже пожилой человек, все таки должны понимать в какой обстановке страна сейчас.

- Так я же молчу…

- А по заявлению получается что не молчите.

- Простите, а кто написал заявление?

- Это не важно. Но поверьте заявление от патриота, не просто патриота, а человека который действительно жертвует всем ради страны. Пока вы тут самогон свой варите, люди работают, своих детей на фронт отправляют, живут интересами страны и общества, а не только о кармане своем думают.

- Так я особо ничего не зарабатываю…

- Все так говорят, все олигархи так говорят. Ничего не зарабатывают, а потом виллы у них на Рублевках находим.

- Какой я олигарх?!

- Не знаю. Это уже суд будет разбираться.

- Суд?

- Конечно. Обвинения серьезные. Надо разбираться. Тут и ино агентство и экстремизм и дискредитация, и незаконная коммерческая деятельность. Полный букет. Я бы на вашем месте сознался и сотрудничал со следствием.

- В чем сознаваться то?

- Во всем, дорогой мой Леонид Степанович, во всем…

- Смотри «Новый мир», тут повесть Войновича. Чего-то знакомое — достал телефон сотрудник ФСБ — Вот! Что и требовалось доказать. Был выслан из СССР!

- Вот видите какая у вас тут литература, Леонид Степанович. Драйзеры, Войновичи.

- Так у всех этот журнал есть! По подписки в 80-ых все получали.

- У всех не у всех, а нашли у вас. Теперь понятно почему в заявлении на вас отдельно написано что вы критикуете политику руководства, понятно откуда вы все это взяли.

- Я никого не критиковал.

- Повторяю, это уже суд разберется.

Закончив обыск, опись литературы и вещей, сотрудники предложили старику собрать вещи которые могли бы ему пригодиться в СИЗО в случае заключения его под стражу. В это время некоторые жители деревни собрались у дома пенсионера, среди них был и сосед Владимир.

- Куда вы его старого? - спросила баб Нюра.

- В управление, зададим несколько вопросов, разберемся в общем — сказал старший оперативник.

- В чем обвиняют то?

- Дискредитация какая-то, что я агент — пожал плечами старик.

- Не может быть — сказал какой-то дед.

- Мало ли. По телевизору казали что сейчас время такое, ухо востро надо держать. Куча разных шпиЁнов.

- Да какой Степанович шпиЁн, он из деревни никогда толком не выезжал.

- Это не важно. Сейчас же Интернеты и так далее. По телевизору врать не будут. Органам виднее кто враг — митинговала старушка.

- Правильно! Вон казали про Пугачеву. Вроде приличная женщина, а оказалось шпиЁнка иностранная, со своим Галкиным (признан в России иностранным агентом)!

- По ней понятно сразу было, она же еврейка! Они все иностранные агенты.

- Почему?

- Евреи же…

- А-а-а-а….

Старика посадили в машину...

- Кто бы мог подумать — вздыхали старушки — А с виду приличный человек…

- Агенты они такие — закурил Владимир — Как некоторые грибы. С виду красивые и ладные, а внутри все червивые. У меня вон сын воюет, а этот наживается…

- Ты чо ли написал на него? - прищурилась баба Нюра

- Не важно. Сын там воюет, а мне нужно тут воевать, выявлять врагов так сказать. Одно плохо, за самогоном теперь в соседнюю деревню придется ходить. Но сын вернется с деньгами машину мне купит… А может и от администрации чего дадут за мою деятельность.

Старушка лишь покачала головой…

Через несколько месяцев суд огласил приговор Павлову Леониду Степановичу. За дискредитацию участников специальной операции и за использование экстремистской литературы, на момент оглашения приговора, и произведения Драйзера и тем более Войновича и Солженицына были признаны экстремистскими, старик получил восемь лет общего режима. Сосед Владимир продолжил свою борьбу с внутренними врагами, а так же перенес забор и вырубил малинник, на его месте теперь растет бурьян. Ведь когда борешься за страну, когда выявляешь шпионов и ино агентов некогда работать в огороде, некогда варить самогон, ни на что времени не остается. Время есть только на борьбу. В деревне же все так же нет света и так же тлеют свечи в окнах, погружая русскую деревню во мрак…