Когда проучились месяц,  городская комиссия закрыла столовую. Видели мы поваров еще несколько дней, а потом, оставив кастрюли и поварешки удалились они в полном составе. Дверь закрыли, стекла бумагой заклеили.

Пришлось приспосабливаться.

Кто из дома с собой что-нибудь принесет, кто в ближайшем продуктовом батон и колбасу купит. Неудобства, надо сказать.

Во дворе, что к училищу примыкало, пустовало помещение. Что там было раньше никто не знал, но к зиме помещением этим занялись. Сперва строители фасад облагородили, затем фургоны грузовые подъехали, а потом и вывеску повесили — столовая.

Обрадовались мы. Теперь ни бутерброды из дома в сумках носить не нужно, ни в очередях в магазине на перемене стоять. Ждали открытия с нетерпением.

Прибежал как-то один из наших после первого занятия и говорит - столовую открыли. Светомузыка на стенах, колонки, телевизор. Тут все и помчались. Только староста у двери кабинета остался.

Когда к столовой уже привыкли и ажиотаж прошел, заметили мы парня одного. Высокий, крепкий, мордатый, во дворике где столовая топтался. Вышли однажды на перемене, а он на дорожке стоит, проход в столовую загородил. Наш, что первым шел, обогнуть хотел жлоба, а тот за куртку его схватил:

- Деньги есть? Дай посчитаю?

Кто то обратно в училище повернул, а кто то и проскочил незамеченным. Уже на занятии рассказал одногруппник, что стрясли с него. Не сказать что много, но не приятно.

На следующий день жлоб вновь на дорожке той появился. Может и не проблема бы в нем была, только во дворик тот, где столовую открыли, дорожка была единственным проходом.

Стали осторожнее. Одни, встретившись с ним говорили, что денег нет, другие, что стипендию уже потратили. Но выкрутиться таким образом получалось не всегда. Подметив, что ученик сворачивает в столовую, жлоб отговорки уже не принимал.

Однажды придумали мы оригинальное решение. В коридоре второго этажа окно выходило на крышу спортзала с которой можно было спуститься на низенький кирпичный забор предприятия и пройдя по нему спрыгнуть у самого входа в столовую. Таким образом удалось десантироваться несколько раз. Рабочие, впервые завидев нас, с удивлением наблюдали как группа из пятнадцати человек совершала марш-бросок по их тылам, а когда о нашем способе  узнали пацаны из других групп, завхоз вытащил ручки изо всех окон на этаже. Пришлось вновь использовать наземную тропу.

Хоть и готовили в столовой хорошо, а людей поубавилось. Тех кто поперек себя шире, жлоб не трогал, но в нашей группе таких не оказалось, девятый можно сказать только окончили. Вновь начали носить с собой бутерброды, да в магазин ходить.

Зато слава о столовой по району пошла. Приходили работяги с завода, одинокие, из тех что готовить себе не утруждались, пенсионеры из ближайших домов. И дешево выходило, и разнообразно: суп куриный с вермишелью, даже с жирком, борщи аппетитные с приправой, биточки, шницели с картофельным пюре, плов ароматный, печень жареная с луком , гуляш с гречкой, селедка под шубой, картофельные оладьи, пирожки с яйцами, выпечка на выбор, даже пончики. Ну и сметана в стаканах - непременное блюдо с советских времен. Не каждый раз и дома такое поесть можно. А тут запросто.

Ходили слухи, что столовую «отставник армейский» открыл, а кухонные рабочие — «солдаты срочники». Ведь и на раздаче и у плиты молодые парни стояли. Из женщин только уборщица, что подносы протирала. Сам же он наблюдать любил, что за работниками своими, что за посетителями.

Заскочит бывало кто-нибудь с улицы — он с порога — положи ложку, вымой руки, баловаться или непотребство какое чинить кто вздумает — внушение сделает.

Распробовали мы с его подачи ушицу из речной рыбы, а парень один, что картофельные оладьи всегда заказывал, к пельменям в горшочке пристрастился.

Хлеб пекли по особому рецепту. Вроде бы и обычный на вид, а когда разжуешь, сладость какая то в нем. Вкусный был, в магазине такого не купишь. Кто по шустрее, пока на раздаче повар с черпаком орудует, по карманам наперво его, затем уже на тарелку. Когда пустел поднос, подавалась команда — хлеборез, хлеба. Появлялся тогда пекарь с краюхами и нарезал ломти пока не получалась горка. Может и замечали, что хлеб по карманам прятали, но замечаний никому не делали. Хлеб в столовой был бесплатным. Потому историк наш называл столовую «коммунистической».

Пришли однажды организованно, проскочили «кордон», а в столовой не густо. Пенсионеры и одинокие. Спрашивает нас «отставник», что-то мало вас ходить стало. Разве не вкусно готовим? Поулыбались мы отведя взгляд, но ничего не сказали. Подтянулись рабочие — веселее стало. Да и обзнакомились уже кое с кем, интересоваться стали порядками на заводе.

Уже и учебный год завершался, шли мы с парнем знакомым после уроков. Только от училища отдалились, видим — жлоб тот навстречу идет. Повернуть некуда, да и на улице одни, только поравнялись, слышим:

- Деньги есть? Дай посчитаю?

Парень, что знакомый, отвечает:

- Не могу, секвестр бюджета.

Без испуга ответил. Даже с какой то уверенностью в голосе.

- Что? - переспросил встречный.

- Секвестр бюджета. Не могу.

Жлоб помолчал, напрягся и говорит.

- Денег что ли нет?

- Нет, - кивнул знакомый.

- Ну иди тогда, - произнес жлоб и пошел дальше.

Мы и обрадовались. Знакомый, потому что прокатило, я, потому что у меня не спросили.

На следующий день обо всем рассказал нашим. Что означала эта фраза никто понятия не имел, однако каждый принял к сведению.

На занятия мы уже почти не ходили и когда выставляли оценки по истории мы задали преподавателю вопрос, что за термин «секвестр бюджета», на что он ответил, что так говорят когда нет денег. Теперь стало понятно, кто научил этой фразе группу в которой учился знакомый.

В новом учебном году вспомнили о жлобе мы наверно только через неделю, потому что заняты были общением. Каждый хотел рассказать о том что делал летом. Одни были в деревне, другие ходили на рыбалку. Кто-то купил мотоцикл, а кто-то уже и с девушкой познакомился, и воспринимался уже можно сказать как взрослый.

Жлоба с того времени уже не видели. Или потому, что все выучили экономический термин, позволяющий без финансовых  затрат проходить «кордон», или потому, что его призвали в армию.

Училище сейчас закрыто, нет городу необходимости готовить кадры станочного профиля. Окна заколочены фанерой, дверь на замке.

Закрыт и завод. В заводоуправлении разместились мелкие фирмы, и лишь некоторые из цехов используются как склады. Кирпичный забор снесен, а на его месте, во дворике металлобаза.

Уже позже, мы узнали, что столовой командовал не отставник, а солдаты срочники, это обычные повара из кулинарного, которых приняли на работу.

Светомузыку и колонки в столовой включали ближе к вечеру, когда там собирались молодые не по погоде одетые в спортивные костюмы и легкие кожаные куртки люди.