Я пробрался в дом моей бывшей жены, чтобы забрать семейную реликвию. Но что-то успело попасть туда раньше
Из леса я видел «Камаро» моей бывшей, припаркованный у того, что когда-то было нашим домом. Рядом стоял пикап моего бывшего соседа Трея.
Подписи на бумагах о разводе ещё толком не высохли, но на этом этапе уж лучше он, чем я. С тем, что дом достался ей, а мне даже не дали шанса побороться за своё, я как-то справлюсь. Я наделал ошибок — таких, о которых стыдно вспоминать. Из-за них я и ехал сюда, к нашему бывшему дому, после пары лишних рюмок. Пусть вся земля остаётся ей, как хочет.
Но, чёрт возьми, она украла трость дедушки. Он вырастил меня после смерти родителей, всегда заботился и всегда ходил с этой тростью. Когда она выставила меня за дверь, трость осталась в доме, затерялась среди всего, что она решила объявить своим. Между адвокатами, угрозами и всей этой дрянью она как будто оказалась заперта в этих стенах.
Так что сегодня я решил вломиться и забрать её назад. Я знал нашу «сигнализацию», точнее — знал, что мы её так и не поставили. Она хвасталась, что я струшу и не рискну, иначе она разрушит мою жизнь ещё сильнее. Ну-ну. Мою колымагу я оставил в миле отсюда, укрыл на просёлке. В лесу шёл по тропе, чтобы не светиться на открытом месте. Телефон не брал. Тёмная, закрывающая лицо одежда, собранная по секонд-хендам, перчатки, всё оплачено наличными. Друг обещал прикрыть алиби. Я войду, разобью немного хлама, прихвачу украшения, чтобы выглядело так, будто трость схватили по случаю.
Вид Треевого пикапа рядом с её машиной лишь на миг меня притормозил. Значит, будут заняты. Я мог пережить, что она отскакала к первому попавшемуся мужику — минут на несколько.
Я вышел из леса к дому, шагая так, будто я тут свой, поглядывая по сторонам — вдруг всё-таки поставила камеры. О домашних питомцах можно было не думать: по крайней мере кот остался мне. Скоро я уже стоял у входной двери, проверил тайник — искусственный камень рядом — пусто. Ну и ладно. И тут заметил, что дверь неплотно прикрыта. Быстро она, значит, вразнос пошла, да?
Я услышал в голове, как дед ворчит: дверь всегда надо закрывать и запирать. Он жил в деревне недалеко отсюда. «Хоть в деревне, хоть в городе — запирайся как следует, — говорил он. — В этих холмах, в лесу, водится всякое, чего в дом пускать нельзя».
«Например что, дед?» — спрашивал я.
«То, что постарше меня будет, — говорил он. — Помнишь, мы шли по тропе, и я показал тебе согнутое дерево?» Дерево, которое специально так вырастили: какой-то древний указатель тропы ещё со времён, когда тут жили индейцы. «Людей, что их растили, уже нет, а те, кто ходил за ними, остались и до сих пор по этим отметкам бегают. То, что сейчас в это не верят — не значит, что всё исчезло». Он постукивал тростью. «Вот зачем она мне всегда со мной. Подарок от приятеля, с которым я, бывало, покуривал. Пока она при мне — ни один тёмный дух ко мне не сунется». Он держал её на расстоянии вытянутой руки каждый день своей жизни — пока однажды утром не проснулся.
Прошло много лет после этого. Честно говоря, теперь мне казалось, что эти тёмные духи кружат и вокруг меня. Если эта вещь вернёт мне часть его — я должен её забрать. Я оттолкнул эти мысли, осторожно толкнул дверь и проскользнул внутрь, прежде чем скрип петель успел выдать меня, после чего вернул её в прежнее приоткрытое положение.
Дом был двухэтажный, достаточно большой, хотя не особняк. Просторные кладовые соединяли комнаты и коридоры — можно было шнырять и прятаться, пока я искал, куда она спрятала трость. Но прежде чем начать, меня заставило вздрогнуть нечто впереди.
Кухня была за прихожей. Раздвижная дверь во двор — вдребезги, на полу россыпь стекла.
Кто-то опередил меня.
Я сглотнул и пожалел, что не взял нож, решив, что лучше выглядеть без оружия на случай, если меня поймают. Вид этого стеклянного поля и холодный ветер из чёрной дыры на месте двери быстро протрезвили. Единственное, что удержало от бегства, — мысль о трости, возможно уже в лапах какого-нибудь «метамфетаминщика», который прервал варку где-то в лесу, чтобы вломиться сюда.
К чёрту совпадения. Хватай трость — и вон. Но как моя бывшая и Трей этого не услышали? В доме ужасная акустика, но они, должно быть, были очень поглощены друг другом. Я стал рыскать по кладовкам на первом этаже максимально тихо, прислушиваясь к каждому шороху и шагу — вдруг выйдет кто-то из нынешних жильцов или этот неизвестный бродяга. Ничего. Ни находок, ни звуков. Может, они уснули, а чужак уже ушёл, прихватив серебро — сбыть в ломбард?
Я выругался сквозь зубы. На первом этаже её нет. Придётся рискнуть подняться наверх и потревожить голубков. Я убеждал себя, что там никого, кроме них, не найду.
Подойдя к лестнице на второй этаж, я уловил смрад, от которого свело желудок. Этот ни с чем не спутаемый металлический запах усиливался с каждым моим осторожным шагом, с каждым скрипом и стоном ступени. Сначала меня толкала наверх надежда, а потом я просто не мог отвести глаз, когда вышел на площадку.
По всему коридору тянулся кровавый след — от одной спальни к другой. Мебель вдоль стен разбита в щепки, картины сбиты, красные отпечатки ладоней повсюду, словно ребёнок решил попрактиковаться в пальчиковой живописи. Спальня справа казалась пустой, а вот хозяйская слева...
Господи, хозяйская слева.
Тела на кровати. Одежда сорвана. Всё с них сорвано. Я едва узнал женщину, рядом с которой засыпал каждую ночь. Вспомнился дядя, который приезжал к нам поохотиться. Он разделал оленя прямо на участке и сказал, что мне стоит посмотреть. Тогда я ещё интересовался охотой.
С тех пор прошло много времени. Даже с такого расстояния меня выворачивало, и я изо всех сил сдерживал рвоту. Я застыл, как лягушка перед змеёй.
Когда всё же оторвал взгляд от кровати, увидел то, что стояло рядом, глядя в зеркало. Я не мог разобрать, что это такое. Если это вообще человек. Оно стояло на двух ногах и, казалось, было в кожаных ботинках и рваной одежде, всё залито кровью. С его плеч до пояса свисали бледные ленты — как пряди волос; оно сутулилось и смотрело на своё отражение, будто позировало самому себе. Меняло стойку, упиралось грязной ладонью в зеркало, откидывало некоторые из свисающих с черепа полос за спину. Оно не издавало ни звука, кроме еле слышных касаний шагов. Повернулось к кровати, схватило что-то и обмотало вокруг шеи, как шарф, — по цвету то же, что и те ленты.
Меня вывернуло, когда я увидел лицо, глядевшее на меня. Сорванное с черепа, которому предназначалось, едва узнаваемое, если бы не родинка чуть ниже левой глазницы.
Чудовище застыло, воздух в доме умер. Моё сердце чуть не остановилось, когда его голова чуть повернулась — оно посмотрело на меня через зеркало.
Пара огромных, налитых кровью глаз встретилась с моими.
Глубокое, хриплое рычание вылезло из его пасти, и оно оттолкнулось от зеркала, разбив его, развернулось и бросилось на меня, полосы человеческой кожи, пришитые к его голому черепу, развевались при беге. Я метнулся по коридору, влетел в другую спальню, захлопнул дверь и запер. Через пару секунд оно врезалось в дверь, с рваным, кашляющим криком ударило кулаком по дереву, и всё полотно дрогнуло от силы ударов.
Я отступил, повернулся к шкафу и распахнул его, стараясь не поскользнуться в луже крови, растекавшейся от окна; в ней лежал разбитый телефон. Не знаю, кому он принадлежал — ей или Трею, — но один из них пытался выбраться и, видно, совсем потерял голову, мучаясь с замком окна. Даже если бы открыл — вниз был крутой обрыв, и это существо ничуть не смутилось бы, прыгнуло следом. Оно всё ещё таранит дверь, я из последних сил держу её, слыша, как древесина начинает трещать.
Я ввалился в шкаф и захлопнул дверцы, пробираясь за стену коробок в поисках потайной двери в соседнюю кладовку. Оно сильное, но дом знаю я. Пока оно примеряло мою бывшую, как шарф, оно ведь не услышало меня на первом этаже? Или было слишком увлечено?
Когда дверь разлетелась внутрь и тварь ворвалась в комнату, расшвыривая мебель и опрокидывая всё подряд, я уже полз в соседнюю кладовку и закрывал за собой дверцу. Даже громя всё вокруг, переворачивая кровать и ломая мебель, она ступала как-то странно тихо, почти изящно. Хрипло взревев, она добралась до шкафа. Я проскользнул в смежную комнату и захлопнул дверь как раз в тот момент, когда оно сорвало дверцу с направляющих и отшвырнуло её, ярясь перед стеной коробок.
Драгоценные секунды. Дверь в коридор распахнута. Я вылетел и помчался к хозяйской спальне. Если пойду к лестнице, половицы заскрипят, и оно будет на мне за секунды: двигалось оно не так, как человек. Чем бы его ни накачало, я слышал достаточно историй о коктейлях наркотиков, превращающих людей в сверхчеловеческих зомби, чтобы понимать: шансов, если догонит, у меня нет — особенно когда машина в миле отсюда.
Не хотелось и думать, что это один из тех тёмных духов, о которых дед говорил много лет назад.
Меня снова подступила тошнота, когда я вошёл в комнату и направился к окнам. В отличие от спальни в конце коридора, одно из этих окон выходило к водосточной трубе — по ней можно было спуститься без риска сломать ногу; и замок тут был сломан, значит, окно откроется без звука. Я медленно поднял раму, ежесекундно оглядываясь, слыша, как в соседней кладовке летят коробки и всё крошится в клочья, а хриплые крики чудовища становятся всё яростнее и животнее.
И тут взгляд зацепился за угол. Возле окровавленной тумбочки, спрятанная как бита, которую я когда-то советовал держать у кровати на случай проникновения, лежала трость. Навершие выполнено в виде медведя, прикреплённого к деревянному древку. Я вспомнил, как она погромыхивала — старьё, хлипкая штука, которую дед ценил как настоящую третью ногу. Его личный оберег против всего, что подбрасывает жизнь.
Как бы всё ни обернулось, я нашёл его трость. По крайней мере, она её не выкинула. Забытая в углу — но дед оказался рядом, когда он мне был нужен.
Я схватил трость, почувствовал в ладони истёртую холодную голову медведя. Сжал её, прислушиваясь, как тварь вырывается из кладовки в смежную комнату и продолжает рвать её в клочья.
И вдруг тишину разрезал скрип входной двери — тот самый, который мог бы заменить любую сигнализацию. Кто-то открыл её так, как открывает человек, который не раз тренировался прокрадываться в дом ночью.
— Полиция, — сказал голос. Неожиданно мой главный ночной страх превратился в спасение. Пусть меня заберут — лишь бы выбраться из этого кошмара. — Здесь кто-нибудь есть? Мы получили экстренный вызов, но связь оборвалась, и подробностей недостаточно.
Из средней спальни раздался рваный крик, и тварь вылетела в коридор, оттолкнувшись от стены и приземлившись на четвереньки. Теперь она была ближе, и пока всё внимание у неё было на несчастном копе внизу, я рассмотрел больше. Я не ошибся насчёт полос, пришитых к лысому черепу: а ещё на её рваной одежде я увидел лица и части лиц — всё сшито грубой ниткой. И всё же эта лоскутная кожа была как будто одного оттенка, будто брюки и рубаха каким-то невозможным образом были сделаны из одного человека.
И среди всего этого пустое лицо моей бывшей смотрело на меня со спины существа, а остальное было обмотано вокруг его шеи. Пока я боролся с тошнотой, в глаза встали слёзы.
— Какого ж… — у копа сорвалось, когда он увидел кошмар, убивший двоих жильцов дома. Чудовище метнулось вниз по лестнице. Я вернулся к окну, в спину ударили выстрелы, разорвавшие мёртвую тьму. Потом крики офицера смешались с хрипами нападавшего. Глухой удар — он рухнул, и вопль оборвался. Новые выстрелы — напарник открыл огонь по монстру, стоящему теперь в холле. Я ухватился за водосточную трубу.
Она сложилась у меня в руках: секция оторвалась от стены и с лязгом грохнулась вниз, утонув в канонаде выстрелов, пока второй полицейский опустошал магазин в это чудовище. Земля казалась ужасно далёкой: склон уходил от дома в лес.
Похоже, второй держался дольше: всё ещё кричал, всё ещё отбивался. Я рванул из комнаты и помчался вниз, пока тварь отвлечена. В холле лежал мёртвый коп: горло разодрано, руки прижаты к ране — тщетная попытка остановить кровь. Но перешагивать через него не требовалось. Я мог выбраться через разбитую кухонную дверь, нырнуть в лес и затеряться. Дед показывал мне здесь тропы. Я знал их, как дороги, по которым раньше ездил. Это чудовище — не гончая, след не возьмёт.
Но оно было быстрее меня. Когда я добежал до нижней ступени, оно уже возвышалось над вторым мёртвым офицером, и в темноте, за окнами, его огромные глаза светились, как у совы. На миг время застыло: мы снова встретились взглядом.
Потом оно взревело и рвануло ко мне, длинными руками словно швыряя себя обратно в дом.
Я отпрыгнул в гостиную, примыкающую к холлу, и тварь влетела следом, остановившись ладонью в сантиметрах от стены, оттолкнулась и развернулась ко мне. Так близко мы ещё не были. Смрад крови, покрывавшей её с ног до головы, выжёг из воздуха все прочие запахи. На лохмотьях пялились на меня чужие лица; слишком знакомый «шарф» всё ещё туго охватывал её шею. Челюсть отвисла, вся морда залита красным. Она тоже была содрана? Или настолько перемазана, изодрана своими же судорогами и бурей, что не разобрать?
Я видел хотя бы одну пулевую рану в плече, но ей будто было всё равно. Она была на несколько дюймов выше меня, исхудавшая, жилистая, как человек, которого находят в подворотне плохого района. Огромные ладони с длинными пальцами заканчивались сломанными ногтями, чёрными от грязи. На поясе висел ремень, под ним — набор каменных ножей и орудий, все в крови. Оно быстро, по-собачьи, пыхтело, подходя ближе, собираясь в комок перед броском.
Когда оно метнулось, моя рука с дедовской тростью сама вытянулась вперёд.
Дерево разлетелось, меня отбросило назад, но пальцы всё так же сжимали медвежью голову навершия. Тварь взревела и отпрянула. Я дёрнул руку обратно, и мы разошлись, пошатываясь.
Деревянное древко валялось вокруг — щепки торчали из плеча чудовища, где я его ткнул, вокруг более глубокой раны, добавившейся к пулевой. А медвежья голова вдруг оказалась насажена на длинный тонкий клинок, почти без режущей кромки, но с острым, блестящим от крови остриём.
Не зря дед всегда чувствовал себя в безопасности с этой тростью.
Оно снова рвануло, хрипло вопя, но я отмахнулся — и оно попятилось. Я понятия не имел, что делаю, но раны, похоже, начинали сказываться: по тому, как оно берегло проколотое плечо. Оно носилось вокруг меня, а я, крутясь, пытался не упустить его из вида. Загоняло меня в угол. Оно метнулось, но в этот раз я шагнул навстречу — и выставил дедов клинок вперёд.
Его рваные хрипы сменились пронзительным визгом — оно насадилось на лезвие.
Мы столкнулись и рухнули вместе, переплетясь, меня заляпало его кровью поверх моего чёрного костюма. Оно царапнуло меня, сломанные ногти разодрали ткань; другой рукой оно попыталось вытащить один из каменных ножей, но я сумел оттолкнуть его и перевалить набок. Я вскочил, отступая, а оно всё ещё тащилось ко мне на боку, но с тростью-шпагой, намертво застрявшей у него в груди, смысла не было.
Когда его удары стали редкими, я подошёл, перевернул его на спину и выдернул клинок, чувствуя в ладони медвежью голову, и вонзил в один из его глаз. Наконец оно стихло. Лицо моей бывшей соскользнуло со спины и теперь лежало на окровавленном ковре, глядя в потолок.
Я взял с дивана плед и накрыл её.
Из дома я вышел как во сне, обойдя пустую патрульную машину с мигающими огнями, миновав брошенные машины моей бывшей и Трея, и ушёл в лес. Добравшись до первого ручья, разделся и отмыл с себя каждую каплю крови в ледяной ночи. Брести к машине в таком виде было мучением, но после всего произошедшего я почти приветствовал возможность умереть от переохлаждения.
Вернувшись в салон, я ещё несколько минут просто сидел, давая себе разрыдаться. Не знаю, сколько прошло времени, но в конце концов я собрался, вытащил из багажника запасную одежду, дрожащими пальцами завёл мотор и поехал домой.
Ту одежду, в которой был той ночью, я сжёг. Друг подтвердил моё алиби, когда копы пришли к нему с вопросами. Учитывая, что в гостиной растянулась тварь, сшитая из кожи нескольких пропавших людей, меня не слишком допрашивали о случившемся. Как-то я удержался и не сорвался на допросе.
С тех пор, куда бы я ни шёл, трость со мной. Я сделал для неё новое древко, чтобы скрыть, чем она является на самом деле. Я сознательно не копаюсь в том, кто или что это было, и больше ничего подобного со мной не случалось.
Но если вдруг случится, я почувствую в ладони медвежью голову — и буду знать, что в безопасности. Точно так же, как был в безопасности дед каждый свой день в тех же самых лесах.
Чтобы не пропускать интересные истории подпишись на ТГ канал https://t.me/bayki_reddit
Можешь следить за историями в Дзене https://dzen.ru/id/675d4fa7c41d463742f224a6
Или во ВКонтакте https://vk.com/bayki_reddit
