На волне про "нехорошее"
"Нехорошее" будет сидеть в тебе долго, очень долго, всю жизнь. Если его не выплеснуть на бумагу. У меня это вылилось в небольшой рассказ.
Ларёк
— Господи, доця, — жара неимоверная, куда ты мажешься-то?
- Ма, ну так надо, ну не мешай, щас все так красятся! — Галка выдавила на тыльную сторону ладони еще немного розовато-бежевого крема «Балет» и кончиками пальцев вбила его под глаза, немножко на нос и вот сюда еще капельку, на щеки. — Ну красота же?
Красота, действительно, была ошеломительной: плотный слой тоналки неровно покрывал лицо, а ушки и шея оставались своего природного цвета – цвета шестнадцатилетней девичьей кожи. Оставалась самая малость: нанести серебристых теней на веко, розовых блестящих румян на щеки, наслюнявкать щеточку, повозюкать ее об кирпичик туши «Ленинград», тщательно прокрасить ресницы и разделить их иголкой. Вот это образ. Почти богиня! А губы-то, губы! Вот она, раритетная перламутровая помада, привезенная теткой из Москвы. Фсё, готова!
Мама, облокотясь на косяк, с выражением безысходного смирения наблюдала за этим преображением, — Куда собралась, красавица?
— Ма, я к Ольге, на гору.
— Опять? Я тебе сто раз говорила, нечего там делать!
— Ты опять начинаешь, ма? Я помогаю подруге. Причем не за так, она мне денежку дает. Немного, конечно, но и то ладно. Вот я, смотри, купила юбку.
— Это, штоль, юбка? — мать с сомнением посмотрела на клочок ядовито-кислотного люрекса, лежащий на кресле.
— Я, мам, не виновата, что мода такая. Я ее, что, придумываю? Ты на фотки-то свои глянь, которые с молодости: у вас платья еще короче были. Ну, мам, конечно, платья, я те скажу, были у вас, — Галка прыснула в ладошку, — воротничок острый, розочки эти жуткие. Смех один. Слава богу, на дворе 95 год, нормально можно одеться. Всем, правда, в одно и то же. Но хоть прилично. И юбки-гофре яркие вон какие, и кофточки с блеском. Красота же, че? Ма, я, короче, побежала!
— Галка, завтра я на плотине дежурю с утра, тебе корову доить, не забудь!
—Да не забуду, забудешь вас с вашей коровой вонючей, — последние слова девчонка пробурчала уже себе под нос, хлопая калиткой.
Жара и правда давила немилосердно. Август будто решил отомстить за пасмурный июль и вовсю поливал солнцем окрестности: пыльную деревенскую дорогу, покосившиеся деревянные стайки, выцветшие заборы и крыши. Поселок замер в ожидании вечерней прохлады. Галка, ярко накрашенная, и оттого жутко довольная, спешила на гору. Там, недалеко от трассы, стоял ларек. Обычный такой ларек со всякой требухой: водкой, пивом, шоколадками, жвачкой и всяким разным. В ларьке продавщицей сидела подруга Ольга – одноклассница. Бывшая, правда. Ольга ушла из 9 класса, потому что не хотела больше учиться и устроилась продавщицей к армяшкам.
Работа была самой простецкой: бери денюшки у покупателей, продавай им, чё хотят, а вечером закрывай «избушку на клюшку», сдавай кассу и отчаливай домой. По ночам не работали. По ночам было страшно: по дорогам разъезжали бандиты, выискивая, где поживиться и урвать немножко халявного добра. Армянский ларек был похож на крепость: весь из железных листов, узкая бойница окна, ставни, закручивающиеся на два внутренних винтовых замка. Но Ольге и в нем было страшно — смена заканчивалась в 11 вечера. Уже темно совсем, до дома вроде и недалеко, но трасса… Поэтому звала подружку. А Галка и рада была: симпатичная, но не в меру худая, да при этом еще и высоченная девчонка в деревне ходила без кавалеров — не находилась ей пара. А когда сидишь в ларьке, кто знает, может и проедет мимо принц на белой девяточке. И увезет в далекие дали. Ну мало ли, всякое бывает…По крайней мере, комплиментов от покупателей девчонки слышали вдоволь. Уже приятно.
Когда Галка подошла к ларьку, был уже девятый час. Ольга сдавала кассу. Один из хозяев, Армен – долговязый, прыщавый, дурно пахнущий, безостановочно чесал в паху и по третьему разу пересчитывал деньги. Из колонки Кай Метов сексуально басил: «пазишн намба ван, говоришь не дам…»
— Привет, Армен!
— Привет, красавица, когда дружить пойдем?
— Когда рак на горе свистнет, — Галка Армена не боялась, потому что он никогда не позволял себе лишнего, только на словах был казановой.
— Оля, всё, я деньги взял, работай, потом всё закрывай, завтра, как обычно. Водки мало осталось, утром привезу три ящика, — Армен сел в машину, газанул и уехал. Ольга задумчиво посмотрела на дорогу через маленькое окошко.
— Галь, знаешь, почему они постоянно мудя чешут?
— А?.. Кого? — Галка стояла у полки и жевала спизженную шоколадку – Ольга разрешала.
— Чешут, говорю, потому что бреют ТАМ.
— А ты откуда знаешь?
— Спросила. Надоело смотреть, вот и говорю, ты че, Армен, постоянно при мне рукой мудя лазишь? А он и говорит: волосня отрастает, чешется. Гигиена типа.
— Гигиена? — Галка почесала нос, — а хер ли они так воняют тогда?
— Не моются, наверно, — Ольга пожала плечами. — Да похеру на них, пошли товар посчитаем.
Товару оставалось, действительно, немного, но день подходил к концу. Девчонки выпили по бутылочке «Седого Урала», ответили метким словцом на парочку-другую комплиментов, поржали по-конски, завернули изнутри железные ставни ларька и начали собираться домой. Вдруг в дверь постучали.
— Девчонки, продайте водки! — Раздался молодой задорный голос.
—Водки нет! — Ольга замерла.
— Оль, у нас еще три бутылки, ты че? Давай продадим, — Галка стояла у входа и держала руку на шпингалете.
— Галя, не открывай!
Но было поздно. Галка, щедрая душа, открыла дверь ларька и охнула: грубая мужская рука резко толкнула ее обратно.
— Смотри, Василь, девочки какие тут. Одни совсем. Позабавимся?
— Сначала позабавимся, прохрипел еще один мужской голос с улицы, — а потом грохнем их.
— Мужчины, берите что хотите, деньги, товар, оставьте нас в покое, — Ольга раз за разом повторяла, как мантру, — все берите и уходите.
— Глаза, сучки, в пол опустили, хоть раз взгляните — вы мертвые! — Бандиты планомерно очищали полки. Галка, отлетевшая к столу, нащупала под руками рычаг от оконной задвижки и засунула его сзади под футболку, сама не понимая зачем. Так, на всякий случай.
— Кто у вас крыша, блядь? — Молодой бандит вскрыл кассу и явно был раздосадован: денег было крайне мало.
— Дракон, — маленькая Ольга стояла с опущенными глазами и дрожала как осиновый лист.
— Какой нахуй Дракон? Не знаем такого!
— Все знают, а вы не знаете, что вы за бандиты такие? — Вредная Галкина сущность не смогла усидеть и вылезла наружу.
— Ах ты, сучка малолетняя! Мужик быстрым резким движением сунул девчонке кулак под дых. Галка задохнулась от боли и завалилась в угол.
— Бери, давай, вот с этой полки, ящик этот бери и давай в машину, скомандовал грубый голос. — Щас отвезем и вернемся с ребятами, разберемся, что тут за драконы водятся и с девочками поближе познакомимся, — голос стал отвратительно сальным. У Галки на руках волоски встали дыбом от страха. — Там полено лежит, возьми и дверь придави снаружи. Ждите нас, красотки, скоро будем.
Свет погас, дверь закрылась. Машина на улице взвизгнула шинами и уехала. Девчонки молча сидели в темноте.
— Мама, мамочки, я не хочу, не хочу, не хочу! Ольга, хранившая до этого холодное самообладание, забилась в истерике, кинулась к двери и стала безнадежно биться о железо, — Галя, Галочка, нам пиздец, они нас по кругу пустят, а потом убьют! Ноги девчонки подогнулись, она опустилась на колени, закрыла лицо руками и зарыдала, раскачиваясь их стороны в сторону.
— Заткнись.
— Что? Ты что? Ты не понимаешь?
— Просто заткнись, Оль. — Галка вылезла из угла и неожиданно начала щупать подругу.
— Ты что, ты что, что ты делаешь? — Ольга шмыгала носом и ничего не понимала.
Галка подошла к полке, взяла бутылку минералки, вылила на ладонь и растерла по Ольгиной моське, — сморкайся! Всё? Успокоилась? Теперь слушай. Сейчас ты встанешь, мы откроем окно, ты вылезешь. Откинешь полено от двери, я выйду и мы уйдем. Поняла?
— Ты сошла с ума! Как, как? — Ольга все еще не могла прийти в себя.
— На, на, Оль, смотри. Я ключ в юбку запихала. Главное, чтоб ты пролезла в окошко!
— Ольга ощупала в руках железную палку и вдруг резко успокоилась, — Галь, ты че, тебя пиздили, а ты ключ в юбку прятала?
— А хер ли делать было?
— Ща, ща, Галочка, я вылезу, я пролезу, по-любому, — Ольга развила бешенную деятельность, — только бы успеть, успеть бы, пока не вернулись…
Девчонки быстренько раскрутили внутренние болты. И Ольга залезла на стол, взялась руками за верхнюю железную раму, просунула в окошко ножки-спички, немножко подергалась, покрутилась, пропихнула худую жопку и…
— Галка, ура!!
— Не кричи, балда, открывай дверь, я-то точно в окно не пролезу, — Галка в нетерпении переминалась внутри. Ольга откинула большое полено, которым бандиты придавили дверь и открыла ларек.
— Побежали!
— Погоди, Оль. А если нас ограбили, то неизвестно, что бандиты крали, да?
— Ну неизвестно, конечно, ты че, дура, считать хочешь остаться?
— Та не, я к тому, что они...может…они и шоколад тоже спиздили, а? Пару плиточек?..
Девчонки быстро перебежали дорогу и спрятались за водонапорной башней. Несмотря на пережитый страх, девушкам хотелось знать, вернуться ли рэкетиры или это был корявый понт? Сидели и дрожали на отходняках, вспоминая подробности вечера. Вдруг к ларьку подъехала машина.
— Это они, Галь, точно они!
— Я вижу, — Галка дожевывала шоколад, — тихо, не высовывайся.
Девчонки, затаясь, как мыши, благодарили августовскую ночь за ее бархатную темень. У ларька при свете фар четверо парней пинали открытую дверь, матерились и выносили скудные остатки товара…
— Ты маме скажешь?
— Никогда в жизни!..
— Погнали домой.
— Айда.
Большая медведица, чуть наклонясь, смотрела, как девяностые, цепляя души и ломая судьбы, проносились по России, поднимая клоки вонючей пыли.
