В 1814 году гусарский поручик Телавский мирно обедал в парижском ресторане. Там же вкушали пищу французские кавалеристы. Слово за слово, какой-то француз дурно пошутил, и Телавский вызвал его на дуэль. Остальные французы тоже не пожелали оставаться в стороне, решив "благородно" всей компанией наказать русского гусара. Поручик согласился драться с десятью подряд - на саблях. Первых французов Телавский буквально искрошил, благо, с оружием обращался отлично. Где-то седьмой номер отрубил ему два пальца на правой руке. Телавский переложил оружие в левую, а потом зарубил и его.

Какой-то из последних номеров в конце концов уложил и самого Телавского.
Был бы он менее гусар, был бы жив. Но будь он жив, никто бы его не запомнил.

После этой дуэли французы русских уже на поединок не вызывали

История взята из: Востриков "Книга о русской дуэли", записок Штукенберга и мемуаров современников Телавского

Как-то уже после Отечественной войны 1812 года Дениса Давыдова, уже в звании генерала, пригласили на званный ужин во Французском посольстве. Отношения тогда с французами были хорошие и посчитали, что ничего такого нет, если противники встретятся за общим праздничным столом. Конечно противники не в прямом смысле слова, ибо даже их толерантность имела предел. Произошла путаница думали, что пригласили генерала Петра Давыдова из штаба, а пришёл Денис Давыдов из кавалерии.

Невысокий, скромный герой участия в общем разговоре почти не принимал, сидел тихо в уголке думая о делах своих сердечных. Давыдов был тот ещё сердцеед и любитель "клубнички".

Однако за столом между французами, которых возглавлял степенный, седой генерал Монперанс раздухарился, приняв на грудь лишнего, и начал рассказывать всем, что Россия дескать конечно страна замечательная, армия большая, солдаты сильные, но в 1812 году русским просто повезло. Да ещё мороз помог.

Давыдов вздыхая ковырял тарелку вилкой, слушал и не слышал, пока к нему не обратился наш русский посол граф Петлюгин, которому французские сказки уже вот где сидели.

- Денис Васильевич, а правда говорят, что вы предложили Кутузову идею армейских партизанских отрядов?

- Правда, - тихо произнёс генерал.

- А не врут, что находясь в Москве армия Наполеона теряла ежедневно от рук партизан полторы тысячи человек?

- Не врут, - подтвердил герой.

- А чтобы вы сказали об подготовке французских драгун и гусар с которыми встречались под Москвой?

- Ничего.

- Почему? - удивился дипломат.

- Так экзамены мне им устраивать было некогда. Налетели, порубили в куски, да в лес. Только чаще бывало по-другому.

Лица французов вытянулись и побелели, ибо они поняли что за Давыдов перед ними сидел.

- Как по другому? - подмигнул нашим Петлюгин.

- Господа французы увидев нас предпочитали бежать, а не уровни свои демонстрировать.

Нижние чины полка комплектовались из брюнетов с небольшими бородками.

Вот этот парень бы подошел:

Или этот:

Общая полковая масть коней — караковая.

Деление на эскадроны происходило, независимо от наездников, по мастям лошадей:

1-й эскадрон — чисто караковые,

2-й эскадрон — караковые белоногие,

3-й эскадрон — караковые со звёздочкой,

4-й эскадрон — не подошедшие в другие эскадроны,

5-й эскадрон — светло-караковые,

6-й эскадрон — караковые белоногие со звёздочкой и отметинами.

К чему это я? Увлекся биографией Лоис-Меликова, который начинал свою карьеру как раз в этом гусарском полку. Дальше "залез" в историю полка, а там, оказывается, имело место небезынтересное деление по эскадронам.

Безотносительно к Лоис-Меликову и лошадям: ИСТОРИИ НА ПЕСКЕ - роман, читать, если любишь фантастические детективы.

В 1814 русские войска в составе коалиционных сил вошли в Париж, двигаясь в колонне гусарского полка, с интересом рассматривал французскую столицу поручик Телавский.

Богатырь, с пудовыми кулаками, он прекрасно знал французский язык и на биваке не стесняясь, почитывал Вольтера, Руссо и даже де Сенанкура.

Однажды ранним утром Телавский один без верных товарищей гусар оказался в кафе «Фуа» в Пале-Рояль. Недалеко от его столика завтракали 10 французских офицеров-кавалеристов, их забавлял большой «рюсский мюжик».

Сначала они пересмеивались глазами, пока один из французов не заявил: «Из этого увальня получилось бы много славных порций рубленного мяса а-ля Тартар».

К удивлению присутствовавших «сиволапый увалень» сказал с французским прононсом: «Не сомневаюсь, что смогу немедленно настругать из вас достаточное количество порций «мяса по-орловски», не угодно ли вам в этом убедиться лично».

Без промедления договорились драться на саблях. Как только противники ударили по рукам, девять друзей «юморного» француза в один голос закричали: «Мы так же принимаем вызов».

Гурьбой вывалились через «служебный вход» на задний двор кафе. Судя по тому, как споро французы провели жеребьевку поединков, это были не новички в групповых дуэлях.

Перекрестившись, Телавский встал в оборонительную позицию.

Первым с разрубленным животом рухнул француз решивший приготовить из поручика «мясо Тартар».

Второй противник пал через 10 секунд после начала боя, сраженный «тесачным ударом».

Третьему дуэлянту Телавский изящным взмахом руки вскрыл горло.

Четвертый соперник упал от стремительного «стрелкового броска».

Пятый в прямом смысле слова ответил за свою дерзость головой.

Шестой оказался хватом (начала сказываться и усталость), Телавский пропустил удар и лишился двух пальцев на правой руке. Переложив саблю в левую руку, он заколол француза прямым ударом в глаз.

Седьмой соперник, нанеся два чувствительных удара по левой руке поручика, рухнул на землю, успев подумать перед смертью, что ему так и не удалось отрубить эту страшную русскую руку.

Номер восемь, а затем и девять глядя со слезами на тяжелого дышащего, окровавленного русского беззвучно шептали: «Mon Dieu» (Мой Бог). Неустрашимой силы Телавского хватило и на этих двоих.

Пока поручик затуманенным взором пытался найти десятого бретера, тот забежал ему за спину и подло нанес смертельный удар в сердце.