Спасти и украсить: как из антикварного мусора под ногами сделать произведение искусства?
Готовя летом материал о драгоценных старинных (и не только) осколках стекла и черепков керамики в процессе поиска иллюстраций перелопатила массу сайтов и страничек авторских украшений.
На некоторые особо понравившиеся не преминула подписаться и начала следить за творчеством художников-ювелиров. Изначально не планировала ничего приобретать, но, когда увидела кусочек темно-зеленого стекла с остатками надписей, как оказалось Калинкинского завода с берегов Невы, лаконично обрамленный металлом белого цвета со скромными украшением-каплей, моя рука дрогнула, а мозг отказал.
В общем я не удержалась и заказала красивую подвеску ручной работы, выполненную в витражной технике с кусочком антикварного стекла на цепочке из медицинской стали. В процессе заказа разговорилась с автором, создающим всю эту красоту, история мне показалась интересной, поэтому я делюсь с вами.
Проект «Garbage bijoux – эко украшения», с чьей страничк В Контакте я покупала украшение, имеет давние корни. Когда-то существовал отдельный проект "Мусорная бижутерия" (именно так переводится название сообщества), владелец которого Настя – питерский художник – начинала с украшений именно из мусора и вторсырья - заливала смолой или собирала на цепь обрезки пластиковых карт и бипперов от одежды, старые ключи и шестеренки, пивные крышки и кусочки концептуальных фраз, повырезанных отовсюду. Это были истоки того, что сегодня называется модным словом "апсайклинг".
Сейчас подобные арт-объекты украшают Музеи мусора и всевозможные экоцентры, а тогда, лет десять –пятнадцать тому назад, никто эту идею не разделил и не понял. Большая часть работ была раздарена по друзьям и знакомым, а название осталось.
Несколько лет назад Анастасия побывала в роли художника – оформителя одного закрытого творческого пространства. Участвуя в создании интерьерного витража, она освоила технику, применяющуюся для создания этих изделий, граничащую с искусством, и она ей зашла. А потом была Териберка, где Настя, как и многий наш брат, внимательно смотрела под ноги и находила всякие сокровища с затонувших кораблей и заброшенных полярных деревень.
Чуть позже, вернувшись в родной Питер и гуляя по берегам Невы, художница заметила места, где старинных осколков просто пруд пруди, и оставлять их погибать в безвестности и неведении было выше ее сил (я тоже красивяшки прозябать не оставляю и забираю домой).
Среди всего этого битого великолепия ей попадались и целые бутылки, и флаконы, но главное было конечно в осколочках. Решив, что не гоже им просто валяться без дела по коробкам и банкам, пропадая в безвестности, она решила дать обломкам былых времен вторую жизнь и создавать авторские украшения в уже знакомой ей витражной технике.
Так появились десятки и сотни колец, подвесок, сережек и браслетов, выполненных в этой манере исполнения. Каждое украшение тонко подобрано со смыслом и всенепременно у каждого есть своя (пред)история. Невозможно без внутреннего содрогания смотреть на столетних птичек, веточек, затертые буковки и просто антуражные фрагменты старинного фарфора с проступившим кракелюром и цеком.
Мой осколочек осенью прошлого года был найден на берегу Невы неподалеку от Калинкинского пивоваренного завода, располагавшегося там когда-то. Пивзавод, основанный в конце XVIII века, за короткое время приобрел репутацию лучшего в Российской империи, выгодно отличаясь от своих конкурентов. Он одним из первых заслужил право наносить изображения государственного герба (двуглавого орла) на свои изделия.
А в 1818 стал официальным поставщиком императорского двора. Долгое время продукция разливалась в бутылки конической формы гранатового цвета. Век спустя, после бурных событий Октябрьской революции завод был национализирован, переименован в «завод им. Стеньки Разина» и взят в аренду Петроградским единым потребительским обществом (ПЕПО).
По уцелевшей на осколочке с подвески надписи «пивов(аренный)» и «петр(оградский» можно предположить, что некогда он был частью зеленой бутылки пивоваренного петроградского завода периода 20х годов (ПЕПО). У меня в коллекции моих стекляшек нет ни такой, ни целой калинкинской гранатовой, зато теперь есть вот такая красота пусть и в осколке, который зато всегда можно одеть на шею, взять в руки и любоваться как играет свет сквозь его старинную зеленую прохладную гладь.
На этом у меня все, раскланиваюсь и убегаю на поиски новых историй и приключений. Делитесь в комментариях, какие украшения предпочитаете вы: заводские золото - бриллианты, или авторские, с душой и не обязательно с пробирными клеймами?
Всегда ваша Морозова❤️🩹
Источник публикации:
Хэппи Милл за миллион и другие редкости!
На этот раз в шоу «Антикварный навар» все было, как в хорошем комиссионном романе — с переходами от комичного к сентиментальному, с торгами на грани анекдота и вещами, за которые кто-то готов просить миллион.
Сначала кружка. Была когда-то подарена Якубовичем, а теперь оценена в 70 тысяч. Без документов, но с памятью и гордостью, которую не пробить никаким торгом. Это не просто посуда это талисман семейной сцены, почти реликвия. А у кого-то такая, между прочим, в Москве за полтора миллиона. Вроде абсурд, а ведь и не поспоришь!
Потом череп бультерьера с лишним зубом, редкой анатомической аномалией. Выглядит как грозное напоминание о том, что не каждая коллекция — из фарфора и марок. Торг? Нет, вы что! Тут каждая трещина физиологическая, каждая косточка музейная. Цена — 30 тысяч. Без скидок. Зуб уникальный.
Дальше мишура повседневности: чайные пары, старые будильники, наушники, журналы и пластиковые медвежата из Хэппи Милов. Кто-то принес редкую купюру 100 рублей, серия АА. Кто-то зеркальце от «Восхода 3М». А один коллекционер сохранил хэппи-мил в заводской упаковке, с чеком, салфеткой и ностальгией за миллион. Нет, не долларов, рублей. Хотя кто знает, сколько это будет стоить через двадцать лет?
Финальный аккорд — бутылка «Кока-колы» 1981 года, доставшаяся по наследству и почти унесённая ворами. Сладкая капсула времени, оцениваемая в 45 тысяч. Не так уж дорого за шанс отпить глоток из СССР, если бы только этикетка позволяла.
Пожалуй, этот выпуск особенно точно показал суть антиквариата: ценность в нём не в предмете, а в том, что ты в него вложил. Историю, воспоминание, а иногда — и всю свою артистическую душу.
Ответ на пост «Подарки из Лондона (Про Шеффилд же, часть 2)»1
Пообщавшись с автором решил попробовать на своих резцах.
Дело в том, что на днях стал обладателем резцов ГПЗ в состоянии "довольно ржаво".
Вот крайнюю справа, самую ржавую клюкарзу я и решил восстановить.
30 секунд истории. Не так много советских стамесок по дереву ценится сейчас на фоне современных поделок отечественных мастеров и импортных компаний типа Pfeil или Kirschen. Вот стамески ГПЗ (государственного подшипникового завода) из этой самой подшипниковой стали, это неплохой вариант.
Вот собственно, эту клюкарзу я вначале железной губкой (обычной кухонной) с Фейри почистил от землии внешней грязи и закинул на час-полтора в раствор лимонки.
Ржавчина сошла и остался темный оттенок металла, который я убрал, шоркая со всех сторон наждачной бумагой и металлической щеткой.



Довел до состояния без окислов, но состояние у клюкарзы, как у переболевшего оспой.
Подключил дремель с наждачками от 60й до 3000
И сразу после получаса работы стало веселей.


Вижу, чуток слизал внутреннюю кромку, все равно буду чуток кромку выравнивать уже вручную на точиле.
Главное – кислота плюс наждаки дают хороший результат.
Спасибо, дорогой товарищ @Serge.ProDesign, тема с лимонкой годная.
Есть еще ГПЗ для восстановления, буду продолжать.
Старинные пуговицы
Нашла мамину коллекцию, что-то из 50-60-х годов прошлого века, часть от бабушкиных дореволюционных нарядов. Красота-то какая!
На нас подали в суд за две трубочки1
Сначала это казалось обычным антикварным анекдотом. Принесли к нам в скупку две трубочки из «Макдональдса» — не золотые, не царские, а самые обычные, бумажные. «Редкость!» — сказали. «Экологически чистый винтаж!» — добавили. И озвучили цену: 100 тысяч рублей.
Я даже не сразу понял, шутят или всерьёз. Оказалось — всерьёз. Торговались. Сбили цену до 80 тысяч, но покупать не стали, не потянем. Ну, думаю, ну окей — пусть будет трубочечная легенда. Сняли видео. Люди в кадре, трубочки в кадре, эмоции настоящие. Ролик выложили — и как понеслось.
Полмиллиона просмотров за пару дней. Комментарии, обсуждения, мемы. Кто-то смеётся, кто-то пишет, что мы — барыги. Но дальше — интересней.
Приходит письмо. Потом второе. Потом — простыни текста с юридическим уклоном: претензия, требование удалить ролик, ссылки на законы и угрозы судом. Претензия от тех самых людей с трубочками. Увидели себя на видео, и им, видимо, стало не смешно. Или стало страшно. Или просто стало обидно, что в комментариях кто-то пошутил про их оценку предмета.
Сначала я искренне удивился. Мы снимаем в нашем магазине, везде висят наклейки «идёт съёмка», логотип канала — размером с вывеску торгового центра. Съёмка не скрытая, никто в кустах не сидит. Но — лица в кадре. И вот это, как оказалось, может быть поводом.
Удалили мы ролик. Хотя жалко. Он был хороший. Живой. Именно про то, зачем я вообще начал снимать: не вещи, а людей. Их реакции. Их мотивацию. Этот странный движ — когда кто-то приходит с двумя бумажными трубками и абсолютно серьёзно говорит: «Редкость. 100 тысяч. Больше таких нет». Это ведь тоже коллекционирование — только не вещей, а сюжетов.
Теперь думаю, может, не стоило удалять. Может, правда — пускай подают в суд. Представляете заголовок? «Антикваров судят за ролик про трубочки из Макдональдс». Это уже почти готовый сценарий для документалки. Или стендапа.
Но всё-таки мы не «Дом-2». И не расследователи. Мы просто любим старые вещи и истории, которые за ними стоят. А иногда, как выясняется, за вещами идут суды.
Вот и выходит, что в антикварном бизнесе можно получить и раритет, и иск.
А всего-то — две трубочки. Бумажные. Из «Макдака».

















