Два дня в ГБ-1. Первое утро.
На следующее утро я проснулся раньше общего подъёма. На дворе стоят самые короткие июньские ночи, а утра выдаются ранними. Поскольку шторы в больнице весьма условны – они практически не защищали палату от солнечного света, спать больше невозможно. Как ни странно, я чувствовал себя вполне неплохо.
Подняв голову с подушки, я огляделся. Ночью привезли ещё одного. Я спал так глубоко, что даже не заметил пополнения. Его левый глаз напоминал спелую сливу: он был насыщенного лилового цвета и не открывался. Парень уже не спал. Казах тоже проснулся и теперь на правах «старослужащего» по-хозяйски посматривал то на меня, то на него. В воздухе повисло неловкое молчание.
- Ну что, бандиты, будем знакомиться? – нарушил я тишину.
- Да, давай, - казах с готовностью подхватывает предложение. – Меня зовут Руслан.
Голос у него негромкий и сиплый.
- Витёк, - нехотя откликается из своего угла третий потерпевший. Видимо, он очень раздосадован своим происшествием, что даже не соизволил полностью повернуть голову в нашу сторону.
Я принимаю сидячее положение и называю своё имя.
Мы делимся друг с другом своими несчастьями. Все они получают высокую оценку по крутости. Все трое в душе довольны собой – оказался не хуже остальных.
Руслану пробили череп, с его слов, черенком от лопаты. Он пошёл на колонку за водой, а недоброжелатель, вероломно подкравшись с тылу, ударил его по голове. Руслан утверждает, что его хотели убить. При этом в его голосе красной ниткой проскакивает гордость. Эта же нитка продолжает пестрить, когда он рассказывает, что ему делали операцию на голове, вытащили раздробленные кусочки кости и теперь у него в черепе дыра размером с пятирублёвую монету. Он радостно сообщает нам, что ничего не сказал следователям, что его враги уже наказаны. А он, Руслан, теперь будет получать пенсию по инвалидности. То, что Руслан на всю жизнь остался, по сути, калекой, его, видимо, мало волнует. Гораздо больше его волнует, что теперь дыру в голове надо закрывать титановой пластиной, стоимость которой приближается к стоимости айфона последнего поколения.
Я не сдерживаюсь и предлагаю ему попутно сделать из титана весь череп. Стоить будет дорого, зато какой эффект! Можно ходить по любым тёмным переулкам и не бояться никаких ударов по голове. Подобные шутки – не редкость в больнице. Обижаться на них не принято. Поэтому мы смеёмся.
Ситуация с Витьком более прозаична. Стоял на остановке после работы, пил пиво. Подошли двое (трое, четверо). Последнее, что помнит Витёк из этой встречи – это фраза: «Закурить будет?» После чего «выключили свет». Он считает, что это «залётные», что «посоны с района так не беспеделят» и когда к нему пришёл следователь, он, как и Руслан, ничего толкового не рассказал, мотивируя это фразой: «А, всё равно, не найдут».
Я встаю с койки и иду к зеркалу. На меня смотрит совсем незнакомое лицо. Правая половина отдаёт синевой, эпицентр которой находится в районе правого глаза. Самого глаза не видно. Он отёк и продолжает отекать. Кроме того, на глазном яблоке полопались капилляры, вследствие чего белое стало тёмно-красным. Щека тоже отекла. Широко открывать рот и жевать просто больно. Я ужасаюсь, но стараюсь не расстраиваться – случившегося не исправить.
В палату входит лечащий врач. Это высокий худощавый мужчина лет тридцати в очках с лысой головой. Он выглядит бодро. После осмотра я задаю ему вопрос о вмятине на лице.
- Рентген перелома не подтвердил, - успокаивает меня врач.
- Ну а вмятина на скуле? Бывает вмятина без перелома? – не унимаюсь я.
- Это отёки, - не моргнув глазом, заявляет врач. Он, очевидно, торопится и хочет поскорее отделаться от меня. – Отёки спадут и всё будет нормально.
Я смотрю в зеркало и сам уже начинаю верить, что это на самом деле всего лишь отёки.
- После завтрака на УЗИ мозга, - Обращаясь к нам с Витьком, резюмирует врач и скрывается за дверью.
Продолжение следует...