«К вечеру» 1990
Автор:Дмитриев Владимир Николаевич
Источник-телеграмм канал: "Советская Мастерская".
Здесь вы увидите жизнь, мечты и стремления советских людей в работах мастеров изобразительного искусства СССР.
Автор:Дмитриев Владимир Николаевич
Источник-телеграмм канал: "Советская Мастерская".
Здесь вы увидите жизнь, мечты и стремления советских людей в работах мастеров изобразительного искусства СССР.
Имперский бомж. Как попрошайничали в царской России
Что должен был первым делом делать любой благочестивый московский или питерский христианин году эдак в 1900-м, если он пришел на воскресную службу в церковь? Перекреститься? Поклониться иконам? Или настоятелю?
Если вам кажется, что какой-то из этих ответов правильный, вы точно не жили 110 лет назад.
Первым делом любой, кто пришел в церковь на воскресную или праздничную службу, должен был пробиться к дверям через толпу нищих на паперти – у входа в храм. Калеки и оборванцы всех мастей тянут руки и кружки для подаяния, истошно крича о великих бедах и умоляя каждого проходящего, будь то купец, студент или мастеровой, подать медяк-другой на пропитание несчастным. Все они теснятся прямо у входа, формируя целую улицу из молящих рук и ртов.
Петербургский журналист Анатолий Бахтиаров, автор книги «Отпетые люди: Очерки из жизни погибших людей», ярко описывает, как работают нищие. Только с первого взгляда они толпятся на паперти просто так, на самом деле у них есть четкая система и каждый находится на своем месте:
В это время в притворе храма показался довольно пожилых лет какой-то купец.
Увидя его, нищие моментально притихли и, охая и вздыхая, заголосили на распев, прося милостыню.
— Подайте, Христа ради! Не откажите, благодетель! Муж умер! Семеро детей!
— Подайте слепенькому, слепенькому!
— Помогите убогому, несчастному!
Купец сунул в руку “несчастной вдове” медяк и пошел далее. Антон не зевает: он распахнул церковные двери именно в тот момент, когда купец подходил к ним, за что получил тоже медяк»
Упомянутый нищий Антон, на самом деле — муж женщины, которая кричит про умершего мужа и семерых детей. Дальше по тексту очерка описывается, как команда нищих по просьбе церковных сторожей помогает встретить архиерея колокольным звоном. «Я все глаза проглядел, чтобы не упустить владыку!», – хвастается «слепой» нищий.
Подобные картины – хорошо отрепетированный спектакль. Сотни таких спектаклей ежедневно разыгрывали на городских улицах десятки тысяч нищих. Всегда вне закона, но всегда обеспеченные работой и заработком, попрошайки процветали в дореволюционной России. Почему?
Итак, представьте, что вы нищенствуете в Санкт-Петербурге или Москве. Статистика конца XIX – начала XX вв. показывает, что вы, скорее всего, мужчина (70%) и, с вероятностью примерно в 50% (39 117 нищих из 78 134 зарегистрированных за 15 лет работы Комитета по призрению) — вполне трудоспособный. Но вы решили, что потеть, вспахивая поля, трудиться на жмота-купца или идти на службу государеву вам западло, и будете жить за счет милосердия добрых русских людей. Куда податься? Выбор широкий: у профессиональных нищих много специальностей.
1) Богомолы. Те самые попрошайки у паперти, которые не дают никому пройти в храм. Это, конечно, райское место для нищего: где люди более сердобольны, чем у церквей? Важно бросаться как к заходящим внутрь, так и к тем, кто выходит, демонстрируя увечья (реальные или «нарисованные») и слезно моля именем Богородицы и Господа нашего Иисуса Христа.
Правда, пустят в богомолы не каждого: артели нищих жестко распределяют паперти между собой, и если какой-то левый сударь сунется со своей кружкой для подаяний на чужую паперть, ему этой же кружкой, а также костылями и ногами, навешают так, что симулировать увечья уже не понадобится. Тут все организованно строго: если один калека просит милостыню перед заутреней, к вечерней службе должен уступить место другому.
2) Могильщики. Почти то же самое, что у богомолов, только на кладбищах – ждете, когда принесут очередного «карася» (покойника). Вас, конечно, волнуют скорбные близкие: бросаетесь к ним, плачете, и взываете пожертвовать за упокой души новопреставленного и, опять же, во имя всех святых. Еще одна золотая жила: растерянным и несчастным людям, как правило, некогда считать гроши. Тут, правда, все распределено так же сурово, как и среди богомолов.
Эти две категории, пусть и выглядят жалко, да и занимаются делом довольно мерзким (особенно могильщики) – белая кость нищенского мира. Часто они богаче тех, у кого клянчат деньги.
3) Иерусалимцы-странники. Тут надо изображать, что вы, благочестивый путешественник, только что вернулись из Святой Земли, где молились Богу и видели множество чудес. Это не такой тупой развод, как у обычных нищих: нужно одеваться в черное, подобно монахам, вести себя скромно и вежливо, просить милостыню ненавязчиво и смиренно. Психологизм не повредит: нужно понять, за какие душевные ниточки дергать, чтобы развести потенциальных благотворителей на деньги. И, конечно, нужно уметь слагать захватывающие рассказы о далеких землях, иначе вам просто не поверят.
4) Погорельцы. Вариант, наоборот, попроще: просите милостыню на восстановление сгоревших домов. Версия всегда правдоподобная – крестьянская Россия за пределами больших городов в начале XX века все еще деревянная, пожары налетают едва ли не каждое лето, и постоянно кто-нибудь да горит. Эффективнее найти себе коллег: жену да пару рыдающих детишек, а то и целую толпу, и слезно просить у каждого встречного, кто-то да подаст.
5) Переселенцы. Похоже на предыдущий вариант, но более общо – нищие этой категории просили денег в связи с переселением из бедных губерний и незатейливо признавались, что просто идут по свету, ища лучшей доли. Переселенцев стало особенно много после реформы 1861 г.: свобода есть, земли нету, живете черте где, вот и странствуете в поисках лучшей доли. Не самый выгодный вариант карьеры: просят обычно целыми толпами, вам в итоге достанется мало.
6) Калеки. Здесь огромный простор для творчества, и даже не обязательно себе что-то отрезать. Прекрасное доказательство – такая история:
«Священник Бирюков неоднократно встречал в районе своего прихода нищего, который, сидя в санях, ездил по деревням и просил милостыню перед окнами крестьянских изб, заявляя дрожащим от волнения голосом, что он безногий и беспомощный человек. Благодаря его жалкому виду, ему охотно подавали где 5, где 10, а где 20 фунтов зерна. Через некоторое время священник, отправляясь с требой в другую деревню, встретил на большой дороге человека, который быстро шел за двумя возами с хлебом. Это и был безногий. Весь секрет его калечества состоял в том, что он умел сидеть по целым дням, поджав ноги».
Настоящих инвалидов среди нищих-калек тоже хватало: часто крестьяне и городские бедняки, если рождалось увечное дитя, чтобы не кормить его, отдавали профессиональным нищим, а те выращивали из них умелых попрошаек. Другие «калеки», напротив, были вполне здоровы за исключением болезней вроде колтуна (воспаления сальных желез), из-за которого волосы слипаются в плотные комья, что выглядит максимально отвратительно. Колтун легко лечился, но зачем это нищим, которые зарабатывают на том, как плохо выглядят? Калекам подают, чтобы те побыстрее отстали и скрылись подальше с глаз, скрывая гадливость за милосердием. В XXI веке, кстати, дела ничуть не изменились.
7) Сочинители. Такая стезя – уже высший пилотаж, по этому пути идут грамотные и образованные, опустившиеся аристократы или хитрые авантюристы. Анатолий Бахтиаров в очерке «Интеллигентный нищий» рисует портрет такого сочинителя: господин средних лет, прилично одетый, в сюртуке, но такой же попрошайка.
«Ареной своей деятельности он избрал не улицу, а роскошные магазины, разные присутственные места и прочие общественные учреждения…На улице опасно: то ли дело в лавке или магазине, там никто не видит. Проси, сколько хочешь, не бойся: хозяева и содержатели лавок не выдадут полиции, потому что кому же охота загубить душу христианскую. Кроме того, что же могут дать “благодетели” на улице? Пятачок на “гоп” (т.е. на ночлег). А в хороших магазинах люди побогаче и подобрее, подают не медяками, а серебряными монетами»
Такой нищий ведет себя возвышенно, будто делая одолжение тем, у кого просит: в лавке о деньгах заговорит не с продавцом, а только с хозяином или благородной дамой-покупательницей, и не будет ныть о Христе, а детально, на хорошем русском языке, излагать, какие бедствия заставили его, благородного человека, опуститься до столь прискорбного положения. Медяков не примет, потребует серебра. Такой хитрый нищий, заключает автор, «гораздо более может принести вреда, нежели нищий простой, необразованный» – за счет того, что вызывает больше доверия.
Если вам вдруг надоело побираться в городе и захотелось глотнуть свежего воздуха, всегда есть возможность пойти с сумой по бескрайней России. Впрочем, не везде нищенство было распространено одинаково. В Сибири, например, побирались только ссыльные, переселенцы и прочие залетные гости. Сами сибиряки считали такое занятие позорным.
Основной центр нищенства – Центральная Россия и частично ее юг, в том числе ныне украинские территории. «Наибольшее распространение это занятие получило в Казани, Москве, Орле, Одессе, Санкт-Петербурге, Саратове и Херсоне, где насчитывалось до 5% нищенствующего населения», – сообщает книга «Бредущие среди нас».
Попрошайничали с размахом: кое-где встречались «нищенские гнезда», т.е. целые деревни, где все жители промышляли нищенством. Кто-то совмещал это с традиционным крестьянским земледелием, кто-то, как жители деревни Пьявочное озеро Арзамасской губернии в 1870-е, забросили хлебопашество и занимались исключительно «сбором пожертвований». Действовали ловко: находили в окрестности бедную церковь, договаривались с ее служителями, которые справляли все необходимые документы и книгу для сбора пожертвований, и дальше устремлялись в странствия – собирать со всех подряд крестьян губернии деньги на ремонт, восстановление, строительство новой церкви. Дело богоугодное, фактчекинг среди крестьян работал сами понимаете как, поэтому всем верили — и заработок выходил знатный. Небольшая его часть отходила церквям, бывшим в доле, а на остальное деревня Пьявочное озеро (т.е. «пиявочное») бухала так, что соседи его называли Пьянишным (т.е. «озером пьяниц»).
Интересно, каким был бы мир, если бы церковь утверждала, что только богатые могут попасть в рай, но при этом надо ещё и все заповеди соблюдать?
Взять с собой побольше вкусняшек, запасное колесо и знак аварийной остановки. А что сделать еще — посмотрите в нашем чек-листе. Бонусом — маршруты для отдыха, которые можно проехать даже в плохую погоду.
Пресвитерианская церковь в Арлингтоне (штат Вирджиния, США) продала свое здание со столетней историей некоммерческому партнерству по доступному жилью. Объект снесли и построили на его месте семиэтажный жилой комплекс на 173 квартиры, чтобы туда могли заселиться уязвимые слои населения. Об этом пишет Bloomberg.
Строительство жилья обошлось в 71 миллион долларов. Церковь продолжила арендовать первый этаж дома — там ухаживают за бедными и бездомными. «Церковь — это в первую очередь люди и миссия, а не здание», — так представители организации ответили на комментарии, что им больше негде проводить службы.
На фоне пандемии доходы религиозных организаций резко упали: прихожане сидят по домам, а пожертвования не собираются. По подсчетам экономистов, в ближайшие 16 месяцев каждая пятая церковь в США может закрыться.
В большинстве случаев земля, принадлежащая религиозным организациям страны, не облагается налогом. Вследствие этого американским церквям принадлежат тысячи акров, на которых можно было бы построить доступное жилье. Данная проблема в США стоит особенно остро. Например, ранее малоимущих пенсионеров предложили заселять в пустующие санатории и психбольницы.
Ссылка на источник: https://news.mail.ru/economics/42577249/?frommail=1
Ого! Задал один вопрос, и сразу в -3 ушел. Забавно.
Что же, как я и говорил раньше, я студент, и подрабатываю репетитором.
Поймал нужный мне автобус и поехал. А путь держал я в ебеня города. Зашел в 2020, а вышел в 90ых. Больные и облезлые собаки облаяли меня, не успел я сделать и пару шагов от остановки. Вывеска гласила что здесь есть барыга козьего молока. Почти все дома либо почти развалились, либо заброшены и закиданы мусором человека, либо сожжены и продаются за три копейки.
В переулке, гопники пинали бомжа, а я лишь прошел мимо. Повернув за угол, я увидел, подобно яркой жемчужене в обезображенном перламутре - аккуратная и красивая церковь.
Мне было смешно.
Знакомьтесь, заведующий Тверской епархиальной научной библиотекой, протоиерей Вячеслав Баскаков и его Инстаграмм. Самое дешевое, тапки за 30к.
Поп-хайпбист Вячеслав Баскаков идёт в ногу со временем — привлекает паству не проповедями, а тапками LV и сумками Gucci. А уж постить весь этот лакшери лайфстайл в инсту сам Бог велел. Образ дополняет медаль "За верность Отечеству". Но к толпам инста-паломников протоиерей оказался не готов — хайпанул и удалился из инстаграма.
Взлетает колокольный звон
Над ветхим городом угрюмым,
Идут миряне на поклон
Потоком благостным и юным.
Поет хвалу церковный хор
Небесным благам непорочным.
Сверкает роскошью собор,
Богатством праведным, лубочным.
И золотятся купола
Над белоснежною громадой
Предтечей райского тепла,
Богоугодною лампадой.
А поодаль, у хладных стен,
Духовной речью освященных,
Старушка не встает с колен
По кроткой милости спасенных.
Дрожит согбенная спина
Над миской с парою копеек
У храма божьего одна
Под слоем рваных телогреек.
В лохмотьях грязных не видать
Лица, изъеденного болью.
Молитвы лишь читает мать
Не о деньгах… О хлебе с солью.
И слезы из усталых глаз
Струятся мутными ручьями.
Вот милосердье без прикрас,
Всегда укрытое свечами.
Проходит служба, люд спешит
К мирским делам, успех сулящим.
Признанию не подлежит
Вниманье к слабым и скорбящим.
Садятся в джипы всех мастей
Служители святого культа.
Промеж соблазнов и страстей
Им жить до пьяного инсульта.
И оставляя три рубля
В руке, просящей дольку хлеба,
Они садятся у руля,
Вручая бабку воле неба.
Все затихает, чистый час,
Благоговение пред силой…
Глядит в меня иконостас
Средневековою могилой.
Пыль оседает на плечах,
Молчит святая литургия.
Простите, я ведь знаю вас…
Она кивает: «Я — Россия».
И вновь поет церковный хор
О вечном счастье, дивных кущах,
Не замечая скотский мор
Отверженных и неимущих.
Играют златом купола,
Мерцают темные иконы.
Подчас обители добра
Таят звериные законы.
А у высоких мощных стен
Старушка ждет в немом смиренье.
Нечеловеческий размен
И есть само грехопаденье.