BIHLER GRM-50 - формовочный станок-автомат вместо АК-47
Почти год моей службы в ВС РФ был посвящён работе на этом станке.
Скорость производства - до 2-х деталей в секунду
Инженерные войска, завод ЗиЛ.
Видео не моё.
Почти год моей службы в ВС РФ был посвящён работе на этом станке.
Скорость производства - до 2-х деталей в секунду
Инженерные войска, завод ЗиЛ.
Видео не моё.
На Международном военно-техническом форуме «Армия-2018» был продемонстрирован строительный 3D-принтер «Бетонатор»
Как сообщает информационное агентство Военное.рф, прототип строительного 3D-принтера печатал образцы конструкций бетоном марки M400 с армирующим полипропиленовым волокном. Разработчики рассчитывают, что технология заинтересует военных, так как позволяет возводить оборонительные укрепления с минимальным использованием живой силы.
«Это быстро, не нужно использовать рабочих и вывозить отходы. Одним словом, более технологичный процесс постройки объекта. Военным интересно печатать быстровозводимые огневые точки и заграждения. Конечно, у них есть особые требования к материалам. Скоро будем проводить испытания»», – рассказывает руководитель проекта Владимир Протасов.
О проекте «Бетонатор» впервые стало известно в январе этого года, когда компания продемонстрировала снимки и презентационный ролик с первым прототипом (см. ниже). В отличие от образца, представленного на выставке, этот аппарат использовал портальную конструкцию с возможностью масштабирования для 3D-печати многоэтажных зданий. В апреле этого года предприятие планировало возвести двухэтажный 3D-печатный офис, однако пока о результатах не сообщается.
VIA 3Dtoday.ру
По мотивам рассказов друга...
В армию идти я не планировал, так как поступил в институт, где была военная кафедра. Но как раз в эти годы (82-85) стали призывать всех, то получил повестку и я. Отнёсся философически - ну надо так надо, "к удавам так к удавам".
На призывном приписали меня в инженерные войска, наверно, сказалось то, что институт у меня был строительный, хотя это не факт. В СА очень многие вещи были странные:)
Потом был переезд на поезде через полстраны, в Азию. В "учебке" провели новую медкомиссию, на которой я возьми и ляпни, что иногда бывают боли в области сердца. Уж не знаю что, но для врача это послужило основанием признать меня негодным к строевым частям и отправить в стройбат. Было обидно, но исправить ничего не удалось.
Первое, что поразило на новом месте службы - это еда. Если в учебке за неполных три недели я ни разу так толком и не поел, за исключением праздничного обеда на 7 ноября, хреновая была пища, то здесь совсем другое дело. Повара-узбеки даже ненавистную перловку умудрялись приготовить как плов и это было вкусно. А так как у части был свой свинарник, то и мясо у нас было хорошее. Но не об этом речь.
Небольшое пояснение, военно-строительные части в СССР были двух типов.
Одни были чисто военными и занимались строительством исключительно военных или стратегических объектов вроде знаменитой посадочной полосы для Бурана. То есть просто солдаты, которые строят.
Другие стройбаты работали на стройках обычных, часто вместе с гражданскими строителями. Но главное отличие было в том, что за свою работу эти стройбатовцы получали зарплату. Именно зарплату - каждый день бригадир или прораб должен был указать в специальной книжке точный объем выполненных работ отделением военных строителей и, соответственно, сумму заработанного.
Но за плюсом следовал такой же жирный минус - солдат должен был за всё заплатить из своих заработанных. Да-да, за питание, за проживание в казарме, за выданную форму и сапоги и даже за зарплату офицеров. Другими словами, если мало зарабатывать, можно было к концу службы получить нехилый долг перед Родиной, уже в денежном выражении.
Наш комбат, здровенный двухметровый детина, всегда это разъяснял и требовал, чтобы ежедневный заработок на солдата был не меньше, чем 6 рублей. Больше - хорошо, меньше - получи командир отделения и по совместительству бригадир выговор с занесением в грудную клетку:)
Я был парень грамотный, студент-строитель, поэтому быстро получил эту самую должность бригадира- командира отделения и воинское звание младший сержант. Вместе с этим получил в подчинение 11 бойцов, большая часть из которых была далека от интеллигентного образа мыслей:)
Кстати, тут у меня был полный интернационал: два армянина из Армении, два азербайджанца из Азейрбайджана, еще один мелкий и хитрый армянин оттуда же (он, кстати шпарил на 4 языках), один осетин, один украинец, один алтаец, двое русских и, куда же без них, один еврей с высшим образованием, которого призвали на полтора года. И всей этой шоблой мне нужно было командовать. Вначале я пытался действовать личным примером и увещеваниями, перемещанными с угрозами, но это помогало слабо.
Но после одного случая, когда из-за ушедшего в самоволку бойца, комбат помимо выговора, отправил меня в "кондейку", предварительно плеснув воды в насыпанную там хлорку, я перешел к более жёстким методам воспитательной работы. Тем более, что имеющийся у меня разряд по боксу делал это достаточно эффективным.
Но и не об этом речь:)
Главное было найти хорошее место для работы, где используя не самый квалифицированный труд, зарабатывать нужные деньги. И мне это удалось, наше отделение стало работать совместно с бригадой строителей, которая занималась облагораживанием территории уже вокруг построенных домов. То есть, газонами, бордюрами, тротуарами и подъездными дорогами.
Таскать бетон и асфальт, бордюры и столбы, кидать лопатами что скажут - вот этим мы и занимались. Но зато всегда получали возжделенные 6 рублей в день а то и больше. И частенько еще шабашка - ведь в новые дома въезжали жильцы, которым то и дело нужно было помочь в разнообразных вещах.
Потом были еще много разных мест работы и почти всегда мне удавалось правильно пристроить своих бойцов и себя. Нескоро, но пришёл и долгожданный дембель. Получив положенные документы, отправился снова учится и где-то через пару месяцев после завершения службы получил на сберкнижку поступление - 673 рубля честно заработанных в армии денег. С учётом того, что стипендия была 40 рублей, а хорошая месячная зарплата - 200 рублей, эта сумма для студента была огромной. Конечно, же, первым делом были куплены подарки родителям, а затем и организована пьянка для друзей. Но главное - я реально ощутил, как это приятно иметь собственноручно заработанные деньги. Что очень помогло мне в дальнейшей жизни.
Вот такая история успеха:)
Дело было в советские времена, в 1986 году, далеко в Сибири на одной из великих рек.
Стройбатовцы, несшие там свою героическую трудовую службу, пошли на речку поплавать, так как выдалась свободная минута.
На реке они встретили лодку, в которой плыли четыре бравых десантника. Выяснилось, что у них были учения и спецгруппа плыла выполнять Самую Важную Задачу.
Десантники спросили у служивых на берегу, магазин то в этих далях и высях вообще имеется?
Стройбатовцы честно ответили, что магазин есть, но вот только купить в нем что-то кроме хлеба три раза в неделю – нереально.
Особенно – водку.
Из горячительного – только одеколон.
Так, спросили десантники, а вы тут как живете тогда.
Очень просто, ответили почти что аборигены – в поселке продают самогон, стоит 5 рублей – поллитра.
Пить можно, пока никто не отравился.
Хорошо, ответили небесные солдаты.
И тут же уточнили, не помогут ли им соратники по службе дособрать рубль, а то как раз не хватает.
Стройбатовцы пошалили по карман и помогли страждущим «путешественникам».
Потом стройбатовский сержант сводил их на местную «точку», чтобы те закупились, так как чужим самогон не продавали.
Когда десантники вернулись на берег, оказалось, что рубля им не хватало, чтобы закупить по полной программе – они забили полный рюкзак.
Пока часть ходила за самогоном, другие разговорились об обычных солдатских делах – как офицеры гоняют, сколько служить осталось. Десантники погрузились в свою лодку, уже собрались отплывать, потом посовещались, вернулись и достали из своего рюкзака одну из бутылок:
- Берите ребята, выпейте за встречу.
Стройбатовцы начали отказываться, вроде как мы тут в населенном пункте живем, а вам то в тайгу отправляться, чтобы до нужного места дойти.
Тогда десантники ответили:
- Ну так и выпейте, чтобы мы нормально дошли. У нас учения через несколько дней закончатся и мы вернемся в большой город, а вам тут рядом с тайгой, в глуши еще год торчать.
Было время, была дружба народов.
И десантура со стройбатом не только дралась, но и дружила.
Молодая часть, расквартированная в бывшей колонии, внешне напоминала кадры из фильма Тарковского "Сталкер". Учебка с пустеющими серыми корпусами, где зэки жили, шили кирзовые сапоги, притом только на левую ногу. Возможно, правые делались в другом месте, не знаю, валялись повсеместно только такие.
Уличный загаженный еще во времена колонии туалет, в который приходилось ходить и ночью. А все потому что в корпусе туалет замерз и забился. Перебои с питанием были. Наверное, потому что логистических компаний по доставке еды в армейские части тогда не было. И я познакомился с эксперементальным сухпайком какого-то там эксперементального завода.
Сухпаек.
Квадратная картонная коробка. Внутри из съедобного была сгущенка, заварка, тушенка, презерватив несъедобный но рабочий.
Остальное условно-съедобное:
Галеты из отрубей. Нет, я ничего не путаю. Чистейшие прессованные отруби. Они раскусывались зубами, но не растворялись во рту. Ни через две, ни через пять, ни через десять минут. Слюны много, даже вкус во рту, а толку то?
Сухари из буханки хлеба, нарезанной огромными тостами и засушенной до каменного состояния. Они не откусывались никак. От слова вообще. Были съедобны только после длительного вымачивания в кипятке.
Каша гречневая. В консерве. Без масла, жира и пр. На вкус как картон с привкусом гречи. На вид как губка для мытья посуды. Жесткая, несоленая и противная.
В тот день мы гуляли между рядами колючей проволоки, варили чай в найденной там-же кастрюле, и пытались греть кашу с тушенкой, кушать очень хотелось однако. Это была почти свобода - когда ты предоставлен самому себе, никто не командует и никуда не гонит. Таких дней мыло невероятно мало.
Но я до сих пор не понимаю, в чем заключалась экспериментальность сухпайка? Выживет ли человек, пытаясь съесть несъедобное? Смогут ли не сломаться зубы? Можно ли есть отруби в чистом виде? Жаль, не было тогда сотового, чтобы сфоткать всю эту прелесть...
Яблоки на снегу.
Вспомнил нашего прапорщика, который бухал нещадно и крутил на патефоне одну и ту же пластинку каждый вечер вечером, перед нашим сном. Это были "Яблоки на снегу". Капец. Через неделю я уже выучил все слова и напевал ее все время. Она стала навязчивой и не выходила из головы. Я ненавидел ее и подпевал.
А ведь до армии я случал еще неофициальные записи Чайфа, БГ, Наутилус и прочее, к чему у меня был доступ. Никаких там итальянцев и попсы...
Учения.
Еще одним чудесным зимним днем были учения с помощью похмельного лейтенанта. Шинели по приказу остались в казарме (перчатки, варежки, шарфы - не не слышали о таком), а тела переместились в русло замерзшей реки и хороших красивых сугробов. Массово отрабатывали "вспышка справа, вспышка слева" с залеганием в толстые и уютные сугробы. И все бы хорошо, но посте нескольких часов тренировок, по возвращении выяснилось, что отключили отопление. Никого уже не интересовало почему. Вопрос стоял в том - как вышить. Тогда сидели все толпой, прижавшись к друг другу и таджики, и узбеки и русские. Дрожжали тоже вместе. В помещении было градусов двенадцать и она понижалась. Выжили. По-моему, даже не заболел никто.
А вот болячки на руках у меня гнили. Следы остались до сих пор. Любая царапина, порез, укус насекомого - и ранка гноилась и не заживала многие месяцы. Видимо, сказывается смена климата, питания, малое количество витаминов.
Инвалид с гор.
Поначалу все - вне зависимости от национальности жили дружно. Мы были в отдельном корпусе, молодые сержанты, совершенно неопытные и даже внешне похожие на пай-мальчиков. По ночам и вечерам рассказывали истории о том, как кто попал в армию. Больше всего доставляло слушать рассказы выходцев с гор. Среди нас был реальный инвалид. Паралич почти всей левой половины тела. Рука не двигалась, нога еле ходила, глаз не видел. Очень многих просто собирал по магазинам армейский бобик. Брали всех молодых, увиденных на улицах поселка и отправляли служить. Они спускались с горных аулов за солью и пр, и попадали под гребенку. Больше всего рассказов было из серии именно "за солью пошел". Инвалида комиссовали, хотя и не очень быстро.
Конфликты на национальной почве начались позже, когда у молодых горных появился доступ к нерусским старичкам в части, и пошло-поехало. Почувствовав земляческую силу, они забывали все и изображали воинствующих гопников с нулевой мозговой активностью. Абсолютно всех как будто подменили. Потом подробнее напишу, это своя история.
Про Желудь.
Знал всегда, что украинцы любят сало. Мой дед из-под Николаева родом, чудесный и очень светлый человек был. Тоже мне рассказывал всякое про сало, улыбался. Анекдоты я слышал. Но в учебке впервые увидел человека, наркоманящего по салу.Естественно, многим приходили посылки. И сержанты не отбирали - каждый распоряжался сам, обычно все друг с другом делились. Я даже успел попробовать сайгачатины - чьи то родители поделились, когда приехали навестить.
Но вот пришла посылка рядовому по фамилии Желудь. Почему запомнил? Потому что уже в Шарье сержанты, когда рота проходила под большим дубом, заставляли его подпрыгивать, хвататься за ветку и висеть. Желудь на дубе. Ага.
Так вот. Получил он посылку и сделал следующее: Сел в угол казармы, накрыл себя и посылку шинелью и все выжрал. Молча. Вот сало мы успели заметить, да и пахло оно знатно.
Пы.Сы. Пишу обрывками, что всплывает в памяти, то и пхаю в текст. Могу что-то забыть, переврать, но несознательно, просто много времени прошло.
Меня забрали в декабре. Вроде и военная кафедра, и можно было поучиться еще, но я устал от учебы и решил послужить немного.
1988 год, мороз и я в Егоршино. Чудесный распредпункт, где я пробыл три дня. Урал, на улице минус двадцать пять, последний призыв, в который собрали всех самых "лучших". Три дня как в анабиозе - отключенное отопление (наутро не мог снять зимние сапоги, опухли ноги), каждые несколько часов - поножовщина, минимум драки. Еда только своя - питался сгущенкой и какао в банке. Вокруг водка, мат, разговоры на неведомо-сексуальные темы.
Тут стоит отметить, что меня воспитывали в семье архитекторов и инженеров. Можно сказать, что интеллегенция. До армии я не пил, не курил, не ругался матом и очень мирно общался с девушками. Такая атмосфера была мне доселе неведома.
В ообщем, вымороженный, голодный и слегка с поехавшей крышей, на третий день я. был готов ехать куда угодно. Хоть на флот, на три года. И вот настало утро распределения. Народ суетился, пытаясь разговориться с офицерами - нанимателями. Я же просто пытался понять что и где. Вообще-то в военкомате меня прописали в танкисты. Однако веселый капитан в Егоршино посмортев мои документы, улыбаясь решил, что раз я учился в архитектрурном, мне положено по специальности - в стройбат.
Потом помню поезд, родной вокзал, и несколько часов, чтобы забежать домой. Помню в левой руке кусок жареной курицы, в правой банка варенья, которым я запивал ее. За полчаса я запихал в себя все, что мог. И на следующие сутки прибыл в Мантурово. Часть оказалась на территории бывшей колонии. Семь рядов колючей проволоки, черный снег от коптящего рядом биохимического завода...
Из служивших русских было мало. Процентов пятнадцать. Большая часть таджики и узбеки, ненависть к которым потом долго мучила меня. Моего нового друга, с которым спали рядом - скоро забили до сумашествия пряжками ремней в уличном туалете. Еще один щуплый паренек не выдержал и пытался сбежать. Попал в дисбат.
Я везучий, за мной всю жизнь приглядывают свыше. Поэтому была и своя каморка, в которой рисовал картину маслом для своего лейтенанта, плакаты для обучения операторов АБС, шпроты с офицерского склада под столом в штабе, два мешка новых носков, которые я ежедневно менял...
Дефицитное мыло уже в Шарье (а это рядом, там-же, под Костромой) я менял на банку парного молока и свежий хлеб. Там часть стояла на территории бывшего малюсенького аэродрома. КПП, забор и все такое, но с одной стороны. С трех других был свободный доступ в городок.
Присяга была в Мантурово. Минус двадцать, ветрина, никаких тебе перчаток и шарфа. Руки примерзали к АКСУ. Даже фотки где-то есть. Помню что не видел ничего, потому что ветром выдувало кучу слез из глаз.
Кормили нас кашей с тухлым свиным жиром, просроченными консервами, гнилой картошкой. Гречневая каша и тушенка - к приезду проверяющих. Все, что выставлялось на стол, нужно было свалить себе в тарелку, винигрет, суп, второе шли в кучу и сминались за минуту. Иначе не оставалось. Последствия?
Пришел домой с язвой, давлением, болящими зимой суставами на руках. Грибок на ногах. Ощущение, что я побывал в параллельной вселенной.
Много еще есть что вспомнить. И про парализованного полуслепого таджика, и про мусульманские стрельбы, и про чечена с топором, эксперементальный сухпаек, баню по-черному, офицерский магазин и грузина-сержанта в медчасти.
Хотите - раскажу.
Будучи солдатом стройбата довелось кровлю битумом заливать, строили мы казармы ракетчикам в Бологое,битум в бочках кипит,а обед часто не привозили(стройбат 1997 год-это нормально).В сторожке имелось пол мешка картошки и один боец показал великий рецепт приготовления,проверенный на гражданке, -высыпал в бочку полведра картофана. Минут через 15 готовые начали всплывать,выкидываем на песок и минуты через три начинаем колупать. Сначала все шарахались от такого блюда,но при виде довольной морды бойца некоторые решились попробовать,через 20 минут остатки картошки из мешка уже варились или жарились в бочке. Если после всплытия не вынимать картошку подольше то под битумной оболочкой и кожурой появляется расстояние и хрустящая корочка. Офицеры сначала брезгливо шарахались,некоторые требовали прекратить безобразие,но на следующий день уже пришлось делиться и с ними,из части привезли ещё пару мешков)).Ни запаха ни лишнего привкуса нет-отличный вкус!.( а вкус битума знают многие из детства-ORBITUM)).При приготовлении битум не солить!
в/ч 11938-есть кто??
(видео не моё))
Одна вакансия, два кандидата. Сможете выбрать лучшего? И так пять раз.
Год 86-й. Армия. Стройбат. Работа не сахар, но терпимо. Поймали меня в самоволке, разжаловали до рядового и бросили на кирпичный завод в Огарево (постройки 1905 года).
Здесь есть нюанс.
В печах этого кирпичного завода гражданские не работали, от слова "вообще", т.к. кроме того, что все было ветхим, допотопным, а труд очень тяжелым, то печи были сделаны так, что разгружая одну, совсем рядом работала другая и температура при разгрузке кирпича достигала в помещении до 100 градусов (по крайней мере, так ощущалось).
Горели волосы, выгорали брови. Разгрузка печи и нагрузка электрокара шла посекундно (считали про себя). Т.е. ловкий водитель (мы все были лихачами) влетал в печь и сразу же начинал нагружать кар свежеподжаренными кирпичами, чтобы успеть за определенное количество секунд, т.к. если не успеть то далее было находиться в печи просто невыносимо.
Приходилось выбегать, чтобы охладиться.
По этой причине на этом заводе работали почти исключительно солдаты - выходцы из юго-восточных республик СССР, как более-менее приученные к такой жаре с детства.
Работали в гимнастерках, на голове - шапки, пилотки до ушей, кто во что горазд.
Бушлаты не одевали, хотя на улице была температура зимой часто ниже 30 градусов.
Выгружаешь кирпич - и быстренько на каре снова в печь "греться".
Работали посменно, понедельно.
Ночная смена - пашем всю ночь, утром - в часть, днем немного спим (иногда освобождали от строевой и прочей дребедени), вечером опять в автобус и на завод.
У нас в части много было тех, кто прошел зону - ссылали к нам на "трудовое лечение". От таких слышал, что они готовы сидеть на зоне в два раза дольше, чем быть здесь.
Во многом, это была правда.
Не выходит из головы история, как получив долгожданный приказ о демобилизации одиин из наших ротных (узбек ? таджик ?) отпахавший в этом аду больше двух лет - умер от радости "разрыва сердца" (тромб?).
Но история не об этом. (Есть что вспомнить, но не уверен, что об этом стоит писать)
У нас был ночью маленький перерыв во время работы, пока разбирали заложенную печь с готовыми кирпичами. В это время я выходил на улицу покурить, прятался за складированным кирпичом и смотрел... в окна.
Рядом были жилые дома Москвы. В каждом окошке кипела жизнь.
Долго взглядом переходил от окна к окну.
Вот здесь сейчас, наверное, ужинают. Вот вкусные запахи распостранились по всей квартире.
А здесь ? Наверное, сынишка или дочурка делает уроки. Вон, кажется, видна маленькая головка, что склонилась над учебниками.
А здесь..? Здесь, наверное, любят - горит маленький ночник и какие-то тени склонились друг к другу.
Сигарета заканчивалась, по щекам текли слезы...
Нужно было возвращаться в этот, непрекращающийся ни на день и час, ад. Где не было такого "окошка", за которым ты мог бы спрятаться и побыть хотя бы часок..
Как же я помню эти окна, за каждым из которых была жизнь, тепло, уют, запахи, радость!
Иногда и сейчас останавливаюсь перед светящимися окнами и долго смотрю в них... В глазах стоят слезы и эти воспоминания.
Этот свет в окне дома, как то, что еще пока разгоняет темень, что пытается обступить и поглотить город...