Песнь льда и пламени
Это, народ, я с 2013 жду окончания цикла, устал ждать. Если вдруг Джордж Мартин допишет (или умрёт), накидайте побольше постов, чтоб точно мимо не прошло. Спасибо.
Это, народ, я с 2013 жду окончания цикла, устал ждать. Если вдруг Джордж Мартин допишет (или умрёт), накидайте побольше постов, чтоб точно мимо не прошло. Спасибо.
Сейчас для большей части человечества Джон Сноу – это один из главных героев фэнтезийной саги Джорджа Мартина “Песнь льда и пламени”. А точнее, популярного сериала “Игра престолов”, поскольку количество зрителей и количество читателей в данном случае абсолютно несопоставимо.
Тем, кто не смотрел и не читал оное произведение, вкратце поясним, что так зовут бастарда, который был отправлен на Стену, защищать мир от наступающей нежити. Там он пережил немало опасных приключений и нашел немало друзей. А еще выяснилось, что он потомок Таргариенов – прежних правителей Вестероса.
Персонаж оказался очень удачным, он многим полюбился, вписался в современную массовую культуру, стал завсегдатаем разных мемов, артов и фанфиков.
Такая слава не снилась ни одному из реальных Джонов Сноу. Даже тем троим, которые все-таки сумели оставить свой след в истории. Что это за троица? Кратко расскажем о них.
Вообще, это видный американский экономист последней трети двадцатого века. У него есть докторская степень по экономике. В 1985 году он стал президентом CSX Corporation, одного из ведущих логистических операторов США со специализацией на железнодорожных перевозках. А в 2003 году дорос до поста министра финансов США. Правда, министерский портфель он удерживал всего три года.
Кстати, он до сих пор жив, ему 83 года.
Когда ему было всего 12 лет, он пришел в издательство Reilly & Lee. Оказалось, мальчик написал свое продолжение серии книг Баума про страну Оз. Редактор не оценил его труд, но юный Джон не опустил рук. Он вырос и все-таки стал писателем. В 1940-х годах были опубликованы две его книги про страну Оз – “Волшебные Мимикры из Страны Оз” и “Косматый из Страны Оз”. Кроме этого, он издал справочник по вселенной, придуманной Баумом.
А еще он получил известность как автор книг на мистическую тематику.
В 1853 году английская королева Виктория родила мальчика – принца Леопольда. Эти роды известны тем, что проходили с использованием хлороформа, который незадолго до этого был открыт в качестве анестезирующего средства. Так вот, доктора, давшего королеве хлороформ, звали Джон Сноу. Он был к этому времени весьма известным и уважаемым британским врачом, специалистом по борьбе с эпидемиями. И вообще, считается одним из основателей эпидемиологии.
Через год после истории с родами Виктории в Лондоне вспыхнула холера. Именно Джон Сноу сумел установить ее источник и побороть заразу.
Как видите, это известные люди, действительно талантливые, деятельные. А теперь оцените силу писательского слова. Ведь созданный из воздуха литературный персонаж стал для миллионов людей куда более живым и реальным, чем его настоящие тезки.
Источник: Литинтерес
На теоретика медиа Маршалла Маклюэна принято молиться, однако сегодня его идеями как будто пользуются не слишком активно. Варвара Претер взяла на себя труд продемонстрировать применимость маклюэновских концептов к современным медиа. Публикуем отрывок, посвященный паттернам в фэнтэзи-мирах, из которого становится понятно, почему создатель «Властелина колец» терпеть не мог аллегорию.
Вскоре после того, как в начале 2000-х годов в российский прокат вышел фильм «Властелин Колец», претендующий на звание экранизации культовой эпопеи Джона Рональда Руэла Толкиена (Толкина), в сети появились так называемые переводы Гоблина этого фильма — файлы со звуковой дорожкой, значительно отличающейся от официального русского перевода. Пользователям предлагалось заменить оригинальный звуковой файл на «гоблинский» и, таким образом, смотреть пародию на фильм. Эффект пародии достигался соединением исходного видеоряда с клише из массовой культуры и постфольклора. Популярные в СССР и России 1990-х годов присказки, анекдоты, отрывки из поп- , рок- и шансон-песен — все это было перемешано и наложено на картинку с величественными пейзажами Новой Зеландии, красивыми актерами и чудесами компьютерной графики.
Я привожу этот кейс как пример коллажности, фрагментарности культурных продуктов современной эпохи, для которой многослойная эклектика стала одним из основных трендов. Жанр фэнтези, к которому относится «Властелин Колец», может быть интерпретирован по тетраде Маклюэна как расширение переработок и переложений мифов и сказок, мистических историй, характерных, например, для сентиментализма и романтизма. Но именно в эпоху массовой культуры этот жанр обретает право на полноценное существование и широкий круг поклонников. Поэтому фэнтези и коллажность культуры можно рассматривать вместе. По большому счету мир фэнтези не может не быть коллажем из клише, отсылающих к архетипам из различных культурных пластов, и этим отличается, например, от сказки, мифа и других народных произведений, а также их переработок и переложений. Писатель и критик Владимир Губайловский пишет:
Мир фэнтези прост, как пазл. Сложите его — и вы увидите картину, может быть, картину прекрасную. Но сложить из фрагментов можно только одну картину — ту, которую задумал автор головоломки.
Даже профессор Толкиен хотя и сконцентрировался на образах из относительно родственных мифологий, но использовал в своих текстах эти образы, символы, аллюзии для создания собственных мифов. Губайловский комментирует эссе Толкиена «О волшебной сказке», в котором тот раскрывает часть своих приемов.
Толкиен с гневом отвергает в своем эссе выводы, подобные пропповским, он отказывается видеть во всех сказках одну. Для Толкиена драгоценны частности.
В серии фэнтези-романов «Песнь льда и пламени», созданной на полвека позже «Властелина Колец» и ставшей популярной благодаря экранизации — сериалу «Игра престолов», Джордж Реймонд Ричард Мартин использует эту коллажность как художественный прием в открытую, не пытаясь унифицировать, сделать единообразным создаваемый мир; наоборот, его разнородность подчеркивается способом повествования от лица различных персонажей и разными «сеттингами» Семи королевств, Мира за стеной, Эссоса. В своем интервью онлайн-журналу The SF Site Дж.Р.Р. Мартин говорит, что «„мозаичные“ сборники, где шесть-семь авторов пишут о чем-то с точки зрения своих персонажей» внутри одних рамок послужили прототипом, образцом написания «Песни льда и пламени», только в этом случае он был единственным автором всех глав.
Эта коллажность и мозаичность культуры развиваются во многом благодаря изменению медиасреды, которое не только способствует возникновению новых способов коммуникации между читателем и произведением искусства, но и влияет на отображение мира в этом произведении. Через организацию клише в знаковые системы манифестируются изменения, происходящие в мире за рамками художественного произведения. Эти изменения можно уловить через паттерны, производящие представления о пространстве.
Далее мы поговорим о производстве представлений о мире в двух огромных пространствах. Первое — мир Средиземья, показанный в многоуровневом тексте произведений Толкиена. Второе — мир Вестероса и Эссоса, показанный в не менее многоуровневом, но уже иначе сформированном тексте произведений Мартина. Я хочу показать читателю особенности того, как паттерны их миров созвучны трансформациям, происходящим в культуре и обществе ХХ — начала XXI века.
Текст Толкиена созвучен первой половине и середине XX века. Толкиен старше Маклюэна на 19 лет, но в целом его творчество также приходится на период авангарда начала века, нарастания кризисной ситуации перед Второй мировой войной и последующей холодной войны. Он отрицал связь событий в Средиземье и Второй мировой войны, потому что война — это не аллегория для событий в Средиземье, а история, которая может быть соотнесена с ними (и это большая разница).
Настоящая война не имеет ничего общего с войной легендарной ни в ходе, ни в итогах. Если бы настоящая война подпитывала или направляла ход легенды, тогда, разумеется, Кольцо было бы присвоено и использовано против Саурона; он был бы не уничтожен, а порабощен. Барад-дур же был бы не разрушен, а захвачен. Саруман, не сумев овладеть Кольцом, воспользовавшись смутами и предательствами своего времени, отыскал бы в Мордоре недостающие сведения для изучаемого им Предания Колец и вскоре сам выковал бы свое собственное Великое Кольцо, чтобы с его помощью бросить вызов самозваному Властелину Средьземелья. В том конфликте обе стороны в любом случае относились бы к хоббитам с ненавистью и презрением: хоббиты жили бы недолго, даже как рабы.
Прочие изыскания могли быть порождены вкусами тех критиков, которым нравятся аллегории или отсылки к злободневности. Но я всем сердцем ненавижу аллегорию во всех ее проявлениях и всегда так поступал, потому что состарился и стал достаточно опытным, чтобы обнаружить ее присутствие. Я скорее предпочитаю историю, подлинную или воображаемую, легко соотносимую с мыслями и опытом читателей. Думаю, что многие путают «соотносимость» и «аллегорию»; но первая-то порождается как раз свободой читателя, в то время как вторая — цель диктата автора.
Именно эта «соотносимость», как мне видится, и может быть проанализирована через паттерны.
Текст Мартина приходится уже на наше время, когда медиасреда в очередной раз изменилась, и я попробую обсудить, с чем можно соотнести эту историю.
Произведения жанра фэнтези могут быть описаны не только через хронотоп тех или иных сюжетных элементов, но и через сеттинг, то есть набор характеристик мира или миров, в которых происходит действие: история возникновения, мифы и легенды, пространственное расположение, временные циклы, население, социальное, политическое, экономическое устройство и т. д. Безусловно, при желании сеттинг с определенным приближением можно реконструировать для литературного произведения любого жанра и эпохи, однако для фэнтези описание мира становится принципиальным. Если М. М. Бахтин писал, что «жанр и жанровые разновидности определяются именно хронотопом, причем в литературе ведущим началом в хронотопе является время», которое определяет образ человека, то для фэнтези более значимым оказывается пространство, которое определяет образ мира и его жителей.
Губайловский отмечает, что этот сеттинг должен быть предельно эмпиричен, секулярен и точен, иначе мир окажется нежизнеспособен. Описание сеттинга может быть вкраплено в линии повествования, а может быть вынесено в отдельный текст, как, например, «Сильмариллион» Толкиена — сборник мифов и легенд Средиземья, рассказывающий о создании этого мира, его истории, предвосхищающей события «Властелина Колец».
Мало того, сеттинг произведения в жанре фэнтези при удачном стечении обстоятельств начинает жить отдельной жизнью — так, любители и профессиональные писатели создают многочисленные произведения, действие которых происходит в сеттингах, созданных культовыми авторами; субкультура ролевиков предполагает «отыгрыш» персонажей из литературных (и не только) миров; среди литературных произведений чаще всего воспроизводятся в компьютерных играх именно сеттинги фантастики и фэнтези.
Важность сеттинга для произведения фэнтези сопряжена с коллажностью культуры, о которой мы начали говорить выше: сеттинг не дает произведению распасться на несвязанные части и элементы, цементирует, оправдывает его разнородность, объясняет, как эти образы из разных культур оказались вместе в одном плавильном котле. В отличие от классического мифа, в котором все предположительно органично, фэнтези — это составное, композитное произведение, требующее оформления своего «единого начала», которым и становится сеттинг. По сути, сеттинг — это набор паттернов, связанных с представлениями о пространстве, времени и других аспектах мира фэнтези. Именно паттерны не дают распасться разнородным клише, удерживают этот коллаж и позволяют ему затем быть переносимым в другие медиа (фан-арт, экранизации и т. д.).
И Толкиен, и Мартин создают свои сеттинги, и ниже я рассмотрю, что меняется в закономерностях сеттинга фэнтези с течением времени. Для этого уточним, из каких типов клише может складываться сеттинг.
Одним из аспектов культуры массмедиа выступает то, что в этом миксе соединяются устная и письменная коммуникации. Устная и письменная коммуникации — две фундаментальные, базовые доминанты для исследований медиа. Для таких исследований это разделение важно потому, что оно показывает два «идеальных типа» передачи человеческого опыта, представления о мироустройстве от человека к человеку, во времени и пространстве. Как было отмечено выше, сама форма передачи сопряжена с представлениями о мироустройстве.
Собственно, представление о литературе как о сугубо письменном жанре свойственно периоду расцвета книгопечатания в Новое время. Однако исследования литературы разных периодов показывают сложность переплетения в ней устной и письменной традиций. Например, такие жанры древнерусской литературы, как слова, жития, сказания, зачастую сочетают в себе образы и риторику устной культуры с повествованием культуры письменной. Так и жанр фэнтези, собирая в себе клише из различных культурных пластов, сочетает письменную и устную традиции; вопрос лишь в том, что именно берется от каждой из них.
В текстах Толкиена и Мартина мы также обнаружим паттерны и устной, и письменной коммуникации, но их применение в описании мира и сюжете различаются.
Акустическое пространство может быть изображено в виде сферы, замкнутой, герметичной, недискретной, постоянно вращающейся, но всегда возвращающейся в исходную точку. В визуальном пространстве есть четкая, строгая система координат; оно состоит из гомогенных участков, упорядоченных в соответствии с иерархией, соединенных дискретными линиями, имеющих начало и конец. Эта разница может быть реализована в разных паттернах сеттинга литературного произведения. Такие паттерны прежде всего диктуют, по каким основаниям делится население мира или миров и какие границы пролегают в этом мире или мирах, а также где и насколько эти границы проницаемы. Тема взаимодействия разных типов жителей мира или миров и тема границ очень важны для фэнтези вообще и для произведений Толкиена и Мартина в частности.
Прежде чем мы перейдем к анализу текстов, стоит отметить, что характерной чертой жанра фэнтези выступает мотив путешествия, дороги. Этот мотив универсален для культуры и литературы, он встречается повсеместно — от сказок до сложных произведений модернизма и постмодернизма. Дорога может использоваться для отражения процесса инициации героя, раскрытия его психологического мира, описания волшебного мира и т. д. В фэнтези дорога зачастую играет сюжетообразующую роль, о чем пишет А. И. Самсонова.
Традиционно в основе сюжета произведения в жанре фэнтези лежит путешествие героя по «вторичному» миру, поэтому важную роль в структурно-содержательной организации таких произведений играет мотив пути.
На этот путь словно нанизывается пространство произведения. Исключение могут составлять тексты, подобные «Сильмариллиону», в котором представлен набор мифов о сотворении и истории мира. Внутри таких текстов могут быть повествования с элементами путешествия или «приквелы» о детстве героев основного цикла произведений.
Таким образом, организация нарратива фэнтези тесно связана с самим сеттингом мира; через этот нарратив раскрываются, проступают волшебный мир, его карта, жители и прочие особенности. Путешествие героев — способ организации клише, из которых состоит коллаж сеттинга фэнтези.
Сравнивая мир Толкиена и мир Мартина, можно увидеть, как трансформировался мотив путешествия за время от начала XX столетия, когда разрушение линейных паттернов «галактики Гутенберга» только началось, к началу XXI века, когда гипертекстуальность, мультимедийность интернета, от которых Умберто Эко ждал возврата к Гутенбергу, наоборот, усилили разрушение линейности. Если у Толкиена все же есть центральный персонаж, который объединяет нарратив и глазами которого показывается весь мир (это Бильбо в «Хоббите» и Фродо во «Властелине Колец»), то у Мартина принципиально нет главного героя.
Дуглас Рашкофф в книге «Шок настоящего» называет время интернета эпохой «постнарратива». Под этим термином он имеет в виду, что коммуникация с помощью интернета, мобильных устройств делает нас «многоликими», то есть позволяет нашим виртуальным образам присутствовать сразу во многих местах. Сама привязка общения к месту и времени действия пропадает — наша коммуникация осуществляется симультанно, иными словами, одновременно в разных пространствах. Мы дробимся на фрагменты, части, осколки; процессы, в которых мы принимаем участие, протекают не линейно, а переплетаясь в сложную сеть. Таким образом, конструируется сетевое, многоуровневое пространство, накладывающее отпечаток на социальные, политические и культурные процессы, а также на формат литературных произведений, в которых эти процессы так или иначе отрефлексированы.
Если мы посмотрим на карту Средиземья, то окажется, что Шир и Мордор находятся в разных концах вымышленного мира; таким образом, путешествие из уютного маленького мира хоббитов в «обитель зла» предполагает преодоление большей части пространства Средиземья. Если же мы посмотрим на карту мира Вестероса и наложим на нее траектории передвижения ключевых героев, то увидим сеть пересекающихся линий. Таким образом, через способы путешествий, траектории передвижения героев проступают паттерны, производящие знания о пространствах двух миров, что, в свою очередь, соотносится со спецификой медиасреды, в которой эти миры создавались.
Источник: gorky.media
«Индиана Джонс и колесо судьбы» — что известно о финале франшизы
7 безбашенных комедийных ужасов — Дракула-абьюзер, цветок-людоед и психозы Хоакина Феникса
Двухтомник Романа Суржикова «Полари. Лишь одна звезда» — новое клубное издание от «Фантлаба»
Классическая клюква — 22 персонажа зарубежного кино с фамилиями русских писателей
Хронология «Звездных войн» — в каком порядке смотреть фильмы и сериалы
Научно-фантастический вестерн — почему «Триган: Ураган» заслуживает внимания зрителей
Что посмотреть в мае — лучшие фильмы, сериалы и аниме месяца
Советский киноавангард в лицах — главные режиссеры и фильмы той эпохи
Совсем не только Marvel — как сегодня связаны кино и комиксы
Бурные 1920-е — 9 фильмов, погружающих в эпоху шляпок и сухого закона
Блестящие 80-е — 10 фильмов, погружающих в эпоху не хуже «Очень странных дел»
История боди-хоррора – самого мерзкого направления фильмов ужасов
15 фильмов — старая добрая фантастика, которую смешно смотреть сейчас
«Секретные материалы» — как Крис Картер заставил всех поверить в зеленых человечков
Путеводитель по Ghibli — 10 главных мультфильмов студии, основанной Хаяо Миядзаки
100 главных жанровых фильмов за полвека: часть 1, часть 2, часть 3, часть 4
ТОП-21: Красавцы литературы — знаменитые писатели, которые были в молодости недурны собой
Делал нарезку одной серии для знакомого, когда речь зашла об игре престолов, решил на пикабу поделиться.
17 сезон 8 серия
Не уверен на счет тега NSFW
Немного музыки для одного из самых ярких представителей Дома Дракона ^^
Из сериала "Игра Престолов" вы могли запомнить этого парня почему-то здоровенным в ширину и высоту негром, который встречал Дейнерис в Кварте. А вот в книге Мартина он внезапно белый и "томный щеголь с лысой головой и огромным крючковатым носом, весь увешанный рубинами, опалами и яшмой".
Подозреваю, что создатели сериала решили пожалеть зрителей и из двух тощих лысых парней оставить одного Пиата Прея, но как-то очень уж радикально. В общем, мы починили.
Мы постарались сделать каждый город, с которого начинается еженедельный заед в нашей новой игре, по-настоящему уникальным. Оценить можно на странице совместной игры Torero и Пикабу.
Реклама АО «Кордиант», ИНН 7601001509
Почитав первоисточник, обнаружила, что Роберт Баратеон не такой уж и старый помятый алкаш, как показали в сериале. Поэтому мы с товарищем воздали персонажу должное. С меня костюм и ретушь, с него - лицо и шикарное накладное пузо.
И бонусом пара портретиков, чтобы вы могли оценить шмотки, которые я сшила, и то самое накладное пузо.