Эпизод 16. Татьяна, фэйри и книги
В шесть утра Татьяна была уже на ногах. Евлампия нигде не было видно, но дом блестел чистотой, скопившийся мусор, который Татьяна не знала куда деть, словно испарился, одежда, которую Татьяна откладывала для ручной стирки (стиральной машинки не было и женщина хотела посвятить один из дней на неделе масштабной стирке вручную) — выстирана и даже висела на сушилке в комнатке с разной хозяйственной утварью, незамеченную женщиной прежде.
Подивившись такому порядку, а главное тому, когда же домовой все это успел, Татьяна заварила себе кофе и приготовила легкий завтрак из яиц. Пока ела, постоянно крутила в задумчивости колечко на пальце.
Позавтракав и вымыв посуду, пролистав газету, которую принесла сова для Игоря и снова подивившись «живым» картинкам на страницах, Татьяна решила, что откладывать уже некуда и отправилась на внутренний дворик.
Солнце уже поднималось над верхушками видневшихся за забором деревьев. На непривычно светло-голубом для сентября небе вихрились легкие облачка. Где-то щебетали невидимые птицы.
Татьяна глубоко вдохнула свежий прохладный воздух, не испорченный, как в городе, горькими запахами выхлопных газов и огляделась. Со вчерашнего дня ничего здесь не изменилось. На дорожки, которые женщина вчера подметала, упали несколько листьев, сорванных ветром с деревьев.
— Ну что ж, — произнесла вслух Татьяна и спустилась с крыльца на тропинку. Остановилась.
«Выйдите завтра утром в сад и снимите его. Положите на траву и ждите.» — вспомнила она слова Евлампия и потянула кольцо с пальца. То легко снялось, будто само хотело обрести свободу. Почувствовала себя без него словно голой — успела привыкнуть.
Татьяна присела на корточки и положила украшение на траву. Встала и сделала шаг назад, оглядывая сад, ожидая, что что-нибудь тут же произойдет. Ничего. Только робкий ветер колебал яблоневые ветви.
Татьяна отошла к сараю, где вчера нашла инвентарь для сада и достала оттуда складной деревянный стульчик. Разложила его и села рядом с крыльцом. И стала наблюдать за садом, постоянно поглядывая на кольцо, блестевшее в траве.
«Может, Евлампий подшутил надо мной?» — подумала Татьяна, перекладывая ногу на ногу и устраиваясь поудобнее. Деревянные перекладины стула явно не предназначались для долгого сидения на них. Часов у Татьяны не было. А телефон, по которому она всегда сверяла время, разрядился еще вчера. Она не стала его заряжать — сети все равно не было и без подключения к интернету и сотовой связи тот оказался простой безделушкой с очень плохой камерой — на более продвинутый аппарат у нее не было денег. Зарплаты библиотекаря ей и на такой, скромный не хватило бы, если бы не разовая приличная премия в честь какого-то события три года назад.
Татьяна вздохнула, глядя на кучкующиеся облака, закрывшие собой солнце. Колечко в траве потускнело вместе с дневным светом и стало менее заметным. Подул усиливающийся ветер с мокрым запахом приближающегося дождя. Яблони тревожно зашуршали, роняя отжелтевшие листья на землю.
«Может, надо какое-то заклинание принести, чтоб призвать этих эльфов?» — усмехнулась про себя Татьяна и поежилась. — «Наверняка подшутил надо мной Евлампий. Какой-нибудь обряд инициации, о котором не было написано в книге о домовых. А я сижу тут, как дура и жду появления сказочных фей.»
Татьяна собралась уже вернуться в дом, но тут заметила в кустах смородины, росшей у дальнего забора, какое-то движение. Там промелькнуло, буквально на мгновение, что-то серебристое.
Татьяна подалась вперед, уперев ладони в сиденье стула и вглядываясь в кусты.
«Показалось, наверное» — без уверенности подумала она и снова расслабленно откинулась на спинку.
И тут же подскочила от испуга и еле сдержала вскрик, прикрыв рот ладошкой.
Из кустов выпорхнуло что-то маленькое, похожее на бабочку, но чуть больше насекомого. Оно зависло над растением и после, рывками, замирая в воздухе, как стрекоза, приблизилось к кольцу, лежащему на траве.
Татьяна замерла. Боясь спугнуть диковинное существо, затаила дыхание. Теперь она могла разглядеть его подробнее.
Оно было маленьким, крошечным подобием человека, с тоненькими ручками и ножками, с золотистыми длинными волосами ниже пояса, одетое во что-то, похожее на платье, но не из привычной ткани. Платье переливалось розовыми оттенками, словно сотканное из чего-то невесомого, не материального, воздушного. Как крылья той же стрекозы в солнечных лучах.
Но крыльев у существа не было, летало оно само по себе. Будто было настолько легким, что могло держаться в воздухе.
Лицо существа напоминало детскую куколку — тонкий миниатюрный носик, губки цветочком и глазки, с интересом поглядывающие то на женщину, то на колечко. Ручки слегка отставлены в стороны, словно для баланса, ножки полусогнуты в коленках.
Татьяна растерянно глядела на существо, которое, очевидно, было фэйри, о которой говорил Евлампий и не знала, что делать. Наконец, тихо произнесла:
— Здравствуйте.
Фэйри резко подлетела вверх и сделала кувырок в воздухе. Потом, бросив очередной любопытный взгляд на колечко, подлетела ближе к женщине. Остановилась буквально в метре, разглядывая Татьяну.
— Меня… меня зовут Татьяна. А… вас? — еле сформулировала вопрос обескураженная Татьяна.
Фэйри склонила головку на бок и улыбнулась. Потом что-то пискнула, взмахнула ручками и стрелой подлетело к колечку. Подхватила его обеими ручками. Кольцо было явно тяжелой ношей для такого хрупкого существа. После фэйри снова посмотрела на Татьяну, снова что-то пропищала и рывками, будто переводя дух, полетело обратно к кустам смородины, где и скрылась.
Татьяна осталась стоять рядом со стулом, глядя на кусты и не веря тому, что только что видела. Хотя, казалось бы, после чаепития с домовым, могла бы уже и привыкнуть к подобным чудесам.
Подождав еще несколько минут, Татьяна сложила стульчик, убрала тот под навес, чтоб не намок под начинающимся дождем и зашла в дом.
За столом в гостиной, болтая ножками на высоком стуле, сидел Евлампий и с игривым прищуром глядел на женщину.
— Как прошло ваше первое знакомство с лесным народцем?
Татьяна, все еще под впечатлением от встречи во дворе, медленно подошла к столу и села напротив домового.
— Признаться, странно, — пробормотала она, накручивая на палец прядь волос.
— Они приняли ваш дар?
— Кольцо? Да, кажется, приняли. Но только не они. Она была одна.
Татьяна чувствовала себя несколько не в своей тарелке. Да, сознанием она понимала, что все происходит на самом деле. Что перед ней — домовой, сама она — в доме волшебника, ну или во всяком случае мужчины, который умеет заставить посуду мыть саму себя. Что она две минуты назад видела фэйри, ну или насекомое в виде человечка. Но внутри все будто плыло и ощущение нереальности происходящего не исчезало.
Она посмотрела на Евлампия, в ярко-синие глаза, в которых играли веселые искорки.
— Конечно одна, — в бороде домового Татьяна разглядела улыбку. — Она отнесет ваш дар королеве, после чего та примет решение выходить к вам из своего царства или вы, уж простите, не достойны ее внимания.
— Надо же, — отстраненно проговорила женщина, накручивая на палец прядь волос.
— Но если она решит, что достойны, то вы станете свидетелем яркого и потрясающего зрелища. Насколько я могу судить, не многим людям довелось лицезреть подобное. Но, что-то мне подсказывает, Татьяна, вы станете одной из счастливчиков.
— И почему же вы так думаете?
— Потому, как и вчера, все еще вижу ваше доброе сердце.
На глаза Татьяна отчего-то навернулись слезы.
— Я сделаю вам чай, — Евлампий ловко спрыгнул со стула. — Вы не против?
— Нет, — сказала женщина дрогнувшим голосом.
На следующий день в дверь постучали.
Татьяна в этот момент, за неимением других домашних дел, которые все выполнял Евлампий, перебирала продукты в кладовой и размышляла, что приготовить на обед. Попутно беспокойно думала, хорошо ли питается ее сын в школе волшебников.
Услышав стук, она поспешила к входной двери. Наверняка, это Марат, подумала женщина. Он как раз обещал наведаться.
Она открыла дверь.
— Не слишком-то благоразумно открывать дверь, не удостоверившись, кто за ней, — проговорил, входя, Марат.
— Как же я узнаю? Тут даже глазка нет, — изумилась Татьяна, делая шаг назад и пропуская гостя в дом.
— Вам вообще не стоит открывать. Я могу попасть в дом, обходя защитные заклинания Игоря. Он дал добро, — сказал Марат и, удостоверившись, что на улице никто не заметил его появления, закрыл дверь. — А постучал я, чтобы проверить вашу бдительность. Вам стоит быть внимательнее, — серьезно посмотрел на Татьяну Марат.
— Хорошо, — ответила она.
— Не обижайтесь, — смягчился Марат. — Это для вашей же безопасности.
— От Игоря есть вести? — спросила Татьяна, проходя вслед за мужчиной в гостиную.
— Пока нет. Не думаю, что стоит ждать их в ближайшие дни.
— А от?..
Татьяна не договорила, не зная, может ли Марат ответить ей на этот вопрос.
— Уверен, у Семена все более чем хорошо, — улыбнулся мужчина, поняв, что хочет узнать иная. — Колмевар — самое безопасное место, в нашем регионе, во всяком случае. Владислав, директор, один из сильнейших магов современности. Я сам иногда думаю уволиться из Министерства и устроиться к нему под крыло. Но, сами понимаете, долг. Предложите мне кофе?
— Ой, конечно, простите!
Татьяна всплеснула руками и поспешила к плите, варить напиток. Марат расположился на диване, устало откинувшись на спинку и прикрыв глаза. Потом, будто что-то вспомнив, выпрямился и хлопнул себя по лбу.
— Вот дурак!
Он подскочил с дивана.
— Я сейчас!
И выбежал в прихожую, откуда донесся хлопок.
Татьяна обернулась на звук, но никого не увидела. А через несколько мгновений входная дверь раскрылась и снова вошел Марат. На этот раз с каким-то мешком.
— Оставил дома! Приготовил вам несколько книг, — он прошел к столу и начал доставать из небольшого по виду мешка одну книгу за другой. Татьяна видела уже, как умещались покупки в скромного размера шоппер на Ярмарочной улице, но видеть подобное все еще было очень, очень странно. Марат же перечислял темы книг. — Здесь книга по зоологии, по миру волшебных существ Кузьмы Егорова, одна его книга у вас уже есть, эти в дополнение теме. Также парочка романов, не знаю, насколько хорошие, — он повертел с сомнением пеструю книжку в руках, — жена сказала, что интересные. Еще история магического мира и мира иных в нескольких томах и кулинарные рецепты. Я подумал, вам это может пригодится.
Татьяна сняла кофе с плиты, разлила по кружкам и поставила их на стол. Взяла верхнюю книгу из внушительной стопки. «История взаимоотношений волшебников и иных. Том пятый: Период разногласий и костров.»
— Не знаю, прочитал ли кто это все когда-нибудь, кроме Андрея Полозова, это учитель истории в Колмеваре, фанат своего предмета и страшный зануда, но так, для общего ознакомления, вам может пригодится.
— Спасибо огромное, Марат, — Татьяна расплылась в улыбке. Щеки зарделись. — Вы даже не представляете, как вы меня обрадовали. Я уж и не знала, чем себя занять здесь.
— На здоровье, — кивнул довольно мужчина, взял кружку с кофе, сделал глоток и сел за стол. — Как, кстати, прошло ваше знакомство с Евлампием?
— Прекрасно! — Татьяна теперь выглядела куда бодрее прежнего. Она также отпила кофе, водя глазами по книгам, которые не терпелось открыть. — Если не считать того, что я не верила в домовых на прошлой неделе, то прекрасно! — Она рассмеялась.
— Рад видеть вас в отличном расположении духа.
— Ваш подарок тому причиной. Спасибо!
— Отрадно слышать. Хоть кого-то я осчастливил, — Марат хмыкнул. — Не докучает он вам? Евлампий, имею ввиду.
— Что вы! Я даже не знаю, здесь ли он. Только по утрам все блестит и сверкает чистотой и порядком.
— Удивительно. У нас от него проходу не было. Вот что значит пристроить к делу. Обязательно расскажу его родителям. Они-то все сомневаются, что вырастили доброго домового.
— Передайте им, что мне таких добрых домовых видеть еще никогда не приходилось.
Они переглянулись и рассмеялись.
— Отличный кофе вы варите. Я так не умею.
— Благодарю.
— Я, Татьяна, сказать по правде, ненадолго. Работы невпроворот.
— О, да, разумеется.
— Вот, — Марат порылся в кармане пиджака и достал оттуда прямоугольную бумажку желтоватого цвета. — Это для связи. Позывник. Если вам что-то потребуется, просто напишите на ней. Слово или короткую фразу. «Марат, нужна помощь», к примеру. У меня есть такая же, между ними установлена связь. Как только вы напишите на своей, на моей все продублируется. Как смогу, явлюсь. Если что-то срочное, серьезное, если какая-то опасность. Ну мало ли, — сказал он, увидев изумленные глаза Татьяны, — просто рисуйте восклицательный знак. Мигом все брошу и примчусь. Но, уверен, ничего подобного не понадобится. Если вы, разумеется, не станете открывать дверь кому попало.
— Не стану.
— Вот и здорово. А я пойду. Держите позывник при себе, читайте книги, не скучайте. Я на выходных, если они будут конечно, — Марат с сомнением покачал головой, — приеду навестить. Если не против, познакомлю вас с моей женой.
— Не против конечно! Я даже буду рада. Очень! Только вы сообщите заранее, чтоб я успела ужин приготовить. Не зря же вы кулинарную книгу мне привезли.
Татьяна с Маратом вышли в прихожую.
— Предупрежу. Напишу на позывнике: едем. Заодно проверим их в действии.
— Договорились.
— До свидания!
Мужчина открыл дверь и с хлопком трансгрессии исчез. Татьяна закрыла за ним дверь.
Вечером, уже лежа в постели, она раскрыла одну из книг. Выбрала ту, которую попалась первой — пятый том истории волшебников и иных.
Вступление к пятому тому.
История взаимоотношений магов и иных насчитывает несколько тысячелетий, — начиналась книга. — Но к четырнадцатому веку отношения между обычными людьми и волшебниками достигли своего жуткого апогея. Именно этот рубеж раз и навсегда разделил единый прежде мир на два, между которыми по сей день нет ни малейшего контакта.
Иные, маглы, неволшебники подверглись страшным гонениям, которые сейчас нам кажутся невозможными, дикими. Особенно если ты, наш дорогой читатель, прочитал предыдущие наши тома, в которых мы описывали светлое время обоюдно выгодных и светлых отношений между магами и людьми, не способными к колдовству.
Сейчас мы не станем описывать заново те периоды, охватывающие многие сотни, даже тысячи лет. А сразу начнем с того момента, где остановились.
Итак, наступил XV век…
Татьяна закрыла книгу. Ей не хотелось сейчас читать об ужасах прошлого. Но стало любопытно, как же именно жили люди с волшебниками прежде. Она покопалась в книгах, которые сложила в три аккуратные стопки рядом с кроватью и достала первый том «Истории», который назывался «Забытое прошлое. Боги-колдуны».
Том начинался с приветствия авторов.
Татьяна пробежала глазами сквозь текст и открыла книгу на первой главе.
Начало цивилизаций
Много лет назад, когда человек только делал первые шаги, постигая всю премудрость построения цивилизаций, он безоговорочно верил в магию. По тем редким летописям, что удалось сохранить магическому сообществу в огне средневековых пожаров, мы знаем, что иные всегда обращались к магам за помощью.
Когда именно появился первый человек, у которого оказались способности к волшебству? Сейчас мы этого уже не знаем. И вряд ли узнаем когда-нибудь. Но в самых ранних дошедших до нас письменных источниках мы уже видим безусловные упоминания о волшебстве. Народный фольклор же хранит сведения о волшебниках, творивших магию многие тысячи лет назад.
Нередко именно маги становились во главе народов. Маги соглашались надеть корону и править. Маги почитались иными как сверхсущества.
Нет никаких сомнений, что фараоны, первые после бога правители Египта, были волшебниками. Во всяком случае, на заре становления Египетского царства.
Небезосновательно предположить, что и сами египетские боги: Ра, Гор, Исида — были людьми, обладающими магическими способностями в долетописную эпоху. С огромным сожалением мы, авторы этого исторического труда, размышляем о тех далеких и недоступных нам временах. Как было бы здорово обнаружить документы первых египтян, шумеров или индейских цивилизаций двух американских континентов. Но с грустью приходится констатировать: даже маги слишком поздно догадались изобрести письменность.
Впрочем, мы отвлеклись.
Итак, история наша начинается с первых слов, выведенных неизвестным нам автором древними иероглифами.
Татьяна зевнула. За окном уже совсем стемнело. Как бы не интересно было почитать историю дальше, надо было ложиться. Тем более, что времени у нее, ввиду отсутствия Игоря, Семена и, наоборот, присутствия Евлампия, который выполнял всю работу по дому, было навалом. Успеет еще почитать.
Татьяна положила книгу на тумбочку и легла. Свет, который горел, как ей казалось, сам собой, тут же погас.
Надо будет спросить у Марата, когда он придет в гости с женой, как же работает этот свет? — подумала Татьяна. — А завтра наведаться в сад. Вынести еще гостинцев крошечным фэйри.
Уже засыпая, она думала о сыне. Как там Семен? Справляется ли с учебой? Все ли у него хорошо?
Эпизод 15. Семен и первый полет на метле
Ученики первого курса высыпали на улицу, где после прошедшего дождя пахло настолько свежо, что кружилась голова, если глубоко вдохнуть. Во дворе крепости, где по скамейкам и в беседках сидели, читали или тихо переговаривались студенты старших курсов, тут же стало шумно от детских звонких голосов.
Катя с Кристиной, пока шли из столовой, познакомились с мальчиком с Голубого факультета и теперь спорили, как правильно сидеть на метле, чтобы совершать трюки. Мальчик уверял, что он с трех лет летает, что ему лучше знать и вообще девчонки не приспособлены к тому, чтобы летать на метлах.
— Вот еще! — воскликнула Катя, гневно взмахнув копной волос. — Между прочим, самая лучшая в мире охотница — женщина. Красная кошка из Колорадо Кэтс. Ты видел, как она играла на последнем чемпионате мира? Если бы ее партнеры были хоть чуть-чуть талантливее, Мексика точно бы стала чемпионом.
— Глупости! — присоединился к спору Саша. — Да хоть бы у них все летали, как она, все равно самая сильная команда — Франция. У них в запасных сидел сам Венсан Денев. Самая длинная скамейка среди всех команд! Сильнее команды не было за последние сорок лет!
— Да им просто повезло! — неуверенно ответил мальчик с Голубого факультета.
— А ты за кого болел? — спросил Саша.
— За Болгарию! — с жаром ответил мальчик. — Мой папа болеет за них с самого детства. Виктор Крам самый лучший ловец в мире!
— Краму уже на пенсию пора! — вступил в разговор Костя. — Мой папа говорит, что его держат только за старые заслуги. Ему уже лет сто!
— Ну и что! Все равно никто не поймал столько снитчей, сколько он! Все рекорды принадлежат ему.
— Фу! Болгария — мужланы. Ни одной девушки в составе. Потому они даже из группы не вышли, — громко сказала Катя.
Семен слушал этот яростный спор и чувствовал себя чужим, ничего не понимая в тонкостях спортивной игры мира волшебников. Рядом стоял Антон, который, видимо, тоже не интересовался спортом.
Когда на распалившихся от спора ребят стали оглядываться студенты из беседок, из замка выскочил мужчина маленького роста, едва выше первокурсников. Крепкий, с коротко стриженной головой и сверкающими синими глазами, он бодро, вприпрыжку подбежал к ученикам.
— Первокурсники, тихо! — громко произнес он, подойдя к ученикам. — Мешаете заниматься другим!
Дети тут же притихли. Мальчик с Голубого факультета отбежал к своим. Катя с Костей и Сашей подошли к Семену, продолжая тихо препираться.
— Меня зовут Никита Сергеевич, фамилия — Филатов. Я — преподаватель квиддича в нашей чудесной школе Колмевар. Сегодня у вас ознакомительный день! Правильно?
Ребята закивали.
— Как, удалось уже познакомиться с нашим замком?
Ребята хором ответили «да».
— Чуть было не заблудились в этих коридорах! — сказала девочка из группы студентов Голубого факультета, чей отец был ученым Университета третьей степени. Семен не обратил внимания, когда они стояли перед кабинетом профессора Нагого утром, а сейчас заметил, что у девочки были очень яркие голубые глаза. Один чуть-чуть косил, но это было даже красиво.
— И ничего не заблудились. Я вот запомнила схему и легко ориентируюсь! — заявила Катя, демонстративно не глядя на девочку.
— Молодец! Как тебя зовут? — спросил профессор.
— Катя, — выпятив острый подбородок, ответила Катя.
— Какой факультет?
— Белый!
— Думаю, такая память достойна первых призовых очков Белому факультету! — Преподаватель достал из кармана палочку и махнул ей в сторону замка. — В общей гостиной замка на первом этаже стоит счетчик баллов, можете смотреть за ним. А вообще теряться в наших лабиринтах не зазорно. Я до сих пор никак не могу запомнить как дойти до мужского туалета. Вечно к женскому выхожу.
Дети захихикали.
— Ладно! Что, готовы отправиться на поле для квиддича?
Ученики согласно закричали.
— Тогда за мной!
Гомонящая толпа первокурсников отправилась за преподавателем, который с помощью заклинания сделал свой голос громче. Он вел учеников и заодно рассказывал о зданиях, которые они проходили. Справа в хаотичном порядке были расставлены беседки, соединенные тропинками.
— А здесь у нас теплицы.
Никита Сергеевич показал налево, где на выглянувшем из-за облаков солнце серебрилось полностью стеклянное здание в три человеческих роста. Стекла были в каплях дождя, которые красиво искрились в солнечных лучах.
— Теплицы — вотчина Анны Сергеевны Цветковой, преподавателя ботаники и биологии. Вы с ней еще познакомитесь, чудесная женщина. Вы ее полюбите. На счет ботаники — не уверен, — Филатов обернулся и заговорщицки улыбнулся детям. Затем продолжил экскурсию. — За теплицами, дальше — наш заповедник. Там живут десятки разных животных и существ, птиц, змей и всяких там лягушек. Брррр. Вы любите животных? — спросил преподаватель не оборачиваясь. Дети в разнобой прокричали «да».
— Вот и славно. Вам надо будет поладить с ними. Уверен, вы справитесь.
Группа прошла теплицы и чуть вдалеке, за ними, стали видны разной высоты постройки, разделенные обширным пространством.
— Видите, сколько там вольеров и свободного пространства? Животным в Колмеваре живется вольготно. У каждого свой дом, свой пруд или что там кому нужно для создания естественных условий. Десятки, сотни разных тварей!
— А совы там есть? — спросил мальчик с Голубого факультета, который болел за Болгарию.
— Конечно есть! Самые разные. Что, уже собрался кому-то письмо отправлять? — Никита Сергеевич подмигнул мальчику.
— Нет, — смутился парень, — я так, просто.
— Хорошо. Давайте поторопимся пока дождь снова не собрался. Вот, уже виден наш стадион.
Профессор кивнул вперед, где из-за деревьев виднелись трибуны стадиона и торчащие над ними кольца на шестах.
— Здесь вы можете гулять после того, как закончите заниматься.
Никита Сергеевич обвел рукой парк, по которому они проходили. Здесь густо пахло зеленью, хвоей и чем-то цветочным. Деревья росли рядом друг с другом и затмевали дневной свет.
— Чувствуете сладковатый запах? Это цветет лесная ягода. У нее есть какое-то научное название, не помню. Вам, опять же, Анна Сергеевна об этом расскажет все в подробностях. Я же от цветочных дел далек, в свое школьное время все больше на поле пропадал. С детства, знаете ли, квиддичем жил. С тех пор ничего не изменилось. Хлебом не корми, про цветы не рассказывай — дай метлу в руки, выпусти бладжеры и все, ваш Никита Сергеевич самый счастливый человек на свете. Ну разве что после Анны Сергеевны, когда она цветущий папоротник разглядывает. Он, кстати, тоже в нашем парке растет. В июне цветет, раз в год, в день летнего солнцестояния. Пахнет — закачаешься. И для каждого по своему. Но голову сносит, я вам скажу, огого! А мы, собственно, пришли.
Дети, слушающие сплошной поток рассказа профессора, резко остановились. Семен врезался в Сашу, который шел впереди него. В спину самого Семена толкнула Катя. Те кто шел сзади, навалились на передних.
— Аккуратнее, ну! Давайте, построимся по группам. Белый факультет слева от меня. Тут, по центру, Голубой и правее ученики с Зеленого. Давайте, давайте, — хлопнул в ладоши профессор.
Студенты засуетились. Построение заняло несколько минут.
— Молодцы! За мной вы видите наш стадион. Вот тут хранятся метлы и прочий спортивный инвентарь.
Никита Сергеевич указал на небольшую пристройку у стены стадиона. Сам стадион был большим, овальным — стена слева и справа заворачивала и терялась из виду. Чтобы посмотреть на верхний край стены, надо было задирать голову.
— Внутри стадиона, под трибунами — душевые и комнаты, где можно переодеться в спортивную форму. Все купили себе двойной комплект, как было указано в списке?
Дети все дружно закивали. Только Антон ойкнул и вжал голову в плечи.
— Кто не купил, советую сегодня же отправить письмо домой родителям и попросить прислать. Тренироваться будем много, падать и вставать тоже. Форма быстро изнашивается. Даже заклинания починки не работают. Теперь краткий инструктаж перед тем, как мы с вами попробуем полетать. Кто-нибудь уже летал на метле?
Вверх взметнулось несколько рук. Катя с Сашей тянули выше всех. Мальчик с Голубого факультета, который болел за сборную Болгарии и лично за Виктора Крама, которому уже пора было уходить на пенсию, аж подпрыгивал.
— Отлично! Молодцы. Покажете сегодня свои умения. Итак, инструктаж. Первое, без разрешения преподавателя, то есть меня, никто метлы не берет. Особенно, пока не научились чувствовать метлу. Второе, с метлами обращаться как с самым ценным, что у вас есть — они уже не новые, желающих летать много. Если есть возможность — можно завести личные и хранить в гараже для метел. Третье, все кто захочет записаться на уроки по квиддичу, которые, к сожалению, относятся к факультативным, подходите к своим старостам и говорите им об этом. Они передадут мне списки. Всем все ясно?
И снова дети хором произнесли «да».
— Ну что же, в таком случае, идем на поле. Метлы уже ждут нас там. За мной!
Группа прошла через узкий, сумрачный проход под трибунами и оказалась на широком поле с зеленой-зеленой травой. Поле овалом окружали трибуны со скамьями. Прямо напротив, над верхнем краю стадиона на фоне плывущих по небу облаков темнело прямоугольное графитовое табло.
Семен раскрыв рот озирался по сторонам — стадион был не просто большим, он казался огромной, нависающей над ним махиной.
— Впечатляет, да? — радостно спросил Никита Сергеевич у ребят. — Времени у нас на сегодня остается не много. Не будем задерживаться, если хотим успеть полетать. Идем.
Он подвел учеников к метлам выложенным на поле в ряд.
— Я подготовил десять штук. По очереди будем летать. Подходите поближе, не стесняйтесь.
Но дети и не стеснялись, окружив метлы и с нетерпением глядя на них. Семен выглядывал из-за спин своих однокурсников. Он боролся с желанием совершить свой первый полет и страхом перед ним. А вдруг не получится? А вдруг он свалится или даже не сможет взлететь? Он вспоминал кадры из фильма, где Гарри Поттер вскочил на метлу и так лихо летал, что ему удалось стать самым молодым игроком сборной Гриффиндора за последние сто лет.
— Не устраивайте давку. Давайте, давайте, разойдитесь чуть-чуть. Встаньте полукругом. Хорошо! Ну что, кто первый? Первые десять студентов шаг вперед.
Вперед шагнули семеро: Катя, Саша, Костя, девочка с голубыми глазами, мальчик с Голубого факультета и еще двое ребят.
— Самые смелые! Молодцы! Но метел десять. Хорошо, одна моя. Нужны еще двое. Ну, кто?
Вперед шагнула еще одна девочка и удостоилась одобрительного хлопка по плечу от профессора.
Саша стал махать рукой Семену, чтобы тот тоже выходил. Но у Семена ноги будто стали каменными и не хотели двигаться.
— Ну, выходи, тебя друг приглашает, — Никита Сергеевич засмеялся и подошел к Семену. — Как тебя зовут?
— Семен, — сглотнул парень, глядя в зеленые глаза преподавателя.
— Никогда прежде не летал, да?
Семен покачал головой.
— Не беда. Я тоже когда-то не летал. Но научился. В этом нет ничего страшного. Все когда-то делают первый шаг. Это, как раз, самое сложное. Готов? Сделать первый шаг?
Семен посмотрел на Сашу и на Катю, которые ободряюще закивали ему. Он вздохнул и кивнул. И отправился к вызвавшимся студентам.
— Отлично! Отряд первых покорителей метел готов! — Никита Сергеевич хлопнул в ладоши. Выглядел он так, будто сейчас лопнет от восторга. — А теперь вставайте каждый напротив своей метлы и поставьте левую ногу вперед. Если кто левша, то правую. Ага. Остальные сделайте шаг назад на всякий случай. Всякое бывает.
Студенты выполнили указ.
Преподаватель подошел к Семену и оценочным взглядом окинул парня. Довольно кивнул и взъерошил тому волосы на голове.
— Теперь поднимите противоположную выставленной ноге руку. Если нога левая, поднимите правую руку, — добавил он, глядя на Сашу, который растерялся, не разобравшись какую руку поднять. — Отлично. Метла должна быть ровно под вашей рукой! — Никита Сергеевич обошел всех учеников и проверил правильность стойки. Чуть поправил положение девочки с голубыми глазами.
Семен часто дышал, с ужасом глядя на свою метлу под ногами. Нервно облизнул губы.
— Ну и черед заклинания. Оно очень простое. Как в фильмах про Гарри Поттера, если смотрели. Просто громко скажите: «Вверх».
— Еще надо внимательно смотреть на метлу и мысленно представлять, как она прыгает в руку! — громко добавила Катя.
— Все верно! Заслуженный балл Белому факультету! — Никита Сергеевич небрежно махнул палочкой в сторону замка и подошел к своей метле. Девочка с голубыми глазами яростно посмотрела на Катю и поджала губы.
— Давайте, дружно. Вверх!
Семен судорожно стал представлять, как ловит правой рукой метлу за рукоять. Потом выкрикнул нужное слово. Метла затряслась на траве, запрыгала, словно сопротивляясь чему-то и не желая покидать мягкую траву.
Семен посмотрел на других ребят — все уже стояли с метлами в руках и с любопытством глазели на него. У Саши в глазах отразилось сочувствие, от чего Семену стало дурно. Он еще раз представил, как ловит метлу и прокричал: «Вверх!».
Не перестававшую дрожать метлу отбросило в сторону.
Сзади раздались смешки.
Семен покраснел, с гневом и слезами глядя на не подчиняющуюся метлу.
Никита Сергеевич подбежал к парню.
— Так-так, не переживай. Давай я тебе помогу. — Он направил на метлу Семена палочку и та замерла. — Давай еще разок. Встань напротив, — он подвел парня к метле, — ногу вперед, так. Теперь рука. Умница. Сосредоточься и представь, как ловишь ее. Оп, и готово. Закрой глаза, если тебе так будет проще. Давай.
— Вверх! — крикнул Семен и на этот раз метла, скакнула ему в руку. Он почувствовал, как та вибрирует в руке, отдаваясь дрожью по телу. Словно котенок, которого Семен однажды подобрал в библиотечном дворе и принес в читальный зал к маме. Они тогда напоили его молоком. Котенок пил и все время мелко дрожал. Позже сбежал. Семен искал его весь день, но так и не нашел. Проплакал весь вечер, чувствуя себя несчастным. Теперь же он чувствовал страх, что у него не получится и его засмеют. В груди закипала злость. Он изо всех сил вцепился в рукоять, сжав при этом зубы.
— Отлично! Все готовы. Теперь садимся! Метлы между ног! Для того, чтобы взлететь, поднимаем рукоять немного вверх. Вот так.
Никита Сергеевич ловко перекинул ногу через метлу и поднялся на два метра в воздух, наблюдая за действиями учеников.
Восемь первокурсников успешно оседлали метлы и поднялись на уровень преподавателя. Только Семен стоял на земле и мешкал.
— Давай, Семен, это не страшно! — крикнул Саша, паря в воздухе.
— Аккуратно переставь ногу через нее и после, без резких движений, плавно, приподними рукоять, — сказал профессор.
Семен облизал губы. Метла вибрировала, будто сопротивляясь наезднику. Семен понимал, что это ненормально и у других метлы ведут себя совершенно спокойно и надо сказать об этом преподавателю. И тем не менее сделал, как было сказано — перекинул ногу, плавно, еле-еле направил конец рукояти выше.
Никто не успел и вскрикнуть.
Метла резко рванула ввысь мимо отпрянувших учеников и преподавателя. Понеслась к самым тучам.
— Стой! Стой! Плавно! Направь метлу вниз! — кричал откуда-то снизу Никита Сергеевич. Но Семен не слушал.
Он чувствовал, что метла будто ожила. Он ощущал ее гнев, ярость и желание избавиться от седока.
Метла сделала крутой поворот влево, потом вправо, пытаясь сбросить Семена. Но парень всеми своими силами цеплялся за деревянную рукоять. Он не собирался уступать взбесившейся деревяшке с прутьями.
Неуправляемая метла носилась по воздуху, делая крутые пируэты и при этом поднимаясь все выше. Семен почувствовал, что воздух вокруг становится холоднее. Поднялся ветер. Темнеющие облака над самой макушкой сгущались.
От каждого резкого толчка метлы у мальчика сбивало дыхание. Порыв ветра сорвал слезы, выступившие из глаз. Семен закричал. Не от страха, а от злости. Внутри него поднялось нечто, заворочалось. Что-то, что заставляло испытывать чувство ненависти к этой метле.
Семен зарычал сквозь стиснутые зубы и попытался направить метлу в нужную ему сторону. Но та еще больше задрожала и резко сиганула вниз, потом в сторону, потом вверх и снова вниз. Метла так вибрировала, что казалось — она сейчас развалится на кусочки.
Мальчик цеплялся за нее руками и ногами. Вжался в нее всем телом. Ветер стал такой сильный, что ему пришлось закрыть глаза и прижаться щекой к плечу. Он ничего не видел.
Тут метла перевернулась и парень оказался висящим в воздухе вверх тормашками. Она продолжала носиться, делая все более резкие повороты. После очередного резкого толчка Семен не удержался и сорвался.
Падая, он подумал о маме. О том, как она будет рыдать, когда узнает, что ее сын умер, не сумев совладать с самой обычной летающей метлой. От отчаяния и обиды он закричал.
И почувствовал, как упал на что-то теплое. И это что-то понесло его.
Мальчик-который-попал-на-Слизерин. Третий курс. Защита от Тёмных Искусств
После нумерологии у слизеринцев был урок Защиты от Тёмных искусств, и Гарри надеялся на хорошую разминку, на что-то боевое, где можно отдохнуть головой и наконец-то показать всё то, чему он обучался все эти долгие месяцы. У него была репутация человека весьма сведущего в этой дисциплине — в прошлом году даже более старшие курсы по многим вопросам подходили именно к нему. По Защите от Тёмных искусств Поттер всегда был лучшим среди всех факультетов.
В классе профессора Люпина уже сидели остальные слизеринцы, которые не записались на нумерологию, включая Пэнси, которая тут же начала узнавать подробности прошедшего урока. Трейси, украдкой довольно улыбаясь, слушала, как Драко жалуется, что предмет такой сложный, что он уже жалеет о своём выборе. Девушка пришла вместе с Пэнси, которой Гарри сразу передал листок с её расписанием. Ему хотелось, чтобы Трейси немного влилась в коллектив, по крайней мере, Пэнси теперь иногда обращалась к ней с вопросами. Дэвис явно почувствовала заботу со стороны Гарри и была довольна этим.
Драко продолжал возмущаться, в красках описывая все невзгоды и трудности, которые явно ожидают их на уроках нумерологии, а Гарри уже достал книгу «Основы Защиты от Тёмных искусств» авторства Жига Мышьякоффа со стопкой чистых пергаментов и остальные письменные принадлежности. Магловские шариковые ручки, конечно, были поудобнее, чем обычные перья, но со временем они начинали мазать и оставлять кляксы. Пэнси подарила Гарри специальное волшебное перо какого-то неизвестного ему животного, оно было куда практичнее, чем любое другое, и его не надо было чистить или заострять конец.
Рядом с ним сел серьёзный Нотт, который сразу достал свой альбом. Крэбб с Гойлом заняли самую последнюю парту, с ленцой оглядывая кабинет — они даже не вытащили свои учебники. Компанию Элизабет Харли — самой тихой девушки группы с тёмно-каштановыми волосами и двумя косичками — составила полная Милисента Булстроуд. Гарри сделал себе зарубку в памяти о том, что с ней стоит общаться более плотно, чтобы узнать, изучают ли на древних рунах что-то по-настоящему интересное и, если да, как это могло бы пригодиться ему лично. Питер Пайк, как всегда, сидел один и со всем вниманием слушал Драко. Забини и Трейси тоже расположились по отдельности, но за партами, которые были рядом с Гарри. Поттер не успел порадоваться, что этот урок не будет сдвоенным с каким-то другим факультетом, а значит, всё помещение будет целиком их, как в класс быстро вошёл профессор Люпин. Он спокойным изучающим взглядом оглядел притихших слизеринцев.
— Добрый день, — приветствовал он их, кивнув головой. Взгляд Гарри уцепился за его потёртую одежду с заплатками. — Сегодня у нас будет практическое занятие, так что все берите волшебные палочки и идите за мной.
Слизеринцы с шумом направились за профессором, который вышел из класса, и они быстро пошли по коридору. Гарри теперь с каким-то сожалением подумал, что досадно, что у них не совмещённый урок с кем-то, где он смог бы продемонстрировать своё мастерство не только слизеринцам, но и остальным студентам, чтобы никто не сомневался в нём. Более того, он весьма резонно полагал, что за лето ещё сильнее отточил свои навыки. И его немного тревожило, что со всеми этими заботами он совсем позабыл о том, что где-то видел их нового профессора и слышал его фамилию раньше. Его взгляд снова уцепился за его потёртую мантию, но развить эту мысль ему помешала идущая рядом одноклассница.
— Куда он нас ведёт? — тихо спросила Пэнси, прошептав на ухо Гарри и положив свою ладошку ему на локоть, отрывая от напряжённых размышлений.
— В учительскую, мисс Паркинсон. — Неожиданно у их нового профессора оказался очень острый слух. — Почти пришли.
И действительно, пройдя следующий коридор, Люпин остановился перед учительской.
— Ну вот, заходите, — профессор пропустил сначала учеников, а потом зашёл сам, прикрыв за собой дверь.
В отделанной деревянными панелями просторной комнате стояло много старых разномастных кресел. Большие панорамные окна давали чистый свет, который струился по немного пыльному воздуху и отражался от двух стеклянных шкафов с журналами.
— Поглядите на гардероб, — привлёк внимание студентов профессор Люпин и жестом указал на дальний конец комнаты, где стоял старый шкаф для мантий. Внутри него что-то завозилось.
Преподаватель подошел ближе, и гардероб внезапно аж покачнулся в сторону, ручка дверцы задёргалась. Что-то сильное словно рвалось из шкафа наружу. Пэнси и другие девушки невольно спрятались за Гарри и за более широкими спинами Крэбба и Гойла.
— Там всего-навсего обычный боггарт, — успокоил их учитель. — Так что бояться нечего. Боггарты любят темноту и чаще всего прячутся в шкафах, под кроватью, в ящике под умывальником; одного я обнаружил в футляре напольных часов. Этого я нашёл утром для нашего сегодняшнего урока. Итак, кто ответит, что такое боггарт?
Все слизеринцы молчали. Поняв, что придётся отвечать ему, Гарри сделал шаг вперёд, так как поднимать руку было как-то нелепо, когда не сидишь за партой.
— Боггарт — это тёмное существо, которое принимает внешний вид проявления страха человека, — сказал Гарри. — Подражает чертам страха, издаёт ужасные звуки. Он неопасен. Например, если боишься дракона, то его… э-э, магии, если так можно сказать про боггарта, не хватит, чтобы превратиться в такое могучее существо, поэтому он примет вид огня или пожара.
— Или лишь морды дракона, — добавил, согласно кивнув, Люпин. — Отлично, всё верно. Так вот, боггарт в гардеробе ещё ни на что не похож. Он не знает, кого и чем станет пугать. Как он выглядит — неизвестно, но стоит его выпустить, он тут же станет тем, чего мы боимся больше всего на свете. А это значит, что у нас перед боггартом огромное преимущество. Можете сказать, мистер Малфой, какое?
— Э-э, — Драко напрягся, беспомощно оглянувшись на Гарри. Памятуя о прекрасном слухе их профессора, тот не решился нагло подсказывать, стоя в первых рядах.
— Нас много, и это усложняет выбор боггарта, — поняв, что Малфой ничего не скажет, Люпин терпеливо принялся объяснять сам. — Он теряется и не знает, в кого ему превратиться. Заклинание против боггарта простое, нужно только одно: хорошенько сосредоточиться. Лучшее оружие против него — смех. Превратите его во что-нибудь смешное и рассмейтесь — он тут же исчезнет. Сперва поучим заклинание без волшебных палочек. Повторяйте за мной: «Ридикулус!»
— Ридикулус! — хором воскликнули слизеринцы.
— Хорошо! — кивнул Люпин, опираясь одной ладонью на учительский стул. — Но это самая лёгкая часть. Сейчас каждому из вас нужно будет выйти и сразиться с ним, предварительно тщательно обдумав в голове, как вы превратите свой страх во что-то смешное.
Пока все напряжённо думали, Дафна, мило улыбаясь, подняла руку.
— Да, мисс Гринграсс, — отозвался Люпин, останавливая взгляд на ней.
— Профессор Люпин, а я не хотела бы, чтобы мои одноклассники делились своими страхами. Всё это немного личное, — девушка опустила свою руку вниз. Гарри различил, как она добавила, как будто специально, чтобы услышал только он: — И я не хочу, чтобы кто-то увидел мои страхи.
По какой-то причине Гринграсс была именно рядом с Гарри.
Профессор Люпин кивнул, соглашаясь с её предложением.
— Дельное замечание, мисс Гринграсс, — сказал преподаватель, Гарри даже показалось, что он чем-то доволен. — Но у него есть существенный минус. В одиночку с боггартом справиться намного сложнее. Однако я всё равно прошу вас всех тщательно подготовиться и хорошенько продумать, во что смешное вы превратите свой страх. А потом тех, кто хочет сражаться с ним отдельно, я буду вызывать по одному за эту ширму, — взмахом палочки он создал простенькую чёрную ширму, которая скрыла и гардероб, и остальную половину учительской.
Теперь невидимый ученикам шкаф опять задрожал. Это пугало.
— Итак, вспомните теперь, чего вы больше всего боитесь, и придумайте, как такое страшилище превратить в посмешище, — повторил Люпин, внимательно оглядывая студентов.
Все погрузились в размышления.
«Чего я больше всего на свете боюсь?» — задумался Гарри. Если под таким углом рассматривать вопрос, то схватка с боггартом внезапно перестала казаться пустяком, лёгкой прогулкой. У него были свои страхи, один ужаснее другого.
«Мёртвую Джинни Уизли? Волан-де-Морта, который снова пытает меня?» — Гарри никак не мог собраться с мыслями и начал паниковать. Ему не то что не хотелось встречаться с этими проявлениями страха, даже думать о них было не по себе.
— Ну что, кто пойдёт первым? — внезапно и чересчур быстро, по мнению Гарри, спросил Люпин.
Взгляды всех слизеринцев остановились на Гарри. Как он сообразил с сожалением, лидерство в своём классе накладывало кое-какие обязательства. Поттер кивнул, вытаскивая палочку, и пошёл к ширме. Ему вдруг стало страшно. Во что смешное можно превратить Волан-де-Морта? Это вообще возможно? Стало сухо во рту. Ладони, наоборот, вспотели при мысли об этом. Что-то тяжёлое словно придавливало его к полу, в животе появилась пульсирующая боль. Он не был готов снова встретиться с этим кошмарным слизеринцем. И с ещё большим ужасом он подумал о том, что это может быть дементор… Из-за этого Гарри пропустил часть слов профессора Люпина, которые тот говорил ему, услышав только окончание его речи: он почему-то извинялся и хотел, чтобы первое сражение с боггартом было при всех для того, чтобы все могли научиться противостоять боггарту на его примере.
— …не хотите ли, мистер Поттер, устроить схватку без ширмы? — закончил свою речь Люпин. Любой, даже Крэбб, уловил сомнение в голосе профессора, когда он это предлагал.
Гарри отрицательно качнул головой, собираясь с мыслями.
— Нет, — отрезал мальчик.
И прошёл за ширму.
Он нервничал. Мысль увидеть это чудовище лицом к лицу пробирала. До ужаса. Тем более перегородка хоть и закрывала его от остального класса, но явно не заглушала звуки. Профессорский стол как раз был слева от него, а перед ним стоял шкаф с ожидающим внутри боггартом.
— Готов? — спросил Люпин, подходя ближе, явно чтобы поддержать в случае чего.
Гарри вдруг понял, что все его мысли сконцентрированы на том, что его одноклассники слышат происходящее, с напряжением ловят любые звуки из-за ширмы, и поэтому он сам никак не может сосредоточиться на предстоящей схватке.
«Какого проклятого Мерлина?!» — зло подумал он и просто наложил чары приватности, которые использовал совсем недавно в разговоре с Гринграсс.
Его страхи принадлежат только ему самому. Ну и, в случае чего, профессор тоже его поддержит. Если только он не такой же трус и обманщик, как Локонс. Гарри сжал палочку, не отрывая глаз от дверцы. В какой-то момент ему захотелось посоветоваться с Люпином, спросить, что делать, если перед ним будет Волан-де-Морт. Или дементор. Во что смешное их можно превратить? Но почти сразу отмёл эти панические мысли и решил рассчитывать только на свои силы. Ему надо среагировать быстро. Если это будет Волан-де-Морт, то, возможно, он примет форму молодого слизеринца, и тогда Гарри будет крайне сложно объяснить профессору, почему какой-то старшекурсник пытает его. А если это будет дементор, то…
Не дождавшись ответа, Люпин взмахнул палочкой, из которой в ручку гардероба ударил столп искр, и дверь распахнулась. Гарри испытал иррациональный приступ ужаса, когда увидел, как за дверной косяк ухватилась тонкая рука. И показался он. Высокий красивый староста Слизерина. Значок со змеёй белел у него на левом плече.
Тонкие губы кривила злая усмешка. Но больше всего пугали глаза. Они были не такие, как запомнил Гарри. Они были другие, ярко-красные, и смотрели на него с такой злобой, с таким обещанием всех мук, что он почувствовал себя словно кролик перед громадным удавом, который молча сейчас совьёт свои стальные кольца вокруг его мягкой тушки и будет сжимать его до тех пор, пока жизнь не начнёт уходить из его слабого тела. А потом, не дожидаясь окончательной смерти, распахнёт свою огромную змеиную пасть и начнёт пожирать его заживо.
— Ридикулус! — завопил Гарри лишь для того, чтобы прервать это.
Блеснула вспышка, и человек перед ним превратился в дементора.
Его затопила новая волна ужаса. Перед ним стоял другой монстр, ничуть не лучше прежнего. Высокая парящая фигура доставала своим капюшоном прямо до потолка. Слова профессора о смехе всплыли у него в голове, и он пытался вспомнить что-то смешное, во что можно превратить дементора. Хоть что-нибудь. Но даже само значение смеха и радости ускользало от его понимания в присутствии этого чудовища. Было так холодно.
— Ридикулус! — ещё раз вскрикнул Гарри, взмахивая палочкой. Его голос звучал куда слабее, словно его заглушала тьма, которая окутывала разум.
Однако дементор словно не отреагировал на заклинание, неторопливо и неостановимо приближаясь к нему. В ушах нарастал гул. Из-под чёрного плаща высунулась покрытая струпьями рука, которая нацелилась на горло Поттера, из-под капюшона вырывалось хриплое протяжное дыхание… Пронизывающий холод словно засасывал в трясину…
«Только не Гарри! Только не Гарри! Пожалуйста, я сделаю всё что угодно…» — Мольбы мамы были полны страха и животного ужаса.
«Отойди… Отойди, девчонка…» — высокий холодный голос почти просил.
Гарри содрогнулся от ужаса. Дементор и голос в его голове дополняли друг друга, усиливали кошмар, и сама мысль о сопротивлении становилась жалкой. Уши заложило, как от мощного удара по голове.
«Это обман. Ловушка. Профессор Люпин обманул меня, — понял Поттер, ощущая, как страх туманит его разум. — Это западня! Это передо мной не боггарт, а настоящий дементор!»
— Экспекто Патронум! — вскрикнул Гарри, пытаясь вызвать Патронус, но после столкновения с Волан-де-Мортом он был полностью выбит из колеи и сейчас слышал его голос в голове. Его и матери. Чары опять не сработали. Из палочки не вылетело ни единой искры света. Отступая от приближающегося дементора, Гарри чувствовал, как паника не даёт ему сосредоточиться, как ноги заплетаются друг о друга. Он замерзал от ледяного холода.
— Экспекто Патронум, — его голос слабел. — Экспекто патронум…
Тут дементора заслонила фигура профессора, который прыгнул между Гарри и этим монстром.
Щелчок — и дементор исчез, превращаясь в серебряный шар. Люпин его заколдовал, легко превратив в веселую серебряную рожицу, и загнал обратно в шкаф. Гарри безучастно смотрел на всё это, словно впав в прострацию. Наконец преподаватель обернулся к нему.
Их глаза встретились. Люпин явно не знал, что сказать, неловко кашлянул, проводя пальцем по волшебной палочке. Гарри пришёл в себя. Он тут же сообразил, что не может вернуться к своим одноклассникам так, проиграв какому-то боггарту. Он не слабак!
— Мне нужна ещё одна попытка, — твёрдо сказал Гарри, сцепив зубы. Он пытался обойти профессора.
Тот удержал его за локоть.
— Нет, Гарри, — мягко сказал Люпин. — На сегодня хватит.
— Я хочу попробовать, — Гарри не отрывал глаза от ручки дверцы шкафа.
Люпин, вздохнув, отпустил его и сам подошёл к шкафу.
— Это как-то связано с тем слизеринцем, в которого превратился твой боггарт? — спросил он, проведя ладонью по деревянной, немного потрёпанной дверце. Существо внутри затаилось и не издавало ни звука.
Гарри тяжело посмотрел на профессора и кивнул.
— Я не могу позволить тебе снова сразиться с ним. Ты вымотан. Честно скажу тебе, увиденное и меня выбило из колеи. Однако мы можем сохранить… э-э, подробности в тайне от остальных, — слабая улыбка тронула губы этого ещё нестарого преподавателя. — Ведь не зря мисс Гринграсс настаивала на конфиденциальности.
Эпизод 14. Игорь. Бывший друг
Когда идешь в мантии-невидимке, мир снаружи кажется не таким, как обычно. Люди, здания, предметы будто отдалены, звуки приглушены, запахи словно подвыветрились и еле доносятся издалека. Такие ощущения, скажем прямо, не слишком приятны — чувствуешь себя незащищенным, стерильным, подтертым.
Но есть и огромное преимущество, затмевающее все эти неудобства — ты невидим. Абсолютно. Если навостриться шагать потише, дышать беззвучно, наловчиться не касаться людей в толпе и глядеть во все глаза по сторонам — никто и никогда не сможет обнаружить тебя и причинить вред.
Правда, есть у мантии-невидимки побочный эффект, о котором предупреждают всякого разведчика — привычка. Соблазн остаться невидимым навсегда велик.
Поначалу кажется, что это глупости. Что ты справишься. Да и кому захочется исчезнуть и остаться одному? Но нет. Со временем, действительно, заражаешься этим одиночеством. Оно обволакивает, притупляет чувства, глушит инстинкты и сознание. Начинает казаться, что ты всесилен и можешь все, что захочешь. Тем более если ты волшебник и у тебя в кармане волшебная палочка.
Потому мантии-невидимки крайне редки и страшно дороги. Во многих странах запрещены. Но все тайные службы ими пользуются. В особенных случаях.
И встреча с бывшим другом, который ненавидит тебя и вполне вероятно может попытаться убить — как раз такой случай. И мантия-невидимка может спасти тебя от выпущенного из-за угла заклинания этого друга, которого многие считают сумасшедшим и который объявлен в розыск в магическом мире. Все обскуры объявлены в розыск как крайне опасные для общества существа. Уже не люди — в них нет сознания.
В инструкции разведчика есть короткое, ясное правило действий при встрече с обскуром — уничтожить. Незамедлительно. Международный гуманистический кодекс волшебников, принятый в 1919 году в этом случае не действует. Потому что обскуры не подвергаются заклятиям и их невозможно ни обездвижить, ни наложить заклинание пут.
Встреча с настоящим обскуром — почти всегда смертельна. Только идиот может искать встречи с ним.
Но Игорь идиотом не был. И он знал, во многом благодаря наставлениям Владислава Крицюка, что обскуры не лишаются разума. Это возможно лишь в том случае, если обскур стал таковым в детском бессознательном возрасте. Взрослый же обскур, тем более тот, кто отверг свою магию добровольно — остается обычным волшебником, в здравом уме. Просто по личным причинам озлобленный если не на весь мир, то на его часть.
Например на бывшего друга, которого, не без причины, будем честны, считает предателем.
И если не злить обскура, никогда и не узнаешь, что тот таковым является.
Правда, рассчитывать на то, что Миша не станет злиться, когда увидит Игоря, не приходится. Остается лишь надеяться на здравомыслие отшельника и шанс все объяснить. Призрачный шанс. Но он всегда есть. Главное не размахивать волшебной палочкой.
Игорь поправил палочку за пазухой, которая неприятно упиралась в бок и проскочил на зеленый мимо двух мужчин, заговорившихся на пешеходном переходе. Сквозь мантию до него донесся приглушенный бубнеж.
Игорь шел, уверенно сворачивая на перекрестках. Он знал, куда идти. Несмотря на давнюю разлуку, через Марата, возглавлявшим кампанию наблюдения за «бывшими», как называли волшебников, добровольно сбежавших к иным, он следил за школьным другом и знал, чем и как тот живет. Жил тот скрытно, уверенным, что Министерству магии неизвестно его местонахождение, как и прочих подобных ему изгоев. Но, воспользовавшись связями Марата и своими командировками в мир иных, Игорю удалось четыре года назад разыскать Михаила.
Марат не стал вдаваться в подробности и составлять на Мишу досье. Он вообще закрыл глаза на это и сделал вид, что ничего не знает. Для официального Министерства же тот все еще состоял в статусе «разыскиваемый». И хорошо. Всех найденных обскуров ликвидировали без разъяснения обстоятельств. Таков был отвратительный закон Магического мира, продвинутый давным-давно Константином Морозовым — негласным лидером аристократии. А заодно и скрытым правителем всего мира волшебников.
Игорь снова свернул, оказавшись в переулке. В неприметном узком проходе между домами, свернуть в который люди в трезвом уме и не подумают свернуть. Идеальное место, чтобы жить, если ты скрываешься от ненужных глаз.
Из подворотни выскочил кот, пометил угол здания и побежал по своим делам. В эту же подворотню зашел и Игорь.
Пахло мочой. Тихое темное место, конечно же, манило ночных гуляк, которым на мочевой пузырь давит выпитое пиво.
Игорь прошел по разбитому асфальту вглубь дворика, к деревянной, из прошлого века двери, ведшей в дом через черный ход. Прислушался. Никого. Оглядел окруженный обшарпанными зданиями двор-колодец. Из окна второго этажа вылетел окурок и упал рядом с невидимым мужчиной. Зашипел, угодив в лужу.
Игорь, осторожно двигаясь под мантией, вытащил часы из кармана — время подходило к семи. Миша возвращается домой с работы в начале восьмого — работает где-то на иных неподалеку, Игорь не слишком разбирался в «неволшебных» профессиях и не запомнил должность. Сейчас самое время проникнуть в Мишину квартиру и устроить тому сюрприз. Встречаться на улице было небезопасно — что мог выкинуть обскур, было неясно. Но привлекать к себе внимание Игорь не собирался.
Он вздохнул и зашел в подъезд, где мочой разило во сто крат сильнее, чем снаружи.
Замок в двери вскрыл без заклинания — простой шпилькой, которой пришлось научиться пользоваться в начале своей карьеры разведчика. Заходя в квартиру, где пахло пылью и какой-то общей неустроенностью, Игорь чувствовал стыд — как никак вломился в чужое жилище. Но что поделать, ситуация обязывает. В конце концов, ничего дурного он не делать не собирался. Ему надо было просто задать несколько вопросов и, если повезет, получить ответы. Хотя бы попытаться.
Да уж. Проще было уговорить гоблина рассказать анекдот или побеседовать по душам с оборотнем в полнолуние.
Игорь прошел в кухню и сел за грязный стол, снял мантию, сложил и убрал в карман. И стал ждать.
— Пошел отсюда вон! Ты, драный великаний чулок! Хрен болотный!
Да, арсенал ругательств у него остался таким же скудным и жутко скучным, усмехнулся про себя Игорь.
— Как ты сюда попал?!
Михаил выглядел одновременно страшным своими покрасневшими глазами и испуганным. Конечно, он ведь был уверен, что Министерству не известно, где он прячется. А Игорь ассоциировался у него исключительно с Министерством — сборищем лицемеров, лжецов и аморальных уродов.
— Пошел вон! Немедленно! Ты…
Все, кажется, ругательства подошли к концу.
— …, — добавил-таки Михаил грязное словцо.
Ан нет, подумал Игорь, что-то новенькое — и попытался улыбнуться.
— Ты чего тут лыбишься? Ты…
Ну все, сейчас точно ничего не выдавит.
Так и было. Михаил поперхнулся несказанным словом и отшатнулся к стене, вытаращившись на незваного гостя.
— Миша, успокойся, послушай меня…
— Не стану я тебя слушать! Уходи из моего дома!
Немытые тарелки в раковине задребезжали. Игорь ощутил, как напрягается воздух и поднимается энергетическая волна. Вот она, суть обскуров — неуправляемая магия, которая копится, копится внутри волшебника и в моменты эмоционального всплеска выворачивается наружу. Нужно было срочно успокоить мужчину. Без магии.
Игорь сделал шаг назад и поднял ладони.
— Миша, прошу тебя, успокойся. Ты знаешь, чем это может закончиться.
Михаил часто задышал. На пару мгновений закрыл глаза. Да, он знал, что всплеск магии обязательно привлечет тех, от кого он успешно скрывался все эти восемь лет. Он сел за стол. Игорь выждал минуту и, видя что хозяин квартиры, кажется, приходит в себя, тоже сел. Но так, чтоб тот не смог до него дотянуться.
Михаил прикрыл лицо ладонями и просидел так несколько минут. Потом опустил руки и взглянул уставшими глазами, в которых читалось явное презрение, на Игоря.
— Что тебе надо? Как ты меня нашел?
— Я не видел старого друга почти восемь лет.
— Только не говори, что ты пришел повидаться, — с усталым презрением проговорил Михаил.
— Послушай…
— Да что мне тебя слушать?! — вскричал обскур и ударил ладонями по столу. — Ты предал нас! Восемь лет назад. Предал нас всех! Меня, себя и… Машу.
После этих слов Михаил будто обмяк. Ссутулился и опустил взгляд.
Губы Игоря сжались. Желваки напряглись.
Нет, нельзя злиться. Нельзя давать волю гневу. В первую очередь на самого себя.
— Я уже сто тысяч раз пожалел об этом, — произнес медленно Игорь, глядя в стол. — Мы все были молоды, совершали ошибки, верили не в те идеалы. Я жалею об этом, Миш, — он поднял взгляд. — Жалею, как никто другой. Это ведь мой сын. И я сам лишил себя своего же ребенка. Поверь, я прошел через ад. Но выкарабкался. И делаю, что могу.
— И что же ты делаешь? Служишь этим лицемерным уродам? Работаешь на Министерство? Думаешь я не знаю? Сижу тут и ничего не слышу? Мы боролись… хотели бороться против всего этого. А ты…
— Я не служу, как ты выразился, этим лицемерным уродам, — перебил Игорь. — И если ты так хорошо осведомлен о моей жизни, то должен знать, чем именно я занимаюсь.
— И чем же? — усмехнулся Михаил.
— Я разведчик.
Михаил вопросительно поднял брови.
— Я ищу детей с магическими способностями, вытаскиваю их из семей алкоголиков, наркоманов, тех, кто напрочь не признает ничего, что хоть на долю отличается от привычного им образа жизни! Я спасаю детей от… — Игорь замолк и медленно вздохнул.
— От их же семей? — нервно хохотнул Михаил и схватился за ложку, которая одиноко лежала на столе. Стал крутить ее в руках. — Что, многих ты осчастливил этим? Сколько матерей остались без детей по твоей милости? Хотел меня расстрогать? Не получится, дорогой мой. Мне тебя даже вот на столько вот не жаль.
Михаил показал соединенные пальцы, оставив между ними едва заметный промежуток. И продолжил.
— Именно против этого мы и хотели встать! Против этих ужасов, что идет следом за спесью аристократов! Бедненькие волшебнички боятся, что о них узнают простые люди. Какой кошмар! Только чистая кровь, только настоящие волшебники! А прочие пускай погибают. А те, кто станут опасными для общества… Что ж, невелика потеря. Убьем их. Так?
— Перестань, — процедил сквозь зубы Игорь. — Ты не представляешь, о чем говоришь.
— Ха! Не представляю. Как же! Это ты не представляешь! Ни на йоту не представляешь, чем мы тут занимаемся! Мы строим новую жизнь, строим…
Михал вдруг замолчал и испуганно посмотрел на Игоря.
Вот оно, подумал Игорь. Проговорился. Вот так повезло. С первого раза.
— Строите? — усмехнулся он. — И кто же ты? Как тебя назвать?
Игорь пристально посмотрел на Михаила и проник к тому в мысли.
— Не смей лезть ко мне в голову!
Михаил вскочил. Воздух сильно завибрировал и тут же в раковине, где лежала грязная посуда, раздался взрыв — тарелки разлетелись на мелкие кусочки по кухне, оцарапав Игорю скулу. Кулаки Михаила сжались. Глаза стали закатываться. Его всего трясло.
Игорь тоже подскочил и, крепко выругавшись, выхватил волшебную палочку. Направил ее на Михаила.
Тот вжался в стену и таращил перед собой глаза с полопавшимися капиллярами. В коридоре, видном из кухни, со стены обрушилась вешалка с одеждой.
Игорь в отчаянии произнес заклинание обездвиживания, но оно лишь отскочило от обскура и ударило в стену, прожгло обои, оставив на них черное пятно гари.
Стекло в окне вылетело осколками на улицу. Снизу раздался чей-то вскрик.
— Успокойся, Миша, прошу тебя! Черт! — отскочил Игорь от метнувшейся в разбитое окно табуретки, на которой он сидел мгновение назад. — Успокойся!
Но Михаил уже не был собой. Гасимая несколько лет магическая энергия вырвалась наружу и теперь грозила разрушить все кругом.
— Ты сейчас выдашь всех нас! Черт бы тебя побрал!!
Игорь упал на пол, сбитый черным сгустком, вырвавшимся из пальцев Михаила — тот не соображал, что делает.
Надо бежать! Но не оставлять же его здесь в таком состоянии.
Игорь поднялся на четвереньки и прыгнул на обскура, тело которого стало будто каменным. Повалил на пол и со всей силы ударил по щеке. Затряс ладонью от боли — удар пришелся действительно словно по камню.
Михаил выгнулся дугой и раскрыл рот. Захрипел.
Игорь снова дал ему пощечину и с трудом повернул на живот. Обскур сопротивлялся изо всех сил. А сил у него, подкрепленных наконец освобожденной магией, было много.
Игорь пытался прижать руки Михаила к полу, но тот отчаянно сопротивлялся.
— Ты ж дьявол!
Игорь с размаха ударил обскура кулаком по лицу и тот отключился. Тут же все прекратилось. С улицы раздавались какие-то выкрики.
Тяжело дыша, Игорь посмотрел сначала на выступившую кровь на содранных костяшках, потом на Михаила. Тот был в отключке. Темно-русые волосы растрепаны.
С улицы снова раздались крики. На этот раз четкие команды.
— Туда! Вы — направо. Вы — налево. Быстро! Обыскать тут все. Он где-то тут.
— Да твою ж мать! — прохрипел Игорь.
Он кое-как поднял Михаила и потащил того в подъезд. Выволок тело на лестницу, протащил по ступеням на пролет выше, усадил к батарее и уселся рядом. Достал мантию-невидимку и накрыл их обоих.
Внизу раздался топот ног.
Надеяться, что их тут не найдут, было глупо. Отряд комиссаров из Министерства прочешет здесь каждый угол. Наверняка с ними и низзлы, натасканные на волшебные предметы — например, мантии-невидимки.
Игорь снова чертыхнулся про себя и произнес заклинание трансгрессии, крепко вцепившись в Михаила, чтобы тот не выпал во время перемещения или его не расщепило.
Эпизод 12. Семен. Второй день в Колмеваре
Семен проснулся под приглушенное зудение голосов.
Он открыл глаза. Было сумрачно. Звуки доносились будто из-за стены, закрытой двери. Семен резким движением отдернул ткань балдахина и заморгал от неожиданности — яркий свет почти ослепил его.
Моргая, пытаясь после глубокого сна прийти в себя, он увидел, что на кровати напротив через шторы высунулась темно-русая голова Сашки. Тут же исчезла и появилась вновь — Саша нырнул в постель за очками, которые теперь напяливал на нос, но у него не получалось — дужка зацепилась за ткань балдахина и не хотела выпутываться, а сонный мальчик не замечал этого. Наконец он справился с очками и целиком выбрался из-за балдахина, спустив худые ноги с торчащими коленями на пол.
Семен обвел все еще мутным со сна взглядом комнату. Костя и Антон уже проснулись и одевались. При этом о чем-то спорили, все больше распаляясь.
— О, проснулись! — воскликнул Костя, заметив Семена. Он застегнул ремень на штанах, звякнув пряжкой. — Антон говорит, что нам сегодня надо будет пройти какое-то испытание, очень опасное, видите ли. Что-то вроде посвящения в первый учебный день. А мне отец рассказывал, что попасть в Колмевар — уже испытание и то, что тебя приняли в школу, говорит о многом! Как думаете?
Семен посмотрел на Антона, который сидел на краю кровати уже одетый и мял руки на коленях, опустив голову. Потом посмотрел на Сашу, который не мог найти свой второй носок. Мальчик опустился на колени на пол и шарил рукой под кроватью. Наконец, вылез с оранжевым носком в руке. Натягивая его на стопу, он сказал:
— Мне мама вообще ничего не говорила. Говорила, что я все узнаю. Но не думаю, что тут есть какие-то испытания, тем более опасные. Иначе она бы меня сюда ни в жизнь не отпустила.
— Вот! — поднял палец вверх Костя и схватил мантию со стула. Надел, завязал веревки на груди и расправил рукава.
Антон еще больше ссутулился и пробормотал что-то в ответ.
— А ты что думаешь? — обратился к Семену Костя.
Семен пожал плечами и тоже принялся одеваться.
— Я вообще узнал, что я волшебник только недавно.
— Ты что, из иных? — воскликнул Костя, сощурив глаза.
Антон вздернулся и поднял голову, с любопытством глядя на Семена.
— Ага. И о Колмеваре я узнал недавно. Меня Игорь привел.
— Быстров? — с уважением и небрежной гордостью оттого, что он знает о ком говорят, произнес Костя.
— Да. Ты его знаешь?
— Мой отец рассказывал о нем. Говорит, что он настоящий герой и… как это… муть, мученик! Говорит, что он был первым учеником в школе и после директора Владислава, — Костя выпятил грудь, снова поправляя рукава мантии, — мог бы занять его пост. Но что-то там случилось и Игорь стал разведчиком.
— Я тоже слышал об Игоре, — неуверенно произнес Антон. — От родителей. И я тоже хочу стать разведчиком после школы. Буду искать потерянных волшебников и обскуров.
Костя насмешливо фыркнул.
— Обскуры не существуют. Это сказки. Чтоб пугать маленьких детей.
— Существуют! — неожиданно яростно сказал Антон, вздернув веснушчатый нос. И тут же снова спрятал голову в плечи, испугавшись собственной решительности.
— Нет, — усмехнулся Костя.
— А кто такие обскуры? — спросил Семен, вынырнув из кофты, которую натягивал через голову. Ворот был узким.
— Волшебники, которые не могли колдовать или не знали, что способны на это, — ответил Саша. — Магия в них превращается в темную и они становятся демонами. Очень страшными.
— И опасными, — всхлипнув, добавил Антон.
— И не существуют.
Семен посмотрел на Костю, который начинал ему не нравиться своей заносчивостью.
— Я думал, что домовых не существует. А вчера впервые увидел, — с вызовом, глядя на Костю, сказал он.
— Ну то домовые! Они в каждом доме живут. А мы про обскуров. Демонов не бывает!
Семен посмотрел на Антона, который покраснел и смотрел на сжатые кулаки на коленях. Тема загадочных обскуров явно была болезненной для мальчика.
Тут к ним постучали. Нависшую в спальне напряженность будто сдуло ветром.
Дверь в комнату приоткрылась и в проем заглянул какой-то парень со старших курсов.
— Первокурсники? В гостиной внизу вас всех собирают! Давайте поживее!
Сказал это и пропал.
Ребята заспешили.
Первым вышел Костя, гордо держа голову. Антон шел последним, все еще красный и хмурый.
Саша подождал его и положил руку на плечо.
— Не расстраивайся.
Антон кивнул и хлюпнул носом.
На первый этаж они спустились, похоже, последними из первокурсников. Все дети уже расселись на диванах вдоль стен. Между подлокотниками диванов в громоздких кадках стояли цветы, похожие на пальмы с раскидистыми лепестками. Некоторые из них ярко цвели. От растений шел тонкий, сладковатый аромат. Как от цветущей в начале лета яблони, которая росла по пути от дома Семена до библиотеки, где работала его мама. Белый сладкий цвет дерева всегда казался мальчику чем-то волшебным, сказочным, воплощением фантазии в реальности. И теперь, усаживаясь на свободное место на диване, он ощущал себя сказочным персонажем.
Увидев Семена и его спутников, Катя с Кристиной весело помахали мальчикам.
Напротив детей в выдвинутом от стены кресле сидел староста Федор. Лицо у него было каким-то серым, а глаза покрасневшими.
— Все собрались? — спросил он тяжелым голосом и поморщился, помассировав лоб. — Так. Быстро проинструктирую вас и расходимся. Во время первой недели у первокурсников занятий нет. Вся неделя — ознакомительная.
Раздались вздохи — кто-то выдыхал разочарованно, как, например, Катя, а кто-то с радостью.
— В этом году первое сентября выпало на вторник. До пятницы у вас будет масса времени, чтобы познакомиться с учителями и предстоящим курсом. Расписание встреч там.
Федор махнул в сторону выхода. На стене, слева от темнеющего проема в коридор висела большая доска из пробкового дерева, на которой пришпилены множество листочков разных размеров.
— Перед тем, как выходить, ознакомьтесь с расписанием и номерами кабинетов. Там же есть схема здания, чтоб не заблудиться. Кто страдает топографическим кретинизмом, — на диванах раздались смешки, — придется туго. Коридоры запутаны и с наскока фиг разберешься. Так что держитесь друг друга и не теряйтесь. Вообще на доске информации всегда вывешивается вся полезная информация, объявления и прочее. Не пропускайте. Незнание не освобождает от ответственности.
Федор снова поморщился и двумя руками помассировал виски. Вздохнул и посмотрел печально куда-то в сторону. Мимо прошли гомонящие ученики старших курсов. Первокурсники проводили тех восторженными глазами. Костя, как отметил Семен, демонстративно не смотрел на них, приняв важную позу.
— Так, что еще. Учителя расскажут о своих предметах и скажут, что вам надо брать с собой на их уроки. Пока можете не таскать с собой ничего. Позже отведу вас в библиотеку, там получим все необходимые учебники. Если есть желающие, можете в свободное время сами туда наведаться и взять что-нибудь почитать.
Семен нетерпеливо заерзал. Ему очень захотелось в библиотеку. Читать он обожал. Но мамины книжки были не очень интересными — взрослыми и скучными. Он был записан в детскую, но ходить туда удавалось редко — здание библиотеки находилось довольно далеко, а мама была часто занята, чтоб сходить с сыном. Семен стал фантазировать, какие же книги читают волшебники. Наверное все сплошь сказочные и с невероятными приключениями.
— Каждый день начинается с завтрака в столовой, — продолжал Федор. — Вы там вчера были. Завтрак, обед и ужин по расписанию. Перерывы все указаны в графике учебы. Кто опоздает — останется голодным.
В животе Семена заурчало. Теперь он почувствовал, что голоден. Он взглянул на Сашу, который сглотнул — тоже, видимо, хотел есть.
Мимо прошла очередная группа старшекурсников — уже знакомые Семену близнецы со своими друзьями. Только, в отличие от себя вчерашних, они не веселились, а выглядели как и Федор, сильно уставшими и с такими же потускневшими лицами. Миша, проходя мимо, вяло махнул старосте. Тот кисло кивнул и продолжил.
— В субботу и воскресенье у вас будет экскурсия по территории нашей крепости. Сходите в заповедник, студенческий поселок. Вам еще скажут об этом раз сто, но я тоже обязан предупредить: за территорию крепости выходить нельзя. Только студентам старших курсов и только с разрешения и в сопровождении преподавателей. Это строго. За нарушение — исключение. Это если повезет остаться живым, конечно.
Дети стали тревожно переглядываться. Семен посмотрел на Костю, который лишь хмыкнул, но надменное выражение лица спало.
— Так, все. Инструктаж закончен. Андрей!
Федор подозвал юношу с длинными черными волосами, который направлялся один к выходу.
— Ты в столовую?
Андрей кивнул.
— Захвати с собой первокурсников. Чтоб не потерялись. А я на сегодня все.
Федор со вздохом поднялся. Андрей как-то странно посмотрел на старосту и покачал головой.
— Как вы только умудряетесь проносить это? — осуждающе спросил он.
Федор лишь отмахнулся и побрел в сторону комнат мальчиков.
— Так, ребятня. Готовы? — спросил Андрей.
Дети загомонили и стали вставать с диванов.
— Все умылись с утра?
Половина, в основном мальчишки, растерянно стали переглядываться.
— Ясно. Живо умываться! Пять минут вам. И после на завтрак. Жду вас здесь.
Семен с прочими ребятами, забывшими почистить зубы, побежали в спальни за принадлежностями для умывания.
Пока мальчишки умывались, оставшиеся ребята — все девочки, кроме двух молчаливых парней — изучали расписание на стенде. Андрей подсказывал им.
— Вот, смотрите, вторник, первое сентября. У вас после завтрака встреча с преподавателем заклинаний. Далее еще одна встреча перед обедом — с Григорием Служкиным по ВОМу — это Взаимодействие с окружающим миром. Потом обед, свободное время и уже после — экскурсия на поле для квиддича.
На словах о квиддиче подошли мальчики, которые закончили умывания. У Антона левая бровь была испачкана зубной пастой.
— Ух ты! — воскликнул Саша. — Наконец-то! Мне мама запрещала на метлу садиться. Говорила, что в школе могу заниматься самоубийством сколько влезет, а при ней она не позволит калечить себя.
— Ну, сегодня полеты вряд ли будут, — пояснил Андрей. — Только расскажут, что и где лежит, куда в случае чего бежать.
Саша сразу заметно погрустнел. Семена же радовала сама мысль о том, что он сможет оказаться на самом настоящем поле для квиддича и, кто знает, может его тоже возьмут ловцом в команду? Как Гарри Поттера.
— А между факультетами тоже соревнования проводятся? — спросил Семен.
— Тоже?
— Ну, как в «Гарри Поттере».
— А, так ты у нас из мира иных, что ли?
Ребята, кто еще не успел узнать о том, где жил прежде Семен, сразу возбудились, зашептались, поглядывая на парня.
— Ну да, — Семен уже начинал себя неловко чувствовать из-за такого внимания.
— Ясно, — ответил Андрей. — У нас-то эти книжки не слишком популярны. Всякого там понаписано, правды и неправды, как я слышал. Но, в общем, да, соревнования проводятся. Преподаватель вам все расскажет. А сейчас давайте в столовую, пока завтрак не закончился. Нас ждать не будут. Кто не успел, тот остался голодным. Медальоны все взяли?
Первокурсники достали свои монетки и дружно поспешили за Андреем из корпуса Белого факультета. Каждый по очереди прикладывал к сплошной стене свой медальон и стена таяла, пропуская очередного ученика.
В столовой было куда меньше народу по сравнению со вчерашним вечером. Родители успели уехать, а часть студентов уже поели либо даже не собирались приходить.
Семен с новыми друзьями сели на прежнее место. Миши, Ани и других старшекурсников не было. За столом сидели в основном ребята, примерно, с четвертого или пятого курсов и оживленно разговаривали. На новеньких никто не обратил внимания.
Андрей попрощался со своим выводком и присоединился к одногодкам.
Вообще за столом все кучковались по курсам. И чем старше были студенты, тем дальше они сидели от преподавательского стола.
Семен, пока ел, украдкой, чтоб не подумали, что он пялится, смотрел на преподавателей, которые тихо беседовали и перекусывали за длинным столом. Некоторые, как две женщины и один мужчина явно спорили. Мужчина в голубой мантии что-то доказывал, а женщины с сомнением качали головами.
Семен всего насчитал двадцать семь кресел и почти все были заняты, кроме пяти. Центральное место директора пустовало. Место, где вчера сидела Марина, проводившая у Семена собеседование, тоже не было занято. Все остальные лица Семену были не знакомы и он просто гулял по ним взглядом.
Один из преподавателей привлек его особое внимание. Сначала мальчик и не заметил его — тот сидел с края стола, уткнувшись в тарелку и быстро поглощал еду четкими движениями. Волосы были светлыми, будто бесцветными и довольно длинными — ниже плеч.
Заинтересовался им Семен когда преподаватель поднял взгляд и уставился на парня. Видимо, почуял, что на него смотрят. И вот тут-то Семен и удивился. Да так, что руки покрылись мурашками. У мужчины были красные глаза! Яркие, алые, словно кровь. И он прожигал взглядом насквозь. Альбинос! Семен поспешил отвернуться.
Он не стал спрашивать у ребят кто это, да они наверняка и не знали, и положил себе еще яблочного пирога с черничным джемом. Джем растекся по пирогу и Семену показалось, что это кровь стекает по румяному боку пирога. Такого же цвета, что и глаза того преподавателя. Семену стало не по себе и он отодвинул тарелку. Покосился на преподавательский стол. Мужчина-альбинос куда-то делся.
Когда тарелки у всех опустели, а животы стали набитыми, когда за столами остались сидеть только растерянные первокурсники, не знавшие, куда им идти, из-за преподавательского стола поднялась строгая с виду женщина. Одна из двух, кто спорили с мужчиной в голубой мантии. Ее мантия была ярко-красной.
— Первокурсники! — ее сильный голос пронесся по всему залу. — У вас, насколько я понимаю, первый урок у профессора Нагого, заклинания первой категории? Так живо в аудиторию! Преподаватель уже ждет вас!
Зал тут же заскрипел отодвигаемыми стульями. Студенты повскакивали со своих мест и бросились к выходу, создав в дверях толкучку.
Кто-то взял Семена за руку, когда тот попытался присоединиться к остальным. Он обернулся. За предплечье его держала Катя.
— Не торопись. Я запомнила схему и как дойти до аудитории. Пойдем вместе, без этих, — она кивнула в сторону толкающихся в дверях ребят.
Вместе с Катей осталась ее подруга Кристина. А также Саша, Антон и Костя, который морщил в стороне нос, глядя на суету прочих, поправляя блондинистую челку.
Когда толпа рассеялась, Катя двинулась вперед, ведя за собой свой маленький отряд.
Дети шли вслед за удаляющимся щебетом учеников. Звук шагов кратким эхом отражался от каменных стен. Впереди уверенно шагали Катя с Кристиной, которая обогнала Семена и пристроилась под боком подруги. Следом шеренгой — Семен, Саша и Антон, хлюпающий носом. Позади всех, отставая на два шага, шел Костя, высматривая путь поверх голов однокурсников.
Семен удивлялся, как уверенно двигалась Катя по бесконечным коридорам и поворотам. На пятом он перестал следить за маршрутом.
Дети поднялись по очередной лестнице. Семен прикинул, что они на четвертом этаже, хотя не был в этом полностью уверен — некоторые лестницы были всего в три ступени, другие длиннее — в десять и оттого не было ясно, на какой уровень они ведут.
Семен поглядел на Сашу и понял по удивленному взгляду мальчика, что тот тоже представлял, как они будут идти в аудиторию в следующий раз без Кати и с ужасом думал, сколько дней они проблуждают по лабиринтам школы.
Наконец они подошли к закрытым дверям, возле которых уже собрались несколько ребят. Остальные, видимо, еще бродили где-то по школе, запутавшись в поворотах.
— Кажется, здесь.
Катя подошла к двери, протиснувшись мимо двух девочек с другого факультета.
— Да, аудитория заклинаний! — прочитала она надпись на приколоченной к двери дощечке. — Профессор — Нагой Кирилл Владимирович. Кандидат седьмой степени Университета Магии. Звучит круто, — улыбнулась она, повернувшись к спутникам.
— Вообще-то, кандидат это не круто, — сказала одна из девочек с другого факультета, которых подвинула Катя. Она скривила тонкие губы. — Вот мой папа — ученый Университета третьей степени. И он говорит, что кандидатов — пруд пруди и можно всю жизнь проходить в кандидатах.
Катя фыркнула и, взмахнув длинными волосами, отошла от выскочки.
— Подумаешь, — произнесла она и вернулась к друзьям. — Если он преподает в Колмеваре, значит он уже крутой. И ему все эти степени вообще не нужны. Правда?
Семен пожал плечами. Остальные ребята промолчали и только Кристина бойко поддакнула и стрельнула карими глазами на дочь ученого третьей степени. Та отвернулась, задрав нос.
К аудитории подошли еще ребята с ошарашенными глазами. Они тяжело дышали, как после долгого бега.
— Мы только что тролля видели! — Громко сказал мальчик с передними зубами, напоминающими заячьи. — Там, на лестнице! Он почти набросился на нас, мы еле ноги унесли!
— Да не набросился бы он нас, — произнес другой первокурсник с кудрявой головой, похожей на петрушку, пытаясь отдышаться.
— Ага, чего ж ты тогда понесся так? — усмехнулся «заяц».
— Просто. Опоздать боялся.
— Ага, конечно.
— Мы когда в школу заходили, тролли на входе стояли, видели? — вступила в разговор Катя. — Они здесь для охраны и не опасны.
— Ну не знаю.
— И вообще, тролли — такие же разумные существа. Поумнее некоторых, — Катя бросила взгляд на дочку ученого, та сделала вид, что не слушает. — Неужели вы думаете, что директор позволил бы опасным существам просто так бродить по школе?
— Мои родители говорили, что у директора не все дома. Что он гений, но от него можно ждать чего угодно, — сказал мальчик с кудрями.
— А моя мама, — вступил в разговор Саша, — обожает директора. Говорит, что он самый лучший в мире волшебник и его дар — учить детей. Она сама училась у него, когда он еще не был директором.
— Да, моя бабушка с мамой тоже так говорят, — робко произнес Антон и хлюпнул носом.
— Конечно! — заявила Катя, взмахнув волосами. — Все знают, что директор Колмевара такой же сильный волшебник, как Дамблдор. И он учился у него, когда был молодым.
— Дамблдор на самом деле существовал? — изумился Семен. Мальчики, сбежавшие от тролля посмотрели на него, как на диковинку.
— Семен из мира иных, — пояснил Саша.
— Да. И мне говорили, что в «Гарри Поттере» много напридуманного.
— Конечно, — произнесла Кристина. — Та иная, которая написала книжки, ничего о нас не знает. Мои родители каждый раз смеются, когда слышат о «Гарри Поттере». Говорят, что если бы их учили также, как в том Хогвартсе, они бы только и умели, что колдовать, а в магазине дважды два не могли бы сложить. Я вот, кстати, уже знаю немного таблицу умножения!
— У нас будет математика?! — расстроился Семен.
— Конечно! — воскликнула Катя. — Ты что, не смотрел график занятий? Мы же все утром… Ах, да, вы ведь ушли умываться. Да, арифметика, русский язык и другие нормальные уроки. Как же без них?
— Просто я думал… — Семен всерьез рассчитывал, что в школе волшебства учат только волшебству и никаких скучных предметов, вроде математики, не будет.
— Ты не первый такой, кто оказался у нас из мира иных с неправильными представлениями о мире волшебников, — к Семену подошел Костя. Он положил длинную худую руку тому на плечо и слегка улыбнулся. Семен отшатнулся от жеста. — Но отец считает, что они могут быть полезны….
Костя не успел договорить, потому что двери аудитории открылись и изнутри раздался глухой громкий возглас:
— Входите!
Пока ребята разговаривали, подошли другие первокурсники и теперь дети снова устроили толкучку на входе, как и в столовой. Катя вздохнула и закатила глаза.
— Подождем. Надеюсь, мест всем хватит.
В аудитории было сумрачно. Плотные занавеси на окнах закрыты, а вместо факелов, которые были укреплены на стенах по всему замку, здесь горели настоящие свечи, расставленные по столам и в настенных подсвечниках. На полу под ними скопился накапавший воск. После светлого коридора приходилось прищуриваться, привыкая к полумраку.
Дети молча рассаживались по местам за столы по трое. Всего было три ряда столов. Задние были уже заняты и Семену с друзьями пришлось довольствоваться партами напротив преподавательского стола.
Катя с Кристиной сразу же юркнули за левый стол в первом ряду. Семен с Сашей успели занять правый стол. К ним присоединился Антон, который сев, сразу чихнул. За парту по центру сел Костя и двое мальчиков, что убегали от тролля — с заячьими зубами и кудрями.
Семен услышал, как те познакомились с Костей. «Зайца» звали Олег, кудрявого — Арсений. Оба были с Голубого факультета.
Ученики, поначалу притихшие, начали переговариваться. Профессор, Нагой Кирилл Владимирович, не объявлялся. Но кто-то же крикнул из аудитории, чтоб заходили, думал Семен, разглядывая помещение.
Разглядеть в мерцающем свете свечей можно было не много. Впрочем, ничего любопытного и не было: стены, свечи, парты, пустой преподавательский стол. Семен чувствовал себя крайне неуютно, как в каком-нибудь подземелье, только холодно не было. Семену вспомнился кабинет профессора Снейпа из книжек. Он представил, как Гарри с Роном, точно так же, как он сейчас с Сашей, сидят за партой в первые дни своего обучения. Стал припоминать, что случилось на первом занятии у преподавателя зельеварения. И в этот момент дверь чуть правее профессорского стола, которую он сначала не заметил, раскрылась и оттуда медленно выплыла темная фигура с тусклыми, серебристыми при свечном свете, волосами.
Ученики затаились.
Фигура прошла к столу, положила тяжелый журнал на столешницу и поставила песочные часы, перевернув их — песок заструился вниз. Лицо, прежде неразличимое, осветилось и Семен узнал преподавателя-альбиноса. Тот обвел красными, а в темноте темно-кровяными глазами учеников. Семен посмотрел на Сашу, который сглотнул и попытался улыбнуться, но вышло плохо. Улыбка лишь дернула губы и сползла.
— Меня зовут Кирилл Владимирович Нагой, — тихо и неожиданно произнес преподаватель, — это вы могли прочитать на табличке двери.
Голос мужчины оказался тонким, высоким, почти женским. На задних партах раздались смешки, которые сразу же захлебнулись под спокойным равнодушием взгляда красных глаз альбиноса.
— Я преподаю искусство заклинаний первой степени сложности. Первая, не значит простая, — альбинос стоял, опустив руки и смотрел на учеников. Скорее даже внутрь учеников, как показалось Семену, когда учитель мимоходом посмотрел и на него — мальчик ощутил внутри себя цепкие мурашки, которые будто рассыпались и затаились. Семен передернулся. — На моих уроках вы будете учиться колдовать. Будете учиться впускать и выпускать в себя энергию магии, будете учиться дышать ей, думать и жить ею.
Кто-то позади Семена что-то зашептал. В голосе были слышны панические ноты. Семен посмотрел на Сашу, который застыл, не отрываясь глядя на преподавателя, чей размеренный голос, казалось, оказывал на него гипнотическое влияние.
— С помощью магии вы научитесь овладевать чужими эмоциями, проникать в подсознание человека, научитесь ощущать энергию природы. Разумеется, если приложите все усилия в изучении такого непростого предмета, как искусство магии. А для этого, в первую очередь, необходимы порядок и структурирование.
Учитель наконец сел на стул и сложил бледные руки в замок на столе.
— И начнем мы наше первое занятие именно с порядка. Каждый факультет занимает свой определенный ряд. Здесь, — преподаватель кивнул на левый от себя ряд парт, где за первым столом сидели Семен, Саша и Антон, тут же чихнувший, — ряд студентов с Белого факультета. Средний ряд — для студентов Зеленого. Оставшийся — Голубого. Пересаживаемся.
Загремели отодвигаемые стулья. Ученики спешно, бросая пугливые взгляды на профессора, стали пересаживаться. Семен с друзьями остались на своем месте. За ними уселись Катя с Кристиной. К ним подсел Костя. Арсений с Олегом рванули на задние парты в третьем ряду.
Дождавшись, когда все рассядутся по факультетам, Кирилл Владимирович кивнул и раскрыл журнал на столе.
— Все пять курсов заклинаний первой категории сложности вы будете сидеть так, как сейчас. Никакие перемещения невозможны. Не надейтесь, что я забуду, кто где сидит.
— У него лицо будто пластилиновое, — шепнул Семен Саше, — вообще не меняется. Ты заметил?
Саша кивнул.
— Разговоры в аудитории во время занятий также запрещены. Только если я задаю вопрос и вам требуется на него ответить. Это ясно?
Продолжение можно прочитать на сайте Ficbook https://ficbook.net/readfic/018a8c26-49fd-7ea0-be12-ffb5e0c6...
Мальчик-который-попал-на-Слизерин. Третий курс. Нумерология — Магические числа
Утром следующего дня Гарри Поттер вместе с другими слизеринцами зашёл в Большой зал. И хотя было ещё рано, завтракало уже множество студентов и вокруг царил привычный многоголосый шум. Гарри спокойно сел на своё место, замечая, как среди столов других факультетов стало тише, и снова почувствовал на себе взгляды. То же самое было в прошлом году, и хотя за лето он несколько отвык от этого, но утро в гостиной, где он был в центре внимания, помогло Гарри не теряться. Там Монкли вручила ему расписание третьекурсников, которое Поттер раздал потом всем остальным, кроме сони Пэнси, явно не торопившейся покинуть свою спальню. Посмотрев в листочек с печатью Хогвартса и гербом змеи, где были выведены её имя и фамилия, Гарри безошибочно понял причину её сладкого сна: в девять у неё было свободное время, а первое занятие сегодня стояло в двенадцать часов дня по Защите от Тёмных искусств. Поэтому она могла спокойно пойти в Большой зал позже. А вот у Гарри первым уроком была нумерология, на которую он записался ещё в прошлом году по совету Драко Малфоя.
Большая группа сов принесла почту. У сидящей справа Трейси тоже не было утром урока, но она встала пораньше, в отличие от Пэнси. По просьбе Гарри именно она должна была предупредить Паркинсон после завтрака по поводу времени её первого урока. Гарри видел расписание самой Трейси, когда передавал его: там были прорицание и уход за волшебными существами. Никто из слизеринцев не выбрал магловедение, а на древние руны — довольно-таки непростую дисциплину, — к огромному изумлению Поттера, записалась Миллисента. Но у чистокровных волшебников не было очень уж большого выбора предметов. Если исключить магловедение, на которое ни один здравомыслящий слизеринец не запишется, то оставались нумерология, древние руны, прорицание и уход за магическими существами. Кормить и ухаживать за зверями согласится не каждая девочка, а нумерология была весьма и весьма сложной наукой. Поэтому, как сказала Миллисента, у неё оставалось всего два предмета: прорицание и древние руны.
И теперь Трейси вслух читала газету «Пророк», которую Поттеру доставила большая сипуха (Гарри вручил птице монетку, и та перелетела на другой стол — с собой у неё была ещё небольшая охапка корреспонденции, которую надо было раздать другим ученикам, следящим за новостями своей страны). Сам мальчик разбирал несколько писем, которые ему доставили другие совы. Быстро убедившись, что они от знакомых ему людей, он убрал их в свою сумку. Проверять их на неприятные сюрпризы в виде проклятий в Большом зале он не хотел, а открывать на авось было глупо. Да и содержимое, скорее всего, было крайне скучным, например, поздравления с началом учебного года.
— И ничего про дементоров, — прочитав первую страницу, начала возмущаться Трейси. — «Министерство обеспечило безопасность школьников» и «всё прошло без эксцессов», — саркастично процитировала фразы из текста слизеринка. — И нет ничего о том, что нам пришлось пережить!
— Не сказали о том, что Гарри защитил нас, — негромко произнесла Дафна, бросая недовольный взгляд на Трейси, когда её младшая сестричка поёжилась при упоминании монстров. Гринграсс крайне редко хоть в чём-то соглашалась с полукровкой Дэвис, даже сейчас её слова звучали так, словно она сама прочла газету и сделала этот вывод.
— Как странно, — удивился Драко и отобрал газету у темноволосой девушки. — Дай-ка я посмотрю. Может, они ещё не в курсе?
«Естественно, они всё это скрыли. Куда лучше выглядят слова о том, что они обеспечили безопасность, чем о том, что чудовищные монстры обыскивали купе за купе, заставляя при этом всех трястись от страха, — подумал Гарри. — И это, наверное, даже хорошо. Идея-то была Фаджа, но если будут негативные мнения об этом, то, скорее всего, прилетит Джемме. Ведь именно она взвалила на себя всю охрану и была на перроне, пытаясь защитить меня. Мне этого не надо. А вот научиться защищаться от чудовищ по-настоящему не помешало бы. Учитывая, что нас разделяют всего лишь стены замка и жалкие сотни метров».
Поттеру не хотелось признаваться, но даже выходить во двор не было никакого желания. Продолжая завтракать вместе с остальными и слушая, как Дэвис дальше читает газету, которую ей вернул Малфой, Гарри краем глаза уловил на себе долгий и, вероятно, злобный взгляд профессора Снейпа. Но Поттер не стал обращать на это внимания и оборачиваться к нему, помня о том, что легилименция возможна при зрительном контакте. Сейчас он вообще старался не смотреть профессорам в глаза, не полагаясь на свои слабые навыки окклюменции, хоть и не забрасывал описанные в книгах тренировки разума. Похоже, что их декан быстро связал отсутствие части студентов во время своей приветственной речи в гостиной — если, подумал Гарри, мрачные и сухие слова можно было так назвать, — с ним. И теперь был жутко зол. Это немного нервировало. Поттер вспомнил утренний разговор с Джеммой по сквозному зеркалу, где девушка явно расстроилась, когда он рассказал про свой вчерашний демарш, и попросила особо не раздражать профессора, напоминая, что тот очень злопамятный и его коварная месть не заставит себя ждать.
Было так странно разговаривать по сквозному зеркалу с Фарли, слышать её голос и видеть лицо, будучи за сотни километров от неё.
«Маглы никогда не придумают такую продвинутую технологию, их изобретательности хватило лишь на обыкновенный телефон», — подумал Гарри, весело разговаривая с девушкой и немного стесняясь своей ночной пижамы, сразу вспомнив, как тётя Петунья забавно выпучивала свои лошадиные глаза, часами перешёптываясь по телефону, висящему на стене в кухне, без остановки растягивая и закручивая провод между трубкой и самим аппаратом.
Как оказалось, Джемма пыталась связаться с ним по сквозному зеркалу ещё вчера вечером, безошибочно подгадав время, когда закончатся пир в Большом зале и приветственная речь новой старосты в гостиной. Только она не учла, что Гарри не будет сидеть и ждать Снейпа, а потом ещё где-то час болтать о том о сём со своими друзьями (хотя Джемма назвала их менее лицеприятно — «свитой») в гостиной, а отправится спать намного раньше, поэтому не услышит её зов из чемодана.
Взрослую волшебницу по зеркалу было слышно очень хорошо, как будто она находилась совсем рядом. За её спиной виднелась только часть потолка и уже заправленная кровать, да и сама Джемма сидела на стуле за своим шикарным, из красного дерева, рабочим столом, одетая в выходную с иголочки мантию, и придерживала сквозное зеркало одной рукой. Гарри стало любопытно, куда это она собралась так рано. Было как раз время завтрака, а готовить еду в дорогой и представительной одежде, как известно, — страшнейший грех. Обычно она ходила в своей домашней мантии. Возможно, девушка банально проспала, и сейчас была одета в одну ночнушку, потому и наложила на себя иллюзию, чтобы выглядеть подобающим образом, а может просто встала пораньше и уже собралась в Министерство. Он не стал спрашивать. И про дементора Гарри не стал вдаваться в подробности, но уже тот факт, что ему пришлось вызвать Патронуса, сильно разозлил девушку. Похоже, что мистер Кингсли Бруствер умолчал об этом в своём отчёте и сегодня его ждала знатная головомойка от заместителя министра.
Гарри вынырнул из воспоминаний, когда к нему обратился Грэхэм Монтегю — высокий пятикурсник, охотник команды Слизерина. Он был подтянут, черноволос и широкоплеч, а также обладал строгим аристократическим, идеально симметричным лицом и ослепительной улыбкой, что не давало покоя большей части девочек и девушек факультета.
— Доброе утро, Поттер, Малфой, — вежливо поздоровался пятикурсник. Гарри ответил на приветствие, Драко, поглощëнный яичницей, лишь смог нелепо кивнуть.
— Наверное, вы оба уже знаете, что капитаном нашей команды назначен я, — сказал Монтегю, немного горделиво расправляя плечи и красуясь перед всем факультетом, который навострил уши. Гарри невольно сравнил аккуратную причёску Монтегю со своим извечным растрёпанным «гнездом на голове» — у них обоих были чёрные, как смоль, волосы — и мысленно вздохнул. — Наш первый матч будет с Гриффиндором, так что будем упорно тренироваться. В эту субботу общий сбор.
— Хорошо, — согласился Поттер.
Из-за ухода вчера из гостиной, похоже, они с Малфоем пропустили эту новость. Грэхэм задержал на нём взгляд, явно о чём-то собираясь сказать, но потом быстро пошёл прочь, пожелав на прощание хорошего дня. Всё получилось так, как и предполагал Поттер. Снейп назначил капитаном не…
— Ну что, Гарри, пойдём на занятие? — внезапно спросила Дафна, когда Гарри опять погрузился в свои мысли.
Оглянувшись, он заметил, что все его однокурсники уже позавтракали и ждали лишь его.
— Да, конечно, — он поднялся.
После выхода из Большого зала группа разделилась: Забини с Трейси и ещё несколько студентов пошли обратно в гостиную, а остальные слизеринцы дружно отправились на нумерологию, которая была первым уроком в новом учебном году у третьего курса. Зайдя в нужное помещение, первым, что заметил Гарри, было огромное множество схем, расчётов и формул, развешанных как на больших стендах, так и по стенам между ними, совсем не оставляя свободного пространства. Даже цвет стен нельзя было определить! Это вызвало громкий стон ужаса у Малфоя.
— Крепись, Драко, — весело, с нотками притворного сочувствия сказал Гарри, хлопнув его плечу. — Ведь это твоя была идея — выбрать этот предмет.
Улыбаясь, он продолжил осматриваться. К его удивлению, класс был почти полон. Однако львиную долю (мальчик ухмыльнулся при этой мысли, вспомнив герб Гриффиндора) составляли студенты Когтеврана; синий цвет их галстуков бросался в глаза, сразу выдавая принадлежность к этому факультету. Похоже, что здесь собрался весь их третий курс. Парни и девушки толпились у стендов и с интересом изучали формулы, что-то записывая в тетради, и живо обсуждали, махали руками и спорили до хрипоты, даже не заметив, как зашла в класс куда менее многочисленная группа слизеринцев. Хотя было неудивительно, что факультет умников выбрал самый сложный предмет. Гарри обратил внимание на парня с каштановыми волосами, с которым он когда-то общался. Терри Бут. Если ему не изменяет память, то их знакомство произошло на рождественские каникулы, когда почти все разъехались по домам и в Большом зале было очень мало людей на вечернем праздничном ужине, поэтому все сидели за одним столом. Тогда Бут был весьма вежлив с ним, да и оказался весьма интересным собеседником.
Взгляд слизеринца переместился на черноволосую красивую девушку, которая сейчас о чём-то спорила с каким-то мальчиком. Её звали Падма Патил. Мило раскрасневшись, она возмущëнно тыкала пальцем прямо в учебник, явно пытаясь как-то донести свою мысль до оппонента. Гарри знал, что у неё есть сестра-близнец на Гриффиндоре. Из представителей остальных факультетов в классе была лишь пуффендуйка — Сьюзен Боунс, которая сейчас сидела совсем одна. И ни единого студента с красным галстуком. Гарри вдруг с какой-то горечью подумал, что если бы не тролль два года назад, то он бы встретил здесь Грейнджер, с её каштановыми волосами и непослушной причёской. Она всегда тянулась к знаниям.
Из слизеринцев вместе с Гарри в класс пришли Дафна Гринграсс, Теодор Нотт и Драко Малфой. Ни Блейз, ни Пэнси, ни другие ученики не захотели связываться со столь сложной дисциплиной. Даже Трейси, которая явно записывалась на те же предметы, что и Гарри, старательно держась за их дружбу, после тяжёлых и долгих размышлений всё же не решилась записаться на сложную нумерологию, выбрав лишь прорицание и уход за магическими существами. Как помнил Гарри, по словам Фарли, нумерология не являлась обязательным предметом. Её изучение не было необходимым условием для того, чтобы устроиться на работу в Министерство или ещё куда-то. Так как других девушек не было (обычно Гринграсс сидела вместе с Пэнси за одной партой), то Дафна заняла место с Гарри, к сильному огорчению Малфоя, который сам хотел сесть с ним.
Положив учебник на стол, Поттер бросил испытующий взгляд на Боунс, сидящую прямо перед ним. Девушка потеряла свои пухлые щёки за лето, черты её лица сильно заострились, а длинные рыжие волосы чем-то напоминали ему семейку Уизли, вернее, девочку, которая являлась раньше ему в кошмарах. Она так и осталась за партой совсем одна — до их прихода когтевранцы расположились на всех свободных партах в передней части всех трёх рядов, но к ней никто не сел. Ну а сейчас Дафна и другие слизеринцы, воспользовавшись тем, что весь курс Когтеврана находится в прострации, явно поглощëнный обсуждением непонятных формул, просто освободили весь правый ряд от их вещей, перенеся учебники и сумки орлов на средний ряд, а потом, довольные, заняли вторую и третью парты прямо за Боунс, которая теперь смотрелась там одиноким воробушком, окружëнным слизеринцами.
«Правильнее даже было сказать, что она была барсучонком, которого окружили мои гадюки. Если вспомнить гербы наших факультетов», — мысленно усмехнулся Гарри и, чуть помедлив, потом всё же подошёл к ней.
— Привет, Боунс, — поздоровался Поттер с пуффендуйкой, которая, дёрнувшись, тут же обернулась к нему, смахнув при этом книгу со стола. Гарри успел подставить ладонь, не дав учебнику упасть.
— А, привет, Поттер, — явно испуганно ответила девушка, пододвигая книгу обратно к центру стола. — Ой, спасибо.
Он знал, что пуффендуйка живёт со своей тётей Амелией Боунс, которая возглавляла один из важнейших отделов в Министерстве — магического правопорядка. Фарли про неё отзывалась сугубо во враждебных и неприятных тонах: часто противодействует Фаджу или держит подчёркнутый нейтралитет, отдел её плохо поддаётся контролю, да и вообще она женщина слишком независимая и жёсткая на вкус Джеммы, да и не только её — всей верхушки Министерства. Неудивительно, что Бруствер — сотрудник Боунс — не пожелал отчитываться перед Джеммой и ничего не рассказал про инцидент в поезде, когда Гарри противостоял дементору, который вышел из-под контроля, и темнокожему мракоборцу самому пришлось выгонять озлобленное чудовище из вагона. От воспоминаний о монстрах резко начало портиться настроение. Мысленно встряхнувшись, Поттер постарался сосредоточиться на девушке и общении с ней. С некоторых пор ему хотелось подружиться с Боунс — этой тихоней, которая со страхом смотрела на него при редких встречах в коридоре или более частых на совместных уроках, видя в нём лишь страшного наследника Салазара Слизерина — поэтому, бросив взгляд на книгу, которую пуффендуйка всё ещё сжимала в руках, Гарри завязал ни к чему не обязывающий разговор о нумерологии и о том, кто что успел вычитать из учебника за лето.
Но даже при всей нейтральности темы, беседа клеилась довольно плохо, и он часто ловил себя на том, что просто открыто смотрел на собеседницу, пока та пыталась говорить, а мысли его убежали далеко от чисел. То, что Гарри узнал про неё, было весьма важно для него самого… Сьюзен, как и он, жила со своей тётей, потому что её родители — как и его — были убиты самим Волан-де-Мортом более десяти лет назад или (по одной из версий) Пожирателями Смерти, оставив лишь двух представителей волшебной семьи Боунсов: её и её тётю. История была покрыта тайной, ведь никаких свидетелей эти твари не оставляли, лишь Чёрную Метку и мёртвые тела. Эта схожесть судеб — пусть и отдалённая — и любопытство подталкивали Гарри ближе к Сьюзен, не давая его желанию подружиться с ней угаснуть, заставляя начинать разговоры, которые он не знал, как вести.
— А где Эрни Макмиллан? — чтобы заполнить очередную неловкую паузу, образовавшуюся после того, как тема нумерологии окончательно исчерпалась, Гарри вспомнил про напыщенного пуффендуйца, который всегда ходил с ней.
— У него сейчас магловедение, — улыбнулась Боунс. Девушка немного расслабилась, поняв, что Поттер не настроен враждебно и не хочет прогнать её с ряда, который так внезапно и напористо оккупировали слизеринцы.
— Он не выбрал нумерологию? — удивился Гарри, вальяжно прислонившись к первой парте второго ряда.
— Нет, ему хочется побольше узнать про маглов, — сказала девушка. Её глаза сузились, когда она осознала, кому это говорит, но взгляд не опустила.
— А тебе, видимо, нет? — спросил Гарри, еле заметно и ехидно улыбнувшись.
Её карие глаза изумлённо распахнулись, она не ожидала такую трактовку выбора ею предмета, но ответить девушке помешала профессор Вектор, которая стремительно зашла в класс, строго и громко закашлявшись, чтобы привести в чувство когтевранцев. Те немного шокировано уставились на слизеринцев, которые заняли их парты, но увидев среди них Поттера, который кивнул Боунс и вернулся за парту к Дафне, не решились ничего сказать, а поторопились занять свои новые места.
Нумерологию вела уже знакомая Гарри преподавательница. Она была высокой, среднего возраста женщиной с длинными чёрными волосами, которые доходили ей почти до пояса, одетой в бархатную красную мантию и остроконечный колпак такого же цвета.
Гарри успел немного узнать её характер, когда она провожала слизеринцев вместе с классом Когтеврана. Вспомнив, как ему хотелось попасть в необычную, почти воздушную гостиную факультета умников, Поттер снова с интересом оглядел учеников в синих галстуках на соседнем ряду. Кто из них может его туда провести? Но те старательно делали вид, что рядом нет никаких слизеринцев. От выбора жертвы его отвлёк грудной голос профессора. Говорила она строго и отрывисто, начав урок с переклички учеников, отмечая острым пером что-то в своём журнале, хотя у других преподавателей это делало заколдованное перо. Её блёклые глаза остановились на Гарри дольше обычного, когда она назвала его фамилию, но больше Вектор ничем не выдала своего особо неприязненного отношения к нему, хотя он помнил, с каким напряжением профессор смотрела на него несколько месяцев назад.
Нумерология оказалась более усложнëнной математикой, которую Гарри проходил в магловской школе. Им и раньше приходилось заниматься различными расчётами на уроках заклинаний и трансфигурации. Но сегодня они с помощью запутанных формул изучали разные магические фигуры: треугольники, трапеции и семиконечные звёзды — и как их можно в дальнейшем использовать в ритуалах. И это только на вводном, первом занятии! Но больше всего профессор Вектор рассказывала про числа. Оказалось, что в основе нумерологии лежит понятие того, что любое число несёт в себе определённые характеристики, и цифры подобны нотам в музыке: каждая подходит под определённый ритуал, поэтому некоторые цифры — как три, семь, тринадцать — важнее, чем другие. С помощью нумерологии можно даже создавать более сложные заклинания, что студенты и изучают на старших курсах. Многое из этого Гарри уже знал из других дисциплин, а часть прочёл сам.
Ещё профессор рассказала, что основоположником этой науки считался древнегреческий маг Пифагор, который жил в шестом веке до нашей эры. В честь него назвали множество ритуалов, которые он сам же и изобрёл. Грек внёс большой вклад в магические науки. Даже сейчас, по словам профессора Вектор, большая часть учебника начального курса нумерологии опирается на данные, которые получил Пифагор.
«Ну да, а потом пришли «проклятые римляне», как их называет Джемма, и все эти достижения забрали себе», — весело подумал Гарри, быстро записывая лекцию.
Рядом с ним идеально ровно сидела Дафна, тоже старательно конспектируя в большую тетрадку слова Вектор про теорему Пифагора о соотношении сторон прямоугольного треугольника, и как это связано с расчётом в одном магическом ритуале. Поймав взгляд Гарри, она мило улыбнулась.
— Тех, кто сможет сдать экзамен в конце года и перейти на следующий курс моего предмета, ждут куда более сложные материалы, полученные уже магами средних веков и нашего времени, — быстро сказала Вектор, одновременно рисуя мелом сложную схему на доске. После взмаха палочки рядом появились формулы.
Их учитель оказалась действительно строгой, не терпящей лишнего шума и отвлечений от доски. И хотя она весьма понятно и доступно объясняла вводный материал, к концу урока у Гарри уже гудела голова от обилия новой информации. Так что он, как и остальные слизеринцы, с наслаждением услышал звонок, возвещающий об окончании занятия.
10 очков Гриффиндору
Из группы GeekPriyut