Как-то ко мне в кабинет заглянул Терёха и с глубокомысленным видом заговорщика зашептал:
— Нас вызывают на заседание Совета профсоюза.
— Нас? — удивился я, — Я же не член!
— Зато я член. И ты скоро им станешь. В Бюро только члены профсоюза могут работать.
— Разве не слышал — пиво отпускается только членам профсоюза.
— Я не только это слышал, но даже читал.
— Врёшь! — Кореш в недоумении округлил глаза. — Где?
— Хм-м... — Я смутился. Всегда считал, что такую классику, как «Золотой телёнок», читали все буквально с пелёнок. Оказывается не все... — Так это же Ильф и Петров.
— А-а-а, — как-то разочаровано протянул Терёха, — А я-то думал... Мне сказали, что пить на рабочем месте можно только членам профсоюза. Вот я и вступил, чтобы не отделяться от общей массы пьющих. У нас, сам понимаешь, без этого никак.
Я не совсем уловил, почему это — никак, но для проформы согласился:
— Понятно. Так что там с Советом?
— Помнишь наши гуляния на день мед. работника?
Как тут не помнить! Скачки по ночным коридорам Бюро мне до сих пор иногда снятся в кошмарах.
— Как-то стало достоянием профсоюзной общественности. Теперь хотят рассмотреть этот производственный конфликт на Совете.
Вот же... А я то надеялся, что о моей позорной роли скакуна никто никогда не узнает. И что я тогда послушал Терёху — погулять в отделе гистологии?
— А что, явка обязательна?
— Не советовал бы игнорировать. — Оказывается, наш разговор полушепотом хорошо слышал СамСамыч и с самым серьезным видом посоветовал, — Иди-иди. Последствия неявки могут быть непредсказуемы.
В актовом зале, куда меня привёл Терёха, за столом на сцене сидели трое — эксперт по живым Стагиров, заведующий геномного отделения Малотестов и хорошо знакомый мне по вечерним посиделкам у СамСамыча — доцент Жозев. Компания подобралась представительная, что как бы свидетельствовало... Только вот о чём, я пока не сильно понимал. Но ничего хорошего, в виде прибавки к жалованию, ожидать не приходилось. Особенно, поминая слова Стагирова при знакомстве о — заходи, если что. Как говорится — если гора не идёт к Магомету, то... Но не хотелось быть той самой горой, к которой наконец пришёл Магомет. Тем более, что последствия могут быть самыми непредсказуемыми.
В пустом зале в первом ряду у самой сцены одиноко сидели Ленка со Светкой, представляя собой гистологический отдел и одновременно любительниц покататься на пьяных коллегах. Да уж-ж. И хотя после того неприятного случая в день медицинского работника мы с ними неплохо так общались, но осадочек остался.
— Проходите, проходите, — заметив наше явление в проходе, обратился Жозев.
И мы прошли. Сели рядом с насупленными девчонками. Те лишь искоса на нас глянули, но ничего не сказали. Терёха же, прикрыв рот ладошкой, зашипел в их сторону, но так, чтобы тройка за столом не услышала:
— Плоскостопов, ты что там шепчешь дамам? — совсем по-учительски спросил со сцены Малотестов. — Может, мы тоже желаем послушать.
Терёха по-ученически вскочил с места во фрунт и испуганно затараторил:
— Павел Иннокентьевич... Я... То есть мы... Вернее они...
— Ясно. Вольно. Садись, — благодушно разрешил Малотестов.
Терёха отдуваясь сел и тут же продолжил шипеть, но уже на ухо мне:
— Молчи пока, будут спрашивать, говори не помню. Пьян был.
— Мы здесь собрались узким кругом, — открыл совещание Стагиров, — Чтобы рассмотреть недостойное поведение двух наших работниц и членов профсоюза в отношении их коллег и членов профсоюза...
— А Иванов не член профсоюза! — тут же наябедничяли наши работницы и члены профсоюза.
Стагиров перевёл суровый взгляд на меня.
— Иванов! Почему до сих пор не вступил в профсоюз? Не разделяешь наши задачи и принципы?
Я поднялся. Неопределённо пожал плечами.
— Ладно вам, Арист Платонович, — неожиданно вступился за меня Жозев,— Всё он разделяет. А не разделял бы, каким образом здесь тогда оказался?
— И в правду. Иванов, на день медицинского работника употреблял?
Понимая, что этим вопросом меня буквально заталкивают на линию защиты, шёпотом озвученную Терёхой, я легко согласился:
— Не только употреблял, но и злоупотреблял... Как оказалось.
— Так-так-так, — заинтересовался Стагиров, — На рабочем месте?
Моя защита неожиданно начала трещать по швам. Терёха незаметно пнул по ноге, типа — соглашайся.
— Так рабочий день кончился, — промямлил я.
— А что, после окончания рабочего времени, рабочее место перестаёт быть оным? — удивился Стагиров и посмотрел на Жозева. — Он где это обитает?
— Он это обитает у Самаэль Самаэльевича, — ответил тот.
— У Тиксова? Хм-м-м. Это всё кардинально меняет.
Что могло кардинально поменять моё нахождение под крылом СамСамыча, я не совсем уловил. Но это порадовало.
— И так. Дамы. — Тут же забыв о единственном из присутствующих не члене, Стагиров снова обратился к девчонкам, — Что скажите в своё оправдание?
— А что мы сделали? — Первой попытку отпереться предприняла Светлана.
— Отрицаете? — едко прищурившись, спросил Стагиров.
— Не понимаю ваших намёков, — виртуозно защитилась Светлана.
Стагиров обратился к другим членам тройки:
— Malleus Maleficarum, Maleficas, & earum hæresim, ut phramea potentissima conterens, — с чувством ответил Жозев, выкладывая перед собой на стол древний том, — Вот, взял у Пестова. Раритетная, скажу вам, книга. Обложка выполнена из натуральной кожи замученной ведьмы.
— Ага. Предлагаете пойти дорожной картой, предложенной Henricus Institor? — уточнил Стагиров, — Достойная вещь.
Я искоса посмотрел на девчонок, и с удивлением отметил, что их начинает немного потряхивать. Спросил шёпотом у Терёхи:
— Молот ведьм, — так же тихо отвечал он.
— И так... С чего начнём? — Довольно потёр ладошки Малотестов, и обратился к девчонкам,— Дамы, надеюсь, вы целомудрены?
— Вам ли об этом спрашивать? — неожиданно дерзко ответила Елена.
— Хм-м-м, — ничуть не смутился Малотестов на тонкий намёк на толстые обстоятельства. — А вы в курсе, что Institor не без основания считал, что большинство женщин рано или поздно станут ведьмами и единственный способ для них избежать такой участи — принять обет целомудрия и стать монахиней.
— Так вы нас в монастырь хотите отправить? — хором возмутились девчонки. — В качестве наказания?
— Ну, что вы, дамы. Такое подумать на нас, — в свою очередь возмутился Стагиров, — Зачем же нам ТАК наказывать монастыри? Тьфу-тьфу на вас...
Я со всё большим удивление слушал заседание Совета профсоюзов медицинских работников, постепенно превращавшееся в банальное заседание средневековой тройки. Посмотрел на Терёху... Честно говоря, никогда не видел кореша таким довольным. Словно он присутствовал на премьере мюзикла «Нотр-дам де Пари». А заседание тем временем продолжалось...
— Как вам не стыдно! Члены профсоюза медицинских работников скачут голыми на членах профсоюза... — тем временем продолжал увещевать присутствующих дам Стагиров.
— Как-то двусмысленно звучит, не находите? — усмехнулся на пассаж коллеги Жозев.
— Не надо намёков, — оборвал его тот. — У нас серьёзное мероприятие.
— Мы не голые были! — Светлана попыталась зайти с краплёной карты. — В ведьминой рубашке!
Жозев наклонился к Стагирову и что-то прошептал тому на ухо.
— Та-ак. А почему не голыми? Это грубейшее нарушение Канона!
Любительницы верховой езды на коллегах потупились. Видимо осознали свою грубейшую ошибку. Мы же с Терёхой в свою очередь посчитали себя обманутыми самым бесчестным образом — ну, если любите кататься, то хотя бы форму одежды соблюдайте, предписанную таинственным Каноном.
— Но Иванов не член... — робко попыталась ввернуть свою линию защиты Светлана.
— А если даже нечлен, то и катайся на нём кто захочет? Иванов!
Я осторожно встал. Как-то мне не нравилось новое направление заседания. Так неровен час, ещё и следственный эксперимент решат устроить прямо в актовом зале.
— Почему позволяете на себе кататься всем кому не попадя?
— Так вы не разрешали в прошлый раз?
Я искоса посмотрел на Терёху. Тот незаметно покачал носком ботинка.
— Я не помню. Выпимши был... В зю-зю.
— Эх, Иванов, Иванов. Вот у вас наставник, такой достойный человек. А вы? На вас уже ведьмы катаются...
— Но позвольте,— неожиданно вступился Жозев, — Ведь не съели?
— А вы откуда знаете? — С растущим подозрением посмотрел на него Стагиров.
— Так вот он стоит. Перед вами.
— Эх, Андрей Адольфович... Вы же эксперт по трупам, а такое говорите эксперту по живым.
— Позвольте, позвольте, — вскинулся Жозев, — И что вы хотите этим сказать? Сомневаетесь в моей компетенции?
— Я не хочу, я прямо говорю, — в свою очередь взвился Стагиров, — Heu quam est timendus qui mori tutus putat!
— Посторонние, покиньте зал!
Мы переглянулись с девчонками и дружно кинулись вон из зала, пока тройка не передумала.
— А Жозев то, какой молодец, — неожиданно заявила Ленка, отдышавшись после короткого забега из актового зала.
— Поясни... — удивлённо попросил я.
— Так виртуозно встать на нашу защиту. Если бы продолжили следовать дорожной карте Молота... — Ленка многозначительно замолчала.
— А Стагиров может. Ещё тот... — подтвердила Светлана. И неожиданно предложила, — Мальчики, а у нас тортик есть. Пойдём чай пить?
Мы переглянулись с Терёхой.
— Да не переживайте, — хором успокоили нас девчонки, — До Вальпургиевой ночи ещё далеко...
