— Не торопитесь, - максимально дружелюбно предложила я.

— Мои мать с отцом – очень известные ученые, - после минутной паузы, наконец, решилась она. – Их имена знают многие в исследовательском сообществе – наверное, именно поэтому они так серьезно отнеслись к моему воспитанию.

— Что-то мне подсказывает, будто они подошли к нему даже слишком серьезно.

— Я не ходила в детский сад – вместо него были специальные няни, которые сызмальства учили меня различным языкам, - в подтверждение моих слов, рассказала Ольга. – В четыре года я могла читать и писать на трех языках, знала счет, названия всех стран и многое другое. Вместо школы, я занималась на дому с частными учителями и родителями. Они пытались вложить в меня столько информации, сколько вмещает в себя университетская программа сразу по нескольким направлениям.

— А что насчет социализации – у вас были друзья?

— Меня не выпускали из дома, - опустив глаза, призналась Ольга. – Они твердили что мир – ужасное место, где меня ждут только боль и разочарование. За двадцать четыре года я покидала родительский дом всего несколько раз: чтобы получить паспорт и на обследование в клинику. Сейчас я уже понимаю, что это было сродни тюремному заключению, но тогда я считала, что так и должно быть, а папеньке с маменькой – виднее.

— И какова была цель такого их подхода к вашему воспитанию? Не просто же так они держали вас при себе и пичкали знаниями?

— Все очень просто – они пытались сделать из меня второго Григория Яковлевича Перельмана, - удрученно ответила она. – Они буквально грезили тем, что я стану величайшим ученым своего времени, поэтому и оградили меня от всего, что, по их мнению, могло мне в этом помешать.

— А что вы сами сейчас об этом думаете?

— Вы спрашиваете – намереваюсь ли я и дальше заниматься наукой? Если честно, то я ничего другого-то и не умею. Да и три десятка исследовательских работ красноречиво говорят о том, где мое место. Но это не значит, что я перестану ненавидеть своих родителей, которые полностью уничтожили мою социальную жизнь, превратив в ходячую энциклопедию с процессором вместо мозга.

— Вы сумели уйти из их дома? Как вам это удалось?

— Несмотря на затворничество, в детстве у меня была подруга – Аня, - разом переменившись, с улыбкой произнесла клиентка. – Она жила в соседнем доме и однажды увидела меня, грустно смотрящую из окна. Помню, как Аня махнула мне рукой, призывая выйти на улицу, но я лишь покачала головой. Тогда она принесла несколько листов бумаги и начала писать мне слова большими буквами. Через несколько дней, когда стало понятно, что так мы бумаги не напасемся, я скинула ей связанную петлей веревку, которая, перелетев через палисадник, стала нашей почтой, по которой можно было обмениваться письмами.

— Она стала вашим источником информации о мире за пределами дома.

— Долгих десять лет, а потом она уехала с родителями в другой город! - в течение всего разговора Ольга удерживалась от того, чтобы не заплакать, но тут ее словно разорвало на части.

— Она как-то предупредила вас об этом? - спросила я, когда девушка хоть немного успокоилась.

— «Мне нужно уехать – папе дали работу в Самаре. Держись, будь сильной. Обещаю, что когда я вырасту, то вытащу тебя оттуда!», - вот, что было в ее последней записке, - проговорила Ольга, после чего опустошенно откинулась на спинку кресла. – Сквозь стекло я видела, как она виновато опустила глаза, после чего повернулась и ушла, скрывшись за забором.

— Могу лишь представить каким ударом это стало для вас…

— Мой мир рухнул с Аниным исчезновением – я не могла ни есть, ни пить, и лишь побои заставили меня вновь взяться за учебу.

— Они вас били?

— А как еще заставить кого-то чем-то заниматься? – ответила она так, словно не понимая, что существуют иные пути. Она расстегнула пуговицу на рукаве и, закатав его, показала несколько длинных шрамов. – Это лишь малая часть того, что сохраняет память о моей жизни с родителями.

— Но вы все же выбрались – как?!

— Она вернулась за мной! – твердо произнесла девушка. – Спустя десять лет, но она все же сдержала обещание и вернулась! Однажды я подошла к окну и увидела ее, вот уже который час высматривающую меня. Мы обе сильно изменились, но мне хватило одного взгляда, чтобы понять кто решил снова вернуться ко мне. На следующий день, когда в доме была только я, Аня принесла лестницу, перелезла через забор, разбила окно и увезла меня прочь из этого места.

— Она что, выкрала вас из дома?!

— Можно и так сказать, - хмыкнула Ольга. - После этого случилось много чего: родители объявили меня в розыск, и я была вынуждена сходить в ближайшее отделение и, трясясь как осиновый лист, написать заявление, что все в порядке и меня не нужно искать. Попытки родителей угрожать моей спасительнице и первый раз, когда я смогла им что-то противопоставить. Я пригрозила рассказать всему миру о том, что они со мной сделали во всех подробностях, что наверняка бы разрушило их карьеру. В итоге они отстали и с тех пор мы с Аней живем вместе, пытаясь потихоньку приучить меня к обществу. Я будто Маугли, вернувшийся из джунглей – боюсь буквально всего, что меня окружает.

— И вы пришли ко мне за помощью, - догадалась я. – Но это же не главная причина?

— Не главная, - грустно произнесла клиентка. – Мне тяжело осознавать, что я причиняю вред единственному близкому мне человеку. Чтобы прокормить нас обеих, Аня вкалывает на двух работах, едва не получила срок за похищение человека и полностью сломала свою личную жизнь ради меня. Я должна как-то отплатить ей, но не знаю как – у меня есть знания, но не умения с их помощью зарабатывать деньги. Родители сделали все возможное, чтобы я не смогла получить работу ни в одном из наших университетов, а как иначе применить свою голову, мне неизвестно. Именно в этом мне и нужна ваша помощь…

Тем самым здесь есть нюанс - бумага протыкается и рвется.

В чем же подвох, есть 2 умных математика

И вот эти два математика, один придумал, второй доказал, что всякое односвязное компактное трёхмерное многообразие без края гомеоморфно трёхмерной сфере.

То есть мы живем во вселенной, которая является трехмерной сферой.

Смотрим еще раз на червоточину

И задаемся вопросом, не делает ли кротовая нора из нашей трехмерной сферы тор? Что является полным противоречием и невозможной к существованию вещью