Авто + Человек

Спойлер для ЛЛ: неправда

В блогах и соцсетях, на научно-популярных сайтах и в прессе множество раз пересказывается примечательная история о нобелевском лауреате Петре Капице. Сюжет её в общем виде такой: одна иностранная фирма пригласила учёного в роли консультанта — помочь разобраться с поломкой некоей машины за существенный гонорар. Капица согласился, некоторое время молча изучал неисправную машину, а затем просто взял молоток и нанёс один удар, после чего машина заработала. В счёте, выставленном владельцам фирмы, Капица оценил свои услуги так: «Удар молотком — 1 фунт. Знать, куда ударить, — 9999 фунтов». В зависимости от источника некоторые детали истории могут отличаться: Капица чинил машину то ли на выставке, то ли непосредственно в цеху, заказчиками называют англичан, американцев или немцев, у фирмы в некоторых вариантах изложения есть название, гонорар был в фунтах, марках или долларах, слегка отличался его размер и т. д.

О таком ярком человеке, как Капица, рассказывали множество разных легенд и анекдотов. Один из примеров — как учёный попал на стажировку к Резерфорду. Тот сперва не хотел брать Капицу, ссылаясь на то, что у него в лаборатории нет мест. В ответ советский физик поинтересовался, какую погрешность в экспериментах Резерфорд считает нормальной. Услышав ответ — 3%, — Капица заявил, что добавление ещё одного к 30 сотрудникам будет укладываться в эту погрешность. Резерфорд оценил шутку, и Капица остался в Англии на 13 лет.

Байка про Капицу и молоток стала известна ещё в XX веке. Она есть, например, в книге Геннадия Иванова «Формулы творчества», вышедшей в Москве в 1994 году. В июле 1974 года в журнале «Огонёк» была опубликована большая статья в честь юбилея учёного, и её автор Евгений Добровольский рассказывает эту историю так:

Рассказывают, будто был такой случай, когда знаменитая фирма, кажется, «Сименс и Шуккерт», попросила у Капицы консультации — почему не работает электродвигатель очень важной машины. Сумма за консультацию была назначена весьма солидная — 10 000 марок. Пётр Леонидович осмотрел машину, потом взял молоток и ударил по коренному подшипнику: двигатель заработал.

Фирме стало обидно платить такие деньги, и она попросила учёного составить нечто вроде письменной калькуляции. Он составил: «Один удар молотком — 1 марка, 9999 марок — за то, что знал куда ударить».

Дело тут, конечно, не в «русской эксцентричности», а в блестящем инженерном расчёте.

В «Огоньке» Добровольский не в первый раз опубликовал эту историю. В его книге «Почерк Капицы», вышедшей в 1968 году, приводится тот же рассказ — правда, с оговоркой в конце: «Никто не мог мне подтвердить, был ли с Капицей такой случай».

За пределами русскоязычного сегмента интернета распространённость этой истории несравнимо меньше: есть всего несколько публикаций, и они, по всей видимости, переведены с русского. Зато находится масса анекдотов с тем же сюжетом, но с другими действующими лицами: роль Капицы в них играют безымянные инженеры и механики, изобретатели Чарльз Штейнметц и Никола Тесла, а в роли изумлённого плательщика по счёту — Генри Форд и генерал Джордж Паттон.

Исследователи проекта The Quote Investigator обнаружили эту байку в источниках, которые датировались 1908 годом. Капице тогда было лишь 14 лет, и он в тех публикациях, очевидно, не упоминался. Однако почему же в итоге эта история на постсоветском пространстве столь прочно приклеилась именно к нему?

Можно предположить, что Капица, который был склонен и пошутить, и поведать какую-нибудь удивительную историю, в одном из публичных выступлений рассказал этот анекдот, который мог слышать, будучи в Англии, но при последующем распространении байка трансформировалась в случай из его собственной жизни.

Эта гипотеза подтверждается: в книге «Всё простое — правда… Афоризмы и размышления П. Л. Капицы», выпущенной издательством МФТИ в 1994 году, в числе историй и анекдотов, рассказанных в разное время Капицей, приводится текст под названием «Удар молотком»:

Дело происходило на одном заводе в Англии, где была построена какая-то крупная машина, кажется, специальный тип воздуходувки. Завод никак не мог пустить её в ход. Инженеры долго бились над ней, цеха стояли, а воздуходувка не работала.

Наконец, директор завода решил, что надо прибегнуть к силам извне, и пригласил на консультацию крупного специалиста. Директор решился на этот шаг не сразу, так как был прижимист и не хотел тратить лишних средств на приглашение крупных профессоров, которым за консультацию приходится в Англии выплачивать большие суммы. Профессор приехал, посмотрел машину, попросил молоток или кувалду и несколько раз ударил по корпусу машины. Какие-то части внутри, должно быть, сдвинулись, пришли на место, и машина заработала. Цеха пошли в ход, завод ожил. Профессор вернулся домой и по английскому обычаю послал директору завода счёт на 100 фунтов стерлингов, сумма немалая. Директор огорчился и возмутился. «Что же это такое — приехал человек, который два-три раза ударил молотком и уехал, а я за это должен платить 100 фунтов. Надо сбить спесь с этого профессора», — решил он и послал учёному письмо, в котором в деликатной форме просил дать более точную расценку его труда.

На это он получил такой ответ: «За приезд на завод и удар молотком, — писал профессор, — мне полагается 1 фунт стерлингов, а за то, что я знал, куда ударить молотком, мне следует заплатить остальные 99 фунтов».

Под текстом приводится дата — 1944 год. Недолгие поиски позволили найти первоисточник: это был фрагмент выступления Капицы перед группой партийных и хозяйственных руководителей в 1944 году. Полный текст его речи, озаглавленный «О роли науки в Отечественной войне», был опубликован, в частности, в 1985 году в майском номере журнала «Наука и жизнь», приуроченном к 40-летию победы в Великой Отечественной войне. Когда именно и по какому случаю состоялось это выступление советского физика, установить не удалось.

Таким образом, история про Капицу и удар молотком — своеобразная городская легенда, которая бытует во множестве вариантов на разных языках и появилась ещё до того, как нобелевский лауреат начал свою академическую карьеру. Судя по всему, Капица публично рассказывал эту историю, услышанную им во время работы в Англии, но при дальнейшем распространении байки рассказчик превратился в героя.

Фото на обложке: Fotograaf Onbekend / Anefo via Wikimedia Commons

Наш вердикт: неправда

Другие проверки

Ещё нас можно читать в Телеграме, в Фейсбуке и во Вконтакте

В сообществах отсутствуют спам, реклама и пропаганда чего-либо (за исключением здравого смысла)

Аудиоверсии проверок в виде подкастов c «Коммерсантъ FM» доступны в «Яндекс.Подкасты», Apple Podcasts, «ЛитРес», Soundstream и Google.Подкаст

Берни Экклстоун не исключает, что посетит открытие сезона – наследный принц Бахрейна Салман ибн Иса Аль Халифа прислал экс-главе менеджмента Формулы 1 персональное приглашение.

«Это очень добрый жест с его стороны, и я думаю об этом. К счастью, я могу полететь на собственном самолёте, так намного меньше суеты», – сказал Экклстоун в интервью The Telegraph.

В прошлом году в его жизни произошло два важных события: 1 июля у него родился сын, это его четвёртый ребёнок, а 28 октября Берни отметил 90-летний юбилей: «С рождением Эйса в моей жизни произошли серьёзные перемены, но это интересные перемены. Я рад, что снова стал отцом, приятно просыпаться и наблюдать за тем, чем там занимается этот маленький чертёнок. В любом случае, это позволяет чувствовать, что душой я по-прежнему молод».

В прошлом году отношения Экклстоуна и Liberty Media, нынешними хозяевами Формулы 1, несколько испортились, по сути его объявили персоной нон-грата – за его комментарии по поводу акций в поддержку антирасистского движения Black Lives Matter, а также в адрес Льюиса Хэмилтона.

Это не мешает Экклстоуну регулярно общаться со Стефано Доменикали, бывшим руководителем команды Ferrari, ныне занявшим пост исполнительного директора Формулы 1: «Если у него возникают какие-то сложности, он мне звонит, и я стараюсь во всём разобраться, если могу».

Что касается политических акций, которые начались в прошлом году по инициативе Хэмилтона, тут Берни остался при своём мнении: «Если бы я по-прежнему работал в Формуле 1, то на подиуме никто бы не надевал футболки (с антирасистской символикой), это точно. Однозначно, никто бы не становился на колено перед стартом гонки. Я согласен, наш спорт должен способствовать развитию многообразия, но он не должен становиться политическим инструментом.

И я не думаю, что Льюис Хэмилтон правильно меня понял. Я не спорю, больше гонщиков должны получать свой шанс. Но не надо забывать, что именно я был первым, кто дал возможность темнокожему парню сесть за руль машины Формулы 1. Я его поддерживал, как поддерживал многих людей с тёмным цветом кожи. Однако Льюис предпочитает придерживаться своей точки зрения.

Но его отцу я сказал: "Льюису надо быть осторожнее, потому что его используют люди, поддерживающие движение Black Lives Matter, которые делают на этом большие деньги. И никто не знает, к чему всё это приведёт"».

Разумеется, Экклстоун высказал своё мнение и о нынешнем положении дел в чемпионате мира: «Думаю, самая главная черта Формулы 1 в том, что её отличает высокий уровень соперничества. В последние десять лет вряд ли можно было об этом говорить. Отправляясь на гонку, вы заранее знаете, кому достанется поул, и кто победит.

Тото Вольфф и Mercedes прекрасно справляются со своими задачами, но я не знаю, есть ли в немецком языке слово "бюджет", поскольку не думаю, что эта команда придерживается какого-либо бюджета».

Но Берни Экклстоун надеется, что благодаря переходу на ограниченные бюджеты и предстоящим радикальным переменам в техническом регламенте борьба в чемпионате обострится.

В последние годы из жизни ушло немало людей, которые были знаковыми персонами для мира автоспорта и с которыми Экклстоуна многое связывало. В 2019-м не стало Ники Лауды, которому было 70, в прошлом году Формула 1 простилась со Стирлингом Моссом, дожившим до 90 лет, а недавно умер легендарный британский комментатор Марри Уокер, минувшей осенью отметивший 97-летие.

«Всё это на мне сказывается. Напоминает, что я тоже к ним присоединюсь, вероятно, раньше, чем мне бы хотелось, – признаёт Берни. – Мне просто жаль людей, работающих в Ф1 сегодня, они не были свидетелями того, что происходило в 60-х, 70-х и 80-х. Не хочу сказать, что тогда всё было, как надо, а теперь всё неправильно. Я просто говорю, что это были другие времена. Мы все помогали друг другу, если у кого-то ломался двигатель, а у другой команды был запасной, они готовы были поделиться.

Мы могли собраться с Тедди Мейером, Колином Чэпмэном или Брюсом Маклареном и вместе отправиться в ресторан ужинать. Думаю, мир в целом изменился. Формула 1 изменилась не сама по себе…»

Экклстоун помолчал какое-то время, думая о чём-то своём, а потом после короткой паузы добавил: «Но я всё-таки надеюсь продержаться ещё какое-то время».

https://www.f1news.ru/news/f1-151512.html

Интересно, будет ли Берни присутствовать сегодня в Сахире?..

Айртон Сенна (McLaren) и Эрик Кома (Лижье).

В преддверии гонки в Спа-Франкоршам вспомним один эпизод из истории этого этапа.

Ещё со своих самых первых аварий в младших формулах Сенна начал принимать такие события близко к сердцу, из-за чего иногда страдали его результаты. Потом, конечно, он стал относиться к этому чуть более спокойно, пока не пришёл в Формулу-1 и не увидел аварию со смертельным исходом.

14 мая 1986 года во время тестов в Поль-Рикаре разбился Брэбэм BT55 Элио де Анжелиса. На скорости 290 км/ч отвалилось заднее антикрыло. Болид вылетел за пределы трассы, пробил ограждение в виде рельса (насколько могу судить по фотографиям), перевернулся и сгорел. На этих тестах не было ни медиков, ни спасателей, пилота пытались вытащить проезжавшие мимо коллеги - Джонс, Мэнселл и Прост. Однако, они не смогли ему помочь.

Де Анжелис был напарником Сенны в Лотусе в 1985 году. Потом бразилец выжил его из команды. Двум талантливым и амбициозным гонщикам было сложно работать в одном коллективе. Каждый хотел быть номером 1. Пришлось ему уйти в Брэбэм. Осознание того, что человек, с которым ещё недавно работал вместе, погиб, изменило отношение Айртона к гонкам.

28 сентября 1990 года случилась ещё одна жуткая авария: во время первой квалификации Гран-при Испании Мартин Доннелли на скорости 260+ км/ч врезался в барьер, отчего болид разломило пополам, а пилота выбросило на трассу.

Несмотря на то, что инцидент произошёл возле въезда на пит-лейн, медицинская машина добиралась до туда 9 минут. Тогда медики имели в качестве штатных машин не такие быстрые суперкары, как сейчас, да ещё и запрещено ехать против движения, так что пришлось тошнить  целый круг, чтобы приехать почти туда же, откуда и выехали.

Вместе с врачами приехал и Сенна. Он хотел увидеть, что произошло, своими глазами. Тем более, что Доннелли был его хорошим другом.

На тот момент особо никто не верил, что пилот мог выжить после такого, но по приезде на место аварии медики обнаружили, что он таки жив, но не мог нормально дышать. Глава медицинской бригады Сид Уоткинс снял шлем с Мартина и передал его Сенне. Тот стал наблюдать, что делают медики, и, как говорится, мотать на ус. Спустя полтора часа, когда вертолёт уже доставил пострадавшего гонщика в госпиталь, летучий бразилец вернулся за руль своего МакЛарена и установил новый рекорд трассы. Как он потом сказал на пресс-конференции: «Знаете, если вы однажды упали с лошади, то лучший способ восстановиться – снова сесть на лошадь».

Вечером он смог пробраться в больницу к Доннелли, а потом приехал к профессору Уоткинсу и заставил его рассказать, какую первую помощь в таких случаях может оказать гонщик. «Он не просто переживал за друга, – вспоминает Уоткинс, – он словно хотел сам пережить это, почувствовать себя в чужой шкуре. Он хотел быть уверен, что выживет, если попадет в такую же аварию».

Доннелли после этого инцидента вынужден был закончить карьеру гонщика. Сейчас его иногда можно увидеть в качестве судьи на гран-при Формулы-1. Ну, и изредка он пилотирует исторические болиды на всяких ивентах.

В 1991 году во время опять-таки первой квалификации Гран-при Мексики бразильский "Волшебник" впервые прочувствовал на себе, каково это - с размаху ушататься на болиде Формулы-1.

Наконец, мы добрались до инцидента с французским пилотом Эриком Комой. Опять первая квалификация, Гран-при Бельгии 1992 года. Сенна стал здесь свидетелем ещё одной серьёзной аварии. Кома ошибся в повороте Бланшимон (почему-то после того, как я написал название этого поворота, весь текст в посте стал красным) и на большой скорости влетел в рельс безопасности, после чего его болид выбросило обратно на трассу.

Сенна, проезжая мимо, заметил, что пилот Лижье явно находится без сознания, а двигатель его тачанки подозрительно ревёт. Как вспоминал сам Кома, в момент удара его правое колено съездило ему по голове, от чего он моментально вырубился и не помнил, что было дальше. Нога зажала педаль газа, оттого движок и продолжал молотить на высоких оборотах.

Сенна остановился, выскочил из кокпита, и, маневрируя меж проезжающими мимо болидами (среди которых оказалась и вторая Лижье напарника Комы, но тот проехал мимо), полез глушить разбитую машину, пока она не рванула. Француз в результате сей аварии серьёзно не пострадал, но гонку пропустил. Потом он выразил слова благодарности Айртону, ибо кто его знает, что могло бы случиться, если бы повреждённый двигатель продолжал работать.

Позже в 1993 году был похожий момент с Дзанарди, но тогда Сенна чуть не впечатался в замедлившегося перед обломками напарника и вынужден был улететь с трассы в то же место, где валялся переломанный итальянец. Вот так получилось, что и здесь он раньше всех оказался на месте аварии и начал оказывать первую помощь. Но это уже другая история.