Блэк
Пара, которая переехала в белый квартал, глядит на граффити перед своим домом, Чикаго, 1957 год
Пара, которая переехала в белый квартал, глядит на граффити перед своим домом, Чикаго, 1957 год
Продолжаем знакомиться с книгой Криса Миллера "Микросхемная война. Битва за самую критичную технологию мира".
В середине восьмидесятых Тайвань уже был одним из значимых центров сборки микроэлектроники. Но им хотелось большего. Почему бы не заняться производством самих чипов? Пример успеха Samsung был у всесильного министра Ли Квотинга перед глазами. В 1985 году он пригласил к себе нашего старого знакомца Морриса Чанга на ковёр. Он сказал:
Мы хотим развить индустрию полупроводников на Тайване. Скажите мне, сколько денег вам нужно.
Дело, надо сказать, было непростое. В начале десятилетия на острове уже была основана компания UMC, пытавшаяся делать микросхемы по лицензионной технологии. Однако её нельзя было назвать лидером технического прогресса. Сингапур и Малайзия тоже пытались пройти в этот сектор, но успехи у них были поскромнее, чем у корейцев. Но деваться было некуда: открывающийся миру Китай с сотнями миллионов бывших крестьян грозил выкинуть молодых тигров с рынка электронной сборки. Чанг, который к этому моменту уже был скорее техассцем, чем китайцем, получил карт-бланш и неограниченную кредитную линию. Идею делать чипы на заказ он вынашивал уже более десятилетия. Но его родная TI была не столь оптимистична на этот счёт. А тут такой случай. Удалось привлечь на свою сторону голландский Philips, который предоставил деньги, технологию и лицензии в обмен на 27,5% акций новой компании под названием TSMC. Конечно, назвать чисто частным предприятием назвать новую фирму было нельзя: отовсюду торчали уши тайваньского правительства. Ключевым фактором их последующего успеха стали тесные связи с американцами. Конструктора микросхем из США составляли большинство клиентуры. Оттуда же пришли многие специалисты, который переманил Чанг.
Он обещал, что никогда сам не будет конструировать чипы. Только на заказ! Клиент переставал опасаться конкуренции и охотнее давал свои проекты для тиражирования в кремний. Более того, произошла демократизация в индустрии: теперь не надо было строить свой завод, чтобы сделать микросхему. Достаточно было лишь отдать свой проект в печать. Позднее оказалось, что демократизация одного звена в цепи добавленной стоимости стала монополизацией другого: производство интегральных схем стало настолько сложным и дорогостоящим, что оно неизбежно концентрировалось в руках всё меньшего числа участников рынка.
В том же году, когда была основана TSMC, малоизвестный отставной офицер Жэнь Чжэнфэй организовал компанию для торговли гонконгской электроникой на просторах КНР. Идея самому производить чипы звучала в те дни абсурдно. Но всё меняется в наше время. Начальные этапы строительства социализма в стране были ознаменованы и успехами в полупроводниках. В 1965 году китайским инженерам удалось сделать первую микросхему. Правда этот же год послужил и стартом культурной революции, в ходе которой инженеров-электронщиков отправили в сельскую местность для перевоспитания. Производить транзисторы должен был уметь каждый китаец, подобно тому, как каждый занимался выплавкой стали. Великий Кормчий не доверял полупроводникам, видя в любой электронике нечто антисоциалистическое, реакционное. Он верил в ведущую роль железа и стали. Когда Мао умер, электронная индустрия лежала в руинах. В конце семидесятых Китай не имел дееспособного коммерческого производства и располагал полуторами тысячами компьютерами на всю страну. Дэн Сяопин взялся за дело, засучив рукава. Женьминь жибао в 1985 году призвала читателей не пользоваться старым лозунгом "первая машина импортирована, вторая машина импортирована, третья машина импортирована". Гораздо лучше вот так:
Первая машина импортирована, вторая сделана в Китае, третья ушла на экспорт.
Сказать - труднее, чем сделать. Huawei пришлось начать с торговли гонконгским барахлом.
В девяностых микросхемы стала делать чуть ли не вся Юго-Восточная Азия. Доля США упала за десятилетие с 37 до 19 процентов, чтобы упасть до 13 процентов ещё за следующие десять лет. Южная Корея, Сингапур, Тайвань вбрасывали гигантские суммы в производство. Корейцы, сбросив японцев с трона на рынке микросхем памяти, успешно отразили попытки других молодых тигров. Самсунгу хватило выдержки продолжать инвестировать в то время, как конкуренты были вынуждены затягивать пояса. На рубеже тысячелетий повторить успех TSMC собрался китайский предприниматель Ричард Чжан. Собрав полтора миллиарда у международных инвесторов, он организовал SMIC, которая стала строить заводы в Шанхае и Пекине.
Шанхай в 2001 году.
Китайцы заимствовали всё хорошее отовсюду, откуда только могли. Прежде всего это касалось квалифицированных кадров. Не осталось в стороне и китайское государство, поддержав инвестора. Прошёл десяток лет, и SMIC стал серьёзным конкурентом TSMC, отставая в гонке всего на пару лет. Глобализация с её выносом производства в "дешёвые" страны и ростом конкуренции принесла потребителю низкие цены и невиданные устройства.
Уменьшение размеров транзистора создавало всё новые проблемы для технологов. Как использовать фотолитографию, если длина волны света становится сравнимой с размером контактных окон, высвечиваемых этой волной? От видимого света пришлось перейти к ультрафиолету с длиной волны 193 нанометра. Потом и этого оказалось мало. Чем заменить ультрафиолет? Электронные пучки? Рентгеновское излучение? Глубокий ультрафиолет? Все эти вещи были неизучены и требовали огромных денег для освоения технологии. Эксперты расходились в оценках.
Помимо технологии, борьба разгорелась и в коммерции. Огромные деньги, которые имел не каждый, подразумевали и концентрацию на рынке. США в девяностых потеряли лидерство на рынке после ликвидации GCA. Там царили Canon и Nikon. Да, в микроэлектронике удалось отодвинуть японцев, но не в оборудовании для её производства. Единственным реальным конкурентом у них был небольшой спинофф голландской Philips под невзрачным названием ASML. Сначала у них не было ничего: ни фабрик, ни денег. В таких условиях свою продукцию оставалось делать из готовых блоков, покупаемых на стороне, а не мастерить, как японцы, самим от начала до конца. И, надо сказать, в этом голландцы преуспели. Расположение в Европе, не затронутой технологическими войнами между США и Японией, помогло получить клиентуру, не хотевшую вольно или невольно делиться секретами c конкурентами. Вспомним также, что у материнской компании Philips была существенная доля в TSMC, которые выстроили свои процессы по голландскому образцу. Это дало ASML естественный рынок для своей продукции. Эти две фирмы начали с малого. Но выросли, помогая друг другу, во флагманов индустрии.
Третьей областью соперничества была политика. Шла третья литографическая война между Штатами и Японией. Intel вложил сотни миллионов в исследования глубокого ультрафиолета, и кому можно было доверить освоение новой технологии? GCA сдулись, SVG отстали в технологии. Оставались только ASML. Несмотря на некоторую озабоченность Вашингтона, решено было довериться нидерландскому производителю, обязав его открыть производство некоторых компонентов в США. Nikon и Canon не полезли в глубокий ультрафиолет. В 2001 году последний производитель литографического оборудования SVG был поглощён ASML. Конгрессмены волновались, сенаторы писали письма Бушу-младшему о неминуемой кончине американской литографии. Но рубеж тысячелетий был временем пика американского могущества. Ничто, козалось, не могло угрожать безопасности державы в эру глобализации и взаимозависимости. Однако фотолитография в глубоком ультрафиолете оказалась не глобализована. А монополизирована.
Сборка машины с глубоким ультрафиолетом
В процессорах Intel предпочёл почивать на лаврах. Вообще, их x86-архитектуру вряд ли можно назвать лучшей. Им просто повезло воткнуть её в первый персональный компьютер фирмы IBM. Учёные из университета Беркли смогли разработать новую, более простую и эффективную RISC. Энди Гроуф поразмысливал было перейти на неё, но риск казался слишком велик. Так и живут до сих пор с наследством семидесятых в начинке не только рабочие станции, но и большинство серверных стоек. Конкурентам, таким как ARM, подвинуть Intel не удалось. Осталось лишь зарабатывать на продаже лицензий другим проектировщикам микросхем, таким, как Nintendo. Нежелание рисковать означало для Intel упущенные возможности. Они не вошли в бизнес мобильных устройств, хоть Джобс предлагал поставить их процессор в первый айфон после того, как "интелы" уже стояли в Макинтошах. Зачем шевелиться, если бабло с персоналок и серверов капает? Фокус на максимальной сиюминутной прибыли - это, конечно, нормально. Любой менеджер современной школы скажет вам это. Но это - путь в застой. С этим не сделаешь ничего нового.
"Динозавр" Intel Энди Гроув был озабочен уходом производственных мощностей из Америки. Он призывал к торговым войнам и пророчил потерю технологического лидерства завтра из-за вывода производства ширпотреба сегодня. Правда, сравнительно с восьмидесятыми, американским полупроводникам жилось не так уж плохо. Производители оборудования, такие как Applied Materials, Lam Research или KLS процветали в нулевых годах. Cadence, Synopsys и Mentor держали три четверти рынка САПР. Вашингтон посчитал, что в условиях глобализации и диверсифицирования производственных цепочек экспортные ограничения принесут больше вреда, чем пользы. Надо всего лишь бежать быстрее других в инновациях. Проблема была в том, что США не бежали быстрее других, а начинали отставать. Мрачные пророчества Гроува стали сбываться после того, как выяснилось, что доступ оборонного ведомства США к современным чипам начинает зависеть от других стран, в которые ушло их производство. В пику самодовольным политикам, не желающим никого слушать, аналитики Пентагона предупреждали ещё в 2007 году:
Похоже, лидирующее положение США в следующем десятилетии серьёзно пошатнётся.
--------------------------------------
Мне пришлось работать на строительстве одного из заводов SMIC два десятка лет тому. Могу подтвердить: китайцы с готовностью заимствовали всё, до чего могли дотянуться, подсматривая пароли по пальцам и ковыряясь в оборудовании ночами в отсутствие наладчиков. Хотя учиться им предстояло многому. Успех компании говорит, что их стремление не пропало зря.
Не стоит мерить американское кино по нашим лекалам. В плане привычного нам налёта идеологии, философии. Или даже культа личности, с которым янки вообще не знакомы, и иначе как клюквенно, его изобразить не могут. Это как снять сцену атакующих морпехов в Нормандии с криками "За родину, за Трумэна!"
В американском кино/литературе в большинстве случаев есть просто герой, превозмогающий некоторое дерьмо. Ковбой, убивающий продажного шерифа или честный шериф, убивающий грабителя. И неважно, по какую сторону закона находится герой. Основная характеристика - сила характера, личности и несгибаемость ГГ.
Существует целый пласт культовых (в америке) фильмов об этом. Из современных -"исчезающая точка", "тельма и луиза", например. Собственно, Тарантино выпускает квинтэссенцию такого американского кино. Философии там минимум.
Следующая деталь - в классической американской литературе абсолютно необязательна какая-либо однозначная мораль. Табак это просто курево, а история это просто история. Почитайте, например, Сэлинджера или Стейнбека, Твена или Фенимора Купера.
Шикарными примерами служат фильмы Иствуда - "малышка на миллион", "снайпер", "гран торино". Смысл прост - Человек готов потратить жизнь за то, во что он верит.
Ну и нужно добавить ещё одну сюжетную линию, обязательную в кино - справедливость. Негодяй должен быть наказан. Персонально, конечно же. У нас в подобном ключе, например, снят "ворошиловский стрелок"
Тот же "рэмбо первая кровь" - вспомните, о чём фильм? О выведенном из себя властями ветеране бесполезной войны. На которую его отправили, а по возвращении наплевали.
Ну а всякий голливудский высокосмотрибельный шлак, который до нас доходит, не нужно воспринимать выше того, чем он задуман: - стрельба под попкорн на диване.
Вот, в общем, как я это понимаю.
Крупнейшая трагедия начала 20 века, на производстве, произошедшая 25 марта 1911 года в Нью-Йорке, в здании Аш-Билдинг.
Фабрика специализировалась на производстве женских блузок, занимала 8-10 этажи здания. На ней трудилось 500 человек, по 9 часов в будние дни, и 7 часов в субботние. За свой труд они получали всего 0.25 доллара (25 центов) в час, что в составляло 57-59 долларов в месяц.
В тот злополучный день, на 8 этаже здания, произошло возгорание. Пожар распространялся вверх по перекрытиям и этажам. Трудящиеся практически сразу оказались в ловушке.
Все дело в том, что хозяева фабрики, дабы повысить производительность и избежать отлучек на перерывы работников, закрывали все входы и переходы с фабрики, на весь рабочий день. И работники оказались заблокированы в запертых помещениях, без возможности быстрой эвакуации. Хозяева фабрики в начале пожара сбежали, так и не открыв двери.
Единственными путями для спасения из огня оказались крыша и два лифта. Лифтеры Джозеф Зито и Гаспар Мортиллало трижды, самоотверженно возвращались за рабочими, но так как люди в панике прыгали из окон и в шахты лифтов (на крыши кабин) пытаясь спастись, подняться в четвертый раз уже не имели возможности.
Всего погибло 146 человек, 62 из которых выпрыгнули в окна.
Владельцы фабрики получили компенсацию от страховой компании в размере 60 тысяч долларов, из которых по "очень жёсткому" решению суда, выплатили 11 тысяч долларов семьям погибших. "Справедливый" суд оценил жизнь каждого трудящегося всего в 75 долларов, или в полторы его месячные зарплаты.
Оставшихся 49 тысяч хватило капиталистам что бы открыть фабрику вновь. Двери и выходы на фабрике в течении рабочего дня так же продолжили запирать...
Список погибших, смотрим на возраст:
Адлер, Лиззи, 24.
Альтман, Анна, 16.
Ардито, Аннина, 25.
Бассино, Роза, 31.
Бенанти, Винченца, 22.
Бергер, Йетта, 18.
Бернштейн, Эсси, 19.
Бернштейн, Якоб, 38.
Бернштейн, Моррис, 19.
Биллота, Винченца, 16.
Биновиц, Абрахам, 30.
Бирман, Гасси, 22.
Бренман, Рози, 23.
Бренман, Сара, 17.
Бродская, Ида, 15.
Бродская, Сара, 21.
Брукс, Ада, 18.
Брунетти, Лаура, 17.
Каммарата, Жозефина, 17.
Капуто, Франческа, 17.
Карлиси, Жозефина, 31.
Карузо, Альбина, 20.
Чиминелло, Энни, 36.
Чиррито, Розина, 18.
Коэн, Анна, 25.
Коллетти, Энни, 30.
Купер, Сара, 16.
Кордиано, Мичелина, 25.
Дашевская, Бесси, 25.
Дель Кастильо, Джози, 21.
Докман, Клара, 19.
Доник, Кальман, 24.
Дриански, Нетти, 21.
Айзенберг, Селия, 17.
Эванс, Дора, 18.
Фейбиш, Ребекка, 20.
Фихтенгольц, Йетта, 18.
Фитце, Дейзи Лопес, 26.
Флореста, Мария, 26.
Флорин, Макс, 23.
Франко, Дженн, 16.
Фридман, Роза, 18.
Герджуой, Диана, 18.
Герштейн, Молли, 17.
Джаннаттазио, Екатерина, 22.
Гитлин, Селия, 17.
Гольдштейн, Эстер, 20.
Гольдштейна, Лена, 22.
Гольдштейн, Мэри, 18.
Гольдштейн, Йетта, 20.
Грассо, Рози, 16.
Греб, Берта, 25.
Гроссман, Рэйчел, 18.
Герман, Мария, 40.
Хохфельд, Эстер, 21.
Холландер, Фанни, 18.
Горовиц, Полина, 19.
Юкофски, Ида, 19.
Кановиц, Ида, 18.
Каплан, Тесси, 18.
Кесслер, Бекки, 19.
Кляйн, Якоб, 23.
Коппельман, Бекки, 16.
Кула, Берта, 19.
Купфершмидт, Тилли, 16.
Курц, Бенджамин, 19.
Лаббате, Энни, 16.
Ланснер, Фанни, 21.
Лаулетта, Мария Джузеппа, 33.
Ледерман, Дженни, 21.
Лерер, Макс, 18.
Лерер, Сэм, 19.
Леоне, Кейт, 14.
Левенталь, Мэри, 22.
Левин, Дженни, 19.
Левин, Полина, 19.
Либовиц, Нетти, 23.
Лермарк, Роза, 19.
Майале, Беттина, 18.
Майале, Фрэнсис, 21.
Мальтийка, Екатерина, 39.
Мальтийский, Люсия, 20.
Мальтийский, Розария, 14.
Манария, Мария, 27.
Манкофского, Розовая, 22.
Мель, Роза, 15.
Мейерс, Йетта, 19.
Мидоло, Гаэтана, 16.
Миллер, Энни, 16.
Нойбауэр, Бекки, 19.
Николас, Энни, 18.
Николози, Мишелина, 21.
Нуссбаум, Сэди, 18.
Оберштейн, Юлия, 19.
Оринджер, Роза, 19.
Островская, Бекки, 20.
Пак, Энни, 18.
Панно, Провинденса, 43.
Паскуаликкио, Антониетта, 16.
Пёрл, Ида, 20.
Пилдеску, Дженни, 18.
Пинелли, Винченца, 30.
Прато, Эмилия, 21.
Престифилиппо, Кончетта, 22.
Рейнес, Бекки, 18.
Розен, Луи, 33.
Розен, Фанни, 21.
Розен, Израиль, 17.
Розен, Юлия, 35.
Розенбаум, Йетта, 22.
Розенберг, Дженни, 21.
Розенфельд, Гасси, 22.
Ротштейн, Эмма, 22.
Ротнер, Теодор, 22.
Сабасович, Сара, 17.
Салеми, Сантина, 24.
Сарачино, Сарафина, 25.
Сарачино, Терезина, 20.
Шиффман, Гасси, 18.
Шмидт, Тереза, 32.
Шнайдер, Этель, 20.
Шохет, Пинк, 21.
Шпунт, Голда, 19.
Шварц, Маргарет, 24.
Зельцер, Яков, 33.
Шапиро, Рози, 17.
Скловер, Бен, 25.
Соркина, Роза, 18.
Старр, Энни, 30.
Штейн, Дженни, 18.
Стеллино, Дженни, 16.
Стиглиц, Дженни, 22.
Табак, Сэм, 20.
Терранова, Клотильда, 22.
Торторелли, Изабелла, 17.
Утал, Мейер, 23.
Уззо, Екатерина, 22.
Велакофски, Фрида, 20.
Вивиано, Бесси, 15.
Вайнер, Рози, 20.
Вайнтрауб, Сара, 17.
Вайснер, Тесси, 21.
Велфовиц, Дора, 21.
Вендрофф, Берта, 18.
Уилсон, Джозеф, 22.
Высоцкая, Соня, 17.
Источник: [https://vk.com/wall-200130129_3366 | Жертвы Капитала]
ENG: en.wikipedia.org/wiki/Triangle_Shirtwaist_Factory_fir...
Для всех поклонников футбола Hisense подготовил крутой конкурс в соцсетях. Попытайте удачу, чтобы получить классный мерч и технику от глобального партнера чемпионата.
А если не любите полагаться на случай и сразу отправляетесь за техникой Hisense, не прячьте далеко чек. Загрузите на сайт и получите подписку на Wink на 3 месяца в подарок.
Реклама ООО «Горенье БТ», ИНН: 7704722037
Продолжаем знакомиться с книгой Криса Миллера
Микросхемная война. Битва за самую критичную технологию мира.
Восьмидесятые стали адовым десятилетием для американских производителей микросхем. После двух десятков лет непрестанного роста конкуренты из Японии стали выгонять их с насиженных рынков. Японские микросхемы мало того, что были дешевле, они ещё были неизмеримо более качественными: процент брака не превышал 0,02. Американцы же плавали в «диапазоне» между 0,09% и 0,25%. В десять раз выше! В прошлое ушли времена, когда японцев считали лишь способными исполнителями. Они оказались не менее способными новаторами. Внушительной демонстрацией этого стал Walkman – переносной кассетный аудиоплеер, созданный Sony в 1979 году. Что ж, цель превращения Японии в страну демократического капитализма оказалась достигнута. Чарли Спорк, занявшись феноменом страны восходящего солнца, констатировал, что американцам есть чему поучиться у японцев, порой ставящих свою компанию выше своей семьи.
Это преимущество стало следствием борьбы ФРС США с инфляцией, в ходе которой пришлось задрать процентные ставки аж до двадцати процентов. Смею заметить, что феномен этот – родом из восьмидесятых. А в семидесятых этого преимущества не было. Ну а потом дешёвая иена послужила одной из причин, по которым в производственное оборудование в Японии инвестировалось на 60% больше, чем в Штатах. В результате этого пионеров DRAM-памяти – Intel – в считанные годы вытеснили с рынка. Строились всё новые фабрики, господство японцев упрочнялось с каждым годом.
Растущее отставание от Японии в микроэлектронике озаботило американцев. Они поняли, что полупроводники – это нефть восьмидесятых. Без них, как без нефти, становилось невозможно жить. Гордые дельцы Кремниевой долины, почуяв запах жареного, робко поползли в Вашингтон за поддержкой. Им стал помогать Пентагон, шпигующий микросхемами свои устройства по максимуму. Вот только качеством эти микросхемы уже не блистали. Следовало ли полагаться в стратегической области на другую страну, пусть и твоего союзника? Усилиями Роберта Нойса, Энди Гроува и других лоббистов удалось снизить налоги, а также снять барьеры для инвестирования в отрасль. Другие барьеры в виде законодательных актов по защите интеллектуальной собственности были поставлены перед японцами. Появилась опасность торговой войны. В таких условиях Токио согласился на сделку, ограничив квотами поставки своих микросхем памяти на американский рынок. Мировые цены на память стали расти. Однако эти меры, перераспределив прибыли в индустрии, не смогли спасли большинство американских фирм. Последней отчаянной попыткой спасти положение стала организация концерна Sematech, который был призван продвинуть сотрудничество между отдельными компаниями и вернуть Америке технологическое лидерство в отрасли. Они облагодетельствами контрактами на новейшую литографию с глубоким ультрафиолетом «хромую утку» GCA.
И всё же, несмотря на технологическое лидерство, с продажами у компании было неважно. Они продолжали терять деньги, и даже Роберту Нойсу не удалось убедить Интел брать новое оборудование у них. В 1993 году компания перестала существовать.
Остались далеко в прошлом времена, когда Акио Морита восхищался Америкой. Теперь же он указывал, что Штаты плодят юристов, в то время, как Япония – инженеров. Более того, американские менеджеры смотрят лишь на краткосрочную выгоду, в то время, как японский менеджмент смотрит далеко вперёд. Трудовые отношения в Штатах иерархичны и старомодны. Основатель Sony прямо намекал: японская система работает лучше. Он говорил:
Мы никогда не могли бы нанести военное поражение Соединённым Штатам, но экономически мы сможем превзойти... и стать номером один в мире.
В 1989 году Морита в соавторстве с политиком правого толка Исихарой выпустил книгу под красноречивым названием Япония, которая может сказать Нет.
И если статьи Мориты ограничивались в основном бизнес-практиками, его соавтор не держал язык за зубами. Он призывал покончить со второстепенным статусом Японии в партнёрстве с США. Пора выходить на первый план! Нечего прогибаться под американцев, которые зависят от японских полупроводников. Другие японские политики тоже открыто выражали мнение, что янки никуда не денутся в их зависимости, и что Япония побеждает в экономической гонке.
Книга шокировала многих американцев. Если уж такой человек, как Морита поощряет подобную крамолу, то с этим надо было что-то делать. На правду, однако, нельзя обижаться. Господство японцев в микроэлектронике было бесспорным фактом. Продолжение этого тренда было чревато геополитическими сдвигами.
-----------------------------------------
Не зря героиня Светланы Крючковой в фильме "Курьер" хотела выйти замуж за японца. В те годы Япония считалась примером для подражания. Увы, кризис подкосил эту страну, и она хромает до сих пор. Конечно, обошлось не без давления со стороны Соединённых Штатов. Те заставили Японию поднять курс иены, что с одной стороны подняло цены на японский экспорт, а с другой - спровоцировало финансовый кризис, который спровоцировал "потерянное десятилетие" Страны Восходящего Солнца.