Это ЗСЛ Умка. Сегодня ночью он прогрыз дверь вольера и рванул погулять. В итоге был загрызен бродячей, чипированной стаей. На фото он молодой, но за прошедшие пол года вырос в хорошую, рабочую зверовую лайку. Гладкого тебе пути на радугу, мой мальчик. Ты не дожил до года 6 дней…

Отдохнув затянувшимся летом, мир готовился встретить зиму. Осень уже окрасила листья в привычные цвета и закружила их в водоворотах холодного ветра. В лучах вечернего солнца по улице шёл растерянный школьник.

Веня, конечно, не отличался послушанием и хорошими оценками, но новость, что его переводят на семестр в коррекционный класс, стала шоком. Подумаешь, подрался с задиристым одноклассником! Тот первый полез, а тощий Веник лишь отбивался. Но, согласно закону подлости, виноватым назначали именно Вениамина и отправили его на первое полугодие в тот злополучный класс.

Уныло глядя на сентябрьское солнце, школьник брёл по аллее, пиная вовремя попавшийся под ногу камешек. Его! Вместе со всякими даунами в один класс! Это не укладывалось в голове наивного семиклассника.

Шёл недокарантин. Смены в школе разделили на утренние и вечерние. Конечно же, Веник попал именно во вторую. Это обижало его больше всего.

— Тупые учителки! Тупая школа! — пиная камень, думал подросток.

Ему хотелось, как сверстникам, забросив ранец домой, оказаться на улице, где весь мир, упирающийся в рамки соседних дворов, принадлежал только им. Но судьба распорядилась иначе.

— Тупые учителки! Тупой я!

На глаза едва не навернулись слёзы, но, поборов их, паренёк продолжил путь к школе.

О классной руководительнице коррекционного класса ходили неприятные слухи. Та славилась суровым нравом и, как поговаривали, била тяжёлой деревянной линейкой нерадивых учеников. Кроме того, она вела русский и литературу, которые были первыми уроками в этот день.

Оттого мысли Вениамина становились всё грустнее и грустнее, пока он подходил к школе.

Как во сне, пройдя ворота, он прошёл школьный двор и поднялся на второй этаж. Будучи новичком в школе (первое полугодие и сразу же в класс уродов!), он ненадолго завис, пытаясь сориентироваться.

Найдя кабинет, Веник занял дальнюю парту и оглядел одноклассников. Те, как идеальные ученики, сидели по стойке. Руки на парте, тетрадь и ручка — готовы, учебник сверху, на металлической подставке. Веня видел такое в части отца, где тот был комбригом, солдаты при нём принимали неестественные позы и долго стояли в них, словно боялись пошевельнуться.

Разложив нехитрые школьные принадлежности, Веня заговорил с соседом по парте:

— У вас тут строго всё, да?

— Классная руководительница сейчас придёт. Русский и литературу проведёт. Молчи. Делай, как она скажет, — словно робот, ответил его товарищ по несчастью с пустыми глазами.

Веня тяжело вздохнул. Похоже, учительница действительно настолько сурова.

Раздался звонок. Ученики вытянулись по струнке, как солдаты при отце Вени. Тот на всякий случай последовал их примеру.

Со скрипом открылась дверь. В класс вошла пожилая учительница. Строгий костюм с блузкой до подбородка, чёрная юбка, будто она собиралась на похороны, идеально подходили к её тощей и бледной шее. Сморщенная голова с очками смотрела на школьников снисходительно, с ноткой презрения.

— Открываем учебники на странице двенадцать! — раздался скрипучий голос учительницы.

Все, кроме Вени, перелистнули страницы одновременно, как роботы.

— Второй ряд, третья парта, место слева! — скомандовала старуха.

— Основа творчества Чехова, — начал было ученик, но удар деревянной указки прервал его.

— Чётче! — закричала преподавательница.

— Основа творчества Чехова, — отрапортовал ученик, — в…

Вениамин почувствовал себя лишним. Зачем вести себя с учениками, будто те — конченные дауны? Его предыдущая учительница, Тамара Ивановна, всегда обращалась к ним вежливо, по имени-отчеству и, что важно, — спокойно, без крика. Захотелось в туалет.

— Извините, пожалуйста, — начал было Веник, но строгая учительница перебила его.

— Что-о-о-о-о-о-о, молодой человек?! Что-о-о-о-о-о?!

От этого крика можно было оглохнуть, Веник рефлекторно зажал уши.

— Что-о-о-о-о-о-о?! — продолжала учительница.

Пересилив себя, школьник ответил:

— Можно выйти, пожалуйста?

С противным звуком учительская указка ударилась о стол. Другие ученики даже не вздрогнули.

— Что-о-о-о-о-о?! Выйти?! Да как ты посмел?!! Это — кошмар!

Шея старухи дернулась в крике, будто бы удлиняясь с каждым сказанным словом.

— Нет! Извините! — повинуясь какому-то инстинкту, закричал Веник.

— То-то же, дети! — ехидно усмехнулась учительница, — Иванов, читай дальше!

Венику казалось, что её шея удлинилась на несколько сантиметров.

С трудом отсидев урок, школьник с радостью вывалился в коридор пустой школы: передышка! Свобода! Несмотря на то, что следующим по расписанию шёл урок той же учительницы, семиклассник расслабился.

— А чё она? Всегда злая такая? — спросил он у вышедшего из кабинета одноклассника.

Тот промолчал и направился к туалету, будто не услышав вопроса. Все ученики походили на зомби, действующих строго по указке учителя. Тихие, безынициативные зомби. Раз они такие спокойные, почему их определили в класс коррекции, где должны учиться идиоты и буйные?..

Интересно, а другие учителя — тоже такие? Не может же одна учителка вести все предметы?

Школьник задумался и с ужасом понял: кроме той суровой учительницы и его класса, в школе никого не было. Даже вахтёрши, пожилой Людмилы Аркадьевны, которая в тот злополучный день разнимала их драку. Всё это было неестественным, странным.

Сходив в туалет, Веник погулял по пустующей школе, затем поспешил в кабинет, чтобы успеть до звонка. Споткнувшись о собственные шнурки, парень, упал. Конечно же, опоздав на урок.

— Извините, пожалуйста, — Веня не знал, как зовут учительницу, — можно войти?

Та окинула его презрительным взглядом и завопила:

— Что-о-о-о-о-о?! Ты опоздал на УРОК?!

Веня вздрогнул, ноги стали ватными, но хотелось бежать.

— Ты нарушил дисциплину?! Ты ОПОЗДАЛ?!

Шея учительницы, казалось, вытянулась на добрый десяток сантиметров, приближаясь к ученику.

— ТЫ ОПОЗДАЛ?! — закричала старуха.

Испугавшийся Вениамин побежал. Прочь из этого странного класса, прочь от этой страшной учителки. Он бежал, пока не упёрся в дверь с надписью “Библиотека”. Пулей залетев в помещение, паренёк перевёл дыхание и огляделся.

Библиотекарши не было. Только ряды шкафов с книгами, простирающимися, насколько мог дотянуться взгляд. Почему-то Венику захотелось побежать в средний ряд, к окну, где, заканчивая этот сентябрьский день, садилось солнце.

Там, прислонившись к холодному шкафу, паренёк успокоился. Пф! Подумаешь, строгая учителка! Не такое видали! Мало ли что ему показалось, это не повод сдаваться вот так. Тем более, учительница наверняка сообщит об этом родителям. Уже приготовившись выйти из укрытия, школьник замер, услышав непривычный звук.

— Пш-ш-ш-ш-ш-ш, — будто какой-то насос с пробоиной в шланге продолжал качать воду.

— Пш! Пш!

Юноша снова вжался в шкаф.

— Пш-ш-ш-ш-ш-ш!

Поборов страх, Веня выглянул из-за угла. К нему, вытянув шею, двигалась учительница. Её глаза смотрели на него строго, будто бы хотели испепелить.

Школьник в ужасе, на ватных ногах, передвинулся в соседний ряд шкафов.

“Что происходит? Что с ней не так?!” — подумал он.

— Пш! Пш! — раздавалось в начале библиотеки.

Веня вжался в подоконник, не зная, что делать. Как так? Что вообще происходит? Он не должен быть здесь!

Тощая шея учителки высунулась из-за угла:

— Прогульщ-щ-щ-щ-щ-щик! — прошипела она

— Нет! Нет! Вы не подумайте! Я не из них! — закричал семиклассник.

Учительница, неестественно удлинив шею, подобралась к нему, соприкоснувшись своей сморщенной головой с ухом Вениамина.

— Тургенева знаеш-ш-ш-ш-шь? — спросила она.

— Д-да! Знаю! “Отцы и дети”, “Ася”, “Муму”!

— А..а...Бродского? — шея учительницы удлинилась, теперь она могла обнять тощего школьника, — это внекласс-с-с-с-с-сное чтение, знаеш-ш-ш-шь? Иначе бы ты не был в моём клас-с-с-се! — усмехнулась она.

Веник, собрав волю в кулак, сделал рывок и на ватных ногах побежал вдоль окон. Его шаги повторяло эхо пустого зала.

— Не ш-ш-ш-шуметь!!! — взвизгнула старуха и, нелепо размахивая руками, побежала за ним.

— Ты ш-ш-шумишь! В библиотеке! Шумишь!

Школьник, миновав несколько рядов со шкафами, выбежал к стойке, где днём пожилая библиотекарша пила чай и выдавала детям необходимые книги.

Отступать было некуда: выход был в противоположной стороне, а на него уже надвигалась учительница.

— Непослушный! Нарушитель! Бродского знаеш-ш-ш-ш-шь?

Веник, собрав волю в кулак, звонко ответил ей:

Здесь должен быть фонтан, но он не бьет.

Однако сырость северная наша

освобождает власти от забот,

и жажды не испытывает чаша.

Паренёк замялся, вспоминая текст. Поймав тяжёлый взгляд учительницы, он продолжил:

Нормальный дождь, обещанный в четверг,

надежней ржавых труб водопровода.

Что позабудет сделать человек,

то наверстает за него природа.

И вы, герои Ханко, ничего

не потеряли: метеопрогнозы

твердят о постоянстве

Школьник замялся, вспоминая, чему их учили на химии. Шея учительницы удлинилась, будто хотела, как питон, задушить паренька. Вениамин, с трудом вспомнив отрывок, продолжил, не отводя глаз от учителки:

— Н2О,

затмившем человеческие слезы!

Выпалил Веник, хотя на его глаза тоже наворачивались слёзы.

— Это Брод-с-с-с-с-ский? — обвивая тело тощего школьника, спросила учительница, — я знаю другие.

Веня, задыхаясь, сорвался:

— Да, это Бродский, он, он! Малоизвестное! Честно!

Учителка на несколько минут замолчала. Схватив школьника тощими руками, своей шеей она унеслась в другой конец библиотеки.

— Проверим! Пос-с-с-смотрим! — точно змея, говорила она, удаляясь.

Каждое мгновение казалось Вениамину адом. Он не такой! Он не должен быть среди этого класса! Он не должен быть с этой страшной учительницей!

— Ты прав, — шея старухи вернулась на место, — это малоизвестное стихотворение Бродского. Но откуда ты знаеш-ш-ш-ш-ш-шь?

— Я не даун! Я не дебил! Мой батя рассказывал! — в слезах прокричал Веник.

— Ты плохо вёл себя на уроках! — закричала учительница так, что окна библиотеки задрожали.

— Так я должен быть не в вашем классе! Я умный! Послушный! Я…

Подросток потерял сознание.

Позже, учитель года, заслуженный педагог, Екатерина Андреевна, манерно вытирала слёзы платочком и восклицала: “у меня целый класс проблемных учеников! Вениамина туда было лишним переводить! Он очень чувствительный мальчик! Вот видите, довели его, довели!”

Пока старая учительница провожала врачей Скорой и плакала, остальные ученики сидели, не двигаясь с места. Они знали, что им за это грозит. Они приняли её правила и, в отличие от покинувшего стены школы Вениамина, знали, что их место — здесь, в этом кабинете.

На город опускались сентябрьские сумерки. У её класса впереди были другие уроки.

***

Миновало несколько дней. Вениамин, из которого будто высосали всю жизнь, лежал в постели и мутным взглядом смотрел в окно. Было мрачно, шёл дождь.

Разумеется, мальчику не поверили. Ну, переволновался, не захотел учиться с тем классом. Грипп ещё прицепил. И вообще: что только не привидится человеку с жаром и сильным стрессом?

Но сам Веник знал, это — не галлюцинации. В школе действительно происходит что-то непонятное, странное. И, чтобы вновь обрести покой, он должен во всём разобраться. Просто обязан.

Паренёк попробовал встать. Тошнило, немного кружилась голова. Рассудив, что это некритично, Веник, оделся. Отец был на работе, а мать пошла в магазин за продуктами. Наверняка встретит кого-нибудь из знакомых задержится на час-полтора. Значит, время на вылазку есть.

Взяв для храбрости тяжёлый гаечный ключ, юноша спрятал его в рюкзаке и, натянув чёрную куртку с капюшоном, выскользнул в осенние сумерки.

Холодные порывы ветра трепали мокрые волосы. Листва и грязь липли к ботинкам. Но погода совершенно не волновала авантюриста.

Тот, минуя людные места, приближался к злосчастной школе. На втором этаже светились окна коррекционного класса, значит, жуткая учительница на месте.

Сегодня в расписании стоят два урока труда — интересно, кто их ведёт? — думал Вениамин, перелезая через забор. Заходить через главный корпус решительно не хотелось, мальчик думал проникнуть в школу через чёрный вход у столовой. Его постоянно забывали закрыть.

Удача наконец-то улыбнулась Венику и, тихонько прикрыв за собой дверь, паренёк проникнул в полумрак школы. И тут же пожалел, что забыл взять фонарик — по служебным помещениям столовой школьник двигался почти что наощупь.

Выбравшись в коридор, мальчишка достал из рюкзака гаечный ключ. Крепко сжав в руке своё “оружие”, Веник направился к лестнице.

Поднимаясь на второй этаж, парень услышал странные звуки. Будто какой-то зомби шёл и протяжно стонал. Медленно двигаясь по тёмному коридору, мальчишка уже жалел, что осмелился на эту вылазку. Холодный пот противно тёк по спине.

— Это...ёпта! Ключ принёс наконец? — вдруг раздалось откуда-то сбоку.

Подскочив, Веник выронил из ослабевших рук ключ.

— Да шо встал-то? Шо, — речь прервалась икотой, — шо встал? Ключ подымай и пошли!

Вглядевшись во тьму, Веник с ужасом понял, что встретился с трудовиком. Видно, не только жуткая училка со странной шеей ведёт сегодня уроки! Похоже, пьяный учитель принял его за кого-то другого и этим можно воспользоваться.

— Извините! Иду, иду я! — поспешил ответить школьник, — а в каком кабинете урок?

— М-м-м-м...мля...В сорок пятый иди, я подойду ща. Ик! Ик! — мужчина, выставив вперёд руки, побрёл по темноте к лестнице.

— Они что, электричество экономят? — сказал вслух Веник, чтобы подбодрить себя, — вот же евреи!

Дойдя до кабинета, парень, затаив дыхание, открыл дверь. Класс сидел на своих местах. Без движений и каких-то эмоций, как манекены. На доске парень увидел нарисованную палку и кривую подпись “Учительская указка. Материал: дерево”.

Веник занял место за дальней партой и приготовился. К чему? Он сам не знал, плана попросту не было.

— И представляете, один опоздал! Юрий Иванович, это просто кошмар! Дерзость какая! Говорил, что его машина сбила, сломал ногу. Но опоздал! — послышалось из коридора.

— Во, мля, молодёжь пошла! — согласился с учителкой пьяный голос, — вы бы нас за такое убили! Ик!

Дверь открылась и в класс вошли пожилая учительница и трудовик. Тот положил на стол сломанную указку. Как показалось мальчишке, та была в чём-то красном, похожем на кровь.

— Значит, ик, сейчас в кабинет в подвале идём. Будем, ик, Марии Ивановне указку новую делать, мля.

Пока трудовик говорил, учительница рассматривала класс.

Успокоиться. Дышать ровно. Не подавать вида, что он здесь лишний. Фух! Наверное, старуха не заметила лишнего ученика. Пронесло!

Старуха, удовлетворенно хмыкнув, покинула кабинет.

— Это..ты это...с гаечным ключом пацан! Ик! — Бери указку, эт — образец, такую же сделаем. За-а-а-а мной! — скомандовал пьяный преподаватель.

Дети встали и строем двинулись вслед за учителем, нога в ногу. Веник, плетущийся с окровавленной указкой в конце, терялся в догадках. Вроде все тут, кому же досталось тогда? О ком говорила учительница?

Тяжёлая указка оказалась сломанной посередине. Какой же силы должен быть удар? Какие травмы от него будут?

В подвале всё-таки был включен свет и школьник вновь принялся разглядывать одноклассников. Эврика! Не хватало паренька, с которым Веник пытался заговорить в первый день.

Учитель пропал где-то в недрах кабинета, у старых массивных шкафов. Видимо, искал в них заготовки.

Веник, рассматривая плакаты по технике безопасности, по-прежнему сжимал в руках обломок указки. Почему-то ему казалось, что вскоре он пригодится. Чуйка не подвела: в коридоре раздались торопливые шаги, будто незваная гостья очень спешила. Дверь со скрипом распахнулась.

— КТО-О-О-О-О ЛИШНИЙ В КЛАССЕ? Я СПРАШИВАЮ, КТО-О-О-О ЛИШНИЙ В КЛАССЕ? — закричала запыхавшаяся учительница.

Вениамин встал.

— Лишний здесь я.

У той от злости перехватило дыхание. Ненадолго зависнув, учительница набрала в грудь воздуха и закричала:

Ты что здесь делаешь? Негодник! Быстро за мной!

Школьник не знал, что делать. План! Нужно было сначала продумать план! Вот он дурак! Идти куда-то с жуткой учителкой было самоубийством. Чем он мог защититься от неё? Этой указкой? Пришлось импровизировать, но по-глупому: последовать за старухой, продумывая дальнейшие действия.

Та, схватив его за ухо скрюченными морщинистыми пальцами, поспешила куда-то вглубь коридора. Веник взвыл, но теперь у него не было выбора.

— Это кто, мля, был вообще? Ик! — раздался им вслед вопрос растерянного трудовика.

Тем временем школьник пытался понять, куда его, как куклу, волочит учительница. Её шея нервно пульсировала, казалось, в ней что-то булькало. Они поднялись на второй этаж и остановились у двери медкабинета.

— Проник в школу! И посмотрите, что натворил! Негодник! Кошмар! — будто бы репетируя, причитала учительница. Оставшись довольной результатом, она открыла дверь и затолкнула школьника в кабинет.

Веник едва сдержал крик. На кушетке, слабо постанывая, лежал его одноклассник. Бинты, наложенные на голову, пропитались кровью, та уже с противным звуком стекала на пол.

— Вы посмотрите! Избил одноклассника! Да ему до конца дней место в коррекционном классе! — улыбаясь завопила учительница позади Веника, — что ты на это ответиш-ш-ш-ш-ш-шь?

Школьник затылком почувствовал, как удлиняется её шея, готовая обвить его, точно удав — свою жертву.

— Старая сука! Это не я, это всё ты, ты, ты! — со слезами на глазах Веник сделал волевое усилие и, замахнувшись, ударил обломком указки с по тощей старушечьей шее. Тот с хлюпающим звуком вонзился в неё.

Глупо выпучив налитые кровью глаза, учителка отступила назад. Её шея начала принимать привычный размер, вместе с тем загоняя кол из указки всё глубже. Неловко пошатнувшись, преподавательница со стоном повалилась на пол.

Веник в приступе ярости накинулся на старуху, с криками опуская кулаки на её перекошенное лицо. Он бил, бил, бил, бил, пока училка, смешно дёрнувшись всем телом, перестала сопротивляться.

***

Метель швыряла в окна психиатрической клиники горсти снега. Ветер выл, как сотни чудовищ, выпущенных на волю. Но Вениамин улыбался. Не под действием таблеток и больнючих уколов. Он улыбался потому, что знал — тем злосчастным сентябрьским вечером в мире стало на одно чудовище меньше.

Примечание автора: отчасти рассказ написан по мотивам компьютерной игры "Little nightmares", именно оттуда взят образ учительницы.

Тем, кому лень читать, рекомендую рассказ в озвучке, за которую благодарен автору видео:

Данная статья относится к Категории: Живопись, скульптура, дизайн

«… термин «симультанный» («simultane») применительно к околохудожественному пространству впервые возник в теоретической работе французского химика Мишеля Эжена Шеврёля «О законе симультанного контраста цветов и о выборе окрашенных предметов» (1839), в которой автором были суммированы передовые на тот момент технологии окрашивания тканей.

Трактат этот - исключительно практическое пособие, предназначавшееся для мастеров королевской фабрики ковров, однако в нём Шеврёль, отталкиваясь от ранее написанных трудов Рунге и Шопенгауэра, а также вспоминая мысли Гёте, посвящённые цвету как эстетической и философской категории, сформулировал в окончательном виде идею т. н. «хроматического круга», оказавшую непосредственное влияние на возникновение симультанных художественных теорий в начале XX века.

Известно, что в основе «хроматического круга» лежат три цвета - красный, жёлтый и синий, а остальные цвета, распознаваясь между ними, являются их производными.

Противоположные по кругу цвета называются дополнительными и симультанно контрастируют со всеми «основными» и их производными. Таким образом, Шеврёль приходит к выводу, что в природе существуют объекты, видимые человеческим глазом не потому, что окрашены в какой-то самостоятельный цвет, а из-за окрашенности как собственным, так и контрастирующим, дополнительным цветом (например, цветом соседнего объекта).

Использование «хроматического круга» при составлении цветовых гамм в косметике, дизайне, производстве красок и т. д. позволяет «по умолчанию» находить нужные сочетания и изобретать новые.

Изобретение Шеврёля - это также общеизвестный факт - оказало непосредственное влияние на поколение художников, которых принято называть «постимпрессионистами», в частности Ж. Сёра и П. Синьяка. Так, в 1885 г. Сёра обращался к «хроматическому кругу», рисуя виды Гранкана - небольшого рыбацкого поселка в Нижней Нормандии.

Одним из основоположников «симультанной» живописи в XX столетии стал Робер Делоне, парижский художник, «орфик», по определению Г. Аполлинера, изложивший свою художественную концепцию в заметках, впоследствии названных издателями «От кубизма до абстрактного искусства» (1957).

По большому счёту, в записях Делоне не следует искать развёрнутое теоретическое обоснование попыток создать новый живописный язык. Как и большинство современников, Делоне был, скорее, не сугубым теоретиком, а практиком: воплощал собственные художественные открытия в произведениях, предоставляя окружению и реципиентам самим догадываться, какой именно теоретической оснасткой руководствовался мастер, работая над той или иной картиной.

Познакомившись с идеями Шеврёля, а также с философскими категориями «длительности» и «одновременности», подробно исследуемыми Бергсоном в «Опыте о непосредственных данных сознания», Делоне объявил квинтэссенцией и основой современной живописи «симультанные контрасты». В 1910-1912 годах он создаёт несколько циклов ярких, выразительных, базирующихся на контрастах цветовых пятен картин, декларируя следующее: «В живописи „симультанное" адекватно понятиям „представление" или „ремесло". Реальные средства должны усиливать репрезентативную функцию. Реальные средства - это цвета и контрасты, движения. Движения цветов существуют лишь благодаря функционированию симультанных поверхностей с углублениями в материи, которая есть исток всех выразительных средств, используемых творцом симультанных контрастов».

Петров М.А., Симультанность в искусстве. Культурные смыслы и парадоксы, М., «Индрик», 2010 г., с. 57-59.

Источник — портал VIKENT.RU

Изображения в статье

Мишель Эжен Шеврёль — французский химик-органик, разработал основы научного метода анализа органической химии / CC BY 2.0

Image by bartekhdd from Pixabay

Автор: Sam Yang